– Э-э-эх, ваши бы слова да богу в уши! – мечтательно протянул Семен, ткнув пальцем в небо. – Сорви я банк в Реал-Лото, сразу бросил бы Службу, купил замок в Швейцарии и сидел в нем безвылазно, лишь бы быть подальше от всего этого бардака.
– Ну хорошо, видимо, и впрямь вас с кем-то перепутал, – отстал я, прекратив дознание в надежде, что память моя все-таки прояснится и избавит меня от этого стойкого дежа вю. – И что вы хотели спросить?
Семен воровато обернулся – удивляюсь, как он при этом не разглядел прячущуюся в кустах Каролину, чью кудрявую макушку не заметил бы разве что слепой, – после чего проговорил:
– Ваши друзья, капитан… Те, что на площади… Почему вы не с ними?
И указал на Пирамиду.
– Хороший вопрос, – усмехнулся я. – Любознательность, Семен, редко кого доводит до добра, но я вам отвечу. Скажем так: у меня с… друзьями возникли серьезные разногласия и потому пришлось разорвать контракт с их организацией. Вынужденная отставка, в общем.
– Однако, судя по всему, они остались вам кое-что должны, раз вы до сих пор еще тут?
А этот тип не такой уж недотепа, каким показался вначале. Кто же ты, Семен Петренко, человек, информация о котором уже заложена мне в память? Вспомнить бы только, на какую полку я забросил твое досье. Но не на самую дальнюю – это точно.
– Речь шла об одном вопросе, господин Петренко, – напомнил я. – Хотите получить ответ на второй, вам придется рассказать кое-что о себе. И учтите: у меня отличный нюх на ложь!
Преувеличивал, конечно. И Гроулера можно было при желании водить за нос сколько угодно. Чаще всего это удавалось моим бывшим подругам, к которым я почему-то всегда относился крайне доверчиво. Впрочем, с годами той доверчивости изрядно поубавилось. Но дабы на корню пресечь в Семене желание обманывать, для профилактики его следовало слегка припугнуть. А запугивание у меня всегда получалось гораздо лучше, нежели словесные увещевания.
– Хорошо, – кивнул Семен. – Если не захочу отвечать, то просто уйду. Лгать вам я не собираюсь, да и лжец из меня, признаться, никудышный. А сегодня без этого умения в городе тяжко.
Вспугнуть Семена неприятным для него вопросом я не имел права. Что-то подсказывало мне – видимо, интуиция: нельзя прогонять этого человека. В конце концов, к лагерю врага он не принадлежал, а следовательно, мог сослужить нашему подполью какую-нибудь службу. Хотя бы в качестве внештатного информатора. Взамен я готов был предложить Семену защиту, от которой ему, при его-то осторожности, было бы глупо отказываться.
– Вы так пристально следили за теми серьезными ребятами, – придав голосу дружелюбный тон, сказал я, – что мне это тоже слабо напоминает обычное любопытство. Похоже, они успели задолжать не только мне, но и вам. Я прав?
Проклятье! Получилось, что поневоле я ответил на его второй вопрос. Ну да ладно, пусть считает это еще одним знаком моих добрых намерений.
Семен потупился, размышляя. Я ждал, что он вот-вот развернется и зашагает прочь, но, вопреки моим ожиданиям, Петренко продолжал оставаться на месте. В принципе он тоже дал мне ответ, сам того не желая. И ответ утвердительный. Отговорка вроде «Нет, просто было любопытно, что там за столпотворение» в долгом обдумывании не нуждалась.
– Раньше мне доводилось бывать в Пирамиде, капитан, – наконец вымолвил Семен. – Я отлично помню, кто ее настоящие хозяева. Ваши бывшие друзья к ним и близко не относятся.
Он не сказал прямо «раньше я служил маршалом» – видно, Жестокий Новый Мир все-таки кое-чему его научил, – однако, чтобы прояснить мне память, хватило и этих слов. Короткая обтекаемая фраза послужила ключом для моих забытых воспоминаний. Действительно, я уже слышал имя Семена Петренко, причем оно имело прямое отношение ко всем пережитым нами невзгодам.
«Семен Петренко… Я с ним знаком и случайно встретил его, когда он бежал из центра, – сказал Хатори Санада дяде Науму во время нашего первого разговора на стадиуме. – Теперь это совершенно другой человек. Семья Петренко погибла в аварии на инстант-коннекторе, и Семен сошел с ума…»
Речь тогда шла о контролере правительственного терминала.
Посетившее меня озарение взбудоражило нервы так же сильно, как и недавний побег из вражеских лап. Вида я, конечно, не подал, но надумай Семен завершить разговор, ему уже не удалось бы просто взять и уйти. Чтобы остановить Петренко, я был готов с легкостью нарушить данное ему обещание и удержать его силой. К счастью, Семен уходить пока не собирался, что и спасло его от грубости с моей стороны, а меня – от нарушения клятвы.
– Позвольте-ка, я угадаю, почему вы топчетесь здесь, Семен. Думаю, вы собирались выяснить судьбу своих коллег, уважаемый маршал Петренко, контролер правительственного терминала… – Настала моя очередь повергать собеседника в смятение. Я уже не боялся испугать его. Настало время нам поговорить начистоту, независимо от того, хотел он продолжать разговор или нет. – Должен вас огорчить: все ваши друзья, останки которых мне довелось недавно видеть, теперь для вас тоже бывшие. Внутри Пирамиды не осталось живых маршалов. Сочувствую.
Притворяться Семен действительно не умел: вздрогнул, будто наступил на колючку, понурил плечи и, пригорюнившись, уселся на ближайшую лавочку.
– Раньше мы с друзьями частенько захаживали в этот парк после Службы, – с тоской признался он. – Отсюда открывается такой потрясающий вид на город… Я все надеялся, а вдруг случайно встречу здесь кого-нибудь из них, чем черт не шутит?.. Значит, вам известно, кто я такой, капитан? Догадываюсь, от кого вы получили эти сведения.
– Мне известно еще кое-что, – добавил я. – Если верить человеку, который рассказывал мне о вас, сейчас я должен разговаривать с умалишенным…
– Даже так?
– Ваша семья якобы погибла на инсконе в первый день кризиса, от чего вы безнадежно сошли с ума.
– Нет, что вы, вас обманули! – замотал головой Семен. – Моя семья в полном порядке, я навещал их на днях. Видите ли, мы с Такирой давно в разводе, поэтому сегодня о жене и дочери заботятся родственники Такиры. Я постоянно проверяю, как у них дела, помогаю, чем могу… Недавно они присоединились к местной общине, так что теперь Такира и малышка Кристи в полной безопасности. Но кое-что в ваших словах – правда. Я, наверное, и впрямь сошел с ума. Знаете, иногда даже говорю сам с собой. Но рехнулся я не в первый день кризиса, а гораздо раньше…
– Ну, на самом деле в таких разговорах нет ничего страшного, – попытался я утешить совсем раскисшего Семена. – Лично мне вы не кажетесь сумасшедшим. Можете верить моим словам – за прошедшие пару месяцев я вдоволь насмотрелся на безумцев.
Я говорил именно то, что думал. Семен Петренко показался мне усталым, запуганным, издерганным человеком. Но не сумасшедшим. Я внимательно смотрел ему в глаза: безумие в них отсутствовало. Оптимизм, правда, тоже, но в Жестоком Новом Мире это давно уже вошло в норму.
Я поманил Каролину, которая изнывала от нетерпения, пытаясь расслышать мой разговор со странным человеком. Пока девушка продиралась сквозь кусты, я подал ей знак, чтобы она спрятала оружие. Семен не представлял для нас угрозы, а если у меня и оставались какие-то подозрения, угрожать оружием маршалу я не собирался.
Появление перед ним очаровательной брюнетки со стиффером за поясом Семен воспринял равнодушно. Когда же я представил их друг другу, он ответил на скупое приветствие Кэрри вялым кивком. Однако, всмотревшись в лицо девушки, вдруг приободрился и заявил:
– А я ведь вас уже встречал! Могу, конечно, и ошибаться – вы были тогда совсем юной… Хотя вряд ли – у меня с рождения прекрасная память на лица.
– В таком случае вынуждена вас огорчить: я нашу встречу совершенно не помню, – с прищуром поглядев на Семена, ответила Каролина. – Сроду не водила дружбы с маршалами. Единственный случай, когда мне пришлось тесно общаться с вашим братом, действительно произошел со мной в юности. Если бы не отец и его проклятая колесница…
– Да-да, именно в тот день я вас и видел, – подтвердил Петренко. – Конечно же, вы меня не запомнили – я был один из многих, кого в спешном порядке бросили блокировать побережье. Веселый выдался денек, я вам скажу…
– Кому веселый, а кому и нет, – огрызнулась Каролина, явно не желая развивать больную для нее тему.
– Представляете, – Семен повернулся ко мне, – не поддающийся контролю большой самодельный модуль! Для нас это было настоящее чудо. Кто бы тогда предположил, что в мире порой случаются чудеса и похлеще…
Полностью был с ним солидарен. Однако при всем недружелюбии мира, в котором нам приходилось жить, стоило отметить, что изредка он преподносил и приятные сюрпризы. И хоть после краха Транс-сети реальный мир поневоле вернулся к своим истинным – необъятным – масштабам, иногда он казался по-прежнему тесным.
Произошедшая сегодня неподалеку от Пирамиды встреча лишний раз это доказывала.
Подпольщики отреагировали на внезапное возрождение «Серебряных Врат» каждый по-своему. Изрядно отвыкший от света, я выругался, когда мне в глаза ударили яркие лучи вспыхнувших на нулевом ярусе лайтеров. Каролина и Семен – добровольно примкнувший к нам третий и весьма ценный член подполья, – как люди более воспитанные, ругаться не стали. Кэрри лишь печально вздохнула, наверное, подумала об отце, чья мечта наконец-то осуществилась. Маршал Петренко вздрогнул, зажмурился, воскликнул: «Глазам не верю!» – и принялся судорожно шарить по карманам в поисках инфоресивера, который всегда носил при себе, как и мы.
Я последовал его примеру: достал свой ключ и с замиранием сердца поднес его к виску…
Синий Экран Смерти – зловещий символ Жестокого Нового Мира – исчез бесследно. Вместо него перед глазами возникла знакомая, как собственное лицо в зеркале, эмблема-заставка «Серебряных Врат», готовых распахнуться в бескрайний и заманчивый виртомир…
Конечно, это были далеко не те «Серебряные Врата», какие я привык видеть с младенчества. Отсутствовало буйство рекламных красок, как, впрочем, и сама реклама, от которой в прежние времена просто не было отбоя.