— Ну, и что же дальше? Кто такой Неписьменный? — спросила хозяйка, чтобы убедиться, не идет ли речь о фотографии ее «мужа».
— Простите, несравненная, но карточку он мне так и не показал. Я думал, он ее вытащит и положит на стол, а он нет…
Марина поняла, что незваный гость начинает крутить вокруг да около, и решила прервать его:
— Спасибо, Тибор, — сказала она как можно ласковее. — Давайте отложим этот разговор на завтра. У меня разболелась голова. И не журитесь, — она выдавила из себя… приветливую улыбку. — Такой вы мне не нравитесь…
Сосед засуетился, забормотал какие-то извинения и мгновенно ушел.
На следующий день не успела Марина зажечь керосинку, чтобы подогреть себе обед, как в комнату к ней ввалился фотограф. Остановив мутный взгляд на иконе, которую хозяйка повесила по настоянию Чащина, он негромко воскликнул:
— Слава Исусу! — Живя у Стефана Хустовца и называясь Осадчим, Станислав Крамер решил не выделяться из общей массы своих «напарников». Он даже стал говорить на украинский манер.
— Навеки слава! — заученно ответила Марина.
— Вы, конечно, разрешите войти, — нахально глядя на Марину своими выпученными глазами, спросил гость. От него несло, как из винного погреба. Он кашлянул в большой костлявый кулак и глянул исподлобья на хозяйку. — Шел я, пане, до Тибора, а его, скаженного, нема. Ну, то не велика беда, еще увидимся. Да и до вас у меня есть дило… — он закрыл дверь на задвижку. — Так буде краще, шоб нихто не чул нашей размовы. — И, не ожидая приглашения, плюхнулся на табуретку около стола. Эта бесцеремонность покоробила хозяйку, но она не показала виду. Марина внутренне сжалась, готовясь к любой выходке бандита. Тем временем гость достал из нагрудного кармана карандаш и лоскут желтоватой бумаги. Он приступил к «размове» как заправский дознаватель. Марина успела разглядеть его и нашла в его внешности сходство со Станиславом Осадчим. Ей стало ясно, что дознаватель все о ней узнал от Береша, иначе он держался бы скромнее.
Осадчий, а это был он, поинтересовался девичьей фамилией Марины, затем спросил, где и кем она работает, откуда прибыла на усадьбу. А когда она ответила, переключился на выяснение личности ее «мужа». На все его вопросы надо было отвечать быстро и без запинки, потому что бандит не сводил с нее глаз.
Услышав фамилию ее мужа, он изобразил удивление.
— Неужто Неписьменный ваш чоловик? Ой, лишенько. Був у нас такой… с челкой… А якой вин масти? Мобудь, я ошибаюсь?
Он ни разу не взглянул на карточку Письменного, стоящую на столе пряма перед его носом. Это навело Марину на мысль, что он видел ее раньше. «Значит, это ты побывал у меня в комнате, пучеглазый паук?» — с досадой отметила она про себя. Эта догадка даже как-то приободрила ее, успокоила. Но последний вопрос Осадчего сбил ее с панталыку, потому что в приметах Письменного не говорилось о челке, не было ее и на фотографии. От этой несообразности у Марины на мгновение потемнело в глазах. Усилием воли она постаралась взять себя в руки. Как ответить, чтобы не промахнуться? Оставить Неписьменного без внимания или подсказать его настоящую фамилию? Еще мгновение, и она нашлась:
— У мужа на левой руке, чуть выше локтя, была татуировка: русалка с расплетенными косами.
— Да то ж сам Жора, вот те крест! — воскликнул фотограф. — И у него была сяка наколка. Вин, наверно, зараз блукае по неметчине и не чуе, ще я балакаю з его жинкой.
— Неужели? — искренне обрадовалась Марина. Она выкрутилась из сложного положения, и ей теперь было легко. — Вот уж никогда не думала, что встречу соратника мужа. Вы были близко с ним знакомы?
— Не дюже близко, но шнапс пивали, — уклонился от прямого ответа Осадчий и, чуть помолчав, добавил: — А откуда Жора родом? В яком мисте жили з ним перед расставанием? Вин говорил мне о том, но зараз я вже не помятую.
Ответ на этот явно провокационный вопрос Марина знала из легенды. Неужели все ее ответы он записывает на своем листочке? Ей страшно захотелось посмотреть, и она встала, прошлась мимо него к комоду, вроде бы для того, чтобы поправить волосы перед зеркалом, а сама через плечо заглянула ему в бумажку и увидела, что он нарисовал топор, пилу и… трезубец. Осадчий повернулся к ней и достал трубку.
— Разрешите курить?
Она кивнула, незаметно наблюдая за ним в зеркало. Набив трубку табаком, он зажег спичку. Глубоко затянулся.
— Да… дюже добро було время, — вздохнул он. — А зараз уж не то, нет хода… следуй по стопам батька…
Марина поняла, что испытание для нее кончилось, кажется, успешно, и успокоилась совсем. Она решила поддержать его нытье:.
— Какого батька? — участливо задала она вопрос. — Стефана или Мельника?
— Вот те на, — досадливо буркнул Осадчий. — Я ей про Хому, а вона про Ерему. Та я сказал про ридного батьку, лесоруба, а вы шьете мне, чего я и во сне не бачил. Знайте, шо я також лесоруб, люблю свое ремесло, особливо сей струмент. Дивитесь сюда, — ткнул в рисунок тонким длинным пальцем.
Марина улыбнулась.
— Хорошо, что вы лесоруб, — заметила она, — и даже потомственный. Но при чем тут трезубец? Вы им валите лес? Не пойте мне лазаря! Лучше скажите, из какого куреня и зачем вы ко мне заявились?
— Ха-ха-ха, — засмеялся «лесоруб», отчего лицо его побагровело. — А ты и впрямь сметливая, битая птица, коли зацепилась за трезубец. Словом — гарна жинка. Но о том хватит. Переходим до сути…
Он секунду помолчал и уже серьезно предложил:
— Мне приглянулся подвал под этой хижиной. В нем может спрятаться добрый десяток таких странников, как твой Жора. Зачем же ему без пользы пустовать? От я и надумал заарендовать его, само собой, задарма, а тебя приспособить как обслугу по кухонной части. Что ты скажешь на это, а?
«Вот, оказывается, для чего он морочил мне голову, — подумала Марина. — Знает он Письменного или нет, но меня принял за своего человека. Значит, первый шаг сделан. Это хорошо». И тогда она решила пойти сама в наступление.
— Вы хотите использовать подвал как бункер, а меня превратить в свою сообщницу? Но во имя чего я должна рисковать, если не знаю даже, как вас звать и за кого вы хлопочете?
— К чему эти громкие слова? — недовольно буркнул он. — Суть-то в делах, а о них говорить рано. Еще ни воза ни вола…
— А как, по-вашему, уберечься от любопытных глаз и, прежде всего, от Береша?
— Береш нам не помеха. За других ваших соседей волноваться не надо, потому как они на отшибе и до вас не касаются. И последнее: для тебя я пока только Станислав… Ну, так как?
Марина согласно кивнула.
— Считаю дело решенным. В случае чего, тебя ждет допыт и с… пристрастием. Разумеешь?
— Учту, не пугайте, — отрезала Марина, войдя в роль сообщницы. — Не забывайте и вы, что если бы не преданность мужу и Родине, то никакая сила не заставила бы меня входить в сделку с вами.
— Добре, золотые слова и отпущены вовремя, — самодовольно усмехнулся Осадчий. — Ну, а зараз поручаемся, друже, и до побачкания, — закончил он. Пожал протянутую руку Марины и вышел за порог.
Вымыв два раза руки с мылом, Марина вытерла их насухо. Ей казалось, что грязь от рук бандита глубоко въелась в ее кожу. Смочив ладонь одеколоном, она успокоилась. Затем закрыла дверь на крючок и щеколду, занавесила окно и только после этого села за стол, чтобы написать Чащину отчет о первом своем успехе и некоторых неясностях. Она писала:
«…хотя мой вербовщик пыжился выдать себя за закарпатца, но язык, на котором он объяснялся, выдает в нем прикарпатца. Он и Береш — одного поля ягода, но они в чем-то еще не спелись.
Фамилию Неписьменного упоминаю потому, что, может быть, она говорит вам о чем-то».
С наступлением темноты Марина вывела Лучика на прогулку и сунула отчет в «почтовый ящик».
Глава XIVКЛАД
Группа Свирина прибыла на место, когда солнце клонилось к закату. Проехали поселок, не въезжая в парк, остановились. Капитан выпрыгнул из кабины и легко взобрался в кузов.
— Минутное совещание, — кивнул он, усаживаясь рядом с Пивнем. — Задание у нас романтическое, но это только на первый взгляд. Прошлая встреча с Осадчим — Крамером говорит о том, что бандиты наведываются в свой склад. Может быть, после Петра Зубана у него остался тайный хранитель. Не исключено, что он окажется на месте, и тогда возникнут некоторые осложнения. Поэтому надо вести себя очень осторожно.
— Разрешите, Борис Павлович, — обратился к Свирину Пивень. — Я схожу и все разведаю. Если кругом тихо, дам знать…
— Нет. Отставить. Пойду сам, — отверг его предложение капитан. — Потому что я лучше знаю местность.
Он выпрыгнул из фургона и скрылся в зарослях. Минут через двадцать вернулся и сделал знак следовать за ним.
Свирин хорошо запомнил место встречи с корчмарем и теперь уверенно вел свою группу. Прошел напрямую, оглядел местность, но ничего подозрительного не заметил. Ребят он повел зарослями: чем черт не шутит, на автоматную очередь нарваться — пара пустяков. Один миг и — ваших нету. Шли осторожно. В парке, как назло, было тихо и спокойно. Природа будто замерла перед отходом ко сну. Не было слышно шума ветра в вершинах деревьев, щебета птиц. «Будто все насторожились», — подумал вдруг Свирин и, не доходя нескольких метров до бука, приказал двум солдатам остаться на месте и прикрыть их, а сам с Пивнем подошел к дереву. Из нагрудного кармана вынул зубановскую схему.
— Вот, смотри, — обратился, он к лейтенанту, — метки в схеме и на коре дерева одинаковые. Теперь эта цифра «27» говорит о расстоянии от бука до клада. Крамер тогда вылез из впадины. Смерь шагами.
Пивень зашагал в указанном направлении.
— Тут только двадцать один, а потом яма.
— Промерь еще вниз, до ее дна, — посоветовал капитан.
Пивень старательно промерил и это.
— Шесть! — крикнул он снизу. — Получается то, что дядя прописал!
Капитан спрыгнул к Пивню.
— Где-то здесь.
— Давай миноискателем пройдемся, — предложил капитан.