— Нечего проверять, Менни. Мне очень жаль.
— Эй, ты, который еще называет себя богом на своих поганых небесах! — закричал Уэйнграсс, глаза его блестели от слез. — Чего же еще тебе надо, ты, дешевка?
Старик обмяк и потерял сознание.
Снаружи пальба прекратилась. Кендрик подготовился к худшему, вытаскивая из бесчувственной руки Менни Магнум-357. Мельком он успел удивиться, откуда старик мог его достать, и тут же понял, что у Джи-Джи Гонсалеса. Он мягко опустил Уэйнграсса на пол, выпрямился и, осторожно ступая, пробрался в наполненную дымом гостиную.
— Четверо! — послышался громкий голос за окнами. — Я насчитал четверых.
— Один прорвался внутрь, — заорал в ответ другой голос.
— Подходи и стреляй во все, что только шевелится, черт побери! Дьявол, я не желаю, чтобы ты попал в кого-нибудь из наших! Но я также не желаю, чтобы кто-нибудь из этих подонков вышел отсюда живым. Ты меня понял?
— Понял.
— Он мертв! — закричал Эван, напрягая голос. — Но здесь еще один, здесь раненый. Он жив, но тяжело ранен и он один из наших.
— Конгрессмен? Это вы, мистер Кендрик?
— Это я, и я никогда в жизни больше не желаю слышать этот титул.
Телефон снова начал звонить. Эван встал и устало поплелся к обугленному сосновому столу. Неожиданно он заметил, что в комнату, неуверенно потоптавшись на пороге, заходит та самая медсестра, которая спасла ему жизнь.
— Не заходите сюда, — сказал он. — Я не хочу, чтобы вы сюда заходили.
— Я слышала, как вы говорили, что здесь есть кто-то раненый, сэр. Меня ведь для этого и учили.
Телефон продолжал звонить.
— Хм, да. Но лучше бы вам все это не видеть.
— Я ведь не вчера родилась, конгрессмен. Я три срока отслужила в Наме.
— Но они были вашими подругами!
— Да, и многие, многие другие тоже были, — проговорила медсестра, голос ее был ровен и невыразителен. — Это Менни?
— Да.
Телефон продолжал звонить.
— После того как поговорите, пожалуйста, позвоните доктору Лайонзу, сэр.
Кендрик взял трубку:
— Да?
— Эван, слава Богу! Это Эм Джи! Мне только что позвонила Эдриен…
— Идите к дьяволу, — ответил Кендрик, нажимая на рычаг и набирая справочную.
Сначала комната завертелась у него перед глазами, затем отдаленные перекаты грома сделались громче и зигзаги молний вспыхнули в мозгу.
— Извините, диспетчер, повторите, пожалуйста, еще раз — я должен быть абсолютно уверен, что правильно понял ваши слова.
— Пожалуйста, сэр. Никакого доктора Лайонза нет ни в списке абонентов Кортеса, ни в округе Меса Верде. Вообще никого по фамилии Лайонз — Л-а-й-о-н-з — в этом районе нет.
— Но ведь это была его фамилия! Я сам видел ее на удостоверении Госдепартамента!
— Простите?
— Да нет, ничего…
Эван швырнул трубку на рычаг, но не успела она опуститься, как телефон начал звонить.
— Да?
— Мой дорогой! С тобой все в порядке?
— Твой подонок Эм Джи пустил все под откос! Тут Бог знает сколько людей убито, Менни выглядит как свинья на бойне! Мало того, что он еле жив, я еще не могу достать ему врача!
— Позвони Лайонзу.
— Такого не существует! Откуда ты узнала, что здесь произошло?
— Я позвонила и попала на медсестру. Она сказала, что у тебя в гостях священник. А всего за несколько минут перед этим мы выяснили, что они путешествуют под видом священников! Я позвонила Эм Джи, он вне себя. Он поднял на ноги пол-Колорадо…
— Я только что послал его подальше.
— Он не враг тебе, Эван.
— А кто мне враг, черт подери?
— Ради Бога, мы же пытаемся это выяснить!
— Вы не слишком расторопны.
— Зато они весьма проворны. Что я могу тут сказать?
Кендрик посмотрел в сторону медсестры, хлопотавшей над Уэйнграссом. Глаза ее были наполнены слезами, горло судорожно подергивалось от героически сдерживаемой истерики — она уже успела увидеть останки своих подруг на веранде. Эван мягко проговорил в трубку:
— Скажи, что едешь назад, ко мне. Скажи, что скоро все закончится. Скажи мне, что я не схожу с ума.
— Я могу сказать тебе все это, только надо, чтобы ты сам в это поверил. Ты жив — а это главное, что сейчас имеет значение для меня.
— А как насчет всех остальных, которые не живы? Как насчет Менни? Или они не в счет?
— Менни сказал вчера вечером кое-что, что врезалось мне в память. Мы говорили о Сабри и Каши. Он сказал, что каждый из нас будет помнить их и оплакивать их по-своему… но все это должно прийти позже. Некоторым эти слова могли показаться бездушными, но не мне. Он был там, где была я, мой дорогой, я-то знаю, каково там… Никто не забыт, и все же на время нам нужно не думать о них, а делать свое дело. Ты понимаешь смысл моих слов… мой дорогой?
— Я пытаюсь найти в них смысл. Когда ты возвращаешься?
— Узнаю через пару часов. Я тебе позвоню.
Эван повесил трубку. Многоголосая перекличка сирен и треск вертолетов становились все громче, сосредоточиваясь на крошечном клочке земли, по ошибке названном Меса Верде, штат Колорадо.
— Прелестные комнаты, — промурлыкала Калехла, проходя по мраморному фойе к спускающимся вниз ступеням гостиной в номере Ванфландеренов.
— Это удобно, — пояснила новоиспеченная вдова, не расставаясь с носовым платком, даже когда закрывала дверь за агентом спецслужб из Каира. — Вице-президент бывает очень требовательным. Пришлось решать: либо это, либо еще один дом на то время, что он бывает в Калифорнии. Два дома — его и мой — это уже немного чересчур. Садитесь, пожалуйста.
— Они что, все такие? — поинтересовалась Калехла, усаживаясь в кресло, указанное Ардис Ванфландерен. Оно стояло напротив большого дивана. Хозяйка дома очень быстро сообразила, как усадить свою гостью с соблюдением иерархии мест.
— Нет, вообще-то мой муж переделал эти комнаты на наш вкус, — вдова коснулась глаз носовым платком. — Полагаю, мне пора привыкать говорить «мой покойный муж», — прибавила она, печально опускаясь на диван.
— Ради Бога, извините еще раз, что я врываюсь к вам в такое время. Это бессердечно, я так и заявила этим начальникам, но они настаивали.
— Они были правы. Дела государства не могут ждать, мисс Рашад. Я понимаю.
— А я — нет. На мой взгляд, этот разговор мог бы подождать по меньшей мере до завтрашнего утра. Но, опять-таки, некоторые думают по-другому.
— Вот что меня интригует, — сказала Ардис, разглаживая черный шелк своего платья от Баланшаги. — Что же может быть настолько важно?
— Прежде всего, — ответила Калехла, скрещивая ноги и убирая морщинку на своем темно-сером костюме, которым ее снабдили в сан-диегском «Робинсоне», — наш разговор должен остаться между нами. Нам бы не хотелось лишний раз тревожить вице-президента Болингера. — Агент из Каира вытащила из своей черной сумочки записную книжку и пригладила волосы, которые в данную минуту были беспощадно зачесаны назад и стянуты в узел. — Насколько мне известно, вас уже проинформировали, что я работала в другой стране и сюда меня вызвали самолетом специально для этого задания.
— Мне сказали, что вы специальный агент по ближневосточным проблемам.
— Это эвфемизм террористической деятельности. Я ведь наполовину арабка.
— Это заметно. Вы довольно красивы.
— А вы необычайно красивы, миссис Ванфландерен.
— Да, если закрыть глаза на мой возраст.
— По-моему, мы с вами почти ровесницы.
— Давайте мы это тоже не будем обсуждать… Так что же случилось? Почему вам так срочно пришлось ехать ко мне?
— Наши сотрудники, которые работают в Бекаа, в Ливане, получили очень неожиданные и тревожные сведения. Вы знаете, что такое «штурмовая группа», миссис Ванфландерен?
— Кто же не знает? — ответила вдова, потянувшись за пачкой сигарет, лежавшей на кофейном столике. Вытащив одну, она взяла зажигалку, корпус которой был отделан белым мрамором. — Это группа мужчин — обычно мужчин, — которых посылают убить кого-либо.
Она зажгла сигарету; правая рука ее еле заметно вздрагивала.
— Но достаточно абстракций. Почему это касается вице-президента?
— Из-за угроз, которые они высказывали в его адрес. Именно поэтому вы затребовали охранников из Федерального бюро расследований?
— Все уже позади, — заметила Ардис, глубоко затягиваясь сигаретой. — Это оказался какой-то помешанный с навязчивой идеей, у него, наверное, и оружия-то не было. Но когда начались эти мерзкие письма и грязные телефонные звонки, я почувствовала, что мы просто не можем рисковать. Это все есть в отчете. Мы прогнали его через десяток городов, пока наконец он не прыгнул на самолет, в Торонто. Полетел на Кубу, как я поняла, — туда ему и дорога.
— Может быть, он не был сумасшедшим.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ну, вы ведь его так и не нашли, правда?
— ФБР очень подробно проработало его личность, мисс Рашад. Определили, что он психически неуравновешен, один из классических случаев шизофрении с вариациями на тему комплекса Капитана-Мстителя или чего-то столь же нелепого. Он был совершенно безвреден. Эта страница уже закрыта.
— Мы хотели бы вновь открыть ее.
— Зачем?
— Из Бекаа до нас дошли сведения, что две или больше команд наемных убийц отправились сюда, чтобы убить вице-президента Болингера. Ваш помешанный мог быть провоцирующим фактором.
— Фактором? Что все это значит? Я даже не понимаю, о чем вы говорите, могу сказать только, что звучит это совершенно нелепо.
— Ничуть, — спокойно парировала Калехла. — Террористы действуют по принципу максимальной гласности. Они часто объявляют о своих намерениях или о будущей жертве задолго до нападения. И делают они это очень по-разному, в разных вариациях.
— С какой стати террористам убивать вице-президента?
— Попробую ответить на ваш вопрос, — сказала секретный агент, наблюдая, как вдова ломает в пепельнице сигарету, тянется за новой и зажигает ее. — Если вице-президент будет убит, то мало того, что в списке кандидатов на выборах появится пустое место, которое потребует нового человека, возникнет замешательство.