— Вот оно! — Эван попытался повысить голос, но едва мог услышать самого себя.
— Что такое? — Врач склонился над ним, а его помощник тем временем держал наготове бутылочку с плазмой.
— Проход в Китай — вот как называется этот остров. Опечатайте его!
— Я врач, а не хранитель печати.
— Делайте, как я говорю!.. Передайте по радио в Сан-Диего, пусть пошлют самолеты, корабли! Пусть захватят всех до единого!
— Ну и ну! Я, конечно, не эксперт, но ведь это мексиканские воды…
— Черт бы вас побрал, позвоните в Белый Дом!.. Нет! Свяжитесь с человеком по фамилии Пэйтон из ЦРУ… Митчел Пэйтон, ЦРУ. Повторите ему то, что я вам сказал. Назовите имя Гринелла.
— Да, дело нешуточное, — сказал молодой врач, взглянув на своего третьего помощника, стоявшего у ложа Кендрика. — Вы слышали, что сказал конгрессмен, Энсайн. Подойдите к пилоту. Остров под названием «Проход в Китай» и человек в Лэнгли по фамилии Пэйтон. И еще какой-то Гринелл! Живее, парень, он из команды президента!.. А что, наверное, это похоже на то, что вы проделали у арабов?
— Как Эмилио? — спросил Эван, пропуская вопрос мимо ушей.
— Мекс?
— Мой друг… Человек, который спас мне жизнь.
— Он здесь, справа от вас; мы только что подняли его на борт.
— Как он?
— Хуже, чем вы, значительно хуже. В лучшем случае шестьдесят на сорок против него, конгрессмен. Мы летим в главный госпиталь на полной скорости.
Кендрик приподнялся на локте и взглянул на распростертую футах в двух позади доктора фигуру Эмилио. Он был без сознания. Рука мексиканца свесилась на палубу вертолета, а лицо пепельно-серого цвета напоминало посмертную маску.
— Дайте мне его руку, — приказал Эван. — Дайте ее мне.
— Да, сэр, — ответил врач, беря Эмилио за руку и протягивая ее Кендрику.
— Эль-Дескандо, — проревел Кендрик, крепко сжимая его руку. — Эль-Дескандо и твоя семья — твоя жена и твои ninos! Ты, проклятый сукин сын, не вздумай умирать! Ты, паршивый рыбачишка, соберись с силами!
— Como? — Голова мексиканца моталась взад и вперед, а Кендрик все крепче сжимал его руку.
— Вот так-то лучше, amigo. Вспомни, как мы разозлились! Мы и сейчас очень злы. Приди в себя, ублюдок, или я прикончу тебя самолично.
Эмилио повернул голову к Эвану и приоткрыл глаза. Губы его сложились в улыбку.
— Вы думаете, что смогли бы справиться с таким крепким рыбаком?
— А вот увидим!.. Ну ладно, может, и не смог бы. Но зато я подарю тебе большую ледку.
— Вы — loco, сеньор, — кашлянул Эмилио. — И все же… Эль-Дескандо.
— Три ранчо, — объявил Кендрик. Рука его свесилась вниз — доктор вновь вонзил в нее иглу.
По темным улицам Синвид Холлоу один за другим проскользнули три изысканных лимузина, направляясь к поместью на Чесапик Бей. Раньше в таких случаях их всегда было четыре, а в этот вечер — только три. Четвертый, отсутствующий, принадлежал компании, основанной Эриком Сандстромом, предателем Инвер Брасса.
Гости уселись за большим круглым столом. Перед каждым из них стояла бронзовая лампа. Все лампы на столе были зажжены, кроме одной, стоящей перед пятым, пустым стулом. Они отбрасывали на деревянную полированную поверхность стола четыре продолговатых пятна света. Пятая лампа была погашена. Это не означало воздаяния посмертных почестей, а лишь служило напоминанием о человеческом несовершенстве и бренности человеческого бытия в этом мире. В этот вечер не было слышно обычных смешков и подшучивания друг над другом — они помнили, что и они смертны, как и все прочие, несмотря на несметное богатство и огромное влияние.
— Итак, у вас есть факты, — начал Сэмюэль Уинтерс, чей профиль вырисовывался в потоке света. — А теперь я попрошу вас их прокомментировать.
— Должен сказать только одно, — твердо заявил Гидеон Логан, чья большая черноволосая голова пряталась в тени. — Мы не можем остановиться. Волки, спущенные с цепи, овладеют правительством и захватят все, что еще не сумели захватить.
— Нам нечего останавливать, Гид, — поправила его Маргарет Лоувел. — Бедняга Милош запустил все на полную катушку в Чикаго.
— Он не успел закончить, Маргарет, — вмешался Джекоб Мендель. Его изможденное лицо и фигура виднелись на своем обычном месте, в кресле возле Уинтерса. — Остается еще сам Кендрик. Он должен принять номинацию, будучи убежденным, что это его долг. Этот вопрос был поднят Эриком, и теперь я удивляюсь, почему он это сделал. Его, вероятно, следовало оставить в покое, так как он мог стать нашей ахиллесовой пятой.
— Сандстром, как всегда, был снедаем своим ненасытным любопытством. Тем самым любопытством, которое, когда оно коснулось космической технологии, заставило его предать нас. Но сказанное еще не дает ответа на вопрос Джекоба. Наш конгрессмен вполне может от нас ускользнуть.
— Я не уверена, что Милош считал эту проблему настолько серьезной, — задумчиво возразила адвокат Лоувел, подавшись вперед и прижав к правому виску длинные изящные пальцы. — Несущественно, говорил он это или нет, но он действительно предполагал в Кендрике столь высокие моральные качества, которые сейчас выглядят уже старомодными. Он ненавидел коррупцию и потому пошел в политику, чтобы заменить коррупционера.
— И он отправился в Оман, — добавил Гидеон Логан, — полагая, что его знания и опыт могут помочь делу, не ожидая награды лично для себя, — ведь мы уже проверили это.
— Вот почему мы на нем остановились, — промолвил Мендель, кивая головой. — Все совпадает. Незаурядный человек в совершенно заурядной роли политического кандидата. Но достаточно ли этого? Согласится ли он, даже если национальная почва будет должным образом подготовлена, что так хорошо удавалось Милошу?
— Мы исходили из предположения, что он откликнется на прямой и искренний призыв, — произнес Уинтерс ровным голосом. — Но верно ли это предположение?
— Думаю, что да, — ответила Маргарет Лоувел.
— Я тоже так думаю. — Логан кивнул головой и выдвинулся вперед, в освещенный круг, падающий от лампы на столе. — И все же Джекоб кое в чем прав. У нас нет полной уверенности, и если мы ошибаемся, то Болингер и его волки захватят власть уже в следующем январе.
— Предположим, что Кендрик столкнется с альтернативой, которую ему предложат ваши волки, с доказательством их продажности, их укоренившейся закулисной власти, которая пронизывает все вашингтонские структуры? — вопросил Уинтерс уже далеко не бесстрастным голосом. — Вы думаете, что при таких обстоятельствах он отзовется на наш призыв?
Огромный чернокожий предприниматель вновь отодвинулся в тень. Глаза его прищурились.
— Исходя из всего, что мы знаем… Я думаю, да.
— А вы, Маргарет?
— Я согласна с Гидом. Он — замечательный человек, и я полагаю, что он обладает политическим сознанием.
— Джекоб?
— Разумеется, Сэмюэль, но как все это осуществить? У нас нет ни документации, ни официальных отчетов, — великий Боже, мы сожгли все свои записи. На каком же основании он нам поверит? А ведь мы не можем себя обнаружить, в особенности учитывая то, что Варак погиб!
— У меня есть другой человек, который займет место Милоша. Человек, способный в случае необходимости убедить Эвана Кендрика, что ему говорят правду. Всю правду, если он ее еще не знает.
В изумлении все обратили свои взоры на Уинтерса.
— Черт возьми, что вы такое говорите, Сэм? — вскричала Маргарет Лоувел.
— Варак оставил распоряжения на случай своей смерти, и я дал ему слово вскрыть их, только если его убьют. Я сдержал слово, потому что, честно говоря, меня не слишком интересовало, что он хочет мне сообщить… Я вскрыл их вчера вечером после звонка Митчела Пэйтона.
— А как вы уладили дело с Пэйтоном? — неожиданно взволнованно спросила Лоувел.
— Мы встречаемся завтра. Вам нечего опасаться: он ни о ком из вас не знает. Мы либо достигнем соглашения, либо нет. Если нет, что ж, я прожил долгую и плодотворную жизнь — с моей стороны это не будет самопожертвованием.
— Простите, Сэмюэль, — нетерпеливо произнес Гидеон Логан, — но мы все в свое время приняли такое решение, иначе мы не сидели бы за этим столом. Так в чем же заключаются распоряжения Варака?
— Связаться с одним человеком, с помощью которого мы будем обладать полной официальной информацией. С человеком, который служил для Варака источником информации с самого начала. В свое время, шестнадцать месяцев назад, наш чех обнаружил несоответствие в записях Госдепартамента. Оплошность состояла в том, что Кендрик значился в списках прибывших в страну, но нигде не было зарегистрировано его отбытие. И уже тогда Варак знал, к кому обратиться. Он нашел не только добровольного, но и преданного информатора… Конечно, Милош незаменим, но в эпоху высших технологий наш новый координатор придется нам как нельзя более кстати. Он является одним из наиболее перспективных молодых людей среди должностных лиц в правительстве. Нет ни одного из сколько-нибудь значительных департаментов или агентств в Вашингтоне, которые не стремились бы воспользоваться его услугами, а частный сектор предлагает ему контракты, припасенные для бывших президентов и госсекретарей по меньшей мере вдвое его старше.
— Наверное, он чертовски сильный юрист или самый молодой официальный эксперт по иностранным делам, — вмешалась Маргарет Лоувел.
— Ни то, ни другое, — возразил седовласый представитель Инвер Брасса. — Он считается ведущим специалистом в области космической технологии в стране, а возможно, и во всем западном мире. К счастью для нас, он происходит из довольно богатой семьи и потому не поддался соблазну уйти в частную промышленность. Он, как и Милош Варак, был поглощен стремлением служить интересам нации… В сущности, он стал одним из нас, когда осознал свое призвание. — Уинтерс склонился над столом и нажал кнопку из слоновой кости. — Войдите, пожалуйста.
Тяжелая дверь необычной библиотеки распахнулась, и в проеме возникла фигура молодого человека, которому не было еще и тридцати. Что отличало его от большинства своих сверстников, так это замечательная наружность: казалось, он сошел с глянцевой обложки дорогого журнала мод для мужчин. При этом одежда его не бросалась в глаза: она не была сшита на заказ, но и не была куплена в дешевом магазине — он был одет скромно, но со вкусом. Поражали точеные черты его лица почти идеальной классической красоты.