— Благодарим тебя, Ула. — Он кивнул, соглашаясь.
— Скажу тебе одно: вам — женщинам-южанкам — легко доставить удовольствие.
— Как я догадываюсь, это оттого, что на протяжении десятилетий нас воспитывают, внушая одно: не рассчитывайте на многое. — Грейс засмеялась, потом, подражая Вилли, произнесла одно из его любимых высказываний. — «Милая, тебе пора научиться осознавать свои возможности».
Джеми сухо улыбнулся:
— А знаешь, как говорят: «Дерзай, и тогда невозможное станет возможным».
Это было нечто новое для нее. Ее смех неожиданно угас, что удивило их обоих, когда она до конца осознала значение этой фразы.
— О черт, — воскликнула она и уставилась на него безумным взглядом человека, только что открывшего, что Земля круглая и что нельзя свалиться за край, даже продолжая все время плыть. — Святая истина!
Она выбежала в коридор и помчалась вверх по лестнице, будто ее преследовала стая бешеных собак.
Ее дочь крепко спала на узкой кровати, оставшейся с детства Грейс. Луч света упал на покрывало, когда Грейс тихо скользнула в комнату и осторожно потрясла девочку, чтобы разбудить ее.
— Каролина, проснись, — тихо, но настойчиво прошептала Грейс. — Я должна кое-что сказать тебе.
Каролина зарылась глубже под покрывало, не желая отзываться на голос матери. Грейс снова потрясла ее, более настойчиво, пока дочь не открыла глаза. Сонно зевая, она уставилась на мать и попыталась сесть прямо.
— Ты будешь выступать на Опоссуме, — сказала ей Грейс. — Слышишь?
Каролина понимающе кивнула, отбросила покрывало и встала.
— Не сейчас, милая. Завтра, — проговорила Грейс, помогая ей лечь обратно в постель. — Знаешь, я люблю тебя, божья коровка! — прошептала она.
— Да, — сонно ответила Каролина.
— Хорошо, малышка. Спокойной ночи.
— Ночи, — эхом отозвалась Каролина.
Грейс поцеловала ее и на цыпочках вышла из комнаты. Она на мгновение остановилась в дверях посмотреть на Каролину, свернувшуюся поудобнее под покрывалом и обнимающую подушку. Потом она закрыла дверь. Грейс была почти внизу, когда громкий, пронзительный визг из комнаты Каролины заставил ее стремглав взлететь обратно по лестнице.
В комнате горел свет. Каролина стояла посреди постели, подняв обе руки в виде торжествующей буквы «V», изображая победу, которая уже принадлежала ей.
Заботливая рука Джорджии явно чувствовалась в торжественной атмосфере конюшни Кингов, подготовленной для Гран-При. Площадка перед входом была аккуратно украшена маргаритками, гиацинтами и тюльпанами. Сразу же внутри у входа слева устроили удобную площадку с кожаными креслами и баром для членов семьи и гостей. Но в пятницу днем никто особо не воспользовался этими приятными удобствами.
Грейс и Эмма Рэй, одетые, как было заведено, в лучшие шляпы и костюмы, были слишком заняты, суетясь вокруг Каролины, вместе с Хэнком завершая осмотр ее сверкающих кожаных сапог и нового костюма для верховой езды. Грейс была готова лопнуть от гордости и любви к дочери. Она выглядела особенно спокойно и собранно на фоне трех взрослых женщин с измотанными нервами.
— Послушай, у него есть склонность отворачивать от первой преграды, — напомнила ей Эмма Рэй, — так что подталкивай его ногами…
— …И все время гони его рысью до конца, и пусть он видит дорожку, — быстро вставила Грейс прощальное напутствие.
Каролина улыбнулась настолько спокойно, будто медаль за первое место уже висела у нее на шее:
— Привет, папочка! — воскликнула она, заметив Эдди, входящего в конюшню.
— Привет, постреленок! — Эдди крепко обнял ее и умудрился поприветствовать свою жену, едва взглянув в ее направлении. — Грейс.
На мгновение Грейс испытала неловкость, так же, как, наверное, и он:
— Привет, Эд, — она кивнула, радуясь, что он хорошо выглядит, никаких последствий пищевого отравления.
Стараясь смягчить напряженность их встречи, Эмма Рэй напомнила Каролине:
— Между третьим и четвертым дорожка делает поворот. Придерживай коня и…
Пока она углублялась в подробности, которые Каролина уже давно запомнила, Эдди сделал знак Грейс отойти на несколько шагов от остальных:
— Тебе следовало обсудить все со мной, прежде чем позволять ей это, — тихо сказал он. — Я ее отец.
Уязвленная его критикой, она выпалила:
— Я знаю, кто ты, Эдди.
Он прямо посмотрел на нее впервые с того момента, как вошел в конюшню. Его ледяной, холодный взгляд, отражавший глубину его гнева, испугал ее:
— О, нет, ты не знаешь.
Издалека доносился голос Эммы Рэй, все еще изображавшей из себя инструктора Каролины, которой это уже наскучило:
— Думаю, ты должна получить пятерку, поэтому держи его на внешней дорожке.
Если бы Грейс и Эдди продолжали жить вместе, Грейс могла бы самостоятельно принять решение, что Каролина будет выступать на Опоссуме, и Эдди не возражал бы. Грейс удивилась, как это он узнал, что Каролина поедет на другом коне, и что это вообще волнует его.
— Я прошу прощения, — извинилась она, пытаясь достичь перемирия. — Все произошло как-то неожиданно.
— Меня это не волнует. Но чтобы этого больше не повторялось, — резко ответил он и пошел к Каролине.
Грейс молча последовала за ним, пораженная его грубостью.
— Ты почувствуешь, когда он приготовится к прыжку, — продолжала наставлять Каролину Эмма Рэй. — Поэтому просто поддерживай его в вертикальном…
— Ладно, божья коровка, — вставил Эдди. — Я пойду смотреть. Выезжай на круг и…
Эмма Рэй бросила на него мрачный взгляд, как бы говоря: «Что ты вообще можешь сказать ей о том, как вести себя на кругу?»
— …развлекайся, — закончил фразу Эдди. Он обнял Каролину и поцеловал ее.
Девочка перевела взгляд с него на мать.
— Эй, поцелуйте друг друга и пожелайте удачи, я имею в виду мне, — настойчиво сказала она.
Грейс почувствовала, как у нее ноги приросли к земле, она боялась тронуться с места. Каролина выжидательно смотрела на них, пока, наконец, Эдди не подошел к Грейс и небрежно не поцеловал ее в щеку. Затем он махнул Каролине:
— Я буду смотреть на тебя оттуда, — сказал он и вышел из конюшни.
У Грейс зарделись щеки от гнева и смущения, но она решила не портить этот момент для дочери. Она поцеловала ее в макушку и поправила воротничок:
— Теперь сосредоточься и слушай Хэнка, и ты будешь…
— Пожалуйста, иди смотреть, — взмолилась Каролина. Ладно? Позвольте мне сделать это. Я хочу все сделать сама.
Грейс и Эмма Рэй посмотрели на Хэнка, тот кивнул. Он понял их: они доверяли ему жизнь Каролины.
Грейс наклонилась и обняла дочь:
— Ты из длинной череды победителей, милая, — шепнула она. — Мы с твоей тетей Эм тоже прошли через это.
Каролина стряхнула ее руки со своих плеч и вырвалась от матери:
— Идите смотреть.
Глава 8
Лошади предыдущего класса освобождали круг, когда Вилли появился в семейной ложе и сел сзади, за остальными членами своей семьи. Его приход был встречен улыбками дочерей и тети Рэй, но Джорджия упрямо продолжала смотреть в бинокль и отказывалась замечать его присутствие.
— Дамы и господа, — прогремел по громкоговорителю голос комментатора. — На круг выходит наш следующий класс, номер 93, участники Зимних Национальных Юношеских состязаний по классическим скачкам с препятствиями, победителю которых будут вручены две с половиной тысячи долларов!
Грейс быстро обменялась взглядом с матерью. Каролина и прежде выступала на состязаниях, но не на столь важных и сложных. И ни разу она не выступала на таком горячем коне, как Опоссум. Грейс впервые поняла, что пришлось пережить Джорджии за все эти годы, когда она и Эмма Рэй радостно скакали верхом, не беспокоясь о сломанных ребрах и разбитых головах. Она поспешно обратила к Небесам молитву, чтобы ее решение оказалось правильным, и сжала кулаки.
— Не забывай дышать, — прошептала Джорджия, погладив ее по руке.
Грейс благодарно кивнула и повернулась, ища в толпе мужа. Она нашла его и попробовала встретиться с ним взглядом. Она вполне могла бы назваться невидимкой, потому что он не подал и виду, что заметил ее. Эдди улыбнулся, приветствуя друзей, которые подошли к нему поздороваться.
Ей следовало радоваться, ведь он не выдвинул никаких обвинений. Она вздрогнула, вспомнив его предложение о найме адвоката. Эдди был очень зол на нее, но она даже не могла себе представить, чтобы он захотел увидеть ее в тюрьме.
Она украдкой бросила еще один взгляд в его сторону, думая, уж не назначил ли он там свидание. Она даже не удивилась бы этому. Он был окружен людьми, но, казалось, не разговаривал ни с кем, похожим на ту женщину. Ее наихудшие опасения не оправдались: Мисс Красный Креповый Костюм нигде не было видно.
Вместе с другими наездниками, принимавшими участие в юношеских состязаниях по классическим скачкам, Каролина нетерпеливо ждала, когда вызовут ее номер. Она была самой юной и маленькой в группе, но это не смущало ее нисколько, и она уверенно сидела верхом на Опоссуме. Хэнк держал его под уздцы и в последний раз проверял подковы. Хвост Опоссума был аккуратно расчесан, а грива заплетена, как того требовали правила состязаний, и судьи строго следили за соблюдением этих правил всеми участниками. Хэнк еще раз проверил стремена и похлопал Опоссума по шее: осталось только отправить Каролину на круг и благословить ее.
Раздались аплодисменты — это предыдущие участники закончили прыжки.
— Кажется, пора, — произнес Хэнк.
Каролина кивнула. Она была готова.
Диктор вызвал номер 105, Каролину Бичон на коне по кличке Серебряные Колокольчики. Хэнк вывел коня на дорожку и похлопал девочку по ноге. Затем он отступил назад и стал наблюдать, как она выезжает на круг.
Каролине понадобилось одно мгновение, чтобы оглядеть переполненный стадион, потом молча приказать Опоссуму выложиться до предела. Они были одной командой. Девочка полностью доверяла ему, она знала: он сохранит спокойствие и не испугается ярко окрашенных барьеров или преград неправильной формы. Малышка не сомневалась в их победе. Она наклонилась вперед, натянула поводья и приказала коню лететь.