Она обернулась, не замедляя шага:
— Ты обращаешься ко мне?
— Да!
— Знаешь что? — сказала она, потирая то место на руке, куда он ударил ее, — я не собираюсь помогать тебе решать твои проблемы!
Глава 4
Грейс редко испытывала большую гордость, чем когда видела свою дочь, сидящую на коне с видом победительницы состязаний по верховой езде, которой ей было предначертано стать. Пристрастие Каролины к верховой езде было даже сильнее, чем у Грейс в детстве, если такое вообще возможно. Ей ничего не стоило встать пораньше, чтобы помогать конюхам ухаживать за лошадьми или брать уроки верховой езды. Пребывание в домике Эммы Рэй для нее означало, что она просто может проводить больше времени возле конюшни.
В субботу утром девочка выскочила из дома задолго до того, как проснулись Эмма Рэй и мама. Грейс встала, выпила кофе, затем пошла искать Каролину, чтобы накормить ее завтраком. Она нашла ее на площадке, где дочь ездила на Мисс Лили под пристальным наблюдением Хэнка. На фоне голубого неба ребенок и лошадь представляли великолепную картину: изящная лошадка каштанового окраса с белой отметиной посреди лба и носочками на стройных ногах и на ней красивая, уверенная маленькая девочка, чей «конский хвост» медового цвета развевался на ветру.
Грейс улыбнулась. Что бы ни происходило между ней и Эдди, ничто не могло испортить радость, которую она испытывала, видя, как растет и хорошеет ее дочь.
— Отлично, сделай круг рысью, чтобы разогреться, — сказал Хэнк, когда девочка натянула поводья.
— Привет, милая! — позвала Грейс. Каролина проезжала мимо нее с прямой спиной, прекрасно держась в седле.
— Привет, — угрюмо ответила Каролина.
— Она, наверное, сводит тебя с ума насчет Опоссума? — спросила Грейс Хэнка.
— Нет, — резко ответил он, почти не обращая внимания на ее присутствие. — Пусть продолжает идти рысью, — приказал он Каролине, которая подгоняла Мисс Лили перейти на галоп.
Каролина послушно поехала медленнее и сделала круг по площадке:
— Эй, Опоссум! — приветствовала она своего любимца, проезжая рысью мимо того места, где купали Опоссума.
— Хорошо смотришься, милая! — сказала Грейс, когда дочь снова приблизилась к ней.
Каролина сморщила носик:
— Скучно! — заявила она.
Мисс Лили была тихой, спокойной лошадкой, особенно по сравнению с Опоссумом. Но она отличалась великолепной прыгучестью и могла преодолеть любое препятствие. Опыт прежних состязаний научил ее оставаться спокойной и приближаться к препятствиям ровной и легкой поступью. Все это делало Мисс Лили, по мнению Грейс, идеальной лошадью для первого в жизни Каролины участия в соревнованиях такого ранга.
— Чуть-чуть медленнее, — скомандовал Хэнк, продолжая стоять спиной к Грейс.
Тогда до нее дошло, что оба, и дочь и тренер, сегодня утром старательно игнорируют ее. Она поняла, что должна сделать хоть что-нибудь для примирения, особенно с Хэнком, который, казалось, винил лишь ее в неудачном решении Вилли.
— Хэнк, послушай, — обратилась она, испытывая неловкость. — Я ждала подходящего момента, чтобы обсудить все с папой. Но ты должен знать, что если бы это зависело от меня…
Он прервал ее, отмахнувшись:
— Но это не так, да? — с горечью разочарования произнес он. — Послушай, Грейс, я не собираюсь уходить до состязаний, так что не волнуйся на этот счет. Не в пример некоторым, я горжусь тем, что держу свое слово. Но когда они закончатся, моей ноги здесь не будет. А сейчас мне надо работать.
Он ушел прежде, чем она успела сказать ему, что оформила заявку на него и Выкупа. Мгновение спустя Каролина снова проскакала мимо нее, даже не удосужившись посмотреть в ее сторону.
У Грейс в мозгу мелькнуло латинское выражение из высшей школы: «Persona non grata». Неприемлемая или нежелательная личность. Ладно, по крайней мере она знала, кем является, к тому же еще и на латыни. Прекрасно знать, кто ты. Она вздохнула и подошла к загону, чтобы взглянуть на нового коня, купленного Вилли.
Грейс сразу же поняла, почему отец купил Харви, как его более фамильярно называл Джеми Джонсон. Темно-коричневая шкура коня лоснилась на солнце, он был великолепно сложен, с идеальными пропорциями, двигался он мощно и проворно. У него была красивая морда с одной из ее любимых отметин — полоской, сбегающей к носу чуть левее центра.
Грейс прикрыла глаза рукой от солнца и с усмешкой стала наблюдать за попытками Джеми познакомить Вилли с отличительными чертами характера Харви. Вилли вел себя, по обыкновению, заносчиво, как петух. Она могла даже издали понять по его телодвижениям, что он не нуждается ни в чьих подсказках, тем более со стороны юнца из Калифорнии, годящегося ему в сыновья.
Он приблизился к барьеру, но в последний момент отвернул от него.
— Хорошее решение. Я видел. Вы оказались ровно на полкорпуса от барьера. Вернитесь, и пусть он подойдет чуть ближе, — посоветовал Джеми.
Грейс прошла к середине дорожки и остановилась прямо за спиной у Джеми. Вилли снова подскакал к барьеру и вновь свернул.
— Но теперь было в самый раз, — сказал Джеми, с трудом скрывая свое разочарование. — Просто вернитесь и прыгайте через барьер. Он сам увидит нужное расстояние, если вы не можете. Только поддерживайте его ногами.
Конь был очень резвым, в поступи чувствовалась огромная мощь, которая заметно увеличивалась при приближении к барьеру. Но Вилли резко остановил его за три или четыре шага до преграды. Рассердившись на молодого человека, он приказал:
— Сынок, почему бы тебе не вести себя не столь самоуверенно и не позволить мне самому почувствовать его?
— Конь знает, что делает, — резко ответил Джеми. Понизив голос, он выругался: — Лучше, чем ты, задиристый сукин сын.
Вилли ухмыльнулся в сторону Джеми с высоты почти шести футов от земли.
— Сынок, я занимался этим, когда ты еще ходил в коротких штанишках, — напомнил он ему.
— Слава Богу, что я — не твой сын, тупоголовый ублюдок, — чуть слышно произнес Джеми.
Вилли вдруг заметил Грейс:
— Эй, привет, — махнул он ей.
— О! — Щеки Джеми зарделись от смущения, когда до него дошло, что она, должно быть, слышала его замечания в адрес своего отца.
Грейс улыбнулась:
— Я тебе сочувствую, приятель.
Вилли спрыгнул с коня:
— Сделай на нем несколько кругов, — сказал он, бросая поводья Грейс. — Залезай.
Она вскочила на коня и подтянула стремя справа.
— Порядок? — спросил Джеми, подтягивая стремя слева.
Она улыбнулась ему и поняла, что избрала более трудный способ вскакивания в седло вместо обычного, потому что ей захотелось покрасоваться перед ним. Теперь у нее вспыхнули щеки, когда они посмотрели друг на друга.
— Так хорошо. Он большой, — сказала она и вывела Харви на дорожку.
— Хочешь полюбоваться на девушку, которая умеет ездить верхом?! — с гордостью сказал Вилли.
— О, я помню, — Джеми неотрывно следил за ней, — она чертовски здорово выступала. Почему она забросила спорт?
— Черт ее знает? Она до сих пор хороша, как и раньше.
Грейс потребовалось несколько минут, чтобы почувствовать Харви. Все лошади имели различные характеры и причуды, так же, как и люди. Некоторые терпеть не могли, когда их купали, другие больше всего любили хорошенько помокнуть в пруду. Одни были упрямыми и сопротивлялись, когда их заставляли прыгать, другие стремились работать и любили состязания.
— Натяни поводья! Почувствуй его прикус, — кричал ей Вилли.
Не обращая на него внимания, она легко взяла барьер. Ей не нужны были его указания. Ездить верхом для Грейс было как дышать; она делала это инстинктивно, не задумываясь. Но Вилли критиковал ее технику с первого дня, как она взобралась на лошадь.
— Поддерживай его ногами, девочка! — завопил он, когда она собиралась сделать следующий прыжок.
Харви четко реагировал на ее сигналы. И хотя казалось, что ему не хватало уверенности, он действительно обладал сердцем и великолепной поступью. Конь был прекрасно тренирован, но ему требовалось время, чтобы преодолеть робость. Она решила, что это хорошее вложение капитала.
Джеми улыбнулся в знак одобрения, когда она рысью проехала мимо него:
— Вы умница. Вы правильно держитесь на нем, — сказал он.
Они перелетели через третий барьер.
— Теперь гони его! — закричал Вилли.
Грейс почувствовала напряжение. Почему бы ему не заткнуться и не дать ей действовать самой? Она знала, что делает. Любой дурак понял бы это, но только не Вилли.
Она чисто выполнила следующий прыжок. Теперь Харви удлинял свой шаг, более агрессивно приближаясь к барьерам.
— Прекрасно! — крикнул Джеми. — Вы — само совершенство.
Как бы в противовес, тут же вмешался Вилли:
— Приподнимай переднюю часть корпуса!
Джеми не мог понять Вилли: зачем тот настойчиво поправляет Грейс, хотя она сама делает все абсолютно правильно. Свое недовольство критикой отца она выразила в поджатых губах, когда приблизилась к изгороди, где требовался широкий прыжок почти на два с половиной метра.
— Подводи его вплотную! — инструктировал Вилли.
Черт подери! Она не нуждается в его подсказках! Она развернула Харви прочь с дорожки, подъехала обратно к Вилли и спрыгнула с коня:
— Держи, папа, и сам езди на этом проклятом коне! — сказала она и сунула ему поводья.
Так было всегда: он использовал тот же тон на протяжении ее детства, поправляя ее, никогда не давая ей возможности ездить верхом просто ради удовольствия, вечно отпускал замечания в ее адрес.
— Когда это ты стала такой чувствительной? — спросил он, явно пораженный ее реакцией.
— Ну, ответ прост, — сказал себе Джеми, когда Грейс удалилась, не сказав ни слова ни одному из них.
Остаток выходных прошел без каких-либо стычек между Грейс и Эдди, Грейс и Вилли, Эммой Рэй и Эдди. В воскресенье Каролина почти весь день провела с отцом, и Грейс специально ушла из дома, когда он сразу же после ужина привез дочь обратно к Эмме Рэй.