Картина третья
Виктор. Ну, сколько там?
Лёпа. Ты спрашивал пять минут назад.
Виктор. Пять-то минут прошло!
Лёпа (смотрит на часы). Половина.
Виктор. Ну, что делать?
Виктор. Как она себя вела-то?
Лёпа. Ну как… Вышли — я, говорит, пойду. Куда, говорю? Меня ждет математист Саша. Мне, говорит, Виктор разрешил.
Виктор. Лицо ничего… такого не выражало?
Лёпа (отрешенно). Кольцо надела.
Виктор. Как надевала-то?
Лёпа (в прострации). На палец.
Виктор. Ну что, в милицию звонить? В больницу?.. Машин этих проклятых расплодилось… Ну вот я тебя спрашиваю: что случилось?
Лёпа. Почему — меня?
Виктор. А кого мне еще тут спросить?.. Хоть бы живой вернулась!
Виктор. Сиди!
Жужа. Добрый вечер, мне ещё больше понравилась Москва. Как я рада вас видеть! (Целует в щеку того и другого.)
Виктор. Где ты была?
Жужа. Ты же знаешь — я гуляла с Сашей.
Лёпа (вдруг вскипает). А сколько сейчас времени?!
Жужа. Пошел вон, нахал. У тебя есть часы.
Лёпа. Одиннадцать! А ушла в четыре! Ты что хочешь, чтобы нас с Виктором инфаркт хватил?
Жужа. Но это же не поздно.
Виктор. С кем ты была все это время?
Жужа. С Сашей.
Виктор. С математистом?
Жужа. Ты же разрешил.
Виктор. Что делали?
Жужа. Гуляли, потом ходили, потом опять гуляли, а потом пошли в один дом.
Виктор (Лёпе). В один дом… Ну, я этого Эвклида… (Жуже.) Что там делали?
Жужа. Мы ели.
Виктор. Пили?
Жужа. Мы пили очень вкусный чай.
Виктор. И все?
Жужа. А что еще надо пить?
Виктор. Кто там был? Ты, математист — еще?
Жужа. Еще мальчик и девочка.
Виктор (Лёпе). Двое на двое… Видал Пифагора?.. (Жуже). Свет гасили?
Жужа. Конечно.
Жужа. Мы же смотрели телевизор!
Виктор. Ты где сидела?
Жужа. В кресле.
Виктор. А Ньютон?.. Ну, математист?
Жужа. Он сидел на полу у моих ног.
Виктор. В красивой позе, да?
Жужа. Да, это было красиво.
Виктор. Твой Лейбниц не оригинален… А потом?
Жужа пожимает плечами.
Виктор. (Умоляюще.) Ну, что вы делали потом?
Жужа (ехидно). А что надо делать потом?
Виктор. Ничего не надо делать потом!
Жужа. Но мы ничего не делали. Мы пошли на улицу и гуляли до самого дома.
Виктор (со вздохом). И он тебе говорил, что у тебя очень красивый акцент…
Жужа. Да…
Виктор. Что тебе так идут эти джинсы — да?
Жужа. Почему ты знаешь?
Виктор. Что с тобой легко, все понимаешь без слов — да?
Жужа. Ты тоже был там, на улице?
Виктор. Скажи своему Лобачевскому: пусть сообразит что-нибудь поновей.
Жужа. Ты знаешь, что я думаю? Наверное, мой папа, когда был молодой, тоже вел нехорошую жизнь. Когда я иду гулять, он боится, как ты.
Виктор (Лёпе, держась за сердце). Вот так растишь, кормишь, а потом награда…
Жужа. Скажи, что я буду делать завтра?
Виктор. Завтра решим. (Нервно вертит в руках нож.)
Жужа. Но мне надо знать сейчас!
Виктор. Это еще зачем?
Жужа. Меня ждет Саша.
Виктор. Что? Болтается у подъезда? А ну тащи сюда! Лёпа, пойди с ней.
Жужа. Ну хорошо! Но зачем тебе нож? Он, наоборот, не хотел меня поцеловать.
Виктор. Наоборот? Значит, кто-нибудь хотел?
Жужа. Кто-нибудь хотел.
Виктор. Кто?
Жужа (возмущенно). Ну что ты хочешь, мне пятнадцать лет! Мои подруги уже много успели, а я могу все опоздать!
Виктор. Лёпа, я тебя прошу… Объясни ей. Объясни! По-хорошему!
Лёпа. Понимаешь, Жужа…
Виктор. Ладно, постой… (Жуже.) Ты когда-нибудь целовалась?
Жужа. Немножко.
Виктор. Что значит — немножко?
Жужа. Только два раза.
Виктор. С кем?
Жужа. Первый раз — он был дурак. Все над ним смеялись, мне его стало жалко. Но это было просто так, вот сюда. (Показывает на щеку.) Все равно что поцеловаться с мамой или с тобой.
Виктор. А второй раз?
Жужа. Второй раз — он был очень красивый. Он был из Болгарии, я ему показывала Будапешт. Ему было много лет, двадцать три или даже двадцать пять. Он мне сказал «спасибо» и поцеловал.
Виктор. Куда?
Жужа. Куда надо. Но потом не прислал никакого письма.
Виктор. Очень хорошо, что из Болгарии. Уехал, и слава богу. Вообще имей в виду: в каждой стране свои обычаи. У нас целоваться в твоем возрасте считается предельно неприличным. Девушка, которая себе это позволяет, окружена всеобщим презрением.
Жужа. А если кто-нибудь кому-нибудь нравится, что тогда?
Лёпа. Ну, если уж очень нравится, тогда…
Виктор. Тогда надо просто пожать ему руку. Вот так. (Пожимает руку Лёпе.) В пятнадцать лет этого вполне достаточно.
Жужа. Хорошо, я пойду пожать ему руку… А моя мама сказала, что целоваться можно. Но только десять раз, и не больше.
Виктор. Что? Чтобы такую чушь…
Лёпа (негромко). Это непедагогично!
Виктор. Ладно!.. (Жуже.) Так что там говорила твоя мама?
Жужа. Я же сказала. Я всегда говорю правду.
Виктор. В таком случае твоя мама…
Лёпа. Старик, спокойно…
Виктор. Я хочу сказать, что в таком случае твоя мама права. Она права, а ты ее не поняла. Она имела в виду что? Если тебе уж очень хочется целоваться, надо вместо этого сосчитать до десяти!
Жужа. Кто-то думает, что в этой комнате есть дурак. Может быть, он и есть, но мне почему-то кажется, что это не я.
Виктор. А ну, перестань оскорблять Лёпу!
Жужа. Что мы все говорим и говорим! А Саша уйдет.
Виктор. Скатертью дорога!
Жужа. Что такое — скатертью дорога?
Лёпа. Это… когда человеку очень рады, перед ним вместо ковра расстилают скатерть.
Жужа. Тогда я зову Сашу, а вы расстилаете скатерть. (Выходит.)
Лёпа. Ты с ней груб. Она же девчонка. Разве нельзя мягко?
Виктор (задумчиво). Лёпа, это тебе не изобразительное искусство. Это жизнь. Мягкость нужна железная.
Лёпа. А если он действительно порядочный парень?
Виктор. Порядочный?! Ты не суди по себе. Я типичный представитель современных парней, я, а не ты. Причем лучший представитель — другие еще хуже. А ты говоришь — порядочный!
Лёпа. Но не держать же ее на цепи! Скоро шестнадцать. Не ребенок. Джульетта в ее возрасте уже два года как отравилась!
Виктор. Потому и отравилась, что отец недоглядел. Монтекки, Капулетти… Пороть надо было, пороть! Тихо! Прими вид.
Саша. Добрый вечер. Прежде всего я хотел попросить извинения за столь поздний визит. Ну и за беспокойство, которое доставил. Я не хотел, но…
Жужа. Это Саша, он математист. Это Виктор, он заместитель моего папы. Это Лёпа, он заместитель Виктора. Это я — ужасный человек, который все делает не так.
Виктор. Сядь. (Саше.) Вы тоже садитесь.
Саша. Благодарю вас. (Садится. Пауза.) Я бы хотел еще раз извиниться. Во всем виноват я: мы действительно пришли поздно. Но ведь и вы в молодости… Я хотел сказать — раньше… Я имел в виду, что и у вас возможны такие случаи…
Виктор. Значит, математик?
Саша. Да, перешел на третий курс.
Виктор. «Хвостов» нет?
Саша. Нет.
Виктор. Это хорошо… Ну, и что у вас там нового, в науке? Кибернетика процветает?
Саша. Развивается.
Виктор. А вы знаете, что ей пятнадцать лет?
Жужа. Скоро шестнадцать!
Виктор. И что в пятнадцать лет положено являться домой вовремя?
Саша. Понимаете, мы смотрели телевизор…
Виктор. Жужа говорила. Но она приехала в Москву не затем, чтобы смотреть телевизор. Она приехала изучать русский язык. Она школьница. Ей пятнадцать.
Жужа. Скоро шестнадцать!
Виктор. Помолчи.
Жужа. Как я научусь по-русски, если буду молчать?
Виктор. В порядочных домах — а этот дом, я надеюсь, можно считать порядочным, — пока взрослые разговаривают, дети молчат.
Жужа. Хорошо, я объявляю забастовку. Ты больше не услышишь ни одно слово. (Снимает с занавески бельевую прищепку и зажимает себе губы. Берет гитару и начинает наигрывать.)
Виктор. Я не сторонник домостроя и не изверг. Но мне ее доверили, и я за нее отвечаю…
Жужа (сквозь сжатые губы). У-у!!! (Показывает на Лёпу.)
Виктор. И мы за нее отвечаем.
Жужа (одобрительно). Угу!
Виктор. Она должна читать книги, должна осматривать достопримечательности.
Саша. Но я хотел, если вы не против, показать ей Москву. И помочь в разговорной практике.
Жужа (одобрительно). Угу!
Виктор. Я не против. Но! Во-первых, являться домой вовремя. Во-вторых, я всегда должен знать, где она находится, — заранее знать. В-третьих, никаких телевизоров. Музеи, выставки, парки. Ну, кино. Вполне достаточно.
Саша. Она может за день проголодаться. Есть очень скромные кафе.
Виктор. Питаться только здесь!
Лёпа с ужасом смотрит на него.
Виктор. А также в других местах… Сколько там? Без четверти двенадцать? Жужа! Умываться и спать. Немедленно!
Саша. Простите, я отнял у вас столько времени. (Встает.) Если разрешите зайти завтра… В два удобно?
Виктор. Да, можно.
Лёпа (негромко, Виктору). Опять полотенце забыла.
Виктор (негромко, Лёпе). Обсохнет!.. Хотя… (Саше.) Вас не затруднит отнести Жуже полотенце? Вон туда.
Саша. С удовольствием. (Идет с полотенцем в ванную.)
Лёпа. Зачем ты его так?
Виктор. Для профилактики.
Виктор. Что это с вами?
Саша. Да вот… случайно… Очень горячая вода!.. Ну, я пойду. Всего доброго. Извините…
Виктор. Заходите еще.
Лёпа. Обязательно приходите завтра!
Саша. Спасибо… (Выходит.)
Виктор. Обязательно — это уже зря.
Лёпа. Хороший ведь парень.
Виктор. В том-то и дело. Плохого сама бы отшила…
Жужа (входя, вопросительно, сквозь сжатые губы). У-У?
Виктор (разводя руками, сквозь сжатые губы). У-у!..
Жужа (сняв с губ защелку). Где Саша?
Виктор. Где может быть человек, которого ошпарили? До Варшавки еще не добежал… Пожалуй, у Даниловского рынка.
Жужа. Ему было больно?
Лёпа печально вздыхает.
Жужа. (Виктору.) Но я же думала — это ты!
Виктор (Лёпе). Пригрел на груди!
Жужа. Он ушел?.. Но это же была шутка!
Виктор. У ошпаренных математистов плохо с юмором.
Жужа. Я же не хотела… (Почти с отчаяньем.) Я даже не знаю, где он живет!
Лёпа. Он придет, он обещал.
Виктор. Эх, Лёпа, парень ты хороший, но родитель из тебя… (Садится на табуретку, задумчиво глядит на незаконченную скульптуру.)
Лёпа. Где-то стиральный порошок был. Не видал?
Виктор. Посмотри в холодильнике.
Жужа. Что ты хочешь делать?
Лёпа. Рубашку постирать.
Жужа. Я тебе буду стирать. (Виктору.) что-то надо?
Виктор. Раз уж так просишь — найду.
Жужа (Виктору, беззащитно). Скажи, как ты думаешь: Саша завтра придет?
Затемнение
Картина четвертая
Виктор (спрыгивая с антресолей, удивленно). Нет, сегодня ничего. Почтовый вагон снился. (Лёпе.) Ты чего это в параде?
Лёпа. Комендант же приходил.
Виктор. Чего ему надо?
Лёпа. Освободить помещение. В трехдневный срок.
Виктор. Что значит — помещение? Это моя мастерская. ЖЭК дал.
Лёпа. ЖЭК дал, ЖЭК и взял.
Виктор. Ты серьезно?
Лёпа. Я-то что! Комендант — серьезно.
Виктор. Надо было сказать…
Лёпа. Что тебя вся Европа знает? Говорил. А эта Европа, говорит, в нашем ЖЭКе? Нет? Ну, так пущай ейный ЖЭК об ей и думает… По-моему, он просто не верит, что ты скульптор.
Виктор. Значит, надо убедить. Позвать сюда — и товар лицом!
Лёпа. Товар есть, а лицо ты смял. (Указывает на скульптуру.)
Виктор. Для коменданта сойдет. Скажем — модернизм. Сейчас в моде.
Лёпа. Коменданты любят реализм… Ну, сделай ты хоть что-нибудь! На живую нитку. Только для коменданта. Остальное словами изложу.
Виктор (не сразу). Да… Не терять же мастерскую! Шлепай с Жужей гулять, а я после завтрака… Там чего есть?
Виктор. Значит, до завтрака… Говорят, натощак есть вредно.
Лёпа. Ну, мы пошли?
Виктор. Можете гулять хоть до вечера.
Жужа. Не до вечера! В два часа придет Саша?
Виктор (подталкивая ее к двери). Придет, если шкура не слезла…
Лёпа и Жужа уходят. Виктор подходит к скульптуре, задумчиво смотрит на нее. Входит Будкин.
Будкин. Ну? (Смотрит на скульптуру.)
Виктор. Сам видишь.
Будкин. Жаль.
Виктор. Мне тоже.
Будкин. А почему заклинило-то?
Виктор. Если б знать…
Будкин. Счастье… Уж больно тема туманная… Ну, когда человек счастлив? Когда хорошо. Добился чего-нибудь.
Виктор. Чего?
Будкин. Вообще. Цели какой-нибудь. Исполнения желаний.
Виктор. Это и есть счастье?
Будкин. Ну… (Задумчиво.)
Виктор (задумчиво). Это счастье при температуре тридцать шесть и шесть… Ладно, старик… (Указывает глазами на дверь.)
Будкин. Ага. (Идет к двери.) Если надо чем помочь…
Виктор. Дай десятку!
Будкин. Десятку?
Виктор. До премии.
Будкин. Ну, пошли.
Виктор (изумленно). И не жалко?
Будкин. А что делать? Таланты надо беречь. Теперь вон даже охотники зимой зайцев подкармливают…
Лена (громко). Только, Струнников, пожалуйста, не думай… Я в прошлый раз забыла зачетку… Нет, что ли, никого? (Ходит по мастерской. Машинально проверяет, не запылилась ли крышка холодильника.) Грязь развели… А чего стесняться — есть кому убирать… Ох и устала от всего этого… (Так же машинально достает тряпку, начинает вытирать пыль.)
Саша. Простите, Виктор дома?
Лена. Вышел куда-то. Можете подождать.
Саша. И Жужи нет?
Лена. Как видите.
Саша. Я пришел раньше, думал, вдруг она уже свободна? Хотел показать ей Москву.
Лена. Очень гостеприимно с вашей стороны…
Саша. Для меня это просто удовольствие. С ней интересно.
Лена. Не сомневаюсь.
Саша (не сразу). Она вам не нравится?
Лена. А почему, собственно, она должна мне нравиться?.. Ах да, извините — ведь у вас с ней роман? Да?
Саша. Я ничего подобного не говорил.
Лена. Да, разумеется, я сама должна догадаться… А я-то ломала голову: ну что еще придумает ваш изобретательный друг?
Саша. Вы о ком говорите?
Лена. Молодой человек, сколько вам лет?
Саша. Двадцать.
Лена. А мне двадцать два. И я не так наивна, как вас уверили. У Лёпы не вышло. Вряд ли выйдет и у вас.
Саша. Мне очень жаль, но тут какое-то недоразумение. Я не собираюсь вас ни в чем обманывать. Я пришел погулять с Жужей — больше ничего. С этой венгерской школьницей.
Лена. Так вот, чтобы не терять время, давайте сразу договоримся: она такая же школьница, как я академик, и такая же венгерка, как вы. Она студентка из Таллина, и я знаю это так же хорошо, как и вы.
Саша (не сразу). Это правда?
Лена. Вы действительно не знали?
Саша. Честное слово.
Лена. Будьте добры, посмотрите мне в глаза.
Саша (горько усмехнувшись). Пожалуйста.
Лена (не сразу). Когда эта девушка приехала из Таллина к Витьке, естественно, нужен был какой-то вариант для меня. Но вас зачем надувать? Для достоверности?.. Сперва придумали, что у нее роман с Лёпой, и разыграли передо мной трогательную сцену с поцелуями. Но Лёпа оказался плохим Ромео. Видимо, решили использовать вас…
Виктор. О! Кого я вижу! (Лене.) Молодец, что пришла. Все же ты хороший человек… Привет, Саша!
Саша. Добрый день.
Виктор. Ребята, есть хотите? Во, видите? (Трясет авоськой.)
Саша. Нет, спасибо.
Лена. Вот так сыта!
Виктор (Лене). Знаешь что? Саша пойдет с Жужей смотреть Москву, а мы с тобой… Саша, она сейчас придет.
Саша. Если вас не затруднит, передайте Жуже, что я был очень рад с ней познакомиться, но Москву ей покажет кто-нибудь другой. Всего хорошего. (Выходит.)
Виктор. Чего это он?
Лена. Видимо, догадался.
Виктор. О чем?
Лена. О том же, о чем и я… Вынуждена тебя огорчить, но второй акт комедии тоже провалился. Вот так, Струнников!
Виктор. Люди! Сил же никаких нет! Ну, сейчас-то что?
Лена. Говорят, любовь — это понимание… Уж если я не старалась понять… Я прекрасно знала, что кусок высохшей глины тебе во сто раз дороже меня, — пускай! Что любить, как любят нормальные люди, ты не можешь и не сможешь никогда, — пускай! У меня нет иллюзий, я знала, что мне предстоит. Пускай!.. Но я не выношу, просто физически не выношу, когда мне врут! (Выходит.)
Виктор (не сразу, с горечью). Мда… Самый момент искать образ счастья… (Опускает авоську на пол. Сам понуро садится рядом с ней.)
Жужа. Скажи, что такое случилось?
Виктор (упавшим голосом, не вникая в ее вопрос). А Лёпа где?
Жужа. Почему Саша не стал со мной говорить?
Виктор. Лёпа потерялся, да?
Жужа. Он мне стал рассказывать про башню телевизии и говорил так долго, что я пошла домой.
Виктор. А он?
Жужа. Наверное, рассказывает про башню… (Подозрительно.) Почему Саша со мной не говорил?
Виктор. Я с ней не ссорился. Даже накормить хотел… Есть будешь?
Жужа. Нет!
Виктор. А что будешь?
Жужа. Ничего не буду!
Виктор. Ну, тогда садись, посидим.
Жужа. Тоже не буду!
Виктор. А я посижу немного… Вообще-то работать надо. У них там все горит. Выставка, диплом, стипендия. Все-о горит… А я вот чего-то отключился.
Жужа (заметив его состояние). Что такое?
Виктор. Так, мелочи.
Жужа. Тогда ты мне можешь сказать одну вещь?
Виктор. Какую?
Жужа. Почему меня никто не любит?
Виктор (не воспринимая смысл ее слов, отвечая только на интонацию). И мне вот ничего неохота. Руки как чужие. Полная отключка.
Жужа. Ты мне скажешь честно?
Виктор. Угу.
Жужа. Я совсем урод или что-то немножко есть?
Виктор. Есть немножко… (Словно проснувшись.) Что? Ну что ты сходишь с ума? Есть, и весьма есть.
Жужа. Ну почему тогда Саша ушел?
Виктор. Почему?.. (Горько усмехнулся.) А Ленка почему ушла? Ну вот объясни: какого черта ей не хватало? Не дурак. Не урод. Не бездарен. Премию получил. Другая бы от радости на стену лезла…
Жужа (раздраженно). Ты, наверное, сам виноват!
Виктор (искренне удивляясь). Я? В чем я виноват? Ведь я ее люблю! Я чего хочу? Самой малости. Чтобы мне не морочили голову. Нет времени на скандалы!.. Думаешь, я для премии стараюсь? Для выставки? Да плевал я на выставку!.. На музей тоже плевал. (Мечтательно.) Мне нужен парк. Совершенно свободный парк. Только зелень — и в зелени скульптуры. Вот есть парки культуры, а мне нужен парк скульптуры! Такой, чтобы входили туда разные люди, а выходили только хорошие!
Жужа. А плохих в твоем прекрасном парке будут убивать?
Виктор (не сразу, серьезно). В парке, где много скульптур, не будут никого убивать. Наше искусство несет только добро. Скульптура — мечта о счастье, о совершенном человеке…
Жужа. Мне кажется, твоя Лена недовольна, что в твоих мечтах так много девушек и так мало одежды. Ты им сделай какое-нибудь белье.
Виктор. Я скульптор, а не портной… (Размышляя вслух.) Скульптор, так? Моя профессия… (С недоумением.) Ведь я, в сущности, хочу очень простую вещь: вылепить хорошую скульптуру. Честно делать свое дело — ничего больше. Но именно поэтому я перед всеми виноват. Я эгоист. Я враль. Да что там — просто сволочь! У Лёпы горит, у Ольги висит. Будкин рассчитывает, Ленка ревнует, и вот в этот ответственнейший момент я пытаюсь просто честно делать свое дело. (Сам себе грозит кулаком.) У-у, мерзавец!.. (Жуже.) Слушай, может, я просто чего-то не понимаю? Может, я дурак?
Жужа (раздраженно). Наверное, да!
Виктор (с недоумением). Ты-то за что на меня собак спустила? А? В чем дело?
Жужа (кричит). Потому что я тоже человек! Мне плохо! Мне больно! А ты мне говоришь про свой замечательный парк… (Сквозь слезы.) Почему ты мне не помогаешь?
Виктор (опешив), А как я могу помочь?
Жужа. Я не знаю как! Ты должен знать! Ты взрослый!
Виктор. Постой… А почему тебе плохо-то?
Жужа. Потому что раньше было совсем хорошо! Ты не знаешь, как он мне замечательно показывал Москву!
Виктор. Лёпа, что ли, хуже?
Жужа. Лёпа делал со мной экскурсию. А я не хотела экскурсию, я хотела жить как московский человек. Я много читала про Москву, я много смотрела кино. Но это другое. А с Сашей я была просто московский человек, как всякие девушки, которые ходили кругом. Ты знаешь, как мы гуляли? Ты знаешь, как мы смотрели на все? Это был такой день — такой день не может быть!
Виктор (тихо). Ну-ка, встань.
Жужа. Что?
Виктор. Встань, встань. (Вытаскивает ее на середину комнаты.) Голову вот так. (Подходит к незаконченной скульптуре.)
Жужа. Что ты хочешь?
Виктор. Не твое дело. (Начинает работать.)
Жужа. Мне надо много надеть или много раздеть?
Виктор. Тебе надо много стоять и много молчать.
Жужа. А, я знаю. Ты хочешь делать фигуру в свой знаменитый парк.
Виктор. А ну застынь!
Жужа. Что такое — застынь?
Виктор. Ничего. Нет такого слова… Голову выше!
Жужа. Ты ужасный человек! Если я умру от горя, тебе все равно!
Виктор. Теперь не умрешь. (Указывая на скульптуру, торжественно.) Ты в ней жить останешься.
Жужа. Ты меня очень хорошо утешил.
Виктор. Голову подними!
Жужа. Хорошо, подниму… Но это будет болван! Это будет очень некрасивая фигура!
Виктор. Много ты понимаешь… Человек, который плачет от любви, не бывает некрасивым.
Затемнение
Картина пятая
Жужа. Я устала.
Виктор. Голову держи.
Жужа. Я приехала отдыхать!
Виктор. Стой, тебе говорят! Труд создал человека.
Жужа. Тогда ты со мной разговаривай.
Виктор. О чем?
Жужа. Почему ушел Саша?
Виктор. Заладила как ворона! (Передразнивает.) «Саша, Саша»! Ушел — и плюнь вслед. Тоже мне — математист! Знаешь, сколько таких в Москве? Четыре института и факультет.
Жужа. Мне не нужно так много народу. Мне хватит один человек.
Виктор. А гордость у тебя есть?
Жужа. Гордость есть, но Саши нет!.. Что ты все время со мной говоришь, как будто я глупая? Ты меня учишь то, что не делаешь сам. Ты любишь всяких девушек, а я не должна любить даже одного мальчика?
Виктор. Самое бестолковое дело на свете — сравнивать. Кто ты и кто я? Ты — девчонка! А я взрослый мужчина. (Выходит из-за ширмы.)
Жужа. Мужчина — царь зверей! (Отходит в сторону, садится.)
Виктор. Ну-ка успокойся! Хватит. Нашла повод! Да он ногтя твоего не стоит! Я, например, просто счастлив, что его ноги здесь больше не будет…
Виктор. (Вполне дружелюбно.) А вот, кстати, и он… Заходите, братцы. Пришли попрощаться в последний раз?
Лена. Я вернулась из-за Саши. Он тебя знает недавно, еще остались иллюзии… Слушай, Струнников, — большая просьба. Зачем мучить постороннего человека? Ты можешь вот сейчас, при нем, сказать правду? Больше ничего не нужно.
Виктор. Какую правду ты хочешь услышать?
Лена. Вот видишь!.. Ты весь в этом. «Какую правду»! Ты уже забыл, что правда бывает только одна… Знаешь, Струнников, это даже любопытно. У нас с тобой, слава богу, все кончено, делить нечего, врать незачем… Но я убеждена — у тебя все равно язык не повернется просто взять и сказать: она студентка из Таллина.
Виктор (продолжая работать). Почему не повернется? Повернется! Пожалуйста: она студентка из Таллина.
Лена (упавшим голосом). Значит, это все-таки правда?
Виктор. Ты же лучше меня знаешь, где правда.
Саша. В таком случае я бы хотел знать…
Виктор. Садитесь. Садитесь смелей. Вы хотите знать — и она хочет знать. Все хотят знать! Следствие ведут знатоки! (Саше.) Ну так что?
Саша. Да нет, просто я хотел знать, зачем понадобилось выдавать ее за школьницу?
Виктор. Потому что она школьница.
Лена. Ты же сказал — студентка.
Виктор. Ага. Школьница и студентка-заочница.
Лена. Может, она и венгерка-заочница?
Жужа (Виктору). Слушай, что вы все говорите странные вещи? Я тоже хочу знать, кто я такая!
Виктор. И ты хочешь знать? Клуб любознательных!
Будкин (заглядывая в дверь). У тебя люди. Я потом.
Виктор. Заходи. Искусствовед тоже человек.
Будкин. Я хотел узнать…
Виктор. И ты?
Будкин. Я хотел узнать, не видел ли ты мою авоську с батоном. Висела за окном, а теперь нет.
Виктор. За окном? Птицы склевали.
Будкин. Вместе с авоськой?
Виктор. Авоську употребили на гнездо.
Лёпа. Где Жужа?
Виктор. Да здесь, здесь… Ты авоську с батоном не видел?
Лёпа. Мне кажется, по двору бегает какая-то собака с авоськой. (Пристально смотрит на Виктора.)
Будкин. Чтобы собака допрыгнула до форточки…
Виктор (Лёпе). Ты чего так смотришь?
Лёпа. Просто хочу знать, работал ты или нет.
Виктор. Вечер вопросов и ответов…
Вера (приоткрыв дверь). Извини, Струнников. Я хотела…
Виктор. И ты? Ну-ка, ну-ка, иди сюда.
Вера. Это ни к чему. Я только хотела узнать…
Виктор. Ну? Смелей! Что тебя интересует? Смысл жизни? Вечный двигатель? Тайна Тунгусского метеорита? Давай!
Вера. Я только хотела узнать, нет ли у тебя трех рублей до завтра.
Виктор. А-а… (Кивая на холодильник.) Может, продуктами возьмешь?
Вера. Мне на книги.
Виктор смотрит на Лёпу, тот разводит руками.
Лена (Виктору, негромко). На. (Дает ему деньги, стараясь незаметней.)
Виктор (Вере). Держи. (Лене.) С премии отдам.
Лёпа (вдруг взрывается). Товарищи! Дорогие! Я вас умоляю! Осталась одна ночь! Ему надо работать. Ночь до выставки! Приходите потом!
Виктор. Лёпа, ты что?
Лёпа. У меня тоже нервы! Всему есть предел! Ты обещал? А? Или не обещал? А?
Виктор (укоризненно). Лёпа, это же гости.
Лёпа. А если обещал — где оно? А? Где «Счастье»? А? «Счастье» где?
Виктор. Ах, ты вот о чем… Стоило скандалить. Так бы сразу и сказал. (Указывает на скульптуру.) Ты это имел в виду?
Лёпа (потрясенно). Витька…
Лёпа. Да… Да… Поразительно!. Поразительно похоже на мой диплом… В своей новой работе Виктор Струнников с большой художественной силой… (Вглядывается в скульптуру.) То есть просто со страшной художественной силой…
Будкин (едва взглянув на скульптуру, обнимает Виктора). Старик, это настоящее! Это — то! Я распну тебя вот на таком кресте, но ты сойдешь с него богом. Тебе удивительно пойдут гвозди (выставляет ладонь) вот здесь!
Саша. Ну скажи по-человечески: ты действительно венгерка?
Жужа. Какая тебе разница? Ты разве министр иностранных дел?
Саша. Но ты школьница или студентка?
Жужа. А ты, наверное, министр образования…
Лена (за руку отведя Виктора в сторону, нежно). А теперь скажи: ну за что ты меня мучил с таким наслаждением? Неужели ты не мог сделать это раньше?
Виктор. Что?
Лена. Я всегда этого ждала… Я всегда это знала…
Виктор. Что?
Лена. Что ты должен лепить меня.
Лена. Потому у тебя и не получалось.
Виктор. Ты о чем?
Лена. Не пытайся меня разыгрывать. Я ведь все вижу. (Оборачивается к скульптуре.) Это — я! (Целует Виктора.)
Магда. Кажется, я не перепутала — здесь есть Виктор Струнников?
Виктор. О! Магда! Ну как здорово!
Магда. Я все сделала быстро и потому приехала рано.
Виктор (глядя на обнявшихся Жужу и Сашу). Нет, не рано. В самый раз. Еще бы чуть — и поздно.
Магда (трогая Жужу за плечо). Жужа, ты не хочешь поцеловать еще одного человека?
Жужа. Мама! (Целует Магду.) Мама!..
Вера (растерянно, ни к кому не обращаясь). Как удивительно… Как прекрасно… Как странно… Струнников, я прощаю тебе все. Я думала, он относится ко мне плохо. И вот прихожу, смотрю… Это — я…
Жужа. Мама, это Саша, он студент-математист.
Саша. Извините… Очень рад с вами познакомиться… Я просто хотел показать Жуже Москву…
Магда. Кажется, самое интересное она уже увидела.
Саша. Когда я узнал, что она венгерка…
Магда. О, я понимаю! Вы решили в ее лице приветствовать братский венгерский народ. Да?
Виктор (Магде, строго). Вы действительно сказали Жуже, что целоваться можно, но только десять раз?
Магда. О да!
Виктор. Но ведь это может привести к кошмарным последствиям!
Магда. О нет! Это маленькая женская хитрость. Пока девочка в состоянии считать поцелуи, все не так уж страшно… Жужа, почему ты не позвонила тете Эми?
Жужа. Потому что я не хотела к ней ехать. Тетя Эми будет мне рассказывать, как себя ведет хорошая девушка. Но он (кивает на Виктора) рассказывает интереснее.
Магда (заметив скульптуру). О-о… Что я смотрю! Я потрясаюсь. Это рука большого артиста. Почему вы так знаете женскую душу? Вы меня видели один раз — и вот это я!
Виктор. Ах да, простите… (Громко.) Познакомьтесь все! Это Жужина мама, ее зовут Магда, она из Будапешта, ей очень понравилась Москва.
Лена (отводя Виктора в сторону). Ты сказал — из Будапешта. Но почему — из Будапешта?
Виктор. Она же венгерка.
Лена. То есть как венгерка? Ты же сам сказал, что эта девушка — эстонка. Дочь — эстонка, а мать — венгерка… Ну почему, почему ты все время врешь?
Лёпа (увлекшись, словно репетируя речь на защите диплома). В чем смысл, суть или, так сказать, сверхзадача этой вещи? Всей своей пластикой она как бы говорит: счастье — это не сытость, а стремление, не покой, а порыв, не привал, а дорога. И, как в любом истинно талантливом произведении искусства, в новой работе Струнникова каждый из нас видит свои мечты и поиски, каждый узнает себя…
Будкин (до этого молча, не отрываясь, смотревший на скульптуру). Парни! Лёпа! Витька! Простите, вы не будете знаменитыми! Хотел, честно хотел. Но — не могу. Не могу я это ругать. Ведь это — я!
Виктор. А Жужа где? (Лёпе.) Где Жужа? (Зовет.) Жужа! Жужа!
Лёпа. Жужа!
Виктор. Где она? А? (Кричит.) Жужа!
Магда. Я думаю, не надо так сильно волноваться. Вероятно, они пошли в какой-нибудь музей.
Жужа (считает поцелуи). Раз… Два… Три…
Занавес