— Дядя?.. Боже ты мой, наверное, ты сейчас захочешь покататься на пони. Так что у тебя новенького?
— Кстати, о доме, о своем доме, я недавно слышала от нашего общего друга.
— Ну и ну, ты делаешь успехи.
— Это не я, это он. Он даже упоминал двадцать или тридцать лет.
— Чего?
— Понятия не имею. Настоящего дома, детей и всего такого прочего, наверно.
— Тогда давай постараемся вытащить его живым из этой переделки, Эдриен. Получен первый отчет из клиники — от пленника. Очевидно, они путешествуют как марониты. Этот мальчик мало что знает. Он случайный человек там, его взяли с собой из-за Кендрика. Его покалечило в Омане, где он был с нашим конгрессменом.
— Я знаю, Эван говорил мне. Их везли в полицейском грузовике в Джейбель Шем. На казнь, как они полагали.
— Здесь все в страшном тумане… Этому мальчику рассказывали очень мало — и правильно делали, он совершенно неуправляем. Из того, что нашим химикам удалось выудить из его отрывочного бреда, можно заключить, что две группы должны были встретиться возле аэропорта: «Команда 1» должна была присоединиться к «Команде 2», что предположительно означает, что банда из Фейрфакса намеревалась воссоединиться с бандой из Колорадо где-то здесь.
— Что требует немалой подготовки, Эм Джи, очень уж большие территории это охватывает. Над их маршрутами, вероятно, работали очень башковитые туристические агенты.
— Очень башковитые и очень хорошо замаскированные.
— Между прочим, нас с безутешной вдовой разделяют всего два этажа.
— Ее штат уже настороже. Ее предупредили, что ты зайдешь.
— Тогда я встаю и берусь за работу. Да, мне тут пришлось купить пару мелочей, дабы мой образ соответствовал моему положению, только я не собираюсь оплачивать их из своего кармана — черта с два!
— Ладно, это мы утрясем. Позвони мне, когда закончишь.
Калехла положила трубку, некоторое время еще смотрела на телефон, а затем потянулась за сумочкой на полу. Открыла ее и вытащила клочок из записной книжки, на котором записала телефон Эвана в Меса Верде. Спустя несколько секунд она уже набирала номер.
— Резиденция Кендрика, — ответил женский голос, принадлежавший одной из сиделок.
— Скажите, могу ли я поговорить с конгрессменом? Это мисс Эдриен из Госдепартамента.
— Конечно, мэм, но вам придется подождать, пока я сбегаю позову его. Он вышел, чтобы попрощаться с одним милым молодым греком.
— С кем?
— Я думаю, он грек. Он знаком с множеством людей, которых конгрессмен знал в Аравии, или как там еще это называется.
— Что вы несете?
— Священник. Этот молодой священник из…
— Заберите оттуда Эвана! — завопила Калехла, вскакивая на ноги. — Кричите, зовите охрану! Там еще и другие! Они хотят убить его!
33
«Это оказалось так просто», — думал Ахбияд, наблюдая за происходящим из леса, который рос напротив огромного дома врага. «Простодушный и милый молодой священник, документы у него в полном порядке, и, конечно же, никакого оружия — просто привез великому человеку привет от его друзей. Кто может отказать ему в краткой аудиенции? Этому невинному набожному простаку из далеких земель, который представления не имеет о том, какие формальности нужно пройти, чтобы попасть к великим мира сего». Их враг сам приказал привести священника, несмотря на то, что охрана вначале не пустила его. Ну а все остальное уже устроил изобретательный святоша. Теперь дело было за Ахбиядом и его командой. А уж они не подведут.
Их юный товарищ уже выходит из дома! Пожимает руку ненавистному «Амалю Бахруди» под неусыпным взором охраны в штатских костюмах, но с автоматами в руках. Защитники правого дела могли лишь приблизительно догадываться о количестве охранников; их было как минимум двенадцать человек, вероятно, кто-то еще остался внутри. С благословения Аллаха первая атака многих выведет из строя, большую часть убьет, остальных покалечит.
Их товарища проводили по подъездной аллее к машине, которую он вежливо припарковал на дороге за высокой стриженой изгородью. Осталось всего несколько минут. Да, милосердный Аллах милостиво откликнулся на их просьбу! Еще три охранника появились, увеличив их число перед домом до семи. Делай свою работу, брат наш! Веди машину аккуратно!
Их товарищ подошел к машине, наклонил голову в вежливом поклоне, осенил себя крестом, еще раз пожал руку — теперь уже единственному оставшемуся из провожатых (за высоким кустарником его не было видно). Священник открыл дверцу машины, негромко кашлянул, оперся на спинку сиденья, в то время как его правая рука нащупывала нечто под материей. Неожиданно с кошачьим проворством и ловкостью истинного правоверного он обернулся, в руке его уже был сжат обоюдоострый нож, и он вонзил этот нож в горло охранника прежде, чем жалкий слуга правительства успел понять, что происходит. Хлынула кровь, охранник начал оседать на землю. Террорист одновременно подхватил и тело, и оружие, оттаскивая труп в густую поросль на краю леса. Ахбияд щелкнул пальцами, подавая сигнал братьям, прятавшимся позади него среди деревьев. Трое человек поползли вперед, одетые, как и «белый», в полувоенные формы. В руках у них были легкие автоматы, на поясе висели гранаты.
Убийца, тот самый, что хорошо говорил по-английски, завел машину, включил скорость и медленно повел автомобиль к левому выходу на подъездную аллею. Затем он бросил машину вправо и, наконец, — прямо на вход, другой рукой нащупывая взводное устройство под приборным щитком. Распахнув дверцу, он нацелил машину прямо к тому месту, где сбившиеся в кучку охранники беседовали с конгрессменом, и выпрыгнул из мчавшегося автомобиля на дорожку. Приземляясь, сквозь жуткую какофонию ревущего мотора и грохота от пальбы охранников он услышал женские крики. Одна из сиделок бежала к дверям, что-то несвязно выкрикивая. При виде несущегося на них пустого автомобиля она повернулась и вновь закричала, на этот раз обращаясь к Кендрику, который стоял ближе всех у выложенного плитами входа.
— Уходите! — визжала она. — Они хотят убить вас!
Конгрессмен бросился к тяжелой двери, хватая женщину за руку и проталкивая ее перед собой, в то время как охрана начала палить по пустому железному монстру, внезапно взбесившемуся и неуправляемому. Машина теперь отклонилась в сторону, по направлению к раздвижным стеклянным дверям террасы. Оказавшись внутри, Эван налег плечом на дверь, захлопывая ее покрепче. Эта обшитая железом дверь и спасла их жизни.
Последовал оглушительный взрыв. Снаружи, перед домом, семь человек охраны из ЦРУ упали, пронзенные осколками стекла и металла. Вот таким был подарок в виде девяноста фунтов динамита, прикрепленного к днищу автомобильного мотора. Четверо были убиты наповал, их тела и головы разбросаны в разные стороны; двое корчились в агонии. Один, чья левая рука превратилась в окровавленный обрубок, бросился, охваченный неистовством, через газон, накрывая автоматным огнем террориста в клерикальном воротничке, а тот с безумным хохотом поливал все вокруг свинцовым дождем из своего автомата. Эти люди убивали друг друга под слепящим колорадским солнцем…
Кендрик взглянул на медсестру.
— Стойте здесь, никуда не двигайтесь! — приказал он, начиная сантиметр за сантиметром продвигаться к углу гостиной.
Эван услышал крики снаружи: переговаривались охранники, занимавшие позиции вокруг дома. Затем друг за другом последовали четыре взрыва — гранаты! Вслед за отгремевшими взрывами послышались вопли на арабском: «Смерть врагам! Смерть главному преступнику! Кровь за кровь!» Затрещали автоматные очереди. Еще две гранаты взорвались. Одна через разбитые окна попала прямо в гостиную. Эван нырнул за угол, укрывшись за каменным выступом. Затем, когда перестали лететь осколки и осела пыль, он закричал:
— Менни! Менни! Где ты? Ответь мне!
Ответа не было, только слышен был кажущийся нелепым здесь непрекращающийся зуммер телефона. Перестрелка снаружи достигала оглушающего крещендо, она сводила с ума; очередь за очередью, пули рикошетят от камней, глухо ударяют в дерево, дико визжат над головой. Менни был на веранде со стеклянными дверями! Кендрику во что бы то ни стало необходимо было туда добраться. Просто необходимо! Он нырнул в объятую огнем, наполненную дымом гостиную, прикрывая глаза и нос, как вдруг чья-то фигура влетела в комнату, выбив остатки стекла на дверях. Человек перекатился по полу и вскочил на ноги.
— Ахбияд! — вскрикнул Эван, окаменев от ужаса.
— Ты! — взревел палестинец, наводя на него автомат. — Моя жизнь закончится в славе! Слава! Да будет благословен всемилостивейший Аллах! Ты даешь мне большое счастье!
— Неужели я, по-твоему, стою всего этого? Стольких погибших? Стольких захлебнувшихся в крови? Неужели твой Аллах жаждет так много смертей?
— И ты еще говоришь о смерти? — завопил террорист. — Азра мертв! Зайа убита евреями. А все остальные… сотни, тысячи — мертвы! А теперь, Амаль Бахруди, умный, хитрый предатель, я покажу тебе дорогу в ад!
— Как бы не так, — послышался голос от арки, выходившей на веранду.
И тут же прозвучали два громких, гулким эхом откликнувшихся по дому выстрела, заглушивших даже лихорадочную пальбу снаружи. Ахбияд выгнулся под выстрелами, пуля раздробила ему череп. Эммануэль Уэйнграсс — лицо и рубашка залиты кровью, левое плечо все еще опирается на арку — соскользнул на пол.
— Менни, — вскрикнул Кендрик, метнувшись к старому архитектору, и опустился на колени рядом с ним. — Куда тебя ранило?
— Не знаю… По-моему, на мне живого места не осталось, — хрипло отозвался Уэйнграсс, с трудом выговаривая слова. — Посмотри, что с девчонками! Когда… все началось, они побежали к окнам… Я попытался остановить их. Проверь, что с ними, черт тебя возьми!
Эван смотрел на два тела, распростертых на террасе. От раздвижных дверей позади них остались только рамы, в которых все еще торчали острые осколки разбитого стекла. Бомба в автомобиле сделала свое дело, мало что осталось от двух человеческих существ: кровь да клочки кожи.