Повести о Куликовской битве — страница 85 из 90

во, что по именам называются действующие лица эпизодов, явно сочиненных автором данной редакции Сказания, например, имена послов от Дмитрия, когда он якобы пришел в Рязань, к Олегу рязанскому. В этой редакции по имени назван гонец, с которым великий князь посылает на Москву весть о приходе к нему на помощь Ольгердовичей, — Тимофей Воронцов. Грамоту великому князю от Сергия принес старец Нектарий; о видении венцов над русским войском рассказывает «нехто сын боярский именем Тимофей Загоскин» и т. п.

Явно поздний характер имеет рассказ о сборе думы у великого князя московского. Великий князь, узнав о готовящемся нападении Мамая, «послаша по славному граду Москве трапезников вызывати князей и бояр, и детей боярских, и стольников, и стряпчих, и жильцов, и посадцких торговых людей, чтоб шли в кремль город все к думе, к великому князю Дмитрею Ивановичу».

Под влиянием былинных текстов создан рассказ о пире, устроенном великим князем в честь Захария Тютчева (в этой редакции он назван Назарием Тетюшковым): «…и как будет пир на веселе и дариша великий князь Дмитрей Иванович Назаря Тетюшкова драгими кубками, и золотыми аксамиты, и камками, и бархаты, и отласы, и драгими сукнами, и даша ему аргамака с конюшни своей во всем наряде конском, и даша ему окольничество в славном граде Москве, и даша ему место за столом своим пятое под Дмитреем Волынским, и поверсташа род ево в чашники и в стряпчие и в жильцы…».

Близость этой редакции к устному народному творчеству мы видим и в ряде фразеологических оборотов, в лексике: «конь под ним — под татарским богатырем, — аки змей»; Владимир, обращаясь к воинам, говорит: «Братия моя милая, хто стар человек — тот буди мне вторый отец, хто в середович — тот человек буди дядя рода моего, а хто млад — и тот человек буди мне вторый брат».

Самый характер повествования, живой и увлекательный, украшенный различными подробностями, обилие заимствований из народно-эпического творчества, приближение лексики к живому разговорному языку — все это свидетельствует о том, что данная редакция скорее всего возникла в XVII в.

Близок к рассмотренному тексту и текст Сказания в списке ГИМ, Музейное собр., № 824, но он очень дефектен и содержит лишь самое начало.

6

Также более позднюю обработку памятника представляет собой текст Сказания о Мамаевом побоище, названный С. К. Шамбинаго западно-русской обработкой. Этот текст встречается в двух списках, чрезвычайно близких друг другу по чтению: ГПБ: F.IV.215. и собр. Погодина, № 1569. Это — сокращенный пересказ Сказания, сделанный скорее всего по тексту Основной редакции. Он разбит на 12 глав. Собственно, самостоятельным здесь можно назвать лишь самое начало рассказа, первую главу, которая имеет такое заглавие: «Повесть о царех татарских, як довго над Русью пановали и о пришествии Мамаевом в Русскую землю на великого князя Димитрия». Остальной же текст представляет собой последовательное сокращение Основной редакции Сказания.

7

Киприановская редакция Сказания о Мамаевом побоище дошла до нашего времени в составе Никоновской летописи, кроме того, имеется три отдельных списка памятника в этой редакции. Разночтения всех списков весьма незначительны.

Как мы уже отмечали, текст Киприановской редакции подвергся переработке на основе Летописной повести о Мамаевом побоище. Здесь мы более подробно рассмотрим, как и в чем отразилось его влияние.

Во всех редакциях Сказания, кроме Киприановской, что, очевидно, восходит к авторскому тексту памятника, рассказу о Мамаевом побоище предпослано авторское вступление, имеющее характер как бы распространенного заглавия ко всему памятнику: «Хощу вам, братие, брань поведати новыа победы, како случися брань на Дону…» (ГПБ, 0.IV.22). За этим вступлением следует фраза, объясняющая причину похода Мамая: «Попущением божиим, за грехы наша, от навождениа диаволя, въздвижеся князь от въсточныа страны имянем Мамай…». В Киприановской редакции начало Сказания иное. Все оно построено на материале Летописной повести. Пользуясь рассказом Летописной повести, автор Киприановской редакции прежде всего сообщает о том, какое значение и власть имеет Мамай в Орде.

Как и в Летописной повести, в этой редакции говорится, что Мамай пошел на Русь, чтобы отомстить за поражение, которое нанес ему Дмитрий на реке Воже.

В рассказ о втором посещении митрополита Киприана Дмитрием, когда великий князь приходит к нему с братом (в остальных редакциях это — первое упоминание о Киприане), вставлен эпизод, характерный только для Киприановской редакции: в нем сообщается о приходе к Дмитрию послов от Мамая с требованием дани. Источником послужила Летописная повесть, где подобный же эпизод помещен в ином по сюжетному развитию повествования месте — во время пребывания великого князя в Коломне: эпизод помещен в ином по сюжетному развитию повествования месте — во время пребывания великого князя в Коломне:

Летописная повесть

И нача Мамай слати к князю Дмитрию выхода просити, како было при Чанибеке цари, а не по своему докончанию; христолюбивый же князь не хотя кровопролитья, и хоте ему выход дати по крестьяньской силе и по своему докончанию, како с ним докончал, он же не въсхоте…

Киприановская редакция

Придоша татарове, послы от Мамая к великому Дмитрею Ивановичи) на Москву, просяще выхода, как было при царе Азбяке и при сыне Азбякове Чанибеке, а не по своему докончанию, как ряд был с ним. Князь велики же дааше ему по своему докончанию, как с ним ряд был; он же просяше, как было при древних царех.


Только в Киприановской редакции говорится, что великий князь оставил на Москве своего воеводу Федора Андреевича, это опять-таки заимствовано из Летописной повести.

Переделкой рассказа Летописной повести является также в Киприановской редакции описание горя и плача на Москве, когда там узнали о переходе русскими войсками Оки, чего в остальных редакциях Сказания нет.

Редактор Киприановской редакции сокращает текст Сказания, заменяя в ряде случаев сокращаемый отрывок соответствующим местом из Летописной повести.

Так, выпуская рассказ об Ольгердовичах, он заменяет его кратким сообщением об их приезде к великому князю из Летописной повести:

Летописная повесть

Еще же к тому приспеша, в той чин рагозный, издалеча, велиции князи Ольгердовичи поклонитися и послужити: князь Андрей полоцкий и с плесковичи, брат его князь Дмитрий бряньский с всеми своими мужи.

Киприановская редакция

…И ту приидоша к нему литовьстии князи поклонитися и послужити: князь Андрей Ольгердович полотский со псковичи, да брат его князь Дмитрий Ольгердович брянский с воинством своими; сии же князи помощи о бозе сотвориша много великому князю Дмитрию Ивановичу.


Сокращено и описание картины боя в Киприановской редакции, причем в этом случае также использована Летописная повесть. Те места в Киприановской редакции, которым нет параллелей в остальных редакциях Сказания, взяты из Летописной повести.

Киприановская редакция Сказания в стилистическом отношении характеризуется не только тем, что в ней широко использованы изобразительные средства Летописной повести. Вставляя в текст отрывки из Летописной повести или сокращая на ее основе отдельные места памятника, редактор Киприановской редакции, кроме того, вообще последовательно сокращает текст Сказания. Так, в Киприановской редакции выпущены почти все поэтические описания и фразы Сказания, принадлежащие как самому тексту памятника, так и заимствованные из Задонщины: нет восклицания великого князя о том, что русские князья — «гнездо» князя Владимира киевского; нет поэтического описания русских войск, начинающегося словами «стук стучит»; выпущено поэтическое описание прощания великого князя и русских воинов с женами, нет также и плача великой княгини; отсутствует поэтическое описание выезда русских войск из Москвы, где воины сравниваются с соколами и кречетами; выпущено описание сборов русского войска на Коломенских полях — дано лишь сухое перечисление уряжения полков; нет сходного с этим описания общего вида русских войск на Куликовом поле. Сокращение Киприановской редакции достигается также пропуском текста молитв великого князя. В остальных редакциях Сказания молитвы великого князя встречаются очень часто. В Киприановской редакции они частично оставлены, но в большинстве случаев лишь говорится о том, что великий князь произнес молитву, или кратко передается содержание молитвы (см. ПСРЛ, т. XI).

8

Наибольшее число списков «Сказания», дошедших до нас, это списки Сказания в редакции Синопсиса. В нашу задачу не входит обзор текста Сказания по данной редакции, так как это предмет вполне самостоятельного исследования, связанного с изучением состава и литературной истории Синопсиса в целом. Но необходимо отметить два списка Сказания: ГПБ, собр. Титова, охр., № 2711 и ГИМ, Музейное собр., № 2807, которые представляют собой либо текст, сконтаминированный из текста в редакции Синопсиса и Основной редакции Сказания, либо текст, созданный на основе Основной редакции, который затем и был перенесен в Синопсис с выпуском некоторых мест из этой редакции. Второе предположение более вероятно. В основном текст этот совпадает с текстом Синопсиса, но в нем есть ряд мест, которые в редакции Синопсиса отсутствуют, но в Основной редакции Сказания сохраняются — это или целые большие отрывки, как, например, три первых главы: самое начало, «Ответ Ольгерда литовскаго ко Ольгу рязаньскому, сице рече», «Како пришли послы от Ольга резанскаго и от Ольгерда литовъскаго к Мамаю безбожному з дарами», или же более мелкие добавления внутри текста.

9

Основная редакция Сказания о Мамаевом побоище издана по списку ГПБ, № 0.IV.22 в приложении к книге С. К. Шамбинаго «Повести о Мамаевом побоище» (СПб., 1906) в разделе «Тексты сказания» (стр. 38–73). Там же (стр. 3—37) напечатан текст Летописной редакции Сказания по списку ГИМ, Синодальное собр.,№ 485; текст Распространенной редакции (стр. 74—128) по списку БИЛ, собр. Н. С. Тихонравова, № 337; переделка Распространенной редакции (стр. 129–167) по списку ГПБ, № Q.XVII.209 и западнорусская обработка Сказания (стр. 168–190) по списку ГПБ, собр. Погодина, № 1569.