М и к и ш е в (с юмором). А ты подскажи командованию!
В е р е с о в (вполне серьезно). Почему я? Ты военный работник.
М и к и ш е в. Не смеши меня. Если комбат станет подсказывать генералам… Это вроде того, как вчера мои бойцы пришли мне советовать. (Распаляясь.) Нет, додумались! Предложили мне что, думаешь? Хотят пройти по дну в самодельных водолазных костюмах… Говорят, сошьем их хотя бы из мешковины, проолифим.
Вересов насторожился.
В одной руке автомат, в другой граната, и в темную ночь ударим по немцам. По немцам, которые укрепились на том берегу по всем правилам фортификации! Сказка? И еще претендуют, чтобы я немедленно доложил об их бредовом десанте начальству.
В е р е с о в. Что ты им ответил?
М и к и ш е в. Шуганул дай боже. Запретил и думать о благоглупостях. Добро бы одна молодежь, начитались Жюля Верна… А то пришел с ними пожилой железнодорожник: «Как старый минер, говорит, предлагаю свои услуги — могу пройти под водой и скрыто разминировать плотину».
В е р е с о в. Старый минер… Как его фамилия?
М и к и ш е в. Ершов некто. Начальник станции. Мировой склочник. До войны всех завалил жалобами. Теперь так, Вересов: сооруди мне с десяток железных каминов. Зимой неплохо будет погреться в окопах. Можешь особо не спешить. За месяц успеешь наковырять?
В е р е с о в. Успею. Не спрашивал, как они предполагали дышать под водой без кислородных приборов?
М и к и ш е в. Что? Болтали чего-то о резиновой трубке, прямо изо рта к поплавку якобы. Вроде как казаки в плавнях дышали через камышовую дудку. (Подозрительно.) А ты что вдруг заинтересовался?
В е р е с о в. Если говорить всерьез, завод мог бы усовершенствовать это дело: кислородные приборы изготовить. Положение таково, что ничем нельзя пренебрегать.
М и к и ш е в. Кто, собственно, и чем пренебрегает? Если ты имеешь в виду эту чепуховину…
В е р е с о в. Не знаю, Микишев. Знаю одно: надо отодвинуть фронт от завода. Отодвинуть скорее, иначе… Ты же сам на днях говорил, что сил у немцев на нашем участке как раз немного, хотя используют они их очень умело. Возьми тот же пруд…
М и к и ш е в (ревниво). А что — пруд? Разве мы его плохо используем? Пруд для них и для нас преграда. Каждая точка на берегу пристреляна. Плотину они и мы с двух сторон заминировали. Форсировать пруд на плаву — самоубийство. Остается что? Остается ждать общего наступления. Вот зимой водная преграда замерзнет — тогда… Смекнул, для чего я тебе заказал щитки? Надеюсь, в ноябре получим приказ от вышестоящих войсковых инстанций.
В е р е с о в (с горечью). В ноябре… К тому времени мы можем оказаться в глубоком немецком тылу, а не на переднем крае.
М и к и ш е в (с волнением). Хочешь быть умнее хозяина? Там же знают о нашем положении. Знаменитый завод, не какая-нибудь деревушка. А если знают и не приказывают? (Выдержал паузу.) Все. Точка. (Пошел к выходу и вернулся.) Думаешь, мне не хочется развернуться, вдарить, погнать к дьявола матери! Но, Вересов, — нужна выдержка. Железное подчинение и доверие командованию. На дворе не июль — август, кой-чему научились. Ты кем воевал в гражданку? Небось рядовым бойцом? А я, хочешь не хочешь, отец-командир моему батальону. Равно как и городу. Можешь ты за меня взять ответственность? Нет. Можешь организовать десант и вести людей в бой? Тоже нет. Можешь подбить командование на авантюру? Никогда в жизни. Ну и сиди смирно — паяй, луди, когда что попросим. Понял?
В е р е с о в. Понял.
М и к и ш е в (медлит уходить, чувствуя, что обидел Вересова). Между прочим, знаешь, кто пуще всех разорялся с десантом, требовал от меня поддержки ихней инициативы? Твоя дочь.
В е р е с о в. Ты ошибся. Витя сейчас в ателье, а не в батальоне.
М и к и ш е в. Вот-вот, я ей так и сказал: «Девица Вересова, а вы тут при чем? Вам кто разрешил присутствовать?» А она на это: «За меня не тревожьтесь. Уж я-то добьюсь разрешения участвовать…» Поучил бы ты ее уму-разуму.
Идет к двери. Встречается со стремительно вбежавшей В и к т о р и е й.
В и к т о р и я (звонко). Здравствуйте, товарищ командир батальона!
Микишев сдержанно козыряет.
Товарищ комбат, не уходите, я вас искала.
Он неохотно остановился.
(Порывисто обняла отца.) Почему, почему ты к нам никогда не приходишь?
В е р е с о в. Ты же мне запретила.
В и к т о р и я. Еще бы! В самый разгар войны запятил меня в ателье мод! Рассказать — не поверят, верно, товарищ комбат? Но все равно я на тебя не могу сердиться. (Схватила его руку, прижала к лицу, раскачивается вместе с нею.)
Микишев нетерпеливо откашлялся.
Папа, мы товарища комбата задерживаем… (Микишеву, деловито.) Вы, конечно, уже рассказали! Воображаю! (Отцу.) Я встретила Аглаю. Спасибо, папа. Знаешь, ведь еще нужно двадцать пар чугунных отливок с ушками, чтобы прикреплять к сапогам для тяжести. Вместо свинцовых подошв. Сделаешь, папа? Думаешь, кто заронил у Пашки первую мысль о подводном десанте? Кстати, дедушка Ченцов говорил, что в пруду глубины полторы сажени. Верно, не больше? (Обернувшись к Микишеву.) Я нарочно при вас, чтобы вы не думали, что мы тайком действуем. (Отцу.) Когда пойдешь к Пчелке, непременно возьми с собой Ершова и Пашку, они пояснят все технические детали. Хорошо?
Вересов молчит.
Тебе удобно сегодня?
Вересов молчит.
Почему ты не отвечаешь? (Беспокойно.) Папа!
Молчание.
(Упавшим голосом.) Папа.
Микишев хохотнул.
В е р е с о в. Витя, скажи, кто поручил Аглае Федоровне изготовить брезентовые костюмы?
М и к и ш е в (насторожился). Что такое?
В и к т о р и я. Где же иначе их изготовить? Надо заблаговременно…
В е р е с о в (жестко). Ты пойдешь на склад, извинишься, объяснишь, что произошло недоразумение и что брезент и олифу отпускать со склада не нужно.
В и к т о р и я. Папа!
В е р е с о в. Ступай. (Повернулся к столу, разбирает бумаги.)
В и к т о р и я. Папа, знаешь, кто ты такой? Ты… ты еще хуже товарища Микишева!
Микишев бесцеремонно берет ее за руку и ведет из конторки.
Но мы пойдем к Пчелке, и он все сделает…
В е р е с о в. Тебе не кажется, что нам с товарищем Микишевым он поверит все-таки больше?
В и к т о р и я (растерявшись от ласкового тона). Папа.
В е р е с о в (настойчиво). Ступай на склад, Витя.
Виктория и Микишев вышли в цех.
М и к и ш е в. Ничего себе любящая дочурка! Вы что, не поняли, что он за вас испугался?
В и к т о р и я. Неправда, папа не такой человек…
М и к и ш е в. Ах, не такой? А кто вас из батальона вызволил? Кстати, правильно поступил, девицам у нас не место.
Виктория побежала прочь от Микишева. Микишев ушел. Подле пушки по-прежнему трудятся старики, спят на полу артиллеристы. Женщины режут жесть. В глубине сверкают автогенные вспышки. Вересов в своей загородке, погруженный в невеселые мысли, перебирает бумаги.
Е г о р ы ч. Увидимся ли когда с земляками? Будем ли сами живы? Ничегошеньки не известно.
Л и а н о з о в (упрямо). Известно! Немцы когда грозились завод взять? А чей завод? Наш. Увидишь, везде по-нашему будет.
Е г о р ы ч. Молод ты, Лианозов, горяч. Гляди, сколько наших людей Гитлер губит. Каждый день, каждый час…
Л и а н о з о в (хмуро). В этом ты прав. Ну, погоди, осилим.
Е г о р ы ч. Дай бог, дай бог! Ударь-ка разик-другой по заклепке…
Показался Т и ш к а, с трудом волоча за собой исковерканный велосипед. Кладет его перед стариком Ченцовым.
Т и ш к а. Вот…
Л и а н о з о в. Ты чего притащил, парень?
Т и ш к а (украдкой оглянувшись на мать). Велосипед.
Л и а н о з о в. Вижу, что не швейную машину. А еще немного — и не узнать бы. Снарядом?
Тишка кивает.
Починить?
Тишка опять кивает.
Да, трудноватое дело. Чей это велосипед?
Т и ш к а (робко). Мой. Витька мне завещал… при нем… (Показал на деда.)
Л и а н о з о в. Витька? Где же он сам?
Т и ш к а (шмыгнул носом). Убило.
Е г о р ы ч. Чего, чего?
Л и а н о з о в. Где убило?
Т и ш к а. На улице Энгельса… С донесением ехал…
Л и а н о з о в (оглянувшись). Мать не знает?
Т и ш к а. Не… Вы ничего ей не говорите. У него и лица нет, у Витьки-то. Снесло полчерепа. (Просительно.) Не говорите… пока дедушка велосипед починит.
Л и а н о з о в (сурово). Парень, нынче не до баловства! Ты чувствуешь, что потерял брата? Знаешь, что значит жизнь человеческая?
Т и ш к а. Знаю. Я вместо Витьки вестовым стану ездить. Дедушка Лианозов, не говорите!.. (Обернулся — перед ним мать с большими ножницами в руках.)
Ч е н ц о в а (не сводя глаз с велосипеда). Где Витька?
Т и ш к а (торопливо). Витька сейчас придет… он тут недалеко… за донесением побежал…
Ч е н ц о в а. Где Витька?
Т и ш к а. Честное слово, он рядышком… на улице Энгельса… честное слово, мам!
Ч е н ц о в а (занеся над ним ножницы). Убью, хулиган, где Витька?
Е г о р ы ч. Лианозов, ножницы отыми… долго ли до греха!
Ч е н ц о в а. Говорите, где Витька?
Т и ш к а (подскакивает к ней). Мам, никого не трогай, я тебя провожу. Он на улице Энгельса, где была новая баня… Лежит у стенки Витька наш… мы к нему сейчас… мы сейчас…
В цехе оказывается А г л а я. Подбежала к Ченцовой, обняла ее. Столпились вокруг все, кто был поблизости: Вересов, Ребров, старики, работавшие с Ченцовой женщины. Проснулись и вскочили артиллеристы. Появилась В е р е с о в а.
А г л а я