– Эферийцы, кажется, уже забыли про нас, – капризно проговорила Забава, – а Клад обещал показать нас врачу.
Волшебник погрозил ей пальцем:
– Я сам беспокоюсь о вашем здоровье, однако это не означает, что мы должны ворчать, как это делаешь ты, внучка. Эферийцы приняли нас, как самых почётных гостей, и…
Он не договорил, потому что наружная стена поднялась, на землян снова пахнуло холодом, и в комнату вошла девушка со светлым ящиком в руке.
Невысокая, стройная, с короткими вьющимися волосами, с ещё более нежным, чем у Клада, лицом, с неясными тенями от ресниц под глазами, она казалась слабенькой и беспомощной, но была так необыкновенно хороша, как иной раз выглядит хрупкий, но прелестный цветок, распустившийся не в лесу под ярким солнцем, а зимой в заснеженной оранжерее. Это сравнение пришло в голову Волшебнику: он любил цветы.
И Волшебник, и Забава, и мальчики смотрели на девушку затуманенными, улыбающимися глазами– так некоторые люди слушают чарующую слух музыку или рассматривают какую-нибудь удивительную, поразившую воображение картину.
Вошедшая, вероятно, не поняла, что они ошеломлены её красотой. Её губы дрогнули в улыбке, и она певуче проговорила:
– Верито…
– Верито, дитя моё, – глухо и растроганно ответил Волшебник.
– Мне сказали, что вы сможете понимать меня при помощи какого-то механизма, – продолжала она всё ещё улыбаясь. – Я врач экспедиции.
– Вы врач? – изумился Волшебник. – Но сколько же вам лет, прелестное дитя?
Она помедлила несколько мгновений.
– Я хочу ответить так, чтобы вы поняли меня, потому что не знаю, сколько времени длится год на вашей планете.
– В нашем году триста шестьдесят пять суток… Иными словами, наша Земля, совершая полет вокруг солнца, оборачивается вокруг себя триста шестьдесят пять раз.
Она закивала головой и пояснила:
– Эфери Тау оборачивается вокруг себя четыреста двадцать два раза, пока летит вокруг нашего Ладо.
– Сколько же раз планета Эфери Тау облетела Ладо с тех пор, как вы родились, прелестное дитя?
Она спокойно ответила:
– Сто девяносто два раза, и ещё после этого Эфери Тау обернулась вокруг себя триста один раз.
– Что?! – воскликнул Волшебник, вскакивая. – Это немыслимо! Вам почти сто девяносто три года?… Да нет же, значительно больше в переводе на земное время! Ведь наш год короче вашего. Вы шутите, дитя моё!… Впрочем, я не имею права называть вас так. Ведь вы значительно старше меня, старика!…
– Дедушка, – перебила его Забава, – а может быть, сутки на Эфери Тау короче, чем на Земле?
– Гм… не думаю… – Он помолчал и погладил свою бороду. – Сейчас проверим. Скажите, дитя моё… Простите! Скажите, доктор, знаете ли вы, что такое секунда?
Он ритмично постучал по столу: раз, два, три, четыре…
Она сразу поняла его и, согнув длинные изящные пальцы, повторила стук.
– Тиль, – сказала она. – Секунда– это тиль. Правда, мне показалось, что вы стучали несколько чаще, чем я. Возможно, ваша секунда на какую-то долю короче нашего тиля. Сто тилей составляют один тильтиль. А сто тильтилей равняются одному солтану. В наших сутках, которые мы называем по солнцу– ладос, восемнадцать солтанов.
– Значит, вам, уважаемый доктор, в два раза больше земных лет, чем я предполагал, – упавшим голосом проговорил Волшебник. – Ну, конечно же, в ваших сутках сто восемьдесят тысяч тилей, то есть пятьдесят земных часов. Причём это в том случае, если считать, что тили и секунды суть одно и то же… Но скажите, пожалуйста, каким образом эферийцам удаётся жить целые столетия? И ещё один вопрос, как вас зовут?
– Меня зовут Флер, дорогой земляк, – ответила она. – Об остальном я расскажу после того, как сделаю детям прививку против яда Тибери Като и накормлю вас обедом.
– Нужна прививка? – испугалась Забава. – А это больно?
– Как тебе не стыдно, Забава! – вдруг рассердился Илья Муромец и покраснел. – Может, ты думаешь, что лучше умереть, чем делать прививку?
Девочка смущённо взглянула на Илью и потупилась:
– Терпеть не могу никаких прививок…
– Хорошо, – серьёзно сказал Волшебник, – не делайте ей прививку, дорогая Флер.
Забава молчала. Её светлые реснички задрожали и подбородок задёргался часто-часто.
– Ты хочешь, дедушка… чтобы я умерла? – Она почти плакала. – Да? Скажи, дедушка?
– По-моему, этого хочешь ты сама, Забавушка.
– Я же… не отказываюсь от прививки…
Флер весело рассмеялась и открыла свой ящик с какими-то иглами и пробирками.
– Милая девочка, – сказала она, – врачи Эфери Тау уже много тысячелетий не причиняют боли своим пациентам.
И действительно, укол, который она сделала в позвоночник Забаве, а потом двум богатырям, был совершенно безболезненным. Казалось, что она легко касается спины своими тонкими пальцами.
– Вот и все, – проговорила Флер, закрывая медицинский ящик. – Вам больше ничего не угрожает, дети.
Затем она направилась к одной из внутренних стен и кивком головы пригласила землян следовать за собой. Стена поднялась, и все перешли в другую комнату.
– Это ваша столовая… или, если хотите, ваша кладовая.
– Наша? – удивлённо шевельнула бровями Забава. – Почему наша?
– Весь этот дом по распоряжению руководителя экспедиции принадлежит вам.
– Но зачем же нам весь дом?
– Вы наши добрые гости. Для вас в этом доме поддерживается необходимая температура, и вы не будете испытывать здесь нужду в кислороде.
Волшебник церемонно поклонился.
– Передайте, дорогая Флер, горячую благодарность вашему начальнику.
– Руководителю экспедиции? – переспросила она. – У нас называют так.
– Приношу свои извинения…
– Меня беспокоит только одно, – продолжала Флер. – Сможете ли вы привыкнуть к нашей походной пище? Если нет, мы попробуем обеспечить вас такой едой, к которой вы привыкли на своей планете.
С этими словами Флер вынула из стенного шкафа несколько жёлтых банок и поставила их на стол перед путешественниками.
– Консервы? – догадался Добрыня и проглотил слюну.
И он, и его товарищи уже давно проголодались, но никто из них не решался заговорить об этом.
– Да, – сказала Флер, – в этих консервах есть всё необходимое, чтобы в человеческом организме поддерживалось горение. Такой банки достаточно па сутки.
– А это вкусно? – неожиданно спросила Забава, и её щеки, лоб и даже шея залились румянцем.
– Во всяком случае, сытно, девочка, – улыбнулась Флер и, обернувшись к Волшебнику, прибавила: – Ешьте, пожалуйста, и вы. Консервы открываются очень легко. Вот так…
– Кисель? – спросила Забава, разглядывая тёмную ароматную жидкость, и нерешительно поднесла банку к губам. – О, ребята, это напоминает дыню! Пахнет дыней! Я могу выпить десять таких банок!
Однако она не выпила и половины содержимого банки.
– Больше не могу. Кажется, я пожадничала… Большое спасибо, дорогая Флер!
Её голос звучал совсем вяло, она потёрла пальцем глаза.
Флер взглянула на Забаву и сказала:
– А теперь, дорогие земляки, вы ляжете спать. Очевидно, вы давно не отдыхали.
Забава посмотрела на часы.
– Очень давно! Ой, на Земле сейчас десять часов утра! Значит, мы покинули Землю двенадцать часов назад!
– Удивляюсь, как ты до сих пор не заснула, – покачал головой Волшебник. – Должно быть сказалось нервное напряжение… Да, уважаемый доктор, сейчас нам нужен сон. Только сон…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой Флер рассказывает землянам историю умирающей планеты Эфери Тау
Богатыри спали долго. Первым проснулся русоволосый Илья Муромец. Сбросив с себя очень лёгкое, но тёплое одеяло, он потянулся и свесил с постели ноги.
Постель напоминала небольшую лодку. В её мягком углублении было удобно спать, но не сидеть. Илья зевнул и спрыгнул на пол.
Рядом с ним безмятежно и сладко спали в постелях-лодках приятели. Толстощёкий Добрыня Никитич лежал на спине, смешно вытянув трубочкой губы, и при каждом выдохе тоненько посвистывал. Конопатый Алёша Попович спал, свернувшись клубочком и подложив под щеку костлявый кулак.
– На зарядку становись! – весело скомандовал Илья.
Добрыня всхрапнул, потёр глаза и молча выпрыгнул из постели.
Алёша заворочался, забормотал что-то и перевернулся на другой бок.
– Лешка, вставай!
– Отстань! – сердито сказал Лешка. – Чижиком огрею!
Илья и Добрыня переглянулись и расхохотались.
– А чижик-то улетел, Лешка!
– Врёте вы все! – сонно бормотал он. – Я бы ни в жизнь вам не проиграл, если бы Илюшка не запулил чижика на огород.
Добрыня, посмеиваясь, пощекотал высунувшуюся из-под одеяла Алёшину пятку. Алёша взвизгнул и вихрем слетел с постели.
– Ух ты! – воскликнул он, поражение уставясь на золотистую штору. – Где это мы, ребята?
Но тут Алёша увидел синеватые пятнана своих руках и сразу вспомнил о Цветах Смерти. Он хотел было поведать друзьям о нахлынувших на него чувствах и мыслях про далёкую милую Землю, где можно было так чудесно играть в «чижика», но в эту минуту в стену постучали.
Затем стена приподнялась, мальчики увидели ноги Забавы с синяками на щиколотках и услышали её голос:
– Вы проснулись, ребята? Скорей принимайте душ и завтракайте. Нас уже ждёт Флер… А душ здесь чудный, ребята! Вода бьёт прямо с потолка, со стен, с пола. Замечательно!
…После завтрака все собрались в самой большой комнате дома. На одной из её стен был укреплён широкий стекловидный экран и под ним два ряда клавишей.
Красавица Флер сидела подле экрана в кресле.
– Доброе утро, – неожиданно сказала она по-русски. – Сегодня я хочу попробовать говорить с вами на вашем языке. Не удивляйтесь… Пока вы спали, я в течение трех солтанов упражнялась с вашей шкатулкой. И, кажется, сделала некоторые успехи. Правда?
Она произносила слова совершенно правильно, её выдавал лишь самый лёгкий акцент.
Волшебник развёл руками:
– Но разве можно за три часа… то есть за три солтана, изучить язык, уважаемый доктор?