— Ему надо забыть о компьютерах, — спокойно произнес Джекоб Мендель. — У меня есть друзья в агентстве Уильяма Морриса. Они будут ставить для него телесериалы.
— Проходите, пожалуйста, — прервал его Уинтерс, положив руку на плечо Менделю. — И будьте добры представиться.
Молодой человек уверенно, но без самонадеянности прошел к краю стола и остановился под черным цилиндром, который, когда его опускали вниз, превращался в экран. С минуту он постоял, глядя на пятна света на столе.
— Для меня особая честь присутствовать здесь, — учтиво промолвил он. — Мое имя — Джеральд Брайс. В настоящее время я возглавляю отдел в Госдепартаменте под названием ГКО.
— ГКО? — переспросил Мендель. — Это еще что такое?
— Глобальные компьютерные операции, сэр.
Калифорнийское солнце струилось через окна больничной палаты, когда Калехла, обвивавшая руками Эвана, неохотно разжала объятия. Откинувшись на спинку кровати, на которой он лежал, она улыбалась слабой вымученной улыбкой. Глаза ее блестели от непросохших слез, смуглое лицо побледнело.
— Добро пожаловать в страну жизни, — сказала она, схватив его за руку.
— Рад сюда вернуться, — прошептал Кендрик едва слышно, не сводя с нее взгляда. — Когда я открыл глаза, то не был уверен, ты это или… или они сыграли со мной очередную шутку.
— Шутку?
— Они забрали мою одежду… Я оказался в старых джинсах и куртке… потом снова в своем костюме — в моей голубой…
— В твоих «конгрессиональных шмотках», как ты их обычно называл, — мягко перебила его Калехла. — Мой дорогой, тебе надо обзавестись другим костюмом. То, что осталось от твоих брюк после того, как они их разрезали, уже не починит ни один портной.
— Экстравагантная девушка… Боже, если бы ты знала, как это чудесно — снова тебя увидеть. Я думал, что уже не увижу тебя никогда — это и привело меня в такую ярость.
— А как это чудесно — видеть тебя! Этот больничный ковер уже вытерт до дыр… Отдыхай, мы поговорим позже. Ты только что проснулся, а врачи утверждают…
— Нет… К черту врачей! Я хочу знать, что случилось дальше. Как Эмилио?
— Выздоравливает, хотя одно легкое пришлось удалить и у него раздроблено бедро. Он уже никогда не сможет нормально передвигаться, но он будет жить.
— Ему и не надо будет ходить, только сидеть в капитанском кресле.
— Что?
— Неважно… Остров. Он называется «Проход в Китай».
— Мы знаем, — решительно перебила Калехла. — Если уж ты такой упрямый, то разреши мне рассказать… То, что вы с Коралло натворили, просто невероятно…
— Коралло?.. Эмилио?..
— Да. Я видела снимки, — Боже мой, сплошное месиво! Огонь сожрал все, в особенности на восточной стороне острова. Дом, постройки, растительность, даже док, где взорвались остальные суда, — все сгорело. К тому времени, когда туда прибыла морская авиация и морские десантные войска, все там были перепуганы до смерти. Они собрались на западном берегу и приветствовали наших людей как освободителей.
— Значит, Гринелла схватили.
Калехла взглянула на Эвана и покачала головой.
— К сожалению, нет, дорогой.
— Как?.. — Кендрик стал приподниматься, скорчившись от боли в зашитом и перебинтованном плече.
И снова Рашад мягко удержала его, заставив опуститься на подушки.
— Он не мог сбежать! Они не обыскали все как следует.
— Им и не надо было этого делать. Мексиканцы все им рассказали.
— Что? Как?
— Прилетел гидросамолет и забрал патрона.
— Не понимаю. Все коммуникации были разрушены.
— Не все. О чем ты не знал — не мог знать, — так это о том, что у Гринелла в подвале главного дома были маленькие вспомогательные генераторы. Их энергии хватило на то, чтобы связаться с его людьми на аэродроме в Сан-Фелино, — мы узнали об этом от мексиканских властей — разумеется, не кто вылетел, а куда. Он может сбежать и даже исчезнуть, но он не может скрываться вечно; рано или поздно мы нападем на его след.
— Забавно, как сказал бы мой палач.
— Что?
— Неважно…
— Мне бы хотелось, чтобы ты перестал так говорить.
— Прости, больше не буду. А что же с адвокатом Ардис и с бухгалтерской книгой, о которой я тебе говорил?
— И снова мы близко к цели, но пока ее не достигли. Он снял где-то виллу на лето, но где — никто не знает. На всех его телефонах установлены мониторы. Рано или поздно он позвонит по одному из них, и тогда мы его обнаружим.
— Он может предположить, что вы напали на его след?
— Трудно сказать. Гринелл, добравшись до материка, мог из Сан-Фелино послать предостережение адвокату Ардис. Мы этого просто не знаем.
— А как Менни? — нерешительно спросил Эван. — Или у тебя опять не было времени…
— Напротив. У меня не было ничего, кроме времени, времени отчаяния, если говорить точнее. Я звонила в Денвер, в больницу, вчера вечером, но все дежурные сестры могли мне сообщить только то, что он… держится спокойно… И я заключила, что они чего-то недоговаривают…
— Разумеется, недоговаривают… — Кендрик прикрыл глаза и медленно покачал головой. — Он умирает, Калехла. Он умирает, и с этим ничего нельзя поделать.
— Мы все умираем. С каждым днем жить нам остается все меньше. Это малоутешительно, но Менни пошел девятый десяток, и приговор все еще не приведен в исполнение.
— Знаю, — сказал Кендрик, взглянув на ее переплетенные руки, а затем на ее лицо. — Ты — прекрасная леди, ведь правда?
— Не стану настаивать, но думаю, что выгляжу недурно. Да ты ведь и сам не Квазимодо.
— Да, только хожу, как он… Звучит не слишком скромно, но, мне кажется, наши дети будут очаровательными маленькими бастардами.
— Целиком согласна с первым твоим утверждением, но сильно сомневаюсь во втором.
— Ты понимаешь, что только что дала согласие выйти за меня замуж?
— Только попытайся от меня отделаться, и ты увидишь, как хорошо я смотрюсь с автоматом.
— Замечательно… О, миссис Джонс, вы уже видели мою жену с автоматом через плечо? Если кто-нибудь непрошеный вздумает явиться к вам, она влепит ему пулю между глаз.
— У меня есть еще первоклассный черный пояс на случай, если понадобится действовать без шума.
— Вот это да! Никто теперь не посмеет мной помыкать! Пусть только попробует, я сразу спущу ее с цепи!
— Гр-р-р, — зарычала Калехла, обнажая жемчужно-белые зубы. Затем, улыбнувшись, она обратила на него задумчивый, изучающий взгляд своих прекрасных темных глаз. Их выражение стало мягким и рассеянным. — Я действительно люблю тебя. Бог его знает, что мы, два неудачника, себе думаем, но нам надо попробовать.
— Не попробовать, — сказал Эван, протягивая ей правую руку. — А прожить жизнь, — добавил он.
Она склонилась к нему, и они поцеловались, прижавшись друг к другу, как двое людей, потерявших и вновь обретших друг друга. И тут зазвонил телефон.
— Проклятье! — воскликнула, вскакивая, Калехла.
— Это я такой неотразимый?
— Черт, нет, не ты. Я же запретила звонить сюда! — она схватила телефонную трубку и резко произнесла: — Да, и кто бы вы ни были, я требую объяснений. Как вам удалось дозвониться в эту комнату?
— Объяснения довольно просты, офицер Рашад, — послышался в трубке голос Митчела Пэйтона из Лэнгли, Виргиния. — Я отменил приказ своего подчиненного.
— Эм Джи, если бы вы только видели этого человека. Он выглядит, как Годзилла!
— Должен заметить, Эдриен, что для взрослой женщины, которая однажды в моем присутствии созналась, что ей уже за тридцать, у тебя слишком развязные привычки и манеры девочки-подростка… Кстати, я только что говорил с врачами. Эван нуждается в отдыхе, его нога должна быть на перевязи и в покое еще денек-другой, а рану на плече следует периодически осматривать. Но, если не считать этих незначительных неудобств, он может возвращаться на поля сражений.
— Вы нахал, дядюшка Митч! Он едва может говорить.
— Тогда почему ты с ним разговариваешь?
— Откуда вы узнали?
— Я не знал. Ты сама только что мне сказала… Может быть, дорогая, мы перейдем к реальности?
— А Эван что же, не реальность?
— Дай мне трубку, — сказал Эван, неловко отбирая ее у Калехлы. — Это я, Митч. Что происходит?
— Как ты, Эван?.. Впрочем, это глупый вопрос.
— Очень. Ответьте на мой.
— Адвокат Ардис Ванфландерен находится в своем загородном доме в горах близ Сан-Джасинто. Он позвонил в свой офис, чтобы узнать, нет ли для него сообщений, и мы зафиксировали местность. Туда послана группа, чтобы оценить обстановку. Они должны прибыть туда с минуты на минуту.
— Оценить? Что еще, черт возьми, там надо оценивать? Книга у него! Надо просто забрать ее! Она наверняка раскроет нам все их международные связи. Туда должен быть занесен каждый подпольный торговец оружием из любой страны мира, с которым они имели дело. Гринелл может сбежать и укрыться у любого из них. Захватите книгу!
— Ты забываешь о том, какое у Гринелла чувство самосохранения. Я полагаю, Калехла уже тебе рассказала.
— Да, его увез гидроплан. Ну и что?
— Он так же стремится завладеть книгой, как и мы, и, безусловно, уже успел связаться с человеком миссис Ванфландерен. Гринелл не станет рисковать сам, он пошлет кого-то другого, кому доверяет, чтобы вернуть книгу. Если он знает, что мы идем по следу и что за домом, возможно, установлено наблюдение, то, как ты полагаешь, какие распоряжения он даст своему доверенному курьеру, который в конце концов должен будет доставить книгу в Мексику?
— Если его задержат на границе или в аэропорту…
— Да, в нашем присутствии. Так что, по-твоему, он велит в этом случае сделать своему посланнику?
— Сжечь эту чертову штуку, — спокойно ответил Кендрик.
— Вот именно.
— Надеюсь, ваши люди окажутся на высоте.
— Два человека, один из них — наш лучший сотрудник. Его имя — Джинджербред; спроси о нем у своей приятельницы.
— Джинджербред?[16] Что за дурацкое прозвище?