озитися за Дон реку: аще на страх не дерзнеши желания не получити, ни славного имени вовеки! То ни един не помышляет въспят от великия силы царя Мамая…».
Собственно, перед нами два окончания в рассказе о переправе через Дон: первое характерно только для этого варианта, второе — окончание рассказа о переправе через Дон основного текста. Казалось бы, после рассказа о споре — переезжать Дон или не переезжать и слов Ольгердовичей — «поедь за Дон реку» должна была бы идти фраза о том, что великий князь приказал всем переправляться через Дон, однако, мы видим, что Ольгердовичи снова обращаются к великому князю с призывом переправиться через реку. Это является подтверждением позднего соединения различных, текстов. Лишним подтверждением того, что усложненный рассказ о переправе через Дон является поздней переделкой этого, эпизода который в первоначальном виде предстает в чтении остальных, вариантов Основной редакции, служит такая деталь: автор этой переработки дважды рядом повторяет одно и то же предложение: «аще на страх не дерзнеши желания не получиши, ни славнаго имени вовеки!».
Чрезвычайный интерес в этом варианте Основной редакции представляет перечисление людей, видевших великого князя во время боя. Князь Владимир Андреевич опрашивает воинов — не видел ли кто-нибудь из них Дмитрия? Это место здесь читается так: «…реша ему первый самовидец Юрка сапожник… вторый самовидец Васюк Сухоборец… третий же рече Сенька Быков… четвертый же рече Гридя Хрулец…» и уж после них, как обычно, — Стефан Новосильцев (здесь Степан Новоселцов). Академик М. Н. Тихомиров пишет по поводу этого места Забелинского варианта: «Перед нами имена безвестных героев Куликовской битвы, а в их числе ремесленник— сапожник. Нельзя лучше представить себе всенародность ополчения, бившегося с татарами на Куликовом поле, чем назвав эти имена».[759]
Конец рассматриваемого варианта Основной редакции такой же, как и в группе «У».
Мы видим, что большинство эпизодов, включенных в этот вариант Основной редакции Сказания, — явление позднее. Характер их наводит на мысль, что они имеют в своей основе какие-то устные предания, которые, (в свою очередь, были созданы на материале реальных исторических фактов. К числу таких устных преданий может относиться и перечисление «самовидцев» великого князя… Но также можно предполагать, что в данном случае нашло отражение чтение первоначального, авторского текста произведения.
Несмотря на то, что текстологические наблюдения над рядом эпизодов данного варианта свидетельствуют о их позднем происхождении, мы имеем все основания утверждать, что в этом варианте отразились и такие особенности первоначального текста, которые в остальных вариантах Основной редакции дошли до нас в более позднем прочтении. Наиболее красноречиво свидетельствует об этом архаическое чтение имен гостей-сурожан именно в этом варианте Основной редакции.
Несомненную ценность рассматриваемого списка Основной редакции Сказания представляет его демократический характер. Это проявилось в перечислении имен «самовидцев» великого князя московского — людей из народа, в отношении автора к московским боярам, когда он рассказывает о переправе через Дон, во введении им в Сказание ряда эпических мотивов — пир у великого князя, рассказ об Андрее Попове сыне Семенове, отдельные фразы и сравнения.
Мы не будем останавливаться на характеристике тех признаков Распространенной редакции Сказания о Мамаевом побоище, которые отличают ее от Основной, — об этом было кратко сказано раньше.
В основную группу Распространенной редакции Сказания входят следующие списки: БИЛ: собр. Тихонравова, № 230, № 238 и № 337; Рогожское собр., № 183; Музейное собр., № 2527; ГПБ: Соловецкое собр., № 989/879; собр. Погодина, № 1414; Эрмитажное собр., № 526; № Q.XVIL223; № Q.IV.151; собр. Титова, № 1121; ГИМ: Музейное собр., № 2990.
Часть списков этой редакции может быть выделена в отдельную группу, составляющую особый вид Распространенной редакции. В этой группе иначе, чем в остальных, дается эпизод, повествующий о битве Пересвета с татарином. Сначала, как и во всех редакциях, рассказывается, что с татарином бьется Пересвет, однако, этот рассказ более подробен: и Пересвет и татарин бьются на конях, но кони их падают мертвыми, тогда они схватываются врукопашную, и Пересвет одолевает татарина, при этом прибавляется, что риза Пересвета покрыла татарина — символ того, что одолеют русские. После гибели Пересвета из русских полков выезжает Ослябя и один начинает побивать татар.
К этой группе относятся списки — ГПБ: № Q.IV.374; № Q.IV.354; БИЛ: Музейное собр., № 435; ЛОИИ: собр. Археографической комиссии, № 45. В списке ГПБ, Q.IV.354 весь рассказ о единоборстве Пересвета еще сильнее, чем обычно, связан с монастырем Сергия. Приводим текст этого места по данному списку, представляющий собой, без сомнения, позднюю легенду: «…токмо ударишася крепко, яко невозмогоша их кони на себе держати, но сразиша их кони их вместо и падше умроша. Они же вставше и схватишася под пазухи, оба ударишася о землю и ту оба скончася — не токмо Пересвет, но и печенег все разбросившеся лежат, сам же весь цел. В то время преподобный, премилостивый Сергий посла на Троицкую колокольню старца видения ради — како случися православным князем з безбожными агаряны. Старец же Никон шед на колокольню и виде на поле Куликове Пересвета лежаща с печенегом, и виде пересветову ризу, лежащую на печенеге. Старец же шед поведа преподобному Сергию: «Видел, господине отче, на поле Куликове Пересвет и печенег оба лежаща мерътвы, а пересветова риза на печенеге лежащу». Преподобный же начал молитися и от сего мнози разумевше, яко верх великого князя будет».
Несколько списков Распространенной редакции составляют группу, которая образовалась путем включения в нее эпизодов, характерных для Забелинского варианта Основной редакции (рассказ о пире у великого князя и об Андрее Попове, рассказ о вещем сне одного из советников цареградского царя и т. п.). В различных списках этой группы названные эпизоды встречаются неравномерно — в некоторых списках они находятся полностью, в других — только часть из них. К этой группе Распространенной редакции должны быть отнесены такие списки: БИЛ: Музейное собр., № 1516; собр. Тихонравова, № 211; собр. Барсова, № 675; ГИМ: Музейное собр., № 1388 и № 2323; Синодальное собр., № 964; собр. Щукина, № 610 и № 178; ГПБ: № Q.XVIL22; № O.IV.46; № Q.XVII.209.
В списках ГПБ, Q.XVII.209 ц ГИМ, Музейное собр., № 2323 помещена особая переделка рассказа об испытании примет Волинцем: «И как уже нощь глубока, зоря потухла и приехав Димитрий Волынец к шатру великого князя и сотворив молитву, великий же князь рече: «Аминь!» И глагола Волынец к великому князю: «Государь, князь великий Димитрей Ивановичь, выедем со мною ис полков своих примет моих испытати»… Великий князь слушает землю и слышит: «…едина земля, аки вдовица плачущеся горьким плачевным гласом, а со вторую страну, аки девица вопиет, а третия земля, аки во свирель плачевную добре жалостно просопь, а по реке Непрядне как бы гуси и лебеди крылами плещут. И рече Волынец, великому князю: «Молися, государь, богу — добра примета сия. То, государь, аки вдовица плачющеся — земля Елльнинская о погибеле чад своих, а со вторую страну, аки девица вопиет, — то наша земля Литовская, а что во свирель плачевную добре жалостно просопе, — то земля Руская, а что гуси и лебеди крылома плещутъ, — то колыблется земля Рязанская!».
Особо должен быть охарактеризован список Распространенной редакции ГПБ, Q.XVII.70. Это обычный тип Распространенной редакции, но с самого начала и до конца в нем очень искусно проведено сокращение текста. Прежде всего сокращения сделаны за счет выпуска религиозно-риторических отступлений. Так в нем нет сравнения Олега и Ольгерда с несмышлеными младыми детьми; нет слов — «О таковых бо пророк рече…», когда говорится о смиреномудрии Дмитрия; нет в первом наставлении Киприана Дмитрию примера с Василием из Кесарии; выпущена молитва Дмитрия после того, как к нему пришла весть от Захария об измене Олега и Ольгерда; значительно сокращен ответ Киприана Дмитрию, поведавшего ему об измене Олега; рассказ о посылке второй «сторожи» выпущен; выпущены также поэтическое описание приезда на Москву бел озерских князей и фраза «стук стучит…»; значительно сокращен рассказ об Ольгердовичах.
В нашем издании публикуется текст Распространенной редакции Сказания по списку из собр. Погодина, № 1414, входящему в основную группу Распространенной редакции. Текст этот ранее не публиковался.
Летописная редакция Сказания о Мамаевом побоище, отличительные признаки которой уже были освещены, известна только в трех списках. По чтению эти списки чрезвычайно близки друг другу, поэтому на их характеристике мы останавливаться не будем.
Рассмотрим текст Сказания о Мамаевом побоище, находящийся в летописце Хворостинина (ГИМ, собр. Уварова, № 116). Эта поздняя обработка Сказания отличается некоторыми, присущими исключительно только ей вставками из фольклорных текстов, а также расширением, путем введения ряда подробностей явно позднего характера, отдельных эпизодов.
О позднем происхождении данной редакции прежде всего свидетельствует ее окончание, которое представляет собой контаминацию из нескольких различных текстов. Так, рассказывается о гибели Мамая в Кафе, а затем снова говорится о его гибели от Тохтамыша. Только в этой редакции рассказывается, что тела убитых Пересвета и Осляби привезли в Троицкий монастырь. Далее повествуется — это уже восходит к основному тексту Сказания, — что во время возвращения русских войск с поля битвы Сергий поведал братии о победе русских над татарами, хотя они должны были бы об этом знать, поскольку в монастырь уже привезли после битвы Пересвета и Ослябю. В эту редакцию вводится ряд мелких подробностей. Сообщаются совершенно фантастические сроки, вызванные стремлением растянуть рассказ о походе великого князя московского на Куликово поле. Получается, что из Москвы на Куликово поле русские шли четыре месяца: из Москвы русские войска выходят только 9 мая в 4 часа дня, в Коломну они пришли 18 мая, где пробыли 12 дней, после этого пошли в Рязань, на реку Воронеж прибыли 28 августа и стояли там 12 дней, и т. д. В этой редакции помещен большой эпизод, рассказывающий о приходе Дмитрия Донского в Рязань и о его спорах с Олегом рязанским, которого он уговаривает идти вместе против Мамая: «И приидоша великий князь Дмитрий Иванович к славному граду Рязани месяца июля в 1 день на память святых чюдотворцев Козмы и Демяна и сташа на пути среди града Резани, и стояша тут великий князь Димитрий Иванович 6 дней, а войско свое большое отпустиша наперед себя. И послаша великий князь Димитрий Иванович послов своих ко князю Ольгу резанскому, чтоб Ольг готов был со мною на брань против безбожнаго царя Мамая, сына боярского Григоря Сукина да Игнатья Орлова с товарищи…» Чтобы усложнить рассказ, называются по именам самые незначительные персонажи; сообщаются часы того или иного момента похода, битвы и т. п. О том, что это не подробности, отражающие действительные события, а более поздние вставки, сочиненные редактором этой редакции, свидетельствует то обстоятельст