— Эти безмозглые маги решили таким образом отвлечь наше внимание, — проскрежетал мужчина в чёрной одежде, ударяя кулаком по столу. — Додуматься надо — разводить гоблинов, подпитывая магией и ускоряя и так быстрое размножение!
— Какой ужас, — пробормотала я, впервые за долгое время подав голос. — Не удивлюсь, если хворь тоже они распространяли…
— Какая смышлёная девочка, — неожиданно улыбнулся представитель зеленных, из свиты Старейшин. — Сразу видно, твоя кровь, Горрдос.
Глава 42
Эти слова засели в моей голове, хотя Старейшина зелёных драконов ничего не ответил. Собрание продолжалось до заката, даже ужинали мы не заканчивая дискуссии. Единого решения всё не находилось, многие выступали за полное уничтожение магов. Монарх оставался нейтральным, но в его глазах я замечала поддержку радикального способа. Я же переваривала услышанное, смутные догадки поселились в моей голове, однако я старательно гнала их прочь.
В этот день мы так ничего и не решили. Все разбрелись по комнатам, насытившись и выпив укрепляющих настоек. Я с Реем уходила последней, провожая монарха. Мужчины тихо переговаривались о своём, недавних прорывах монстров и обстановке среди человеческих государств. Судя по обрывкам, что я слышала, империя, в которой мы жили, затевала очередной захват других государств. Два соседних королевства накапливали военную мощь, и это угнетало наравне с бунтующими магами.
Уже возле самой комнаты, распрощавшись с Лайвиссом, мы столкнулись со Старейшиной зелёных. Он расслабленно стоял напротив двери, возле одной из картин, украшающих коридор, и выглядел совершенно спокойным. Я замерла, в голове вспыхнула та самая оброненная драконом фраза о похожести.
— Рейдолир, я могу поговорить с твоей супругой? — спросил Старейшина Гордосс, убирая руки за спину.
С первого взгляда он оставался подобным камню, однако я на мгновенье уловила проблеск дрожи в сильном голосе. Подёрнутые дымкой зелёные глаза смотрели с затаённой надеждой, что не затухала на протяжении всего собрания. Взглянув на мужа, я заметила беспокойство, с которым он переводил взгляд с меня на Гордосса. Мягко сжав кисть мужа, я выступила вперёд.
— Рей, сходи к Ролану, попроси успокаивающий отвар на ночь, — попросила я Рея, давая повод оставить нас. — Что-то подсказывает, что он нам пригодиться.
— Будь по-твоему, — напряжённо кивнул Рей отступая. — Старейшина…
— Ступай, ничего я ей не сделаю, — усмехнулся Гордосс.
Я провела Старейшину в комнатку, рядом с нашей спальней. Гостиная для приёма важных гостей обычно пустовала, однако слуги регулярно наводили в ней порядок. Мягкие тона повсюду успокаивали, как и не слишком захламлённая обстановка. Выпустив немного магии, я зажгла свечи, освещая сумрачную комнату мягким светом. Пройдя к низкому длинному диванчику, я села и расправила подол платья. Гордосс сел напротив меня в кресло, выбиваясь из гармоничной картины. Его довольно статная фигура совсем не подходила аккуратной мебели, рассчитанной скорее на трепетных маленьких леди.
— Итак, вы хотели поговорить, — осторожно произнесла я, прерывая затянувшуюся тишину.
— Верно, — прокашлялся мужчина, отводя свой пристальный взгляд в сторону.
Сцепив руки на коленях, он постарался взять себя в руки. Видимо, предстоял тяжёлый разговор, к которому он не успел подготовиться. Я ощущала ту нервозность, что засела в драконьем теле, она прямо-таки просачивалась наружу, вместе с огромной волной маны. Ободряюще улыбнувшись, постаралась не давить и просто подождать. Не все разговоры можно начать с наскока, закидывая в омут информации.
— Моя крошка Марисса, — с печалью в голосе, наконец, начал Гордосс, — была твоей матерью. Это очень долгая история, и не такая радужная, как хотелось бы.
— Моя мама? — я склонила голову к плечу, отчего волосы окончательно вырвались на свободу, опадая на спину сплошным водопадом. — Вы… Мой дедушка?
— Да, — выдохнул Старейшина.
— Как же получилось, что до сих пор мы не встречались? — недоверчиво уточнила я, не припоминая, чтобы Глория рассказывала о нём.
— Марисса сбежала из дома, — признался Гордосс, сжимая зубы. — Это смертный отброс посмел нацепить на мою нежную и слабую дочь ошейник-артефакт, посадив на цепь как какую-то собаку.
В голосе дракона сквозила неприкрытая ярость, смешанная с тоской. Слова Старейшины не укладывались в моей голове, неужели отец Глории действительно совершил нечто подобное? Драконы ведь сильны, настолько, что остальные испытывают трепет при одном лишь взгляде на них. А тут взял и посадил на цепь… Невозможно, звучит настолько бредово, как и то, что Старейшина не мог помешать происходящему.
— Я не знал, куда именно сбежала Марисса, — дав себе немного времени, продолжил Гордосс. — Лишь спустя годы до меня дошли обрывки слухов, а начав расследование, я был готов стереть в порошок всю семейку этого отброса…
***
Слабая, дефектная драконица.
Марисса с детства слышала эти слова от родственников и соклановцев. Поздний ребёнок, рождённый у великого Старейшины, и оказавшийся бракованным. Она не владела стихиями и не могла исцелять даже себя, оставаясь почти беспомощной среди грозных и сильных собратьев. Создатель, видимо, позабыл о ней, раз не дал никаких талантов.
С каждым годом девушка становилась лишь красивее, но внутри неё так и не проснулась магия. Устав от постоянного гнёта со стороны старших, она покинула земли драконов и отправилась в странствие через Мёрзлые горы. Она с трудом выжила, пробиваясь сквозь морозы и метели, бушующие на перевале. Однако достигла своей цели, ступила на земли человеческой империи Лучертолла, где никто не смотрел на наличие магических сил.
Странствуя по империи, Марисса с восторгом впитывала новые знания. Она тщательно скрывала свою внешность, предпочитая балахоны и плащи. Её знаний хватало, чтобы не попадать в лапы разбойников и негодяев. Спустя несколько лет скитаний, девушка всё же остановилась в одной скромной деревушке. Найдя свободный дом, она смогла вздохнуть с облегчением. Да только счастье длилось недолго, подцепив непонятную хворь, Марисса едва выжила.
Её спасла лекарка, проезжающая через деревушку в компании местного лорда. Именно эта старуха, прознав о красоте несчастной сироты, втолкнула обессиленную драконицу в лапы фон Эдельвейсу. Мужчина, покорённый необычной и яркой внешностью, возжелал заполучить её полностью. Его разумом завладела похоть, туманя рассудок и заставляя творить страшные вещи. Он не желал слушать отказов, ломая сопротивление Мариссы. А лишённая магии драконица даже достойный отпор дать не могла, не имея второй ипостаси.
Кошмар длился несколько лет, а чтобы строптивая девушка не сбежала, для неё специально заказали дорогостоящий артефакт-привязку. Для всех она была воплощением кротости и красоты, любовницей лорда и усладой глаз других. Никто не знал, сколько слёз пролили её прекрасные глаза, а под одеждой скрывалось множество следов «любви» одержимого Эдельвейса.
Рождение Глории стало спасением для Мариссы, ведь и так слабое тело не выдержало такой нагрузки. Первый крик младенца совпал с последним вздохом драконицы, что навсегда покинула этот мир. Только вот даже на смертном одре она не могла ненавидеть дитя, растущее пол сердцем. Хоть ребёнок и был продолжением монстра, он не заслуживал подобной судьбы. Зная, что умрёт, Марисса без конца молилась Создающему, выпрашивая хорошей жизни для своего нерожденного дитя. Она не хотела, чтобы дочь имела жизнь, наполненную страданиями и злобой.
***
— Ворвавшись в имение этого мерзавца, я узнал, что ты уже покинула земли Эдельвейсов. — Закончил сумбурный рассказ Гордосс, стараясь не дать голосу сорваться. — Я едва не разнёс там всё, когда узнал об ужасах, с которыми столкнулась Марисса в лапах этого… Часть тех событий удалось восстановить лишь чудом, ведь моя малышка вела записи, в которых описывала странствия.
— Вот значит как, — севшим голосом пробормотала, с трудом сдерживая слёзы.
Я не знала ничего из рассказанного дедом, да и Глория тоже не знала о жизни матери. Ей было бы больно узнать, что единственная любящая душа подвергалась насилию до самой смерти. Внутри всё сжалось в комок, болезненный и тугой, как канат. Сжав подол, что аж костяшки побелели, мне с трудом удавалось удержаться от слёз.
Пусть и не родная мать, но мне дико хотелось отомстить за неё тому отбросу, что назывался отцом Глории. Однако я не могла, раз даже Гордосс оставил его в живых, значит, вредить лордам драконы не могли. Нам только скандала с императором не хватало, при разгорающемся конфликте с магами. Поэтому, выдохнув сквозь сжатые зубы, я приняла единственное мудрое решение.
— Стоит отправить в Эдельвейс букет цветов… Да побольше, чтобы не забывал дочь родную, — внутри кипел гнев, вылившийся в довольно простые, но от этого не менее страшные слова.
«Никто в роду Эдельвейсов не владел магией, а слуги знали, но не помогли в нужный час. Там живут одни монстры, в человеческой шкуре. Так, пусть же всё решит воля небес и Создающего…».
Глава 43
После тяжёлого рассказа о матери Глории мне действительно пригодилась успокаивающая настойка. Мы с Гордоссом ещё немного поговорили, и даже пообнимались напоследок. Ночь уже вовсю пировала в компании полной луны и звёзд, украшающих чёрные небеса. Я ушла первой, ощутив, как усталость берёт своё и сон всё сильнее запускает в меня свои коготки. Тепло попрощавшись с новообретённым дедом, вернулась в свою спальню.
В два глотка выпив настойку, протянутую Реем, просто рухнула в кровать. По-хорошему следовало раздеться и помыться, но внутри всё перекручивалось от десятков эмоций. Моя душа с трудом принимала тот факт, что даже родных настоящая Глория не смогла обрести, погибнув и отдав мне тело. Будь она жива, ей бы точно понравился Гордосс и его любовь, что он хотел подарить внучке.
Сжав в объятиях подушку, я всё же не сдержала слёзы. Рей тихо подошёл ко мне, но не мешал. Он просто гладил моя вздрагивающую спину, позволяя выплакаться. Спустя пару минут я переключилась на мужа, отбросив мокрую и ненужную подушечку и вцепившись в талию дракона. Мне потребовалось некоторое время, прежде чем я смогла успокоиться. Всхлипывая, так и уснула, крепко сжимая руку Рея.