ОСНОВНАЯ РЕДАКЦИЯ
Хочу вам, братья, поведать о войне, о новой победе, как произошла битва на Дону великого князя Дмитрия Ивановича и всех православных христиан с поганым Мамаем и с безбожными татарами. И возвысил бог род христианский, а поганых унизил и посрамил их суровость, как в прежние времена помог Гедеону над мадиамами[563] и преславному Моисею над фараоном[564].
Подобает нам поведать о величии и милости божией, как исполнил господь желание боящихся его, как помог господь великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу победить безбожных половцев и татар.
Попущением божиим, за грехи наши, по навождению дьявола поднялся князь восточной стороны, именем Мамай, еллин верою[565], идоложрец и иконоборец, злой христианский укоритель. И начал подстрекать его дьявол, и в сердце Мамая вошла злоба против рода христианского, и подучил его дьявол, как разорить православную веру и осквернить святые церкви, чтобы все христианство было им покорено, чтобы не славилось господне имя у людей его. Господь же наш, бог, царь и творец всей твари, как хочет, так и творит.
Он же, безбожный Мамай, начал хвалиться и позавидовал второму Иулиану отступнику[566], царю Батыю[567] и начал спрашивать старых татар, как царь Батый пленил Русскую землю. И начали ему говорить старые татары, как пленил Русскую землю царь Батый, как взял Киев и Владимир и всю Русь, Славенскую землю и великого князя Юрия Дмитриевича[568] убил, и многих православных князей убил, и святые церкви осквернил, и многие монастыри и села пожег, и во Владимире вселенскую церковь златоверхую разграбил. Ослеплен был умом Мамай и не понял, что как господу будет угодно, так и будет, как некогда Иерусалим был взят Титом римским и Навуходоносором[569], царем вавилонским, за их согрешения и маловерие. Но не до конца прогневается господь и не вечно враждует.
Слышал безбожный Мамай от своих старых татар и начал собираться, распаляем непрестанно дьяволом, ополчаясь против христианства. И начал говорить своим алпаутам п, и ясаулам, и князьям, и воеводам, и всем татарам так: «Я не хочу так же сделать, как Батый. Но когда войду в Русь и убью их князя, то какие грады прекрасные подойдут нам, там сядем и будем Русью владеть, тихо и безмятежно поживем». А не ведал того окаянный, что господня рука высока: И спустя малое число дней перебрался через великую реку Волгу со всеми силами. И иные многие орды к своему великому воинству присоединил и сказал им: «Пойдем на Русскую землю и обогатимся русским золотом!» Пошел же безбожный на Русь, ревя, как лев, гневом дыша, как неутолимая ехидна. И дошел до суетья реки Воронеж[570], и распустил всю силу свою, и заповедал всем татарам своим так: «Пусть не один из вас не пашет хлеба, будьте готовы на русские хлеба!»
Услышал князь Олег рязанский, что Мамай кочует на Воронеже, а хочет идти на Русь, на великого князя Дмитрия Ивановича московского. Скудость ума была в его голове, послал сына своего к безбожному Мамаю с великою честью и со многими дарами и писал грамоты свои к нему так: «Восточному великому и вольному царю царей Мамаю радоваться! Твой ставленник и присяжник Олег, князь рязанский, много тебя молит. Слышал, господин, что; хочешь идти на Русскую землю, на своего служебника, князя Дмитрия Ивановича московского, устрашить его хочешь. Ныне же, господин, всесветлый царь, приспело твое время: земля Московская наполнилась златом и серебром, и богатством многим, и всякими ценностями на потребу твоего царства. А князь Дмитрий московский — человек христианский, когда он услышит о ярости твоей, то отбежит в дальние свои пределы: либо в Новгород Великий, или на Белоозеро, или на Двину, и многое богатство московское и золото все в твоих руках будет и твоему войску на потребу. Меня же, раба твоего, Олега рязанского, держава твоя да пощадит, царь. Я ведь для тебя устрашаю Русь и князя Дмитрия. И еще умоляем тебя, царь, оба мы, рабы твои, Олег рязанский и Ольгерд литовский[571]: обиду великую приняли мы от великого князя Дмитрия Ивановича, и если когда-либо погрозим ему о своей обиде твоим именем царским, то он о том не беспокоится. И еще, господин царь, он отнял у меня град мой Коломну. И обо всем том, царь, жалобу приносим тебе».
А другого своего вестника князь Олег рязанский спешно отправил со своим написанием. Написание же его в грамотах было таково: «К великому князю Ольгерду литовскому, радоваться великою радостью! Известно, что издавна ты замышлял, как бы выгнать из Москвы великого князя Дмитрия Ивановича московского, а самому владеть Москвою. Ныне же, князь, пришло наше время: великий царь Мамай идет против него и на землю его. Ныне же, князь, мы оба присоединимся к царю Мамаю; ведь я знаю, что царь даст тебе град Москву, да и иные грады, прилегающие к твоему княжению, а мне даст град Коломну, да Владимир, да Муром, что стоят близко к моему княжению. Я же послал своего посла к царю Мамаю с великою честью и со многими дарами. И ты пошли к нему своего посла, и какие можешь послать дары и ты пошли к нему, и грамоты свои напиши, как сам знаешь, больше меня понимаешь».
Князь же Ольгерд литовский, услышав это, был очень рад, что его друг, князь Олег рязанский, воздал ему великую похвалу. И посылает спешно посла к царю Мамаю с великими дарами и подарками для царских забав. И пишет свои грамоты так: «Восточному великому царю Мамаю, князь Ольгерд литовский, присяжник твой, много тебя умоляет. Слышал я, господин, что ты хочешь наказать свой удел, своего служебника, московского князя Дмитрия. И поэтому пишу тебе, вольный царь, раб твой, что великую обиду делает князь Дмитрий московский слуге твоему, князю Олегу рязанскому, да и мне также делает великие неприятности. Господин, царь вольный Мамай! Пусть теперь придет держава твоего царства к нашим пределам, пусть ты сам, царь, обратишь внимание на злые обиды московского князя Дмитрия Ивановича, причиненные нам».
Помышляли же Олег рязанский и Ольгерд литовский, что если князь Дмитрий услышит о цареве приходе и ярости его и об их союзе с царем, то убежит из Москвы в Великий Новгород, или на Белоозеро, или на Двину. «А мы сядем в Москве и в Коломне. Когда же царь придет, то мы его встретим с большими дарами и с великою “честью и умолим его, и возвратится царь в свои орды, а мы царевым велением разделим княжение московское между собою — часть к Вильне, часть к Рязани, и станет царь Мамай давать нам свои ярлыки и потомкам нашим после нас». Не ведали они, что замышляли и что говорили, как несмышленые малые дети, не ведая божьей силы и господнего рассмотрения. Поистине сказано: «Если кто к богу держит веру с добрыми делами и правду в сердце и упование возлагает на бога, того человека господь не даст на поношение и в посмешище врагов».
А государь, князь великий Дмитрий Иванович, человек смиренный, носящий образ смиреномудрия, желающий небесного и ожидающий от бога будущих вечных благ, не знал он того, что на него совещаются злым совещанием ближние его друзья. О таковых пророк сказал: «Не сотвори ближнему своему зла и не рой, не копай врагу своему ямы. На бога творца надейся. Господь бог может оживить и умертвить».
Пришли послы к царю Мамаю от Ольгерда литовского и от Олега рязанского и принесли ему многие дары и написания. Царь же принял дары с любовью и писания, и грамоты читал и, чествовав послов, отпустил их и написал такие послания: «Ольгерду литовскому и Олегу рязанскому. За дары ваши и за хвалу вашу, что написали мне, отдарю вас, сколько хотите получить от меня из русских земель. А вы мне присягу дайте и встречайте меня, где успеете л одолейте своего недруга. Мне ведь ваша помощь не очень нужна; ведь если бы я ныне захотел, то со своею силою великою и древний бы Иерусалим захватил, как сделали это халдеи[572]. Но ныне вашей чести хочу, именем моим царским и угрозою, а вашею присягою и действиями вашими разбит будет князь Дмитрий московский и моею угрозою грозным станет имя ваше в странах ваших. Мне ведь царю следует побеждать царя, равного себе, мне подобает и мне следует получать царскую честь. Ныне вы идите от меня и скажите своим князьям мои слова».
Послы же возвратились от царя к своим князьям и сказали им, что царь Мамай их приветствует — и великую хвалу за их великие добрые слова им говорит. Они же, как скудные уМом, возрадовались суетному привету безбожного царя, не зная того, что бог дает власть кому хочет. Ныне они в единой вере, в едином крещении с Дмитрием Ивановичем, а соединились с безбожным царем, чтобы устроить гонение на православную веру христову. О таковых патерик[573] сказал: «Поистине сами отсекли свои хорошие масличные деревья и посадили маслины дикие». Князь же Олег рязанский начал спешить и посылать к Мамаю своих послов и сказал: «Иди, царь, скорее на Русь». Говорит ведь премудрость: «Замысел нечестивых не удается, собирают они для себя досаждение и срам». Ныне я назову этого окаянного Олега новым Святополком.