Расстреливаемая с фронта бандитами, с фланга – своею же артиллерией, наша цепь не имела никаких сил держаться. В течение двадцати минут половина была уже выведена из строя. Остальные начали беспорядочно отступать на Бакалею. Как раз рассвело. Командир батареи, наблюдая в бинокль, был твердо уверен, что это бандиты отступают к своему гнезду, и открыл заградительный огонь.
Последнее, что я помню, это то, что Берсенев, оказавшийся у меня под боком, вдруг упал.
– Нога прохвачена, – сказал он, стиснув зубы, и потом добавил: – Что я наделал, за что я ребят погубил? – и упал на землю, закрыв лицо руками.
Дальше я и сам ничего не помню.
БОМБА
Серёжа Чумаков рассказывал:
– Ведь вот, ежели так спросишь: «Что у тебя в бою самое главное, то есть чем ты врага побеждаешь и наносишь ему урон?» – подумает человек и ответит: «Винтовкою...
Ну, или пулемётом, орудием. . Вообще смотря по роду оружия».
А я так с этим не совсем согласен. Конечно, от оружия никто его качеств не отнимает, но всё-таки всякое оружие есть мёртвая вещь. Само оно действия не имеет, и вся главная сила в человеке заключается, как человек себя поставит и насколько он владеть собой может.
А иному дурню дай хоть танк, он и танк бросит по трусости, и машину погубит, и сам ни за что пропадет, хотя мог бы ещё отбиться чем попало.
Я это к тому говорю, что ежели ты, например, отбился от своих, или патроны расстрелял, или даже без винтовки остался – это ещё не есть тебе причина повесить голову, пасть духом и решить на милость врага отдаться.
Нет! Смотри кругом, изобрети что-нибудь, вывернись, только не теряй головы.
Винтовку потерял – плохо. Голову – ещё хуже.
Помню, я очнулся после взрыва. Снарядом в каменный дом угодило. Повернулся осторожно – ну, думаю, наверняка либо ноги, либо ещё какой части тела не хватает, нет, всё на своём месте. Всё на своём месте, значит, дело ещё моё не пропащее. Смотрю, винтовка моя рядом лежит, вся искорежена, то есть в полной негодности: приклад расщеплен, коробка сорвана, а затвор хоть кирпичом колоти – не откроешь.
«Ну, думаю я, плохо мне без оружия!» Стал осматривать, вижу, на полу бомба лежит – русская, бутылочная.
Поднял я её, покачал головой и хотел было уже выбросить, но сунул на всякий случай в карман.
Только я хотел выходить из дома, как слышу – внизу по лестнице шум. Высунул я сверху голову и вижу, что подымаются ко мне наверх трое белых.
А пропадать страсть как была неохота, и скакать из окошка третьего этажа вниз тоже неохота. И решил я: а, была не была! Вынул бомбу из кармана и гаркнул сверху:
– Бросай винтовки, а то всю лестницу бомбами забросаю!
А они внизу, проход узкий, деваться некуда. Однако стали как столбы и винтовки не бросают и пошевелиться боятся, потому что рука моя с бомбой прямо над ихними головами болтается.
– Бросай, – кричу я им, – или же я кидаю бомбу!
Ну, побросали. Тогда велел я им отойти в сторону, взял одну винтовку, а у двух остальных затворы повынул, да и вниз. Внизу ещё с одним столкнулся, ну, да того просто прикладом по башке с разлёту оглушил, а сам в кусты, только меня и видели.
Вот видите, выходит, что ежели без оружия даже, а и то, когда не растеряешься, вывернуться можно.
– Так как же, Серёжа, без оружия? – спросил у Чумакова кто-то. – А бомба – разве же это не оружие?
– Бомба-то? – И Чумаков насмешливо присвистнул. –
Так у бомбы, брат, вовсе капсуля не было, и я её заместо кирпича в руке держал. Этакой бомбой кошку с одного раза не убьёшь, а не то что враз троих человек. . Нет уж, брат, ты мне не говори, бомба тут ни при чём была, а всё дело было в решительности и находчивости.
НИКЧЕМНАЯ СМЕРТЬ
Здравствуй, дорогая, пишу тебе из действующей армии, всё из того же из славного 113-го полка. А местность, откуда пишу, не указываю, потому что опасаюсь, как бы не перехватила это письмо вражья сила и не использовала моё указание во вред пролетариату.
Чем тебя порадовать, не знаю. Двигаемся мы вперёд, как плуг по целине. То есть с таким напряжением пласты белогвардейщины переворачиваем – сказать трудно. Но зато когда уже перевернём, то баста – лягут и не встают.
Этак, знаешь, одну десятину обработать – вспотеешь, а мы на такой манер уже третью сотню вёрст перемахиваем.
Есть у меня новость, но такая, что лучше бы ей и не быть вовсе. Погиб навеки Алёшка Пастухов, и передай ты об этом его матери, а самому мне написать ей – рука не подымается. Погиб он, надо сказать, без толку, из-за собственной глупости.
Много у нас храбрых и неустрашимых бойцов в полку, которые в тяжёлый час в лицо могиле смотрят не сощуриваясь да ещё с издевкой. Но одно дело храбрость, когда есть её на чем с пользой проявить, другое – когда без толку рискует человек и хвалится, например, перед товарищами, что нарочно встанет во весь рост в цепи и будет стоять под пулями, когда и стоять-то вовсе не к чему – только врагу лишний прицел да своему бахвальству раздолье.
Нечего греха таить, есть ещё у нас много таких бестолковых ребят на фронте. Один начнёт из боевого патрона мундштук вытачивать, другой из алюминиевой головки шрапнельного снаряда ложку в песке отливает, третий хвалится на пироксилиновой шашке котелок с водой вскипятить, а четвёртый ещё какую-нибудь блажь выдумывает.
И сколько раз было по полку и по роте строгое приказание: оставить эти фокусы, особенно не совать нос внутрь неизвестных веществ и незнакомых снарядов. Только не все слушались. Вот тебе и пример...
Сидели мы в хате вчетвером. Пришёл Алешка и притащил с собой этакий маленький снарядик, вроде как бы игрушечный, как нам потом сказали, от бронебойной пушки «Маклена». А таких снарядиков мы никогда еще до сих пор не видели. Поставил его на стол Алёшка, взял отвёртку и начал что-то орудовать.
Я ему говорю: «Что ты орудуешь? Брось это занятие. .
Зачем берёшься разбирать вещь, систему которой не знаешь?»
А он смеётся: – Тут, – говорит, – и знать нечего. А вы что, испугались, что ли?
Увидали ребята, что человека словом не проймёшь.
Один тихонько поднялся – якобы из избы в штаб ему сходить надо, двое – будто бы оправиться. А я так прямо и сказал:
– Может, оно ничего от снарядика не будет, а всё-таки не хочу я даже на один процент из-за глупости рисковать.
Взял плюнул и предупредил, что пойду к взводному доложу.
А он в ответ на это обругал меня трусом и шкурой.
Не успел я дойти до взводного, как грохнет вдруг позади. Гляжу – у избы все стёкла повылетели и дым из окон валит. Тут со всех сторон ребята повыскочили: думали, белые обстрел начали. Разобрали, в чём дело, и попёрли в избу.
Смотрим мы – был Алёшка, и нет Алёшки. Так ничего даже в избе на месте не осталось – всё переворотило.
Вот и всё о его смерти. Парень, нечего говорить, смелый был, боец хороший. Но какой же смысл от его смелости получился? Никакого. Так вроде как бы прыгнул нарочно в воду с моста человек и потонул. Ни товарищей этим не выручил, ни врагу урона не нанёс, а так – доказал только свою удаль никчемную.
1928 г.
Document Outline
ПОВЕСТИ. РАССКАЗЫ
ПОВЕСТИ
Р.В.С
1
2
3
Четвертый блиндаж
Военная тайна
Дым в лесу
Судьба барабанщика
ПАТРОНЫ
На графских развалинах
I
II
III
IV
V
VI
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
XIX
XX
XXI
Бумбараш (Талисман)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РАССКАЗЫ
Сережка Чубатов
Левка Демченко
СЛУЧАЙ ПЕРВЫЙ
СЛУЧАЙ ВТОРОЙ
СЛУЧАЙ ТРЕТИЙ
КОНЕЦ ЛЕВКИ ДЕМЧЕНКО
Ночь в карауле
Распущенность
Проводы
Ударник
Орудийный ключ
Бандитское гнездо
Перебежчики
Гибель 4-й роты
Бомба
Никчемная смерть