В Крыму восстали против хазар готы под водительством епископа Иоанна Готского и освободили древнюю столицу свою Дорос; но хазары, властвовашие в Климатах, победили восставших и казнили Иоанна. Греки же сидели только в Херсонесе и в хорах его, поместьях сельских. И не помогли греки готам-христианам, ибо послал к ним тархан[56] хазарский, что сидел в Суроже[57], со словами: «Не ходите за готов, блюдите раздел Крыма между нами и вами по старине; иначе уничтожу монастыри христианские в горах сих».
В лето 6299 (791). Прошли некие даны русью через Ладогу на Булгар и на Рей; сказывают, что добрались даже до Багдада. А на обратном пути устали, да не успевали до зимы. И выбрали себе место на землях мери на реке на Саре и срубили городок и так назвали его: Растхов, что по-русски значит: «Двор отдыха». Так русы рассказывают.
Меря же говорит, что стоял у них на озере Неро городок малый; и не разрешили русингам жить в нем. Тогда поднялись те несколько по речке по Саре и там срубили городок для себя[58].
А ныне зовут тот город Растов или Ростов, потому что и там в русь много из славян и кривичей пришло, и говорят те русы, как и в Киеве, уже больше по-славянски, нежели по-русски. А на месте городка того мерянского, который захирел под Ростовом и опустел почти, ставится ныне город русский киевский, и тоже именем Ростов. Се есть княжий город русский; старый же Ростов лишен стен, и используется ныне только как лагерь для проезжих гостей и вольных русингов; там же живут еще те из ростовских русингов, кто не захотел идти под руку киевскую. Но о том в месте своем скажу.
И стала там Русь, отдельная от ладожской, и живет собою до сего дня. И не любят те русы ростовские русов киевских и прочих: сами считают ведь себя первыми, ибо держат они путь на Булгар и берут за проход дани с прочих русингов и гостей, и живут богато.
А имени конунга их первого не знаем мы. Сказывают певцы их, что то был Хегни[59], конунг данов; но правда ли то, в том сомневаются русы и ладожские, и киевские. Говорят сии, что гордыня то ростовская заставляет тех на Хегни-конунга указывать.
Другое поют про него — что на Восточный путь приходил он мстить за своего побратима и воевал много, и побеждал здесь, и двадцать конунгов победил и дань на них наложил. Между тем, всем известно, что Русь Ростовская потому и стала в дебрях глухих вдали от путей речных, что именно укромного места русинги те для отдыха искали, потому что шли назад с добычей тяжкой.
Константин-император в Греческой земле снова провозгласил мать свою Ирину императрицей и разделил с ней власть. Был ведь он человек воинственный и храбрый, но легкомысленный и неискушенный в интригах, особенно по сравнению с матерью своею.
В то же лето пошел король франкский Каролус на обров, собрав войско великое и грозное, и нанес поражение обрам, взяв и столицу их Хринг. После того началась у обров смута; убили тогда и кагана их.
В лето 6300 (792). Базилисса Ирина стала направлять зло сына своего на стратига Алексея Мусулема, желая отомстить тому за то, что сей за год до того стал во главе Армянского легиона, который и привел Константина на трон.
Император поддался интриге матери и жестоко обрушился на своего стратига и ослепил его. В ответ на это легион его снова восстал, теперь уже против императора; и фема Армениак восстала же. Однако Констинтин собрал воинов других легионов и разгромил повстанцев, и фему всю разгромил — как сказывают, со второй попытки и при помощи предательства. После же собрал тысячу из пленных, велел вырезать на лбах их надпись «армянский злодей» и провести их в цепях по столице. Сие было в мае.
В июле того же года Константин, уверовав из-за льстецов в полководческий талант свой, решил наказать болгар за нападения их во время правления матери его Ирины. Но, по юношеской пылкости, слишком поспешно вступил в сражение, поверив благоприятным предсказаниям астролога Панкратия, и был полностью разгромлен болгарами возле города Маркеллы во Фракии. Как беглец возвратился он в город, потеряв многих не только из простых воинов, но и из людей правительственных. Болгары же овладели обозом воинским и императорским, деньгами, конями, шатрами и всей императорской прислугой. Среди погибших оказались сам астролог Панкратий и фракисийский стратиг знаменитый Михаил Лаханодракон.
Сие же произошло явственно по воле Божией. Сказано ведь: никто не может провидеть будущего, кроме Господа Всеведущего. Оттого заключить можно, что все подобные астрологи и прорицатели суть лжецы и мошенники, ежели только дар провидения им Богом не подарен. Так и сей: будущее якобы провидел, а своей смерти не предугадал. Михаил же Лаханодракон был великим безбожником, и гнев Господень на себя давно вызвал, когда, будучи иконоборцем, еще прежде разрушил Пелекитский монастырь и умертвил мученической смертию преподобного Иосифа Пелекитского. Сей же был истинным провидцем, наделенным Божьим даром: по его молитвам проливался дождь, наполнялись сети рыбаков, он избавлял посевы от вредителей, изгонял бесов, исцелял болящих и совершал другие чудеса.
Этот же Михаил Лаханодракон был весьма лют на служителей истинной Церкви. В главном городе фемы Эфес он собрал всех монахов и приказал им снять одеяние их монашеское и немедленно взять себе жену, иначе они будут ослеплены и сосланы на остров Крит. И когда многие монахи отказались взять грех такой на себя, то велел он их мучить и терзать; и так многие из них приняли мученический венец. Кроме того, Михаил приказал сжигать монастырские книги и патерики, мощи святых, уничтожать богослужебную утварь; а хранивших их казнил.
Но сказано: ни хитру, ни горазду, ни сильну, ни богату, а суда Божиего не миновать. Там и богомерзский стратиг сей Михаил понес смерть жестокую от болгар и предстал засим перед диаволом на муки вечные.
Тогда же, разгневанные поражением, которое они считали несправедливым и понесенным только из-за неумелости императора, легионы ромейские снова восстали и провозгласили императором дядю Константина, кесаря Никифора, сына Константина Копронима, прежнего императора. Однако базилевс приказал Никифора и других дядьев своих, сынов Копронима же, схватить. Сразу же Никифора ослепили, а Христофору, Никите, Анфиму и Евдокиму отрезали языки и отправили в тюрьму.
В лето 6301 (793). Много людей пришло из норманнов и ходили далее на восход — и до Булгара, и до Хазарана, и до Испагани. И были те люди грозны и распорядительны. Торговали они мехами и рабами, и много зла делали людям. Где напуском, где хитростью захватывали селища родовые и целые сельские округи, кои под русь прежде не встали и бересты от конунга русского не имели. И отбирали у них мед, и воск, и скору, а людей отлавливали и обращали в челядь, сиречь в рабы, и продавали в Булгаре и Итиле-городе.
А норманны — пришлецы суть, находники; приходят с немирьем, отнимают и в рабство забирают, и злые вельми: детей с матерями разлучают, а жен с мужьями.
И была туга[60] великая по всей земле, и ничего не могли содеять люди с находниками теми. И шли многие под русь, чтобы от норманнских утеснений защитила. И многие местные резвецы и удальцы приходили в города русские и на торги, а там в русь шли — кто желая защитить роды свои от находников, а кто выродком или изгоем став. И показывали они тут удаль свою и силу в поединках молодецких, и брала их русь к себе воинами или варягами[61].
И роды многие пришли к руси и просили принять их в русские смерды. И брали их русы, и давали грамоты им свои охранные; те же показывали грамоты и печати русские находникам; и если не отступались те, то защищала русь людей своих и селища их. И то был первый случай знаемый, когда отложилась русь от норманнов и воевала с норманнами.
И так разошлась русь с норманнами. Оттого сегодня видна разница большая меж теми и теми. Ибо хотя и вышли русы из Северного пути, но два века с лишком здесь живут, дольше, чем иные племена славянские; и многие уже и по-русски не говорят, но по-славянски. И говорят потому на Ладоге: «Мы от рода русского словене», или: «Мы — русские кривичи», или же просто: «Мы — русские».
И торговлю русы заводили свою тоже, и до Перми и до Двины Северной доходили они русью. И привозили оттуда русинги кость рыбью, кою очень ценят народы южные.
А с востока возвращались те русы с серебром, продавали ведь там рухлядь меховую и челядь, и тем жили. А марка северная стоила в те поры 4 новгородских гривны. А еще много привозили глазок стеклянных, а частью в Ладоге их сами делали, и до сих пор там люди иные ими на торгу платят и берут их подобно серебру.
В лето 6302 (794). Отложились кривичи от дани Ладоге и руси ладожской.
В лето 6303 (795). Вернулся Регвид в Ладогу и узнал, что кривичи от дани ему отложились. Опалился на них Регвид, и собрал русь, и словен, и весь, и пошел на крепость их Любшу, и сжег ее. Но многие кривичи успели убежать к родичам своим, жившим там, где княгиня Ольга повелела город Плесков срубить. И жили там кривичи в нескольких городках — Кроме, Городце, Изборске и других.
Тогда пошел Регвид за ними, и город их Городец взял и крепость их Кром разорил. И далее на Двину пошел, ибо и там кривичи жили, и там город их Полотеск разорил. И покорились ему все кривичи плесковские и полотеские, а со смоленскими он воевал.
И посадил Регвид своих мужей в Изборске и в Кроме, и пошла с той поры нынешняя Плесковская Русь, а прежде была Изборская. То ведь Ольга-княгиня, когда Плесков под свою руку приводила и повосты устанавливала, то повоет в Плесков перевела и велела Изборску пригородом Плескова быть.
Плесков же выстроился, как Киев здешний или Новгород: приходили люди под руку русскую, ища защиты и богатства, садились возле крепости, и тут жили. Так и Плесков стал городом, объединив Кром и Городище, и все улицы и концы между ними; а назвался по имени реки Плескавы, что здесь в Великую реку впадает