Усталые, изнемогающие от жары, но совершенно счастливые, мы, наконец, решили отдохнуть в тенистом ущелье, увитом какой-то зеленью.
– Хорошо бы чего-нибудь холодненького сейчас! – сказала Мила, садясь на камень.
Вы, наверное, догадались, что я сделал. Мои приятели только слабо ахнули, увидев, как в ущелье вдруг появились круглый стол и три удобных мягких кресла. На столе стояли вазочки с мороженым и большая ваза пирожных!
Это был настоящий пир. Таких сладких и вкусных вещей я не ел никогда в жизни. А кругом пели, свистели и щёлкали птицы, мощно шумел прибой, и бесчисленное количество солнечных зайчиков сверкало в волнах океана.
– Больше не могу, объелась, – сказала Мила, блаженно откидываясь на спинку кресла. – Ребята, а мне нравится такая жизнь.
– Ещё бы! – усмехнулся я.
– Вот так бы каждый день, – потянулся в кресле Юрка.
– Ну, каждый день, я думаю, надоест, – вздохнула Мила.
– Ничего, можно привыкнуть, это не алгебра, – сказал я.
Мы помолчали, прислушиваясь к шуму прибоя.
– А что мы теперь будем делать? – спросил Юра.
– Ничего! – сказал я.
Они недоуменно переглянулись.
– То есть как?… – Мила посмотрела на меня своими широко открытыми серыми глазами.
– А просто так: ни-че-го! Мы зачем сюда попали? Чтоб отдохнуть от работы – ведь правда?
– А-а… – разочарованно протянула она.
Юрка почесал черным пальцем кончик чёрного носа и проворчал:
– Странно… Что ж, мы теперь должны вот так сидеть, и… все?
– Угу, – не очень уверенно сказал я.
Должен честно сознаться, что и самому мне сидеть без движения было не очень приятно, но теперь отступать было поздно, и я продолжал:
– А вам что, не нравится, что ли?
Мила снова взглянула на мрачного Юрку и тихонько проговорила:
– Н-нет… В общем, нравится…
– Нравится, да не очень, – проворчал Юрка.
Мы умолкли. В тишине было слышно, как внизу шумит океан. Огромная птица с многоцветным, как у павлина, хвостом села на краешек скалы и, склонив голову, рассматривала нас круглым глазом. Мы тоже молча рассматривали её. Это длилось долго. Наконец я почувствовал, что мои глаза заволакивает туман, а птица начинает двоиться и троиться. Я начал клевать носом. Но тут Мила вскочила, вспугнув длиннохвостую птицу, и сказала:
– Ребята, вот там среди камней ручеёк. Я помою посуду.
Она собрала хрустальные вазочки и отправилась к ручейку. А я тем временем незаметно махнул платком и увидел, что Мила вдруг остановилась.
– Чего ты стала? – крикнул ей Юрка.
– Понимаешь, посуда уже чистая… Она вернулась к нам, подозрительно глядя на меня.
– Это опять твои фокусы, Борис?
– Ладно, садись. Мила, – махнул Юрка рукой.
Мы опять надолго замолчали. Мила ворочалась в кресле, кряхтела и в конце концов опять не выдержала:
– Борик, мы тут намусорили на камнях… – Она умоляюще посмотрела на меня. – Можно, я подмету?
Я пожал плечами. Она подняла сухую пальмовую ветку и приготовилась подметать. Но я опять слегка тряхнул платком, который держал в опущенной руке.
– НУ, это уже безобразие! – закричала Мила, отшвыривая ветку. – Весь мусор исчез!
– Красота!… – без всякого вдохновения проговорил Юрка. – Борька, довольно дурить, идёмте ловить рыбу.
Мила запрыгала на месте и захлопала в ладоши:
– Ловить рыбу! Ловить рыбу!
– Зачем? – спросил я.
– Чтобы приготовить обед, – убеждала она меня. – Не можем же мы обедать мороженым! Тут одни сладости, Борик.
Я покачал головой.
– Ловить рыбу – это уже работа. А на этом острове никто не работает. Вот вам…
И к их ногам, неизвестно откуда, свалилась огромная серебристая рыба.
– О-о-о!… – в один голос разочарованно протянули Мила и Юрка.
– Вам не нравится эта рыба? – спросил я.
– Нет, нравится… Только, Борик, разреши мне, пожалуйста, её зажарить. – В серых глазах Милы светилась самая искренняя мольба. – Пожалуйста, Борик! Я хорошо умею жарить рыбу.
– Когда будет нужно, она сама зажарится…
– Довольно! – вдруг закричал Юрка, вскакивая с кресла. – Надоели мне твои фокусы! Мила, идём ловить рыбу!
– Идём, Юрик, обрадовалась она.
– А твой судак нам не нужен! – Юрка схватил рыбу за раздувающие жабры и швырнул с обрыва.
– Идите, пожалуйста, я вас не задержу… – пожал я плечами, глядя, как они спускаются со скалы. – Эй, постойте! А чем вы будете ловить? Хотите, я вам сделаю сети или удочки?
– Сами сделаем! – ответил Юрка, цепляясь за камни.
– Сумасшедшие, в океане жуткие волны! Слышите, как там свистит ветер? Вы утонете?
Мила ответила громко и радостно:
– Пускай ветер, пускай буря! Лучше буря, чем ничего не делать!
Они скрылись за выступом скалы, но я ещё долго слышал тонкий голосок Милы, которая весело распевала:
Будет буря, мы поспорим
И поборемся мы с ней…
Мне было невыразимо скучно. Чтобы как-нибудь скоротать время, я сотворил для себя ещё несколько пирожных. Но они не полезли в рот. Мне захотелось пить, и на несколько минут я развлёк себя тем, что пустил из скалы шумный и звонкий фонтан нарзана. Вода была вкусная и холодная, и я пил её до тех пор, пока не почувствовал, что живот стал тугим, как барабан. Я сел в кресло, наблюдая, как пенится сбегающий в океан ручеёк, и в конце концов заснул.
Проснулся я от толчка в плечо и вздрогнул, увидев чёрное лицо Юрки, освещённое красноватыми отблесками костра. Был вечер. Далеко в океане, за линией горизонта, чуть-чуть розовело небо.
Мила хлопотала у костра. Приятно пахло дымком и жареной рыбой.
– Если так долго сидеть на одном месте, у тебя ноги совсем отсохнут. Вставай, вставай, волшебник!
Юрка помог мне добраться до костра. У меня было такое ощущение, словно моё тело несколько часов подряд колотили палками.
– Вы ловили рыбу? – спросил я. – А волны?
– А мы поворошили мозгами и придумали. Мы ловили рыбу в лагуне моей рубашкой. Потрогай, она ещё мокрая. В океане волны, а в лагуне совсем тихо.
– Накупались, наплавались! – живо говорила Мила. – Вода такая хорошая, тёплая!
– Накупались, – с завистью сказал я. – А меня не могли позвать?
– Так ведь плавать– это тоже работа! – расхохотался Юрка и язвительно прибавил: – Впрочем, если ничего не умеешь делать, то поневоле будешь бездельничать.
– Кто ничего не умеет делать? – возмутился я.
Мила посмотрела на меня так, словно видела меня впервые.
– Борик, а что ты умеешь делать?
– Фокусы… – быстро выпалил Юрка.
Моё самолюбие было задето.
– Я все умею делать! А вот интересно, что ты, Юрка, сам умеешь делать?
Он развёл руками:
– Ну, всего, конечно, как ты, я не умею…
Мила с укором сказала мне:
– Борик, он у нас молодец! Смотри, какой он устроил костёр.
– Подумаешь, костёр! Разве так дрова кладут? Нет никакого притока воздуха.
– Покажи, как надо! – запальчиво крикнул Юрка.
– Пожалуйста, могу показать…
Я начал показывать, и костёр, конечно, очень скоро погас.
– Хм… – смущённо пробормотал я. – Дрова сырые. Дайте спички…
– Спичек нет, – кусая губы от сдерживаемого смеха, проговорила Мила.
– Хм… Сейчас я сделаю спички.
– Опять фокус? – подозрительно спросил Юрка. – А ты без фокуса.
– Без фокуса? Хорошо, дайте подумать… Ну, ясно, чтобы добыть огонь, нужно увеличительное стекло.
– Чем ты думаешь, Борька? Во-первых, увеличительного стекла нет, а во-вторых, если бы оно даже и было, то что бы ты с ним стал делать, когда солнце уже зашло?
– В таком случае… – лихорадочно соображал я, – в таком случае можно добыть огонь при помощи трения дерева о дерево.
– Потри попробуй!
Я неуверенно взял две ветки и минут пять тёр их одну о другую. Меня все больше раздражали молчаливые улыбки приятелей. До боли стиснув зубы, напрягая силы и покрываясь потом, я все тёр и тёр. А проклятые ветки даже не сделались тёплыми. Шумел океан, ясные и крупные звёзды блестели в вышине, ухала в темноте какая-то птица.
– Не мучайся, – сказал наконец мне Юрка.
– Это дерево не годится, – отбросил я ветки и расстегнул воротник на взмокшей рубашке.
Он подошёл ко мне и покачал головой.
– С твоим терпением никакое дерево не загорится. – Он улыбнулся, и на его тёмном лице блеснули зубы. – Я читал, что дикари на добычу огня таким способом тратили много часов. Но есть способ и попроще. Видишь вот этот сухой нарост на дереве?
– Ну?
– Это называется трут. Берём немножко трута… Смотри, вот так… Кладём в костёр. Теперь я этой железкой и камнем высекаю искру…
Костёр задымился, вспыхнуло пламя, и вокруг нас заплясали тени. Юрка снова приблизил ко мне своё лицо.
– Понял?
Я был посрамлён и оттолкнул его довольно грубо.
– Чего ты толкаешься?
Я молчал.
– Слышишь, ты чего толкаешься? – вскипел Юрка.
– Я тебя ещё не так толкну! – вспыхнул и я.
– А ну толкни, толкни!
– Ребята, перестаньте! – закричала Мила, вскакивая, но мы уже сцепились и рухнули на землю.
– Я сразу почувствовал, что Юрка сильнее меня. Он прижал мои лопатки к камням, и один из них так больно впился в мою спину, что я взвизгнул:
– Пусти, Юрка!
– Ну то-то! – уже миролюбиво проговорил тот, поднимаясь и отряхиваясь.
– Борик, иди к костру, – позвала Мила.
– Не хочу, – сказал я. – Скучно все это… Ребята, давайте придумаем что-нибудь интересное.
Они посмотрели на меня заинтересованно.
– Что?
– Какое-нибудь интересное приключение. Стойте! Я уже придумал.
Да, это был удивительный платок! Едва я махнул им, как засвистел ветер, и в ярком свете выплывшей из-за леса луны мы увидели в океане корабль. Ветер бил в раздувавшиеся паруса, и корабль швыряло с волны на волну, как скорлупу. Чёрный флаг с белым черепом и скрещёнными костями развивался на мачте.
Ни слова не говоря друг другу, мы побежали к обрыву. Первой заговорила Мила: