— Ты права! Давай прямо сейчас покончим с этим! — заявил Эдди, схватил ее за руку и рванул к танцевальной площадке.
— Эдди, что ты делаешь? Отпусти! — сердито шептала она, стараясь вырвать руку.
— Нет! Давай разберемся. Пошли! — настаивал он.
Оркестр закончил играть медленную, романтичную балладу. Наступила пауза, во время которой руководитель оркестра произнес:
— Хорошо, давайте немного оживим обстановку!
— Нет, Эдди! Нет! — яростно твердила Грейс. После того, что они когда-то испытывали друг к другу, она была просто не в силах танцевать с ним сейчас, когда он так ненавидел ее.
Но было уже слишком поздно. Оркестр заиграл быструю мелодию, Эдди поймал ее в ловушку. Он схватил Грейс за руку и без всяких усилий крутанул ее, несмотря на все ее попытки сопротивляться. Он метнул на нее дьявольский взгляд, разворачивая Грейс обратно к себе. Она вспомнила этот взгляд и сразу же поняла, что он задумал.
— Нет! Не смей! Только не двойной датч, Эдди! — завопила она.
Но ее крики протеста лишь подзадорили его. Он ухватил Грейс за обе руки и в четком ритме будоражащей душу песни заставил ее крутиться под мостиком из их поднятых вверх рук.
Эдди не имел понятия о верховой езде, но был первоклассным танцором. Даже несмотря на все ее попытки вырваться, они запросто оказались лучшими танцорами на площадке. Грейс летала от него и к нему, вверх и вниз, в головокружительной последовательности движений, возвращающей ее мысленно к временам колледжа.
Когда Эдди крутанул ее в очередной раз, она поняла, что на них смотрят. Ну уж и вид, должно быть, у них, собирающихся вскоре назваться бывшими супругами, беснующихся, как пара подростков.
— Я готова убить тебя! — завопила она, когда он крутанул ее к себе.
— Нет, ты меня не убьешь, — усмехнулся он. — О'кей, теперь раскачайся и сделай большой круг.
Все остальные освободили площадку и образовали гигантский круг, в центре которого были они, вертевшиеся, как пара кружащихся в вихре дервишей.
— Это не смешно! — прошипела она, когда он резко притянул ее к себе, схватил за руку и понесся бешеной рысью.
— Вот так, — прошептал он.
И вдруг она поняла, что он прав. Было весело, и она правила бал. Грейс перестала сражаться с мужем, позволила сердцу взять верх, а телу — следовать за ним. Теперь они двигались по-настоящему, танцуя совершенно синхронно, как делали когда-то, и между ними возникло взаимное притяжение, такое же, как на фотографии в ее альбоме.
Песня почти закончилась.
— Вверх и через меня? — спросил он.
— Ладно, — выдохнула она.
И, как если бы они практиковались много дней, он отвернулся от нее и ловко подбросил вверх и через спину, приземляя с глубоким двойным выпадом к себе на колено именно в тот момент, когда песня закончилась.
Раздался взрыв аплодисментов, крики с просьбами повторить.
Они стояли на расстоянии нескольких дюймов, глядя в упор друг на друга. Им не нужны были слова. При других обстоятельствах они обменялись бы поцелуями, преодолев это ничтожное расстояние, разделявшее их. Но в данном случае о поцелуе не могло быть и речи.
Снова зазвучала музыка, и на сей раз медленная музыка вернула людей на площадку.
— Подобающий конец, — печально произнесла она, думая о фотографии на студенческой вечеринке.
— Я искренне прошу прощения, — мягко сказал Эдди.
Очарование было разрушено Каролиной, которая влетела в пространство между ними и обхватила отца за талию.
— Потанцуй со мной! — стала умолять она. — Потанцуй со мной!
Эдди оторвал взгляд от Грейс и улыбнулся дочери. Затем он подхватил ее на руки и заскользил по площадке. Грейс смотрела им вслед, тяжело вздыхая, ощущая ком в горле, ставший теперь таким привычным. Они были ее семьей. Без них она — только третья часть целого. Ей все еще хотелось этой целостности. А ему?
Чья-то рука легла ей на плечо. Она удивленно подняла глаза, а Вилли взял ее за вторую руку и повел в вальсе на площадку.
— Держу пари, ты и не подозревала, что еще способна на такое! — пошутил он.
— Привет, папа, — сказала она, обуреваемая эмоциями, которые трудно было выразить словами.
— Привет, дорогая.
Минуту они танцевали молча, пока Грейс приходила в себя. Вилли крепко и ласково прижимал ее к груди. На этот раз он интуитивно понял, что чувствует дочь.
— Ты хорошо выглядел там сегодня вечером, — проговорила она.
Это все еще оставалось болезненной темой для него:
— Я выглядел нормально.
— Я гордилась тобой.
— Я тоже гордился тобой.
— Папа, извини… — Она хотела сказать не совсем это, но в этот момент ничего лучшего не могла придумать.
— Не извиняйся. — Он улыбнулся.
Она улыбнулась ему в ответ, и боязнь заплакать отступила:
— Не буду.
Эдди и Каролина танцевали в нескольких шагах от них. Он кружил ее намного спокойнее, чем когда танцевал с Грейс. Дочь откинула назад голову и смеялась так непринужденно, что Грейс захотелось, чтобы она всегда оставалась такой, маленькой смеющейся девочкой. В этот момент очень красивая молодая женщина в плотно облегающем платье постучала Каролину по плечу, желая разбить их пару. Эдди посмотрел на нее и улыбнулся. Затем он отрицательно покачал головой, подхватил Каролину и закружил ее по площадке.
Наступала ночь. Толпа постепенно редела. Оркестр все еще продолжал играть, но в основном медленные мелодии. Грейс вспомнила, что в колледже они называли их песнями «под уход». Ей удалось наконец-то утащить Каролину спать в одну из комнат для гостей. Грейс заметила Эдди, покидающего навес, возможно, чтобы поцеловать дочь и пожелать ей доброй ночи. Она и сама уже собиралась уходить, когда к ней подошел Джеми и напомнил об обещании потанцевать с ним.
— Я, правда, не умею танцевать, как твой муж, — предупредил он ее.
— Слава Богу. — Она засмеялась, почему-то обрадовавшись, что он видел их.
Они легко вошли в ритм, что удивило их обоих. Джеми оказался хорошим танцором, хотя и очень отличался от Эдди. Он был менее требовательным, меньше выставлял себя напоказ, и это заставило ее подумать, каким он мог бы оказаться любовником. Положив голову ему на грудь, она услышала биение его сердца. Она закрыла глаза, уткнувшись в его подбородок, и позволила ему вести себя.
Ее глаза все еще были закрыты, когда она проскользила в танце мимо Эдди, который наблюдал за ней все время, пока она танцевала с Джеми. Его лицо напоминало маску, но Вилли, подошедший к нему сзади, догадался по его позе, что его зять не чувствует себя счастливым человеком.
— Ну, сынок, тебе повезло заполучить ее когда-то, — весело сказал он.
Эдди покачал головой и отвернулся:
— Это было неудавшимся чудом.
Глава 10
В память о былых временах и потому, что обе чувствовали себя очень глупо, Грейс и Эмма Рэй решили переночевать в своей прежней спальне, в окружении вещей, напоминавших им детство: обои в цветочек были увешаны фотографиями и рисунками лошадей и дюжинами призовых лент. Сестры шептались до тех пор, пока у них не стали слипаться глаза. Грейс тотчас же крепко уснула, и ей приснилось, что она скачет на неоседланном Харви, сидя за спиной у Эдди, со свободно развевающимися волосами, как у леди Годивы.
Затем этот сон сменился другим, и она оказалась одна в обветшалом старом доме, встревоженно ища по комнатам потерявшуюся Каролину. Ей было страшно, и не только потому, что она не могла отыскать Каролину, но еще и оттого, что дом казался угрожающим, полным завывающих привидений и демонов. Двери хлопали, открываясь и закрываясь, а когда она поднималась наверх, доски скрипели у нее под ногами. Она остановилась и закрыла глаза, но скрип продолжался, и ей показалось, что в доме еще кто-то есть, преследующий ее и старающийся не дать ей добраться до Каролины.
Дверь с визгом отворилась. Грейс заставила себя открыть глаза и вдруг поняла, что это уже не сон. Скрип исходил от половиц в коридоре. В комнате на самом деле кто-то был. На пороге стоял мужчина, всего в нескольких футах от ее кровати. Она открыла рот, чтобы закричать, но мужчина подскочил к ней и закрыл ей рот рукой.
— Грейс, это я, — поспешно прошептал Эдди. — Пожалуйста, ради Бога, не буди Эмму Рэй!
Он приложил палец к своим губам, умоляя ее не шуметь, и подождал, пока ее глаза скажут ему, что она понимает, о чем он говорит.
— Что ты делаешь здесь? — прошептала она.
— Я должен поговорить с тобой, Грейс. Мне было весело сегодня вечером.
— Мне тоже, — отозвалась она, думая, неужели снова видит сон.
— Грейс, было ли когда-нибудь такое время… — Он замолчал, так как Эмма Рэй повернулась на другой бок. Эдди распластался на полу и не сел снова, пока не убедился, что Эмма вновь крепко уснула.
— Боже, при одном взгляде на нее у меня болят яйца, пробормотал он.
Их лица были совсем близко, чуть ли не соприкасались.
— Что? — Она хотела, чтобы он закончил свой вопрос.
— Помнишь, какими неистовыми мы когда-то бывали каждую ночь… помнишь? — прошептал он.
— Да.
— Хорошо. Помнишь ту ночь, когда ты сказала мне, что мы зачали Каролину? Помнишь, ты сказала, что поняла это? В ту ночь? Что ты почувствовала это?
— Да.
— Я тоже почувствовал это. Я хотел сказать тебе об этом.
— Хорошо, — произнесла Грейс, ощущая его дыхание на своем лице.
— А помнишь, как я сказал… что, когда я предложил тебе выйти за меня замуж, то не думал, что ты скажешь «да»?
У нее каждый раз начинало болеть сердце при мысли об этом:
— Да.
— Я надеялся, что ты согласишься, — прошептал он.
— И я согласилась, — тихим шепотом напомнила она ему.
— Знаю. А ты не считаешь, что мы могли бы начать все сначала?
Грейс пыталась разглядеть его глаза в темноте, вспоминая, как это было тогда. Ей хотелось верить, что сейчас он говорит правду, но ей было так же страшно, как несколько минут назад во сне.
— Да, — шепнула она. — Я не знаю.