Повести. Рассказы — страница 32 из 54

— Ничего не будет. Она разрешила.

— Иди ты! — изумилась девушка. — Ну баба у тебя! Класс!

— Катю не тронь, — предупредил Сергей.

Ревность легкой тенью неприятно исказила хорошенькое Сонино личико.

— Всю юбку помял, сволочь. А чего это — «не тронь»?

Не ответил.

Соня приподнялась на локте, целовала его закрытые глаза, поглаживая ласковой лапкой его влажную грудь.

— Слушай, расскажи, как ты мужика-то ее прикончил?

Сергей открыл глаза.

— Ну расскажи, — канючила она.

— Ты что, совсем, что ли?

— Ну как, как ты его? Топором, да? Нет? А как? Задушил? Да? — Она навалилась вдруг на Сергея, смеясь, схватила руками за горло. — Жалко, что ли, рассказать? У, жадина-говядина!

И тут Сергей выдал ей хор-рошую оплеуху, пришедшуюся по розовой щечке. Ну не хватило у него чувства юмора, что поделаешь, бывает. Зато у Сони хватило.

— Ах ты дрянь! — захохотала она, садясь.

Растрепанные бронзовые волосы, золоченый кооперативный крестик, вскочивший с груди на загорелое плечо, смазанная тушь на веках.

Сергей опрокинул Соню, подмял ее под себя.

— Убивают, — лукаво хихикнула снизу Соня.

Он зажал ее рот своим.

На площади перед загородным рестораном был базар. Катя уже купила яблоки, помидоры и еще кой-чего, не произраставшее в саду ее дома, когда заметила тех двоих.

Соня и Сергей не столько покупали, сколько приценивались, болтали с торговками, рассматривали ужас до чего трогательных котят в картонных ящиках и ярких попугайчиков, развлекались, меряя меховые шапки.

«У него есть одна особенная улыбка, очень явная, откровенная, но такая стремительная, такая мимолетная: он не улыбается — он дарит тогда улыбку. А на руке выше запястья тривиальнейшая лиловая татуировка — толстенькая, расплывшаяся буковка «С». А еще есть такой жест — он меня очень забавляет — в моменты озабоченности морщить лоб и мелко-мелко поглаживать кончик носа согнутым указательным пальцем. А на внутренней стороне предплечья — беловатый шрамик, воспоминание о ноже, нежный, как складка на молочной пенке. И вот я принимаю его всего, все его жесты, манеры, словечки, болезни, и это уже не его, это такая же часть меня, как мое дыхание или взгляд, и даже эту его девку я готова принять наподобие дурной привычки, вроде как неумение пользоваться носовым платком. Я готова, готова, я готова принять, но меня-то об этом никто не просит, вот ведь незадача».

Катя повернулась и деревянными ногами пошла прочь.

Она уже сидела в машине, когда они ее заметили.

— Какие люди! — крикнула Соня, раскинув руки.

Катя опустила стекло.

— Радостная встреча, — без улыбки сказала она.

— Будет врать-то, — тоже без улыбки сказала Соня. — Только это ведь не моя вина, подруга. Так что зла на меня ты не держи. Лучше подбрось до поселка.

Сергей подошел и встал за ее спиной. Он смотрел на Катю.

— Садитесь, — сказала она, не глядя ни на него, ни на нее.

— Не надо, — сказал Сергей. — И так дотопаем, ножками.

— Вот сам и давай ножками, а я прокачусь.

Соня первой забралась на заднее сиденье. Сергей еще постоял возле Кати, — но она не смотрела на него, и он поплелся следом за Соней, устроился рядом с ней.

Катя вела машину, вцепившись в руль. Она смотрела перед собой глазами, слепыми от ненависти и отчаяния, и слушала короткие смешки на заднем сиденье, невнятные переговоры.

Еще раньше, прежде чем они подъехали к мосту, Катя поняла, что она будет делать теперь. Она думала: я ее не звала, видит Бог, я этого не хотела, она села в машину сама, так что, выходит, она сама попросила меня об этом.

Перед въездом на мост, Катя остановила машину. Она так долго сидела молча и неподвижно, что Сергей не выдержал.

— Что ты? — спросил он.

Она ответила не сразу:

— По-моему, колесо спустило.

— Ну вот, — расстроилась Соня. — А может, дотянем? Тут ехать-то всего ничего.

— Может, и дотянем, — сквозь зубы отозвалась Катя. — Пойди посмотри.

Сергей послушно полез из машины.

— Стой, — сказала Катя.

Он замер, уже вытянув одну ногу из машины, уже нырнув головой в дверь.

Катя посмотрела на него очень внимательно. Она прощалась с ним, но он этого не понял, хотя мог бы догадаться, все ведь только к тому и шло.

— Что? — спросил Сергей.

Она улыбнулась ему и сказала:

— Заднее левое.

Катя видела через зеркальце, как Сергей обходит машину. Она не стала дожидаться, когда он, проверяя, стукнет ногой по резине, нажала педаль газа и рванула вперед.

Соня крикнула сердито:

— Дура! Куда?! — Поняв случившееся только как ревнивое бабье хамство, но Катя глянула на нее коротко через плечо и Соня все поняла, увидев ее страшные глаза, их безумное бесовское веселье.

Машина взлетела на середину моста, резко повернула через полосу встречного движения и, пробив парапет, перевернувшись в воздухе, рухнула в реку.

Жалкой, жестокой пародией сбылось давнее желание Кати, мучавшее ее иллюзией власти и свободы.

И ничего не переменилось. Безмятежное небо, ветер в голых деревьях. Только одинокий мужчина на мосту, маленький человечек, распахивая в крике рот, присел на корточки, сжав ладонями лицо, да вода недолго бурлила в том месте реки, куда ушли две человеческие жизни, лишенные сознания вины и потому недоступные для раскаяния.

1991 год

Пираты XX века

Ранней осенью 1969 года советское грузовое судно «Зима» стояло у причала бирманского порта Рангун.

Еще не весь груз был выгружен из трюмов, еще плыл над палубой, покачиваясь на поскрипывающих тросах, последний трактор, как к борту судна подъехал крытый грузовик. Его сопровождали два джипа с полицейскими. Двое из них встали у трапа, остальные поднялись наверх, оцепили подход к трюму. Молодые, с безучастными лицами парни в темно-синей форме. На бедре у каждого — пистолет, подцепленный к поясу-патронташу, в котором латунно поблескивали патроны.

Радист Кондратюк, добродушный малый с круглыми голубыми глазами на круглом лице, присвистнул от удивления:

— А охраны-то!.. Будто зовото привезви… — Кондратюк лениво растягивал слова, букву «л» вообще не выговаривал.

— А ты как думал, салага? — важно заметил молоденький матросик Стеценко. — Нам вон с Кондратьичем и золото приходилось возить. — Он кивнул крановщику Клюеву: — Помнишь, Кондратьич?.. Вот такие кирпичи, пуда по два в каждом… В Англию везли, в Международный банк… Так я тебе скажу — охраны было не больше.

— Скажи, пожавуйста, — искренне изумлялся Кондратюк.

Темнокожие грузчики уже начали сносить груз в освободившийся трюм. Это были довольно большие банки из светлой жести. На каждой — надпись латинскими буквами:

«СССР, в/о МЕД ИМПОРТ».

Погрузкой распоряжался боцман — приземистый, тяжеловатый моряк с суровым лицом. Он хмурился, покуривал черную сигарету, стряхивая пепел в ладонь.

Второй помощник капитана Володя Сердюк и судовой агент — респектабельный, с сединой на висках человек в тонком белом костюме — следили за работами. Оба вели счет грузу. Каждую банку, скрывавшуюся в трюме, помечали в бумагах…

Когда погрузка закончилась, агент, второй помощник и представитель иммиграционных властей поднялись в каюту капитана.

Иван Ильич, сорокалетний капитан «Зимы», подписал коносамент — документы на груз, вручил их агенту. С этой минуты считалось, что груз принят представителем СССР. Агент улыбнулся, пожал капитану руку. Буфетчица внесла кофе и коньяк в широких фужерах. Агент сказал по-английски:

— Жаль, господин капитан, что вы не можете задержаться на день-два… У меня для вас очень выгодный груз на Индонезию…

— Не могу! — Иван Ильич приложил руку к груди. — Никак, уверяю вас… Груз ждут. Не сегодня-завтра встанет фармацевтический завод в Новосибирске. Этот опий нужен ему как воздух…

— Один завод?.. — удивился иммиграционный чиновник. — Один завод потребляет пять тонн опия?.. Почти четверть нашей годовой добычи…

— Это огромное фармацевтическое предприятие…

— О да! — заулыбался агент. — Русские масштабы нам известны… Кстати! — вспомнил он. — Надеюсь, груз застрахован? Не забывайте, сейчас сезон тайфунов… Впрочем, что я говорю. — Агент встал с бокалом в руке, лицо его стало серьезным, и он несколько напыщенно произнес: — Да оградит судьба свой лик суровый от всех идущих в море кораблей!

Гости выпили и стали прощаться.

— Итак, вы сейчас — прямо домой? — спросил агент.

— Нет, — ответил капитан. — Я должен зайти на Яву за каучуком. Ничего не поделаешь — контракт… Оттуда — прямо в Находку…

Агент и иммиграционный чиновник спустились по трапу на берег. У борта еще дежурили полицейские — они будут стоять до отхода. Агент раскланялся с чиновником, сел в автомобиль и поехал вдоль мрачных портовых сооружений. Правой рукой, нагнувшись, вынул из-под сиденья портативный радиопередатчик. Нажал клавишу:

— Я — «Лотос», я — «Лотос», слышите меня?..

— «Лотос», тебя слышим…

— Клиент направляется в Сурабаю на Яве, — сказал агент, понизив голос. — Пять тонн опия-сырца находятся в четвертом трюме, над твиндеком…

1. Моряк, потерпевший кораблекрушение

— Человек слева по борту!

Услышав крик впередсмотрящего, третий помощник капитана, двадцатитрехлетний штурман Саша Лаврик, стоявший вахту, бросился к левому борту, схватил спасательный круг и выбросил его в воду. Капитан одобрительно повел головой, а штурман уже командовал в микрофон:

— Экипажу дежурной шлюпки — к шлюпке! Шлюпку номер один к спуску!

Застопорили машину, по палубе раздался топот ног, боцман уже зычно командовал, распоряжаясь спуском шлюпки. Убедившись, что команда выполняется, Лаврик перешел крыло мостика, где капитан с биноклем в руках всматривался вдаль.

— Вон он! — кивнул капитан туда, где пенной дугой выгибалась кильватерная полоса, оставленная пароходом. Он передал бинокль штурману и, чуть насупившись, похвалил:

— Неплохо, штурман! Для начала неплохо!

Молодой штурман благодарно взглянул на него и прижался к окулярам бинокля…

Вскоре шлюпка со спасенным моряком была на борту. Его сразу же провели в лазарет — шел он сам, слегка покачиваясь от усталости и опираясь на руку доктора.

Матросов, ездивших за ним, обступили члены экипажа.

— Кто, кто он?..

— Черт его знает! По-русски ни бе ни ме… — объяснял разгоряченный путешествием матросик. — Лопочет что-то по-своему…

— Я понял так… — сказал Юра Микоша. — Он с либерийского судна… Матрос…

— Представляете, на обломке доски плавал… Это же надо!.. Шторм, акулы… Б-р-р…

— Молоденький какой! Страху-то натерпелся бедный! — говорила, покачивая головой, повариха Маша.

Подошел крановщик Клюев и протянул Маше связку трепещущей рыбы:

— Наловил, пока стояли… Ушицы ему, что ли, свари.

Маша побежала на камбуз.

— Ужасно романтично, правда? — говорила дневальная Наташа, по совместительству библиотекарь судна. — Кораблекрушение, шторм… Один в океане… Кажется, все — неизбежная гибель, и тут… корабль на горизонте! Какое нужно иметь мужество, чтобы вынести такое! Вот вы смогли бы так? — обратилась она к стоящему рядом радисту.

— Не… я птица не водоплавающая. Мне землю чувствовать под ногами надо.

— Так служили бы на берегу. Зачем же в рейс пошли?

— Охота посмотреть, как в заморских странах живут. Послушайте, Натавья Никовавна, — смущаясь, сказал Кондратюк, — есть такая река Вимпопо?

— Лимпопо? — переспросила Наташа. — Откуда это? Ах, Чуковский! Нет, это выдуманное название.

— А я думаю, она есть, — убежденно вздохнул Кондратюк. — Крокодивы там пвавают, бегемоты. До чего же бегемотов вюбью-у! Симпатичные зверюги!..

Из машинного отделения на палубу поднялся старший механик Сергей Веремеев, взъерошенный, пятно мазута под глазом — как синяк; в руках ветошь, которой он вытирает пальцы. Увидев рядом с Наташей Кондратюка, сказал с ходу:

— Маркони, тебя начальник радиостанции ищет. — Радист покосился недоверчиво, ушел.

Механик облокотился о планширь рядом с Наташей.

Наташе года двадцать два. Она казалась чуть старше из-за больших в тонкой оправе очков, за которыми прятались детские серые глаза. Все остальное вполне соответствовало ее юному и прелестному возрасту.

— Выдумали? — спросила она, стараясь быть строгой.

— Насчет чего?

— Насчет начальника радиостанции.

— Ага, — кивнул механик.

— Вы много себе позволяете…

— Что-то я вам хотел сказать…

— Если забыли, значит, не самое важное.

— Библиотека сегодня будет открыта?

— Как всегда. После обеда…

— Я зайду. Мне надо с вами поговорить…

Она пожала плечами:

— Поговорим, если вспомните о чем…

Тут по трансляции объявили:

«Старшему механику Веремееву немедленно подняться на мостик!»

Склянки на полубаке отбили полдень. С последним ударом спасенный моряк открыл глаза, резко привстал и обвел цепким, схватывающим взглядом помещение лазарета. Казалось, он вспоминал, где находится.

Послышались шаги в коридоре, и моряк снова откинулся на подушку.

— Я вот ушицу ему принесла, — прошептала Маша доктору, косясь на дверь, за которой спал спасенный моряк. — Ребята рыбы наловили, так вот…

— Пойдем, посмотрим, как он там, — сказал доктор и, скривившись, схватился за щеку.

— Болит? — спросила Маша.

— Невозможно, как больно… — Доктор говорил с небольшим эстонским акцентом.

— Шалфеем пробовали?

Доктор кивнул.

— Давайте, я заговорю его. Не верите? Я заговор от зубной боли знаю. Мне бабушка бывало пошепчет — мигом снимало.

Доктор безнадежно махнул рукой:

— Не выдумывай, Мария!

Они открыли дверь в изолятор. Моряк не спал. Доктор подсел к его кровати, пощупал пульс. Улыбнулся, потрепал его по руке:

— Молодец! Даже не верится — четверо суток в воде…

— Поешь, миленький, — Маша протянула моряку чашку с ухой. Отошла в угол и, подперев щеку рукой, стала смотреть, как он, обжигаясь, пил горячий бульон.

— Худой-то какой! — жалостливо сказала она. — Ничего, на наших харчах быстро раздобреешь…

— Йес, йес, — быстро закивал головой моряк.

— Ешь, ешь, — кивнула Маша, по-своему переводя его слова.

В кают-компании заканчивали обедать, когда, извинившись, вошел доктор и, наклонившись к капитану, сказал ему что-то, понизив голос.

— Прекрасно, — кивнул капитан. — Зовите его сюда!

Капитан встал. Доктор вышел, и тут же появился в дверях спасенный моряк. Он был одет в белые холщовые штаны, в чью-то тельняшку. На голове косо сидела фуражка с крабом. Он снял ее, поклонился, прижав руку к груди:

— Спасип… Спасип…

Капитан протянул ему руку.

— Как вас зовут? — спросил он по-английски.

— Салих. — Моряк снова поклонился.

— Мороз Иван Ильич… Это мой первый помощник… — Капитан стал представлять членов экипажа, Салих всякий раз прижимал руку к груди и наклонял голову.

— Спасип, спасип… — говорил он каждому.

— Садитесь. Можно ему вина? — обратился капитан к доктору.

— Не стоит.

— Как называлось ваше судно? — спросил капитан.

Моряк посерьезнел:

— «Самюэль Д. Карльстон». Мы шли рейсом Сидней — Йокогами с грузом хлопка. Попали в тайфун…

Старпом — тучный, не по-морскому домашний, улыбчивый моряк — кивнул:

— Четверо суток назад. Нас он задел краем…

— На судне начался пожар. Загорелся хлопок в трюме… — Видимо, моряку трудно было говорить — заново переживать случившееся. Пальцы его судорожно сжимались, он заикался. Капитан сел рядом, положил руку на плечо:

— Успокойтесь. Кто-нибудь спасся еще? Примерные координаты? Мы свяжемся с судами, находящимися в этом район…

— Была такая паника. Дрались за спасательные круги… За место в шлюпке… — Пальцы Салиха снова стали сжиматься, плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Капитан встретился взглядом с глазами товарищей. Все были взволнованы рассказом моряка.

— Разрешите? — произнес вошедший второй помощник капитана Володя Сердюк. — В пяти кабельтовых — неизвестное судно.

— И что? — недовольно спросил капитан. — Поприветствуйте его, как положено.

— Мне кажется, вам лучше подняться на мостик, — загадочно сказал помощник.

— Что такое? — пробурчал капитан, поднимаясь из-за стола. — Сегодня день происшествий…

2. Покинутый корабль

Чужое судно молчаливо покачивалось на волнах. Это была большая, старинной постройки двухпалубная паровая яхта, когда-то, видимо, дорогое и быстроходное судно. На обшарпанном борту ее можно было прочесть название: «Меркури».

На палубах судна, на носу его, на ходовом мостике не было видно ни одного человека. Похоже, команда покинула корабль.

Капитан отнял от глаз бинокль:

— Целехонько. Ни единого повреждения…

— Смотрите, и флага нет, — заметил старпом.

Появился начальник радиостанции:

— Не отвечают.

— Шлюпку на воду! — приказал капитан. Перед ним вывернул третий помощник:

— Разрешите, Иван Ильич? — Лаврик нетерпеливо переступал ногами, глаза его возбужденно блестели — маленькое приключение манило прелестью неизвестности.

Капитан кивнул, едва сдерживая улыбку:

— Возьмите двух матросов и второго механика. Посмотрите, что там с машиной. — Он повернулся к начальнику радиостанции. — Ступайте и вы, Владимир Иванович. Свяжитесь с нами по рации.

Лаврик застучал каблуками по трапу, капитан крикнул вдогонку:

— Всем на борт не подниматься! Двоих оставите в шлюпке!

Капитан и его помощники перешли на крыло мостика и стали следить за шлюпкой.

С ходового мостика видно было, как она приблизилась к борту «Меркури», пошла вдоль него, обогнула корму, скрылась из виду…

Прошло несколько минут — на палубе покинутого судна никто не появился. Капитан обернулся и поймал встревоженный взгляд старпома.

Три низких гудка проплыли над водой — никто не ответил.

Весь экипаж «Зимы» высыпал на палубы.

Тогда капитан приказал дать ход машине. «Зима» обогнула чужое судно и вышла с его другого борта. Под свисающим шторм-трапом качалась на волне пустая шлюпка, в ней — никого.

— Как дети, ей-богу! — рассердился капитан.

Но тут на мостике «Меркури» возникла фигура человека; далеко, не разобрать, но похоже — штурман (та же белая с черными погонами рубашка). «Подходите!» — двумя сигнальными флажками передал он единственную фразу.

Старпом взялся за бинокль, но штурман уже сбежал по трапу на палубу и исчез.

Суда стали сближаться.

В это время оставленный без внимания Салих, толкавшийся тут же, на палубе, незаметно перешел на другой борт, где не было людей, поднялся по трапу и, еще раз оглянувшись, юркнул в коридор, ведущий к каюте капитана. Коридор был пуст. Салих подошел к двери каюты, прислушался и толкнул дверь.

Дальше он действовал решительно и быстро. Достал связку странных ключей, одним из них, длинным, похожим на отмычку, довольно быстро открыл сейф, стоявший в кабинете. Протянул руку и вынул из темной глубины сейфа пистолет.

Теперь Салих уже не шел, а двигался мягкими большими прыжками. С пистолетом в руке он снова появился в коридоре, метнул взгляд по сторонам, в два прыжка достиг двери в радиорубку. Замер, готовясь к броску.

Резким ударом ноги он распахнул дверь и впрыгнул в радиорубку.

Радист Кондратюк, сидевший за пультом, не успел даже испугаться. Он поднял на Салиха удивленные голубые глаза, и Салих, поморщившись, ударил его пистолетом по голове. Радист обмяк и сполз со стула.

Салих опытным взглядом обвел радиорубку, перешагнул через радиста, нагнулся и несколькими быстрыми движениями отвинтил приборную доску блока питания. Покосившись назад, вынул из кармана на поясе целлофановый пакетик, оторвал зубами край и высыпал белый порошок на поверхность блока, покрытую сложной системой проводов. Поджег порошок и отскочил в сторону. Раздался глухой тихий взрыв, и радиорубка осветилась голубым светом — произошло короткое замыкание…

Борт чужого судна был уже рядом — молчаливый, таинственный.

Старпом сложил рупором ладони, крикнул:

— Штурман! Где вы там?

За кормой мертвого корабля неожиданно забурлила вода. Он стал приближаться к «Зиме».

— Сумасшедшие, что они делают?! Стоп, машина! — скомандовал капитан.

Но корма «Меркури», все ускоряя движение, неудержимо наваливалась на «Зиму».

— Полный назад! — в ярости закричал капитан. — Кранцы за борт!

Корабль стал отрабатывать назад, нос его медленно разворачивался в сторону надвигающегося судна, пытаясь встать к нему лагом — смягчить удар. Но корма «Меркури» была уже в нескольких метрах от борта «Зимы», и тут у боцмана, стоявшего наготове с кранцем в руках, перехватило дыхание. За кормой чужого судна плескалось в воде тело человека. Бурлящий поток выкинул труп на поверхность, развернул лицом к боцману, и тот с ужасом узнал в нем молодого третьего помощника Сашу Лаврика.

Вдруг с борта «Меркури» полетел на палубу «Зимы» какой-то предмет, привязанный к канату. Один из матросов подбежал к нему, поднял — это была металлическая «кошка» — и хотел выбросить за борт. Но канат натянулся, матроса швырнуло к борту, «кошка» со звоном вцепилась в дерево планширя. И мгновенно борт чужого судна ощетинился стволами автоматов. Корпуса обоих судов с тяжелым скрежетом соединились друг с другом, на палубу попрыгали вооруженные люди, кто-то дал очередь поверх голов…

Пули пробили стекла ходового мостика, и стоявший рядом с капитаном первый помощник, схватившись за лицо, стал отклоняться назад. Капитан поддержал его.

Второй помощник Володя Сердюк подбежал к авто-аларму, разбил стекло и нажал на красную кнопку — авто-аларм должен был автоматически послать сигналы «SOS». Но лампочка индикатора не загорелась. Володя кубарем скатился с трапа.

Дверь в радиорубку была открыта. Володя остановился с разлета. Радист лежал на полу ничком; окровавленная голова на пороге — капли крови падали на сверкающую бронзу комингса. Клочья белого дыма вываливались из радиорубки. Снизу, с палубы, доносились глухие выстрелы.

Радист еще дышал, Володя поднял ему голову и тут услышал шаги — кто-то бежал сюда. Он впрыгнул в радиорубку, притаился и, когда в проеме двери показался человек, бросился на него, выбил автомат из рук. Оба упали. Володя поднялся. Прямо перед ним, широко расставив босые ноги, стоял, приготовившись к нападению, приземистый желтолицый человек с узкими прорезями вместо глаз.

С потемневшими глазами Володя, огромный, страшный в гневе, пошел на него, выставив вперед руки. Убить, задушить, разметать — написано было на его искореженном ненавистью лице.

Человечек отскочил назад, изогнулся и, совершая обратное движение, вытянувшись в обезьяньем прыжке, с каким-то утробным, идущим изнутри криком сильно ударил Володю пяткой в лицо. Володя отлетел, ударился о переборку, вскочил в горячке и тут же напоролся на новый разрушающий удар в живот. Он упал на палубу без сознания — только спазматически дергался рот, захватывая воздух…

Бандит нагнулся, перевернул штурмана на живот, заломил назад руки и концом заранее припасенной веревки связал их за спиной. Потом он втащил штурмана в радиорубку и захлопнул дверь…

Когда выстрелы стихли, на мостике пиратского корабля появился пожилой седоватый человек с загорелым жестким лицом. Он поднял к глазам бинокль и осмотрел пустынный горизонт. На мостик поднялся возбужденный, разгоряченный боем Салих.

— Молодец, малыш! — сказал человек, не отрывая от глаз бинокля.

Салих довольно улыбнулся:

— Команда связана, Мастер. Мы их заперли в каюты. Что прикажете делать с ними?

— Сначала — груз…

— Трюм полон каучука…

— В воду! — взмахнул он рукой и снова поднес к глазам бинокль. — Торопитесь с разгрузкой…

— Что же будет с экипажем? — осторожно повторил свой вопрос Салих. — Раз уж так получилось… Мне кажется, их опасно оставлять…

— Я обдумаю этот вопрос. Идите!

3. Перед лицом смертельной опасности

Наступила ночь. Огни на обоих судах были потушены, и только слабый свет одной качающейся лампы освещал место разгрузки. Стрела грузового крана подняла из черного зева трюма сетку, набитую тяжелыми каучуковыми шарами, отвела ее за борт — сетка раскрылась, и шары вывались в море. Один шар зацепился за сетку и на обратном движении стрелы вывалился на палубу. Люди в ужасе шарахнулись от него. Тяжелый шар подпрыгнул, опустился на палубу, снова скакнул вверх, задел за угол трюма, изменил направление полета и настиг убегающего пирата. Раздался отчаянный вопль…

Старший механик Сергей Веремеев лежал связанный в каюте и скрипел зубами от боли и унижения. Болела кожа на руках, содранная веревкой, ныли свернутые, занемевшие суставы. На лбу горела красная, кровоточащая ссадина. Механик перевернулся, чтобы лечь на живот, и вдруг замер.

Он услышал голоса. Суда стояли борт о борт, иллюминатор каюты старшего механика находился как раз напротив иллюминатора каюты пиратского судна, где состоялся этот разговор. Механик хорошо различал каждое слово.

Разговаривали двое по-английски:

— Надо сматываться, Измаил. Все это кончится плохо.

— Ты думаешь, он прикончит команду?

— А что теперь делать — мертвых не оживишь… Глупо оставлять этих… Тут пахнет международным скандалом. За нас примутся со всех сторон. Если судно затопить, все свалят на какую-нибудь дыру в океане. Люди любят таинственные исчезновения.

— Ты прав, Ной. Но сначала я хочу получить свой куш, раз уж мы все равно записали души в ад…

— Слушай внимательно, Измаил. Капитан постарается освободиться от груза немедленно, он жжет ему руки. Я слышал, что покупатель сам придет на остров… Мы получим деньги и растворимся. У меня есть план, но мне нужен компаньон, хорошо знающий этот архипелаг…

Механик лежал, боясь пошевелиться. Чей-то крикливый, начальственный голос прервал разговор:

— Работать, шакалы, работать! Перекурите на дне морском, если застрянем тут до утра…

Голоса стихли.

Поняв, какая им всем грозит беда, механик стал лихорадочно действовать. Он упал с кровати, перекатился по полу к столу. С усилием встал на колени спиной к ящикам стола. Затекшими пальцами выдвинул один из ящиков, достал кипятильник.

Теперь нужно воткнуть штепсель в розетку. Для этого надо встать, а ноги связаны. Каждое движение достается огромным трудом. Опираясь спиной о стену, Сергей поднялся. Долго не мог попасть вилкой в отверстия розетки.

Пальцы не слушались… Спираль кипятильника стала нагреваться. Затлело ковровое покрытие. Металл разогрелся докрасна.

Механик снова опустился на колени и, отгибаясь назад, стал подносить связанные кисти рук к раскаленному металлу. Вскрикнув от резкой обжигающей боли, он отдернул руки…

В коридоре послышались шаги. Похоже, тащили что-то тяжелое.

— Спускайте в машинное отделение! — распоряжался голос. — Да осторожнее с детонаторами, дьявол вас побери! На тот свет торопитесь?!

На лбу механика выступили капельки пота. Он стиснул зубы и, закрыв глаза, стал снова отгибаться назад. Резко лег на раскаленное железо…

Над океаном занимался рассвет.

Заработала машина пиратского судна. Бандиты один за другим вернулись на свой корабль, выбрали канаты. Борт «Зимы» стал удаляться.

Оставленное судно тихо покачивалось на легкой океанской зыби. Вдруг корпус его вздрогнул, судно закачалось на воде — словно запертое чудовище яростно забилось внутри. Палуба в середине корабля поднялась, и над ней взвилось облако черного дыма. И тогда только донесся звук взрыва.

Судно осело и стало тихо погружаться в воду.

В коридоре комсостава было тихо, и только откуда-то снизу доносилось слабое урчание. Это вода с жадным чавканьем заглатывала изнутри судно.

Послышался шум — кто-то колотился в одну из дверей. Дверь наконец с треском распахнулась, и в коридор вылетел механик Веремеев, крепко ударившись о переборку. Он с трудом поднялся на ноги. В изуродованной, окровавленной руке его был зажат нож. Веремеев подошел к двери, ведущей на открытую палубу, осторожно выглянул из нее.

Пиратский корабль вот он — рядом. Оттуда тонущее судно как на ладони.

Салих осмотрел в бинокль горизонт, снова вернулся к тонущему судну. Оно дало резкий крен на бок и было готово вот-вот зачерпнуть бортом воду. На палубах — никакого движения.

Казалось, Салих испытывал садистское удовольствие от вида гибнущей жертвы — губы его шевелились, словно жевали что-то, в глазах появился влажный блеск. Капитан взглянул на него, сказал неприязненно:

— Будет смаковать, малыш. Займись делами!..

— Живее, живее! — распоряжался Веремеев в полузатопленном коридоре, где жила команда. — По палубе двигаться ползком! Сбор у шлюпки номер два! Где женщины? Куда их заперли, кто видел?

Двери всех кают были уже открыты — женщин там не было.

— Сергей Сергеич! — К механику, хлюпая по колено в воде, пробрался матрос Юра Микоша. — Они в библиотеке!

— А-а, черт! — выругался механик. — За мной!

Они двинулись в глубь коридора. Библиотека располагалась палубой ниже, в помещении бывшей бельевой.

Они подошли к заполненному водой проему, из которого торчали только поручни трапа. Механик и матрос переглянулись. Держа в руке ключ-вездеход, механик стал спускаться по трапу. Когда воды стало по грудь, он глотнул воздух и нырнул вниз.

Он подплыл к двери в библиотеку, ощупал ее рукой, нашел отверстие замочной скважины, вставил ключ, повернул его…

Вскоре голова Веремеева показалась из воды в проеме трапа. Он схватился за поручень, встал ногами на ступеньку. Тяжело дыша, с остановками стал говорить:

— Воды там немного… Но одному дверь не открыть… Вода в библиотеке держит ее… Надо задержать дыхание на минуту, не меньше… сможешь?

Юра побледнел, ответил не сразу:

— Попробую…

Механик пристально посмотрел на него:

— Сможешь… Должен суметь… Только не борись, не трать силы… Нас швырнет внутрь… Дай воде заполнить помещение… Тогда встречный поток ослабнет…

— Понял, — сказал Юра. — Пошли!

— Подожди… Соберись как следует… Успокойся…

Они стояли друг против друга, тяжело дышали, готовясь к броску…

Воды в библиотеке было по пояс, но она прибывала, и в тишине слышны были зловещие посвисты воды, которая всасывалась в щели двери.

Три женщины устали бороться за жизнь и звать на помощь. Они стояли на диване, беспомощно прижавшись друг к другу, и с ужасом следили за прибывающей водой. По комнате плавали набухшие книги. Вдруг Наташа встрепенулась, услышав что-то.

— Он! — крикнула она отчаянным, сорванным голосом. — Я знала, он придет! Сережа-а! Мы здесь!!!

Женщины спрыгнули в воду и, расталкивая месиво книг, ринулись к двери. Они уцепились за дверь, стали тянуть ее на себя. В образовавшуюся щель хлынула вода, дверь раскрылась. Грязный водопад, в котором мелькнули две мужские фигуры, обрушился на них и отбросил назад. И все завертелось в чудовищном водовороте воды, книг и человеческих тел. Когда помещение наполнилось водой и движение воды стихло, казалось, что все погибли. Но вот зашевелилась, задвигалась фигура механика, он поплыл, широко разводя перед собой руками, пока руки его не натолкнулись на одну из женщин.

Зажав ей рот ладонью, Веремеев поплыл к выходу. Вскоре оба они оказалась на поверхности. Маша — это была Маша — не потеряла сознание, она сразу начала кашлять, бессильно повиснув на руках механика. Из воды вынырнул Юра, держа одной рукой буфетчицу Власту. Юра сам нахлебался, его начало выворачивать, механик не мог сказать ни слова.

Текли секунды, внизу погибал человек, но ни один из них не мог пошевелиться от усталости. Наконец механик с трудом оторвал плечо от переборки и неверными шагами стал спускаться по трапу. Матрос расширенными от боли глазами следил за ним. Вода дошла механику до подбородка, он судорожно глотнул воздух, вскинул вверх руки и ушел на дно.

Он плыл по дну библиотеки, метр за метром ощупывая перед собой пол. Наташу он нашел лежащей на полу под книжным шкафом. Веремеев ногой оттолкнул шкаф — он легко ушел вверх — и потянул к себе тело девушки.

Воздух в легких у него кончился, непроизвольно открылся рот — пузырьки воздуха поплыли не вверх, а вперед, — и механик судорожно заработал ногами и свободной рукой. И тут в воде перед ним появился Юра, принял у него из рук девушку. Механик, оставив ее, рванулся наверх…

Пиратское судно не торопилось уходить, оно удалилось всего на несколько кабельтовых, и в бинокль с его борта хорошо было видно все, что могло происходить на правом борту тонущего судна. Поэтому удалось спустить только одну шлюпку с левого, резко наклоненного и невидимого пиратами борта.

Крадучись, моряки спустились в шлюпку — сначала женщины, потом мужчины и последним — капитан с вахтенным журналом в руке. Туда же перенесли раненого Кондратюка и Наташу, все еще не пришедшую в сознание. Доктор продолжал делать ей искусственное дыхание.

— Все? — спросил капитан.

— Все, кто живы, — ответил боцман.

Перегруженная шлюпка отошла. Боцман, сидевший на руле, правил так, чтобы тонущий корабль, пока держится на плаву, скрывал их от взглядов пиратов.

Но корабль вот-вот потонет, и тогда шлюпка будет обнаружена.

— Хотя бы туман… — моляще сказал кто-то.

Но солнце светило ярко и безжалостно.

Неожиданно корабль резко наклонился, черпнул бортом воду и в несколько секунд перевернулся, обнаружив округлое, обросшее ракушками днище.

Капитан снял фуражку.

— Пропали, — тихо сказал боцман.

Но он еще держался на плаву — корабль, который совсем недавно был их домом. Жить ему осталось несколько секунд. Сейчас он уйдет на дно и исчезнет последняя завеса, скрывающая шлюпку с безоружными людьми от врагов.

— Лево руля! — приказал вдруг капитан. — Держи на восток!

Люди удивленно оглянулись на капитана. Выйти из-под прикрытия и открыться пиратам?

— Лево! — повторил капитан. — Встанем против солнца. Оно ослепит их…

Маневр капитана стал понятен минуту спустя… Пока судно тонуло, взгляды пиратов были сосредоточены на нем. Но вот на месте, где стоял корабль, осталась только крутящаяся воронка, потом исчезла и она. И тогда Салих взял бинокль и стал осматривать горизонт.

Как раз в это время шлюпка нырнула в световую дорожку, оставленную на воде восходящим солнцем, и растворилась в нем…

4. Одиссея парусной шлюпки

Наступила теплая тропическая ночь. Шлюпка взяла курс на север. Там проходила большая океанская дорога, по которой множество судов двигалось в направлении Сингапура и Гонконга.

Время от времени они зажигали фальшфейера и пускали в небо ракеты. Боцман сам смастерил парус, который добавил хода шлюпке.

Их осталось двадцать: семнадцать мужчин и три женщины. Власта плакала. Напряжение страшного дня спало, и прорвались слезы.

Капитан положил ей руку на плечо:

— Ну что ты? Все самое ужасное позади…

— Боже мой! — не могла остановиться Власта. — Какие еще есть люди на свете!

— Они не люди, девочка…

Наташа пришла в себя. Сразу похудевшая, с осунувшимся лицом, она лежала на спине, закутавшись в чей-то бушлат, и смотрела в небо, на чужие созвездия.

Доктор занялся Веремеевым: перевязал обожженные руки, нашел глубокую царапину на голове, обработал ее йодом, перевязал…

— Что, док? — спросил механик с улыбкой. — Зуб, я вижу, отпустил? Не до зуба стало, а?

— Представьте себе… — закивал головой доктор. — Забыл и думать… — Он осекся, потрогал языком болевший зуб, потом пальцами пошатал его и выплюнул на ладонь.

— Курат! — выругался он по-эстонски. — Мне его в драке вышибли…

Механик рассмеялся, доктор стал вторить ему высоким смешком.

Капитан с боцманом переглянулись. Внимание их привлекла темная туча с розовыми краями, набухавшая на горизонте…

Утро встретило мореплавателей шквальным ветром. Утлое суденышко перестало слушаться руля и отдалось воле океана. Шлюпку высоко кидало на волну, и пенный гребень окатывал людей брызгами. Все, кто не участвовал в управлении шлюпкой, вычерпывали воду со дна. Трудились без устали, без остановки, а воды на дне шлюпки не уменьшалось…

Шторм длился несколько дней. Он сбил шлюпку с курса и унес ее далеко на юго-запад…

Снова наступил зной.

Кончились запасы воды и съестного.

В этот день умер радист Кондратюк, от раны, нанесенной пиратом. Не из чего было сделать саван, чтобы похоронить его по морскому обычаю. И не было груза под рукой, чтобы опустить моряка на дно, к земле, которую он так любил. Его просто в молчании опустили за борт, тело чуть погрузилось в воду и еще долго виднелось за кормой. Казалось, радисту не хотелось покидать товарищей.

Все с надеждой всматривались в пустынный горизонт.

Власта горела в лихорадке. Доктор, сам с опухшими, воспаленными губами, держал ее голову на коленях, иногда прикладывая смоченный в соленой воде платок ко лбу — лекарства в аптечке кончились.

Вдруг у боцмана, который сидел с удочкой на корме, клюнуло. Он стал выбирать леску, уже показалось серебряное тельце рыбы, как тут сверху упала на воду чайка и, подхватив рыбу, отпрянула в сторону.

Яростный вопль раздался из шлюпки. Люди кричали, грозили чайке кулаками.

— Тварь прожорливая! — выругался боцман.

— Братцы! — догадался кто-то из матросов. — Похоже, земля рядом. Птицы появились…

Забыв про чайку, моряки стали озираться вокруг, словно земля должна была возникнуть тут же, немедленно.

Но горизонт был пуст, и только редкие облака оживляли его. Облака эти, по мере движения шлюпки, постоянно меняли форму — то скапливались вместе, то расцеплялись, расслаивались и исчезали вовсе. Только одно маленькое облачко оставалось неподвижным. Это могло означать только одно…

Взгляды людей были прикованы к этому облаку.

Прошло несколько часов — облако по-прежнему висело на одном месте.

— Остров! — почти выдохнул боцман. Люди в шлюпке обнимали друг друга, смеялись, плакали. Капитан сверился с картой:

— Нас несло на юго-запад. Возможно, это острова Микронезии. Здесь их тысячи. Маленькие атоллы. Часто без воды и растительности. Знаменитые кольцевые атоллы Микронезии…

К вечеру пустынные берега острова были уже рядом. Это действительно атолл. Безымянный атолл в океане — творение коралловых полипов.

Подойти к берегу не просто. Он ощетинился подводными рифами. Там, где они выглядывали из воды, кружили водовороты, прибойная волна перехлестывала через рифы и билась о скалы.

В одном месте ветры и вода выели небольшой грот в коралловых скалах — в нем можно укрыться. Шлюпка пристала к берегу. Наконец-то люди оказались на земле. Но какая была она голая и суровая! В острых шероховатостях кораллов, вся как бы изъедена оспой. В этих выемках сохранилось чуть-чуть дождевой воды. Собрав ее по капле, дали напиться Власте, метавшейся в жару.

Двоих капитан послал на разведку — поискать, нет ли на острове воды и более удобного места для лагеря. Пошли механик Сергей Веремеев и матрос Юра Микоша.

Карабкаясь по острым коралловым наростам, они стали подниматься на вершину береговых скал.

— Робинзону повезло больше, — задыхаясь говорил Юра. — У него на острове было все. И молоко, и мясо…

Неожиданно тяжелая рука механика ударила его по спине между лопаток, Юра плюхнулся на камни. Механик припал рядом.

— Вы что?

— Т-с-с… — зашипел на него механик. — Смотри!

Прямо перед ними широким кольцом расстилался каменный остров. Плавной дугой в него вписывалась лагуна, соединявшаяся с морем серебряной ниткой воды — словно застывшая капля океана. На берегу лагуны в центре острова на белом как мел песке росло несколько пальм, стояли два-три туземных бунгало, голубой струйкой поднимался к небу дым костра. При заходящем солнце гладкое зеркало воды в лагуне отсвечивало золотом. Посредине лагуны стоял на якоре пиратский корабль…

5. В логове

Маленький отряд в пять человек отправился на разведку — капитан, механик, второй помощник и двое матросов.

Вечерело. Солнце еще не опустилось в океан и красными низкими лучами освещало пиратский лагерь. Спрятавшись за выступами скал, пятеро моряков наблюдали за лагерем.

Из бунгало доносилась музыка. Под пальмами туземные женщины в открытых одеждах стирали белье. На судне, стоящем на рейде, зажгли электричество. Оттуда пришла моторная шлюпка, высадила двоих. Один, вооруженный автоматом, остался в шлюпке.

— Пулемет! — шепнул Володя Сердюк, второй помощник.

Капитан посмотрел в бинокль. На высокой скале у выхода из лагуны в океан — пулеметное гнездо. И двое около него.

Горел очаг, на нем что-то жарилось. Дразнящий запах кружил голову. Женщина, дежурившая у костра, отошла куда-то.

— Товарищ капитан, — стал умолять Юра Микоша. — Разрешите?! Хоть червяка заморить…

— Пусть твой червяк заткнется! — шепотом ответил ему механик. — Достаточно он терроризировал камбуз…

Из бунгало вышел один из бандитов — на бедре у него висел пистолет, — подошел к костру, окликнул женщину. Что-то сказал ей, обнял. Она оттолкнула его. Он засмеялся, нагнулся над очагом, выхватил, обжигая пальцы, кусок мяса, стал есть.

Механик сплюнул — слюна заполнила рот.

Пират вразвалку пошел за дом.

— Куда он?

— В гальюн. Куда еще?..

Они переглянулись. Не сговариваясь, стали переползать ближе к дому.

Пират вернулся в бунгало. Оттуда доносились музыка, голоса. Из окна вылетела пустая банка из-под пива, за ней — другая.

— Пиво пьют… — с завистью вздохнул Юра.

— Ничего, — успокоил его механик. — Зато следующего ждать недолго.

Действительно, вскоре появился еще один пират, повернул за дом.

Механик перекинул ракетницу из одной руки в другую, привстал. Капитан остановил его:

— Подождем. Он без оружия…

У следующей жертвы, направляющейся к гальюну, болтался на поясе пистолет. Это был кривоногий низенький человек с узкими глазами.

Володя Сердюк ахнул:

— Мой! — Под глазом у второго помощника все еще виднелось большое лиловое пятно. — Иван Ильич, дайте я его возьму!

Механик и второй помощник поползли, потом рывком перебежали к гальюну. Сквозь тростниковые стены к голове пирата с двух сторон приставили стволы ракетниц.

— Не двигайся!

— Руки!

Пират онемел от страха. Механик вынул у него пистолет из кобуры. Володя выдернул ремень из штанов, рывком оторвал пуговицу.

— Дуй вперед! — приказал механик. Пленный, придерживая штаны, вышел из гальюна. Подталкивая его стволами, они побежали к своим.

Механик вдруг остановился, словно почувствовал на себе чей-то взгляд. С пальцем на спусковом крючке он обернулся — никого. Насторожился и второй помощник. Обведя взглядом каменистые неровности, они двинулись дальше.

Но механику не показалось. За ним действительно наблюдали из-за камня большие настороженные глаза.

Когда отряд тронулся в обратный путь, следивший за ними приник к земле и ползком стал передвигаться следом. Теперь можно было разобрать, что это женщина. Молодая гибкая женщина, одетая в легкую юбочку. В руке у нее был широкий короткий нож, каким открывают створки раковин.

Отряд стал спускаться к берегу, женщина не рискнула следовать за ним — тут было открытое место. Она спустилась к морю чуть поодаль и скользнула в воду. Долго плыла под водой, вытянувшись и едва заметно перебирая руками и ногами. Скалы были покрыты водорослями, перед лицом ее проплывали стайки разноцветных рыб, по дну ползали крабы и морские звезды — пожиратели кораллов. Из-за скалы метнулись щупальца осьминога, и ныряльщица легко и быстро отпрянула в сторону.

Вскоре глаза ее показались над поверхностью заливчика с нависающими над ним скалами. Люди, за которыми она следила, были здесь, под сводами мрачного грота. Были еще и другие люди, среди них женщины. Пират, которого они привели, тоже находился тут, окруженный этими людьми.

Пират оказался малазийцем, желтолицым, морщинистым, с мечущимися из стороны в сторону глазками. Голова его была перевязана грязным бинтом — след схватки на палубе. На вопрос капитана он отвечал на своем быстром, мелко нашпигованном словами языке.

— Темнит, — с ненавистью сказал Володя Сердюк. — Понимает прекрасно. Задушу! — Володя сунул ему под нос огромный кулак.

— Сколько бандитов осталось на судне? — повторил вопрос капитан. Он постучал по циферблату часов. — Даю минуту!

— Не понимай, — трясясь ответил пират на ломаном английском. Он сидел на камне у самой воды и все время косился на Володю, стоявшего рядом.

Длинный низкий гудок разорвал воздух. Люди насторожились.

— Что бы это значило? — подумал вслух капитан. — Условный сигнал с судна? — Он посмотрел на часы: — Ровно восемь… — Капитан перевел взгляд на пленного и вздрогнул от неожиданности.

Глаза пирата выпучились, рот судорожно открылся, захватывая воздух, он привстал и ткнулся лицом к ногам капитана. В спине его торчала рукоятка ножа.

И тут Юра Микоша с коротким вскриком бросился в воду и исчез в глубине. Люди заметались по берегу, никто не понял, что произошло.

А под водой шла борьба. Юра настиг ныряльщицу, но она оказалась ловчее под водой и, сопротивляясь, увлекала его все глубже и глубже. Он понял, что надо отступить, но не так-то просто оказалось сбросить с себя гибкую, как угорь, женщину. Последним усилием Юра оторвался от нее и устремился наверх. Но воздуха не хватило, рот его открылся, он стал заглатывать воду, и движение замедлилось…

Солнце уже скрылось, и вода в заливчике, и без того темная от нависающих скал, превратилась в черную непроницаемую массу. Но вот поверхность воды у самого берега вспучилась пузырьками воздуха, идущего из глубины, и над водой показалась голова девушки со спутанными волосами и измученным долгой борьбой лицом. Она что-то держала в руке. К ней подскочили и вытащили на берег — сначала ее, а затем бездыханное тело матроса. Через секунду он открыл глаза и, извиваясь по земле, стал отплевывать набравшуюся в желудок воду.

Механик нагнулся к испуганной, сжавшейся в комок девушке:

— Кто ты?

Она тяжело дыша, быстро перебегала глазами с механика на людей, стоявших вокруг нее, потом на пирата с торчащим в спине ножом.

Механик тронул ее за плечо, улыбнулся, кивнул в сторону Юры:

— Ты спасла его. Ты наш друг, верно? Как тебя зовут?

— Уаа…

— Уаа? Это твое имя, да? Меня зовут Сергей. Ты понимаешь по-английски? Скажи, зачем ты его убила? Этот человек наш враг. Он заслужил смерть…

На глазах у девушки выступили слезы. Она вдруг быстро, путая ломаный английский со словами своего родного языка, стала что-то рассказывать Сергею. Он, волнуясь, слушал ее, иногда, не оборачиваясь, переводил остальным:

— Она говорит, что, когда пираты пришли на остров, здесь жило небольшое племя ловцов жемчуга. Пираты убили мужчин и надругались над их женами и дочерьми. Вот этот, — Сергей ткнул пальцем в мертвого, — застрелил ее отца…

Девушка дрожала в мелком ознобе. Маша сняла с себя кофту и укрыла ее голое по пояс тело. Юра, все еще отплевываясь от воды, подошел, сел на корточки, стал рассматривать девушку. Уаа было лет шестнадцать-семнадцать. Она была гибка, порывиста, смугла. Чуть раскосые глаза прикрывались длинными черными волосами. Немного портили лицо излишне полные губы, но зато потом, когда она их открыла в улыбке, обнажились два ряда великолепных жемчужных зубов.

Уаа подняла с земли раковину какого-то моллюска, ловко разломила ее пополам и протянула Юре, сказав что-то. Механик перевел:

— Съешь, помогает! Не то будешь мучиться желудком от соленой воды…

Юра с отвращением понюхал моллюска, лизнул языком.

Капитан кивнул на мертвого пирата:

— Уберите его!

Бандита оттащили в сторону. Иван Ильич наклонился к Уаа, спросил:

— Скажи, девочка, сколько всего бандитов?

Уаа дважды подняла растопыренные пальцы на обеих руках. Потом показала еще три пальца на одной руке. Взглянув в сторону убитого пирата, прижала один палец к ладони.

— Двадцать три, — задумчиво произнес капитан. — Теперь, стало быть, двадцать два. Много…

Издалека послышались слабые крики. Видимо, в лагере хватились пропавшего.

— Утром они начнут обшаривать остров, — сказал капитан. — Судно надо брать сегодняшней ночью! — Он обвел взглядом людей. Устали все так, что едва стояли на ногах. Раковины, указанные девушкой, широко пошли вход. На вкус они оказались вполне сносной пищей. Моряки подбирали их, ломали створки и жадно проглатывали содержимое.

Уаа, с жалостью смотревшая на них, вдруг поднялась.

— Я принесу воды.

Капитан с механиком переглянулись.

— Тебя могут выследить, Уаа, — сказал капитан.

— Я пойду с ней, — предложил Юра.

— Хорошо, — подумав, согласился капитан. — Принесите воды и какую-нибудь пищу. Максимум осторожности! Ты понял? А теперь всем спать! — приказал он. — Через три часа выступаем…

6. Штурм пиратского корабля

Через три часа, подкрепившись водой и фруктами, все были готовы к выступлению.

— Надо снять расчет пулемета, — сказал капитан. — Иначе мы не войдем в лагуну. — Капитан взглянул на боцмана. Тот кивнул:

— Сделаю.

— Возьми кого хочешь.

Боцман обвел взглядом товарищей, остановился на Клюеве, сильном тридцатилетием матросе-крановщике. Клюев опустил глаза.

Молоденький Стеценко покосился на него и сказал дрогнувшим голосом:

— Возьми меня, Матвеич!

Боцман, все еще глядя на Клюева, усмехнулся:

— Не забоишься?

Стеценко похолодевшими глазами смотрел на него:

— Не забоюсь.

Капитан протянул боцману пистолет:

— Возьми.

Боцман отвел его руку:

— Обойдусь… Вам он нужнее…

Вскоре боцман и Стеценко ушли, растворившись в темноте. Остальные заняли места в шлюпке.

— Доктор остается за старшего! — сказал капитан. — Если мы не вернемся, значит, погибли. Оставайтесь здесь. Умрите от жажды и голода, но ни шагу отсюда. С берега вас не заметят, грот виден только с воды. Пираты не вечно будут на острове, они уйдут. Тогда ступайте вглубь — там вода и жизнь. Уаа! — обратился он к молодой туземке. — Я поручаю их тебе. Помоги им, девочка.

Капитан занял место в шлюпке. Механик впрыгнул последним. Наташа протянула ему руку, словно хотела задержать. Глаза ее без очков были беззащитно-детскими. Он погладил девушку по руке:

— Все будет хорошо…

Шлюпка неслышно отошла от берега.

Доктора лихорадило. Он подошел к Власте — она бредила, губы ее шевелились, шептали что-то. Доктор пощупал пульс. К нему подсела Уаа.

— Катана, — сказала она, вглядевшись в лицо больной. — У тебя тоже. — Она дотронулась до его мокрого лба. — Нужна зуга.

— Что это — зуга?

— Такие водоросли. Их сушат, потом дают пить больным. Я сейчас принесу.

— Будь осторожнее! Никто не должен видеть тебя…

Боцман и Стеценко подкрались к скале, где был установлен пулемет. Пираты находились совсем близко, на светлеющем полотне неба хорошо различались два силуэта. Они играли в кости. Говорили громко, похоже, даже ругались.

Боцман вынул из кармана кривой парусный нож.

— Теперь не дыши, — шепнул он Стеценко. — Когда я подползу, отвлеки их чем-нибудь.

Боцмана словно подменили. Кряжистый, неторопливый, ходивший по палубе вразвалку, он превратился в зверя, выслеживающего добычу. И чутко, как зверь, почти бесшумно крался наверх, припадал к земле, замирая, когда в разговоре пиратов наступала пауза, снова полз.

Стеценко затаив дыхание следил за ним — боцман был уже в трех шагах от пиратов и, повернув к нему лицо, делал какие-то знаки. У матроса мелко затряслись руки и ноги, он встал и открыто, во весь рост, пошел на пулемет. Его сразу заметили.

— Кто идет? — крикнули бандиты одновременно.

— Кто, кто… — неожиданно спокойно ответил Стеценко, продолжая двигаться на пиратов. — Стеценкоигорьмихайловичпятьдесятшестогогодарождениярусскийматрос в гости к вам… — быстро, не делая пауз между словами, выговорил он и увидел, как снизу мелькнула и упала на пиратов тень боцмана. Стеценко рывком бросился вперед, но боцман уже покончил с обоими пиратами. Отбросив в сторону нож, он опустился на землю, виновато сгорбившись и опустив руки между колен. Взглянув на матроса, сказал:

— Вот и поквитались, Игорь… За товарищей…

В это время прятавшиеся в гроте услышали голоса, идущие из глубины острова. Видимо, пираты решили не дожидаться утра и искать пропавшего товарища.

Голоса приближались. Власта металась в бреду и в любую минуту могла выкрикнуть что-нибудь. Наташа наклонилась над ней, готовая перехватить этот крик — зажать ей рот ладонью. Маша и доктор настороженно вслушивались в приближающиеся шаги.

Голоса возникли совсем рядом. Пираты ругались, звали приятеля. Наконец шаги стали удаляться.

Маша облегченно вздохнула и решила переменить позу. Она повернулась, перенесла тяжесть тела другую, не затекшую руку, и тут пальцы ее наткнулись на краба, который полз по земле. Маша невольно вскрикнула…

Наступила тревожная тишина. Вдруг несколько обломков камней скатились по склону над крышей грота. Свет фонарика скользнул по воде…

Шлюпка ждала у входа в лагуну. Вот со скалы, охранявшей вход в бухту, дали условный сигнал — зажегся мечущийся огонек фальшфейера.

Шлюпка вошла в лагу ну. Весла были обвязаны тряпками, и она бесшумно приближалась к кораблю.

Корма судна была освещена. Там, у трапа, спущенного вдоль борта, дежурил вахтенный матрос. Они подошли к носу, уцепились за якорную цепь. Механик попытался подняться по ней на палубу. От клюва — отверстия, через которое выбирается цепь, — до края борта было высоко, и Сергей чуть не сорвался. Наконец он выбрался на темную палубу. Огляделся. Увидел свернутую бухту каната.

Конец каната он выкинул за борт, в шлюпку. Нагнулся, чтобы привязать канат. И тут услышал тихий голос за спиной:

— Руки вверх!

Механик вздрогнул, отклонил назад голову — за ним с пистолетом в руке стоял пират. Скалил зубы в темноте.

— Ты куда пропал, Ольми? — насмешливо спросил пират. — Тебя ищут — перетряхнули весь остров. Я думал, ты убежал и забыл прихватить приятеля… — Он захохотал, опустив руку с пистолетом.

Поняв, что его приняли за своего, механик отвернулся от пирата, пальцем поманил его — помоги, мол.

— Чего ты там выудил, Ольми? — снова засмеялся пират. Он спрятал пистолет, нагнулся, чтобы завязать канат. От него разило перегаром.

В это время над бортом показалась голова старпома. Он столкнулся лицом к лицу с пиратом и остолбенел в растерянности.

— Э! — удивился пират. — Кого ты привел, Ольми?

— Своих, — шепнул механик и зажал ему рот рукой.

Связав пьяного пирата, они осторожно двинулись по палубе.

Вскоре та же участь постигла вахтенного матроса, дежурившего у трапа.

Теперь группа захвата имела оружие: автомат, два пистолета и две ракетницы.

Они разделились. Механик с половиной людей спустились вниз, где жили матросы; капитан, старпом и матрос Клюев двинулись наверх. Они подкрались к двери кают-компании, откуда доносились голоса. Распахнув дверь, выстрелили из двух ракетниц одновременно. Искрящийся огонь, отталкиваясь от переборок, заметался над головами. Два-три выстрела довершили дело. Один из пиратов забился в угол, закрыв руками лицо.

— Оружие! — крикнул капитан.

Пират отстегнул пояс с пистолетом, Василий Клюев наклонился, вынул из кобуры кольт.

— В радиорубку! — приказал капитан.

Старпом с Клюевым бросились к радиорубке. Клюев добежал первым, рывком распахнул дверь и упал, прошитый автоматной очередью.

Старпом бросился наземь, выстрелил через дверь два раза. Оттуда ответили очередью. Старпом дотянулся до Клюева, не поднимая головы, отполз с ним за угол надстройки. Подбежал капитан с пистолетом в руке. Опустился рядом с ними на колено:

— Жив?

Старпом нагнулся над лицом матроса:

— Насмерть…

Из радиорубки снова сыпанули очередью.

— Эх, гранату бы! — шепнул старпом.

— Нельзя… Рация…

Отдельные выстрелы слышались и снизу, где действовала группа механика.

На берегу, возле бунгало, начался переполох, забегали люди, стали стрелять в сторону судна. По ним длинной очередью ударил пулемет со скалы. Выстрелы прекратились.

Над кораблем взвилась красная ракета. Боцман и Стеценко, сняв замок с пулемета, спустились к воде и поплыли к судну…

7. Два капитана

Едва занялся рассвет, от берега отошла шлюпка с мотором и направилась к судну. Это был большой вельбот, оснащенный двигателем и имеющий кубрик в носовой части. Впереди, скрестив руки на груди, сидел пиратский капитан, позади него — двое вооруженных матросов.

Шлюпка сделала крутой вираж, закачалась на поднятой волне под бортом корабля.

— Я хочу говорить с капитаном, — сказал пират, не изменив позы.

Боцман с ненавистью посмотрел на него сверху:

— Завтракают… Не велели беспокоить.

Из внутренних помещений корабля донеслась короткая, как всхлип, очередь. Ей ответили одиночные выстрелы. Пират криво усмехнулся:

— На завтрак, как я понял, у вас падают свинцовый горох. Сожалею, если им накормили и капитана.

Но Иван Ильич уже спускался по трапу, застегивая на ходу рубашку.

— Потрясен, совершенно потрясен вашей изобретательностью, капитан! — заговорил пират. — Признаться, не сразу догадался, как вам удалось оставить меня в дураках. Примите поздравления от старого моряка…

— Какой вы моряк?! — презрительно посмотрел на него капитан сверху. — Вы грабитель и убийца!

— Вам ли это говорить, капитан? Сегодняшней ночью вы погубили лучших моих людей. Стабб, Измаил, Вальтер… Где они? Если кто-нибудь из них жив, вам многое зачтется…

— Приступайте к делу!

— У меня к вам предложение, капитан. Видите этот вельбот? Он ваш. Я дам вам бензин, карту, компас… Вы получите достаточно еды, воду и выпивку. Можете оставить себе оружие, вы добыли его в равном бою. И убирайтесь отсюда ко всем чертям! Никто вас не тронет. Больше я не пожертвую ни одной головой, нас и так осталось мало…

На палубе появился потный, грязный механик с автоматом в руках. Он подошел к капитану, что-то шепнул ему.

— Вот так, господин пират! — сказал капитан, едва сдерживая довольную улыбку. — Кончилось время, когда вы могли диктовать условия. И судно, и рация теперь в наших руках. Через несколько часов весь мир узнает о вашем логове…

Лицо пирата искривилось в улыбке.

— Рации у вас нет, капитан! — объявил он. Вынув из кармана маленькую радиолампу, он поднял ее над головой. — Вот ключ от нее! Нет у вас и судна! Вам никогда не вывести его из лагуны. Фарватер знаю только я. Я один. А вам не удастся нанять меня лоцманом… И еще. Завтра сюда придет корабль за грузом. На нем есть пушка. Вы отправитесь на дно раньше, чем споете «Интернационал». У вас ведь принято умирать с песней. — Он снова засмеялся, потом резко остановился, словно стер с лица улыбку. Не оборачиваясь, подал знак бандитам, стоящим позади него. Один из них открыл дверь кубрика, чья-то рука вытолкнула оттуда женщину.

На палубе ахнули, когда увидели, кто это.

— Маша? — изумился капитан, узнав повариху. Маша посмотрела наверх, где, перегнувшись через планширь, стояли родные ей люди, и заплакала.

— Иван Ильич, миленький…

Капитан пиратов сделал ей знак замолчать.

— Остальные, как вы понимаете, тоже в наших руках. Они будут залогом успеха переговоров. Теперь их судьба зависит от вас. Я дам вам время до полудня. Обдумайте мое предложение. Если согласитесь, мы вернем ваших людей. Мальчики мои будут расстроены, они давно не видели белого цвета кожи — но что делать…

Маша вдруг рванулась, хотела что-то крикнуть, но один из пиратов зажал ей рот рукой.

Юра Микоша дернулся, как от боли, невольно поднял автомат. Пират тут же приставил ствол пистолета к виску женщины.

Капитан пиратов поморщился:

— Леди выскажет свои соображения, когда будет свободна и присоединится к вам. До встречи, капитан!

Вельбот развернулся и ушел к берегу.

В роскошной капитанской каюте — стены ее были увешаны дорогими картинами, уставлены антикварными вещами — Иван Ильич собрал командирский совет.

— Соглашаться на их условия нельзя. Они не дадут шлюпке уйти, — сказал второй помощник Володя Сердюк. — Мы много знаем, а они не оставляют свидетелей.

Капитан кивнул, взглянул на часы:

— Через два часа начнется прилив. Потом мы не выберемся отсюда.

— Похоже, не выберемся и сейчас, — подал голос старпом. Он ходил вдоль стен, рассматривая картины. — Проход слишком узок. Риф на рифе… Как там мог пройти большой корабль — загадка!

— Послушайте, о чем вы говорите? — возмутился механик. — Мы собираемся уйти отсюда? А заложники? Оставить их в руках бандитов?

— Ума не приложу, как пираты обнаружили их, — задумчиво сказал капитан.

— А, черт! — Второй помощник стукнул кулаком по колену. — Так удачно все складывалось…

— Да тут целый Эрмитаж! — воскликнул старпом, заканчивая осмотр экспозиции. — Чтобы вернуть эти сокровища, их главарь пожертвует многим! — Он тронул рукой богатую золотую раму, которая обрамляла довольно скромную картину. Хотел приподнять, чтобы почувствовать тяжесть материала, но картина не шелохнулась. Она плотно сидела в стене. Старпом удивился, тронул рукой соседнюю картину — та висела нормально. Он вернулся к золотой раме, попробовал сдвинуть ее влево, вправо — картина вдруг мягко тронулась с места. Под ней на окрашенной под бук поверхности панели чернело едва заметное отверстие для ключа. Все стали рассматривать тайник. Володя постучал кулаком по панели — она отозвалась низким металлическим звуком.

Механик быстро выскочил из каюты. Вскоре он вернулся с боцманом, который держал в руках автогенный аппарат. Раскаленный резец коснулся стальной обшивки сейфа. Посыпались искры.

Сейф вскрыли — он был битком набит пачками денег. Капитан стал вываливать их на пол, добираясь до глубины сейфа. Тут были ямайские и родезийские фунты, малайские доллары, бирманские кьяты и таиландские баты. Капитан вынул какую-то книжечку, испещренную цифрами, бегло пролистал ее, отложил в сторону.

Груда бумажных денег возвышалась на полу.

— Сколько людей погубили из-за этих бумажек! — задумчиво протянул старпом. Концом ботинка он раздвигал пачки и, наклонившись, разглядывал их, словно пытаясь прочесть их кровавую историю.

Больше в сейфе ничего не было. Капитан протянул старпому пачку листиков, похожих на визитные карточки:

— Почитай. Похоже, это личное досье капитана. — Он снова вернулся к испещренной цифрами книжечке. Задумался. Сел в кресло. — Боцман, какая глубина на якорной стоянке? Пойдите измерьте!

Боцман удивился, ушел выполнять задание.

— Ах, какие подлецы! — вырвалось у старпома, который просматривал записи пиратского капитана. — Вы только послушайте! — Он стал читать: «Стабб. Воевал во Вьетнаме. На счету расстрел мирной деревни. Дезертировал в Африку. Наемник. Покушение на Агостиньо Нето. Умеет безошибочно выбрать хозяина. До конца верен только деньгам. Снайпер. Отлично владеет ножом. Ложь — вторая натура, часто не знает сам, когда говорит правду. Отличный работник. Слабости: любит мать, посылает деньги ей и невесте». — Старпом сделал паузу, посмотрел на товарищей. — Каково? Любовь к матери — слабость… — Он взял другую карточку. — А вот наш знакомый. Послушайте, Иван Ильич!

Но Иван Ильич не слышал. Он с головой ушел в цифры и о чем-то напряженно думал.

Старпом продолжал:

— «Салих. На счету восемь кораблей. Террорист. Разыскивается Интерполом за угон и уничтожение заложников «Боинга-747». При побеге из тюрьмы задушил надзирателя. Любимое выражение: «Пулю в живот, и никаких проблем». Легко переносит побои. Редко пьянеет. Умеет отыскать в человеке худшее. Садист. Ярый антикоммунист. Отличный профессионал, но опасен: ждет удобного случая, чтобы взять дело в свои руки…»

Вошел боцман.

— Девять метров, товарищ капитан! — доложил он.

— А в футах? — Капитан перевел взгляд на старпома.

Старпом пожал плечами:

— Тридцать один…

— Так вот! — Капитан поднял над головой книжечку. — Фарватер у нас в руках! Место якорной стоянки — тридцать один фут. Зюйд-вест, сто метров — двадцать восемь футов… Это карта промера глубин!

— Потрясающе! — тихо восхитился Володя Сердюк.

— А как же женщины? — спросил механик. Казалось, его одного не обрадовало открытие капитана.

Капитан помрачнел:

— Нет, Сережа. Тут мы бессильны. Только погибнем сами и погубим дело.

— Чем быстрее мы выберемся отсюда, тем больше шансов спасти их, — сказал старпом. — Пираты поймут — единственная возможность продлить себе жизнь, это сохранить заложников. Иначе им пощады не будет. Это они понимают.

— Нет, — возразил механик. — У них остается шлюпка. Она не вместит всех. Они убьют свидетелей и уйдут с острова.

— Что ты предлагаешь? — сухо спросил капитан.

— Напасть ночью на лагерь и освободить заложников.

— Другими словами, красиво погибнуть… Пираты только и ждут этого.

— Во всяком случае, я не могу бросить их. Я остаюсь.

— Тут командую я!

— И тем не менее я остаюсь.

— Сдайте оружие!

Механик недоуменно посмотрел на него.

— Вы арестованы! Штурман, возьмите у него пистолет и отведите в каюту!

Володя подошел к механику, протянул руку за оружием. Механик посмотрел на него потемневшими от гнева глазами:

— Знаете, кто вы все?!

— Дай пистолет! — сжав губы, потребовал Володя. — Так будет лучше для тебя. Идем!

Когда механик и второй помощник вышли, капитан сказал:

— Я разделяю чувства Веремеева. Я бы сам с радостью отдал жизнь за наших несчастных товарищей… Но если мы погибнем, исчезнет единственная возможность избавить тысячи людей от смертельной угрозы существования пиратов. И поэтому я приказываю: поднять якорь!

Со скрежетом выбрали якорь.

Услышав это, в пиратском лагере заметались фигурки.

Корабль стал медленно двигаться в сторону открытого океана. Боцман на носу судна все время мерил глубину, передавал результаты на мостик.

Вот и узкий проход. В темно-аквамариновой глубине его чернели тут и там подводные рифы. Приливное волнение между скалами, затрудняло маневренность судна.

По скалам левого берега уже бежали пираты, стреляли на ходу. С судна редко отвечали — стрелять было некому, все занимались работой. Чтобы пройти узкость, нужен ювелирный расчет, а на мостике стоять невозможно. Вокруг вились пули. Судно пару раз с треском прошлось по краю острого рифа.

Наконец пираты остались чуть позади. Капитан, перегнувшись через крыло мостика, непрерывно командовал:

— Левая машина, стоп! Правая, малый вперед! Правая, стоп! Левая, малый назад!

Впереди уже виднелся просвет чистой воды.

И тут все увидели мину — черный шар с рогульками по бокам.

— Стоп, машина! — скомандовал капитан.

Но корабль еще двигался по инерции вперед. За этой миной видны были другие. Рогатая смерть приближалась.

— Не стреляй! — Капитан едва успел ударить по руке старпома. Пистолетный выстрел прошил воду рядом с миной. — Волной от взрыва нас выкинет на скалы… Багор! — закричал он вниз, на палубу.

Но какой там багор! Боцман наскоро обвязал себя линем вокруг пояса, перелез через борт. Стеценко и еще один матрос вцепились в него.

— Руки! — заорал на них боцман. — Держите линь!

Он стал спускаться по вертикали форштевня. Мина — вот она рядом. Сейчас он коснется ее. Осталось несколько сантиметров. Боцман зажмурился.

Взрыва нет. Шар мягко вошел в его ладони. Боцман держал его, пока корабль набирал задний ход. Когда движение назад стало ощутимым, боцман мягко оттолкнул от себя мину…

— Они возвращаются. — Капитан пиратов отнял от глаз бинокль.

Салих спросил:

— Приготовить шлюпку?

— Не надо их торопить. Если они согласятся на наши условия, дадут знать сами. Но они не согласятся.

— Почему?

— А ты бы как поступил на их месте?

Салих ухмыльнулся.

— Так вот, если хочешь, чтобы тебя обманули, считай себя умнее других…

— Тогда они попробуют напасть на лагерь и освободить заложников.

— Молодец, малыш. Ты на верном пути.

— Удвоить караул?

— Нас осталось мало…

— Их меньше.

— Сколько?

Салих пожал плечами.

— Мы ничего не знаем о них. Это упущение. А ведь у нас их пленные.

— Понял, Мастер.

— Только полегче. Не забывай, что они еще и товар. Они могут спасти тебе жизнь. Кто помогал им?

— Думаю, это девчонка…

— Это она убила Ольми?

Салих кивнул.

— Нашли?

— Куда она денется…

— А если они попытаются разминировать проход и уйти? — вернулся капитан к прежним размышлениям.

— Послать и туда людей, Мастер?

— Мы будем вынуждены разделиться…

— Они тоже. Кто-то должен остаться охранять корабль.

— Резонно. И все-таки нам нельзя ввязываться в открытый бой. Надо знать их решение. Надо подтолкнуть их на него…

— Как?

— Как? — задумчиво переспросил капитан. — Как это сделать?..

Наташа сидела в кресле, руки ее были заломлены назад и связаны за спинкой. Над ней склонился Салих. Другой пират, белозубый молодой парень, сидел в углу, тянул через соломинку молоко из кокосового ореха и с интересом следил за ходом допроса.

— Ну? Будешь говорить? — Салих приблизил свое лицо к лицу Наташи. — Сколько вас? Кто принес вам воду и пищу?

— Не понимаю, — закрыв глаза и отодвигая лицо, ответила Наташа.

— Ага, ты не понимаешь по-английски? И по-французски тоже? Спроси ее по-немецки, Швейгерт! Чему-то вас учили в школе? — Салих положил ей руку на шею, Наташа вздрогнула. — Ты ведь была пай-девочкой, не так ли? Вон как ты вздрагиваешь от прикосновения мужчины… Эй, Хаади!

В комнату вошел здоровенный пират, встал у двери.

— Нравится?

Тот ухмыльнулся.

— Что, Хаади, давно не видел белой женщины? — Салих рванул кофточку на груди Наташи, обнажил грудь. — А? Какова?

— За такую курочку я отдал бы половину своей доли.

— Но-но, Хаади. Подумай о товарищах. Чем ты лучше их? У нас демократия. Все поровну… Так что? Будешь говорить? — Он снова наклонился к Наташе.

— Привели Уаа, — сказал Хаади.

— Где она?

— Я велел привязать ее к пальме.

Салих кивнул Швейгерту.

— Пойдем побалуемся. А ты подумай пока, — сказал он девушке, — и послушай, как будет кричать твоя сообщница…

Салих снял с пояса тяжелый кожаный ремень, протянул его Швейгерту:

— На, всыпь ей за Ольми!

Уаа стояла, обняв ствол пальмы, руки ее были связаны.

— Не хочешь? Или тебе жаль эту темнокожую тварь? Тогда смотри!

Резко, не размахиваясь, Салих ударил Уаа по голой спине, девушка вскрикнула, прижалась к дереву.

— А, подала голос! Сейчас ты начнешь оплакивать Ольми. Кричи громко, чтобы он слышал, как по нем плачут на этом свете! — Сильно размахнувшись, он нанес страшный удар по спине.

Душераздирающий крик заставил капитана пиратов подойти к окну. Он увидел всю сцену.

С каждым ударом садист все больше входил во вкус. Девушка отчаянно билась, пытаясь вырваться из пут, кричала звериным хриплым криком, а садист, тяжело дыша, успевал между криками говорить приятелю:

— Смотри, смотри! Если хочешь чего-то добиться, убей свои чувства. Раздави их, как змею… — Он задыхался. — У тебя еще остались капли совести. Это твоя ахиллесова пята!

За спиной Салиха возник капитан пиратов.

— Прекратить! — заорал он, дергая щекой. — Делать нечего?! — Он подошел к девушке, ножом разрезал веревку на ее руках. Она опустилась на землю, вздрагивая от рыданий. — У него из-под носа увели судно, а он воюет с женщинами!..

— Но, Мастер… — стал оправдываться Салих.

— Никаких «но»! Немедленно собери десять самых крепких парней и отправь их к выходу из лагуны! Я разгадал их план! Они попытаются разминировать проход и уйти. Но это им не удастся!

В это время Уаа, оставленная пиратами без внимания, стала медленно отползать к воде.

— Мы устроим им западню! — кричал капитан пиратов.

Тут Салих увидел девушку.

— Стой! — крикнул он. Она бросилась в воду, Салих побежал за ней. Капитан схватил его за руку.

— Не торопись, малыш, — мягко сказал он. — Дай ей уйти.

Салих поднял на него удивленные глаза.

Капитан достал пистолет и, прицелившись, выстрелил. Пуля упала в воду далеко от девушки. Она нырнула и исчезла под водой.

На судне услышали выстрелы и увидели, что кто-то плывет к ним от берега. Вскоре поняли, что это Уаа. Голова ее часто исчезала под водой, а когда появлялась на поверхности, вокруг нее взлетали фонтанчики от пуль. Все они падали мимо. Молодая туземка нырнула в последний раз, и вскоре голова ее показалась с другого, защищенного от пиратов, борта. Ей помогли подняться на палубу. Она попросила отвести ее к капитану…

Капитан приказал привести старшего механика.

Он вошел — злой, непримиримый, — встал у двери, покосился на Уаа, которая сидела в кресле, поджав под себя ноги.

— Останетесь на судне за меня! — сухо сказал капитан.

Механик удивленно взглянул на него.

— Будьте начеку. Если мы погибнем, пираты попробуют взять корабль штурмом. Деритесь до последнего патрона! Когда они кончатся, потопите корабль, изуродуйте машину, делайте, что хотите, но судно не должно достаться пиратам! Все!

— Иван Ильич, — механик сделал шаг вперед, — разрешите мне пойти с вами.

— Нет! — отрезал капитан. Потом, уже мягче, сказал: — Ты слишком горяч, Сережа… И к тому же… Ты должен это знать… Наша главная цель — не освобождение товарищей. Если удастся, мы сделаем и это. Даже обязательно сделаем. Но это не главное.

— А что же?

— Капитан. Их главарь. У него ключ к передатчику…

8. Западня

Черная, непроницаемая ночь упала на остров.

На шлюпке, которая отплыла от борта, ушли пятеро: капитан, старший помощник, Володя Сердюк, боцман и матрос Микоша.

Они высадились на берег далеко от пиратского лагеря. Спрятав шлюпку в щель между скалами, поднялись на небольшой холм и спустились к берегу океана. Дальше они двинулись вдоль берега острова, чтобы подойти к лагерю с тыла. Перед самым лагерем они поползли. В лагере было тихо. Ни света, ни шороха — ничего. Они залегли между камнями и долго наблюдали за лагерем. Наконец Юра Микоша пополз к одному из бунгало. Остальные с оружием наготове следили за ним.

Не ко времени выползла луна, стало светлее.

Юра издалека сделал знак руками — пусто. Он стал красться к другому дому. Затих у двери, прислушался. Тихо толкнул дверь. Она со скрипом отворилась. Тишина. Юра подождал еще немного, подобрался для прыжка, сделал шаг в сторону двери и быстро впрыгнул внутрь, держа пистолет в согнутой руке у живота.

Через несколько секунд он показался на пороге, перебежал освещенную луной поляну перед домом и упал рядом со своими товарищами:

— Пусто.

— Не нравится мне это, — шепотом сказал боцман.

Они стали переползать к пещере, в которой, как сказала Уаа, были заперты пленные. Пещера — выбитый в скале склад для продуктов — находилась в глубине острова, за лагерем. У входа в нее сидел часовой с автоматом. Уронив голову на колени, он спал.

Юра пополз к нему. Спиной к скале стал подкрадываться сбоку. Резко ткнул пистолетом в висок.

— Не двигаться!

Вдруг он вскрикнул и отшатнулся. Часовой в той же согнутой, как сидел, позе упал на бок с глухим стуком. Юра наклонился над ним — это был труп. Труп пирата, убитого Уаа.

Со скрипом распахнулась дверь. Юра отпрыгнул, вскинул пистолет. На пороге стояла женщина. Юра осторожно сделал шаг, заглянул в проем двери. Сбившись в плотную стайку, там сидели перепуганные туземные женщины.

— Засада! — крикнул сдавленным голосом боцман. С оружием наготове все пятеро стали отползать назад, в темноту.

И снова повисла тишина.

— К шлюпке! — приказал капитан. Тем же путем они вернулись назад, спустились к береговой изломанной полосе. Шлюпки не было.

— Кажется, спутали место…

Капитан вдруг резко повернулся к молчаливому берегу. Его спутники тоже развернулись, держа перед собой оружие. Враг был рядом, его присутствие ощущалось в самой атмосфере ночи.

Раздался голос:

— Сдавайтесь! Вы окружены!

Капитан выстрелил в направлении голоса и упал. Его товарищи бросились на землю, стали отползать за камни.

Длинная очередь взбила сухую пыль над головой капитана.

— Сопротивление бесполезно! Вы на мушке… — продолжил тот же голос. — Послушай, капитан, мы могли бы перестрелять вас, как котят, но я еще хочу побеседовать с вами.

Капитан молчал.

— Ну-ка, малыш, пощекочи его!

Следующая черта, которую провели пули, прошла перед самой головой капитана. Осколок камня оцарапал ему щеку.

— Бросайте оружие и поднимайтесь по одному! — приказал голос.

Капитан встал, бросил пистолет к ногам.

— Теперь остальные!..

Наконец-то они соединились со своими товарищами. Это была грустная встреча. Их заперли в той же пещере, у входа встали два вооруженных пирата.

— Что с Сережей? Он жив? — бросилась к ним Наташа.

Ее успокоили.

Капитан склонился над Властой:

— Тебе лучше, девочка?

Она открыла глаза:

— Я хочу домой.

Капитан погладил ее по голове.

— Поправляйся, и мы с тобой поплывем на север, к дому…

Доктор, истерзанный болезнью, едва двигая воспаленными губами, сказал:

— У вас кровь на щеке. Я перевяжу…

Сдвинулся тяжелый засов на двери. В открывшейся щели показалась фигура Салиха.

— Господин капитан, следуйте за мной!

— Много вы доставили нам хлопот, капитан. Казалось бы, я должен вас ненавидеть. Но ваша смелость и мужество внушают уважение. — Два капитана были одни в комнате. Они разговаривали тихо, спокойно, со стороны могло показаться — беседуют два приятеля. Напряжение выдавали только глаза, они не скрывали ничего. — Я по-прежнему предлагаю вам шлюпку с полным баком бензина. Но никакого оружия! — Капитан пиратов развел руками. — Условия стали жестче. Вы потеряли все…

— Ошибаетесь, — поправил его Иван Ильич. — У нас есть судно… Там верные люди. Вам придется заплатить кровью…

— Поэтому я и предлагаю шлюпку. Иначе у нас вообще не получилось бы разговора.

— А если я хорошо заплачу вам? — вдруг спросил Иван Ильич.

Капитан пиратов внимательно посмотрел на него.

— Какую валюту вы предпочитаете? Доллары, фунты? Может быть, кьяты или риалы?

— Я понял, что вы нашли тайник, — усмехнулся пират. — Понял по тому, как вы уверенно двигались по фарватеру…

— Я приказал принести в вашу каюту канистру бензина. Последний, кто останется в живых, подожжет его…

— Вы деловой человек, капитан.

— Учусь… Знаете, у нас есть пословица: с волками жить…

Капитан пиратов засмеялся:

— На моем языке она звучит несколько иначе…

— А какой ваш родной язык? — простодушно спросил Иван Ильич. — По-английски вы говорите, как я, с акцентом… Но вы европеец?..

— У меня нет родины, капитан, — высокопарно ответил пират. — Я освободился от этого предрассудка. И сразу почувствовал себя свободным человеком. Теперь моя родина — весь мир…

— Не преувеличивайте, капитан, — поморщился Иван Ильич. — На самом деле вы вынуждены прятаться в жалкой дыре на краю света. Да и тут не можете чувствовать себя в безопасности. Попали же мы сюда…

Взгляд пирата похолодел. Он бросил раздраженно:

— Тот, кто попадает на этот остров, не выходит отсюда живым!

— Вот вы и открылись, капитан! — спокойно сказал Иван Ильич и откинулся на спинку кресла. Повисла напряженная пауза.

— Послушайте, приятель… — Щека пирата задергалась — признак нарастающего гнева. — Вы ведете себя так, как будто у вас есть выбор!

— Выбор у меня есть. Например, погибнуть с честью. Погибнуть, но погубить вас! Вам никогда не вернуть ни судно, ни груз! Никогда! — Последние слова Иван Ильич выкрикнул прямо в лицо пирату. На его крик в комнату вбежал Салих:

— Вы меня звали, Мастер?

Пират перевел взгляд с него на капитана, задумался на мгновение:

— Выйди! И оставь эту манеру — подслушивать под дверью. — Он встал, сам закрыл дверь за Салихом, пересел в другое кресло напротив капитана. — Поговорим спокойно. Этот опий — наша добыча. Торговцы контрабандой нам хорошо заплатят за него. Вам же я предлагаю плату неизмеримо большую — жизнь! И забудьте о грузе, капитан! В конце концов, он принадлежит не лично вам. А какая нам разница, каким путем он попадет к страждущим…

— В качестве яда. Тогда как миллионы людей могли бы получить самые необходимые лекарства…

— У вас богатое государство. Оно не оставит своих больных… Вы мне нравитесь, капитан. Живя среди этих пьяниц и наркоманов, я заболел ностальгией по настоящим и мужественным людям. Верите вы мне или нет, но мне бы очень хотелось сохранить вам жизнь. Вдумайтесь еще раз в шанс, который я вам предоставляю…

— Безоружную шлюпку ничего не стоит догнать и раздавить корпусом.

— Вы не правы. А ведь вы хороший моряк. Посудите сами, шлюпка имеет четыре узла ходу. Это всего лишь втрое меньше, чем скорость нашего судна. Но зато у вас приличная фора во времени. Далее если бы мы захотели погубить вас, мы ухлопали бы кучу времени, чтобы выбрать якорь, пройти узким фарватером, — для маленькой шлюпки это не составит труда, — и наконец, проход заминирован, вы видели…

Иван Ильич задумался — последний довод был убедителен.

— Я не могу дать вам оружие, капитан. Вы можете выкинуть новый фокус… И тогда мои головорезы съедят меня. Они рады использовать любой повод, чтобы избавиться от лишнего партнера в дележе добычи. Впрочем… Оставьте себе, этот пистолет. — Пират вынул кольт, положил на стол перед капитаном. — На память о нашем знакомстве.

— Какая к черту память! Ваш человек выкрал у меня оружие из сейфа. Мы квиты…

— Пусть так, — мягко улыбнулся пират. — Подумайте только, у вас будет минимум два часа, чтобы скрыться из виду. Потом вы можете изменить курс… Он не заряжен, — сказал пират, поймав взгляд капитана, брошенный на кольт. Он вынул обойму, положил на стол перед собой, добавил: — Торопитесь, капитан! Я уже говорил — завтра сюда придет корабль за грузом.

— Хорошо, — решился капитан. — Но одно условие…

— Какое?

— Ваши люди не поднимутся на судно, пока шлюпка не выйдет из лагуны…

Утро встало серое, туманное. Такая погода вселяла надежду. Девять моряков — три женщины и шесть мужчин — сели в пиратский вельбот. Больную положили в кубрике. Боцман проверил мотор. Вельбот пошел к судну, стоящему посреди лагуны.

Одновременно от берега отошла шлюпка с пиратами — их было четверо вместе с капитаном — и тоже направилась к судну.

Акт передачи проходил так.

Двое пиратов поднялись на борт, встали у трапа. Каждый из шестерых оставшихся на судне моряков подходил к ним по очереди, бросал к ногам оружие — обоймы и магазины с патронами сбрасывались в отдельную кучу. Пираты обыскивали его и пропускали к трапу, по которому он спускался в вельбот.

Капитан пиратов находился в весельной шлюпке с «Зимы», следил оттуда за происходящим.

К трапу приблизилась Уаа — она шла перед механиком. Пират грубо оттолкнул ее, выругался. Девушка снова бросилась вперед. Пираты схватили ее, она стала вырываться и вдруг укусила одного из них за руку. Пират вскрикнул, выпустил девушку, но тут же снова бросился на нее. Механик поднял автомат, загородив собой девушку.

Капитан пиратов подал знак из шлюпки: пропустить.

Пират отступил.

Механик бросил автомат на палубу. Придерживая девушку, стал спускаться по трапу.

Когда он ступил в шлюпку, к нему бросилась Наташа. Они обнялись. Никого больше не стесняясь, она целовала его лицо, руки, шею и снова, притихнув, прижалась к его груди.

Взревев мотором, вельбот рванулся к выходу из лагуны.

Они уже шли фарватером, когда кто-то заметил масляный след за кормой. Боцман кинулся к баку — почти весь бензин вытек. Бак был пробит.

Капитан оглянулся. Шлюпка уже вернулась на берег и сейчас, набитая вооруженными пиратами, двигалась к судну.

— Вперед! — приказал капитан.

Вельбот рванулся, наращивая скорость. Двигатель работал на пределе.

Впереди перед выходом в чистую воду уже видна была заминированная полоса поперек фарватера.

Не снижая скорости, вельбот устремился в промежуток между двумя минами. Никто не заметил троса, к которому были прицеплены эти мины. Вельбот задел его килем, трос натянулся углом. Они не успели ни крикнуть, ни испугаться, ни протянуть руки, чтобы смягчить удар, и две мины с двух сторон ударили в оба борта вельбота.

Но ничего не произошло. Трос, натянувшись, скользнул по днищу, сорвал винт, вельбот развернулся боком, черпнул немного воды и закачался на низкой волне.

Вот когда открылся дьявольский план пиратов. Музейные мины с рогульками по бокам были простым камуфляжем. Ничто не мешало пиратам догнать потерявшую скорость шлюпку и расстрелять находившихся в ней людей.

Все молчали, с надеждой глядя на капитана.

Он вынул кольт, пересчитал пули.

Механик мягко отстранил от себя Наташу, встал. Посмотрев отрешенными глазами на товарищей, сказал:

— Прощайте, друзья! — И кинулся в воду.

Пронзительно закричала Наташа, люди привстали со своих мест, капитан проводил взглядом плывущего к берегу механика и скомандовал:

— Весла на воду!

9. Старший механик Сергей Веремеев

Веремеев проплыл весь путь, который они только что проделали в шлюпке. Выбравшись на скалы левого берега, он пробежал еще немного вперед, в сторону лагуны и упал, задыхаясь, на камни…

На пиратском судне еще не выбрали якорь, а машина уже дала ход, и нос корабля стал медленно поворачиваться в сторону океана.

Механик лег на спину. Постарался выровнять дыхание. Пошевелил пальцами в воздухе, проверяя их цепкость и силу. Снова перевернулся на живот, выглянул из-за камня.

Судно было рядом. В проходе между рифами оно двигалось медленно, со стороны казалось — стоит.

Все пираты с оружием в руках столпились на носу, только двое-трое во главе с капитаном — на мостике. Да вахтенная команда в машинном отделении. Палубы были пусты.

На корме вдоль борта судна, почти касаясь воды, висели тали — веревки с блоками и крюками на концах, служащие для подъема шлюпки. Пираты рассчитывали в скором времени вернуть шлюпку на место.

Механик соскользнул в воду, подплыл к судну. Уцепился за крюк на конце проплывающей над ним веревки. Отчаяние придало ему силы. Несколькими цепкими перехватами он поднялся наверх и перевалился через планширь.

Приподняв мокрую штанину, он вынул из повязки на щиколотке пистолет. Взглянул на циферблат часов. Наступила минута, когда радисты всех судов мира слушают эфир.

Радиорубка была рядом с мостиком. Механик поднялся по трапу, прижался к переборке рядом с дверью в радиорубку. Прислушался.

Пиратов не касались морские законы — радист работал на ключе. Механик осторожно тронул ручку двери. Она была закрыта. Он приготовился вышибить дверь, но передумал.

Постучал «условным» стуком — тремя двойными ударами.

Дверь тут же отворилась, и механик задохнулся от радости.

Перед ним был Салих.

Дулом пистолета Веремеев ткнул его в лицо — Салих залился кровью — и втолкнул в радиорубку. Развернул спиной к себе, вытащил пистолет из кобуры, сунул на пояс.

— Не убивай меня! — стал молить Салих. — Я тебе пригожусь. Только прикажи — все сделаю! Я убью капитана и отдам вам судно…

— Садись! — приказал механик. Салих послушно сел. Механик приставив ствол пистолета к его шейному позвонку, приказал:

— Передавай сигнал тревоги!

— Хорошо, хорошо! — закивал Салих, кося глазами. Он стал выбивать двенадцать длинных тире с короткими интервалами. — Не убивай меня, слышишь! Используй меня! Я пойду на все!..

— А теперь текст!.. — приказал механик. Он вынул из-за пояса другой пистолет и стал держать под прицелом дверь в радиорубку…

Судно медленно лавировало между рифами. Остались считанные минуты, и узкость будет пройдена. Уже устанавливали пулемет на носу…

В дверь радиорубки постучали.

— Спроси — кто? — приказал механик.

— Кто там?

— Салих, к капитану! — ответили за дверью. — Быстро!

— Сейчас приду! — Голос у Салиха дрожал от волнения.

— Теперь — наши координаты! — шепотом приказал механик. — Передай три раза!

Салих торопливо работал ключом, механик вслушивался в эти точки и тире в то же время не упускал из внимания то, что происходило за дверью. Человек, позвавший Салиха, не ушел. Снова раздался его голос:

— Скоро ты?

— Сейчас, сейчас! — ответил Салих. — Иди — я приду… Не открывай ему дверь! — стал умолять Салих. — Он будет стрелять и убьет меня.

— Встать! — приказал механик шепотом. Он заломил ему руку назад, подтолкнул к двери: — Открывай!

Лицо Салиха, залитое кровью, исказилось смертельным страхом. Салих повернул ключ, механик ногой распахнул дверь. Палуба перед входом в радиорубку была пуста. Они с Салихом сделали шаг наружу и тут увидели пирата, который прятался за дверью. Механик резко развернул Салиха, защищаясь им, как щитом. Салих успел закричать:

— Не стреляй! Попадешь в меня…

— Туда тебе и дорога, собака! — крикнул в ответ пират и всадил в него короткую очередь, пытаясь задеть механика. Пули только оцарапали его. Он пригнулся и выстрелил из-под руки Салиха. Пират дернулся и упал. Механик выпустил обмякшее тело садиста и побежал, слыша за собой крики и топот ног. Он метнулся в одну сторону, но, увидев бегущего на него пирата, повернул назад. Но и оттуда бежали бандиты. Сергей прижался к стене, выстрелил. Один упал, другой прыгнув за шлюпку, стал прицельно стрелять оттуда. Механик — спиной к стене — сделал пару шагов назад, нащупал левой рукой ручку двери, выстрелил и юркнул в коридор. Скатился по двум трапам вниз, пробежал узкий коридор, миновал еще один трап и оказался перед железной дверью, ведущей в машинное отделение.

Здесь стоял грохот от работающего двигателя. Сновали полуголые люди. Они еще не видели Веремеева.

Он закрыл за собой дверь на металлические засовы, съехал по скользким поручням вниз и столкнулся лицом к лицу с пиратом. Не целясь, выстрелил. Шум двигателя поглотил звук выстрела.

Сергей бросился к телеграфу. Человек, дежуривший возле него, схватился за оружие. Механик опередил его, дважды нажал на курок. С немым криком тот откинулся на ручки телеграфа.

Такой же беззвучный выстрел опалил Сергею рукав у предплечья. На рубашке расползлось красное пятно.

Согнувшись, он выстрелил два раза в том направлении, где мелькнула за движущимися частями машины фигурка…

Судно почти миновало узкий проход и выходило в простор океана. Впереди видна была шлюпка, идущая на веслах.

— Малый вперед! — скомандовал капитан пиратов.

Его помощник перевел ручки машинного телеграфа на нужный режим хода, и тут же в машинном отделении раздался резкий, покрывающий остальные звуки звонок. Стрелка машинного телеграфа прыгнула и остановилась в секторе «Малый вперед».

Механик отключил блокиратор и перевел пусковую рукоятку в положение «Полный назад». Тут же подскочил к телеграфу, и отрапортовав «Малый вперед», дал на мостик сигнал, что команда получена и выполнена правильно.

Судно же, вместо того чтобы ускорить ход вперед, вдруг дернулось, словно его кто-то придержал сзади. Капитан выругался и недоуменно взглянул на телеграф.

Тут же двое его помощников скатились по трапу и бросились к машинному отделению.

В металлическую дверь забарабанили. Механик стал держать дверь под прицелом, все время оглядываясь назад — пираты могли проникнуть в машинное отделение через ствол шахты над двигателем…

Судно несло на скалы, которые торчали за кормой.

— Руль вправо! — орал капитан, пытаясь выполнить маневр поворота на заднем ходу…

Механик почувствовал этот маневр. Перевел пусковую рукоятку в положение «Стоп». Выждал несколько секунд, снова врубил «Полный назад».

Судно виляло, острый риф со скрежетом прошелся по борту. Корабль, развивая скорость, несся прямо на береговые скалы. Капитан ревел и ругался, носился ураганом по мостику…

Над головой Веремеева сыпанули длинной очередью. Он присел. Пули разбили стекло телеграфа. Кто-то из пиратов догадался спуститься в шахту. Механик выстрелил в этом направлении. Но патроны кончились.

Он метнулся к телу лежащего рядом пирата, подхватил выроненный пистолет.

Раздался взрыв, дверь вылетела, и из дымного облака ударили несколько очередей сразу. Пули попали в то место, где только что стоял механик. Но конец был близок…

Скалы за кормой судна неотвратимо приближались, раздался скрежещущий удар, капитана пиратов подбросило вверх, он шлепнулся о планширь и полетел с многометровой высоты мостика в воду.

Тугой взрыв сотряс воздух — взорвался склад боеприпасов. Черный столб дыма вырвался из-под палубы, затем поднялись языки огня…

В шлюпке перестали грести, привстали со своих мест, ничего еще не понимая, смотрели на гибнущее судно…

Судно, перевалившись на один борт, застряло на скалах. Черный дым тянуло в сторону острова, куда, барахтаясь в воде, плыли несколько оставшихся в живых пиратов.

Из люка, ведущего в машинное отделение, показалась голова механика. Лицо его было в крови, перепачкано машинным маслом. Придерживаясь за поручень, он встал, пошатываясь. В руке он все еще сжимал пистолет.

Раненый пират, постанывая от боли и страха, полз на четвереньках по наклоненной палубе к борту. Механик переступил через него, едва удерживая равновесие, сделал несколько шагов к борту, схватился за планширь.

Он посмотрел на остров, окутанный дымом, и улыбнулся усталой улыбкой человека, сделавшего доброе дело.

Взгляд его обратился в сторону открытого океана, нашел скорлупку шлюпки. На вельботе дружными взмахами поднимались и опускались весла — он шел в направлении горящего судна.

Механик снял спасательный круг, висевший на борту, продел в него голову и упал в воду…

А над безбрежной пустыней Великого океана звенели в высоком небе тонкие звуки морзянки. Разноязыкие радисты многих судов мира приняли сигнал бедствия и сейчас передавали в эфир переведенную на международный язык телеграфа фразу:

«Всем, всем, всем!

Внимание!

Всем военным судам, авиационным и подводным соединениям всех стран!

Совершено нападение пиратов на мирное торговое судно.

Просим немедленно двигаться в район, обозначенный координатами: семь градусов восемнадцать минут северной широты, сто тридцать восемь градусов одиннадцать минут восточной долготы…

Всем, всем, всем!..»

1977 год

Тайны мадам Вонг