Рита кивнула, да, она все понимала.
– Ты знаешь, что Макс убил Толика?
– Нет.
– Может, Макс тебе что-то говорил?
– Нет.
– А на север вы зачем уезжали?
– Не знаю. Он сказал, маму проведать нужно…
– Уехали сразу после того, как Толика убили? – спросил Альберт.
– Да.
– А Толика убили?
Напрасно он пытался подловить Риту на слове. Она действительно ничего не знала, просто тупо соглашалась с его предположениями.
Он спрашивал, Алешина слушала, то на него посмотрит, то на Риту, наконец решилась и отобрала у него эстафету. Но и у нее ничего не выходило. Альберт даже перестал понимать, нарочно Рита тупила или нет. Возможно, эта девочка умело водила их за нос.
На первом этаже кто-то заорал во весь голос, Рита испуганно вжала голову в плечи. Альберт спустился вниз и увидел, как Филимон заламывает Максу ногу. Руки у чушка связаны за спиной, поза и без того неудобная, а еще ногу на болевой прием взяли.
– Да мы убили, мы! – взвыл Макс.
– Как убили? – спросил Филимон, выразительно глянув на Альберта.
Он очень просил не вмешиваться. В конце концов он тоже пусть и не совсем частный и честный, но детектив.
– Да как! Пошли за этими козлами!.. По дороге их грохнули!..
– Их же двое было, один телохранитель.
– И что?.. Там к причалу лесок пройти надо, ветер поднялся, деревья шумят. Короче, не заметили они нас.
– Кого – вас?
– Меня и Дикого. Дикий у нас гостил, ему бабки нужны были, а этот фраер лопатник засветил! Ритке показать хотел, сколько у него бабла… Да и Ритку я ему отдать не мог! И Дикому Ритка понравилась…
– Трупы куда дели?
– Я девал… Там овраг, расщелина, ну я их всех троих закинул.
– Кого – троих? – глянув на Альберта, удивленно спросил Филимон.
– Так этот, который бык, в Дикого пальнуть успел. Из волыны. В живот попал, Дикий чуть не сдох от боли, добить просил, – в оправдание сказал Макс.
– И ты добил?
– Так просил же…
– Значит, всех похоронил. А катер назад кто пригнал? – спросил-таки Альберт.
– Я и пригнал… Ну, думаю, чего ему стоять? Увидят, поймут все, жмуров найдут.
– А куда гнать, ты знал?
– Толик этот показывал. Дом там из лиственницы, бревна крупные…
– Пойдем сейчас, трупы где, покажешь. – Филимон не спрашивал, он ставил Макса перед фактом.
Альберт поднялся на второй этаж. Рита сидела на кровати, Алешина стояла перед ней. И папочку свою держала так, как будто собиралась ударить ее по голове.
– Да пойми ты, глупая, если выяснится, что ты все знала, тебя посадят вместе с Максом!
Рита кивнула, да, она все понимает, но сдать своего Макса не может. Потому что не знает ничего.
– Кто такой Дикий, знаешь? – в упор спросил Альберт.
– Знаю, – покорно кивнула Рита.
– Где он?
– Уехал.
– Когда уехал? – напирал он.
– Не помню. – Рита чуть не заплакала, глядя на него.
Не знала она, не помнила, а голову включать не хотела или не могла. Она всерьез молила его о пощаде.
– Кто такой Дикий? – спросила Алешина, взглядом указав на открытую дверь.
– Да вместе с Максом был, когда Снеговой приходил. Вместе пошли убивать. Гнутов его подстрелил… В общем, три трупа где-то в лесной балке лежат, Макс покажет. И расскажет, как убивал… Ты слышишь меня, девочка? – Альберт пристально смотрел на Риту, но ее это не проняло.
Кивнуть она кивнула: Макс убил, она все понимает, но внутри у нее полная пустота, которую и равнодушием-то не назовешь. Полный вакуум в душе. Кукла, одним словом.
Глава 9
Трупы никуда не делись. Подъехали менты, Макс рассказал, как убил, зачем, когда. Алешина действительно никакого отношения не имела ни к покойным, ни по месту жительства, ни по месту преступления, но ее это мало смущало. И коллеги не гнали ее, как ворону из чужой стаи. Альберта же с Филимоном попросили убраться, вот они для них посторонние. Совсем не важно, кто вышел на преступника, главное – результат. Впрочем, Альберт и не претендовал на лавры сыщика. У него свое начальство, перед ним ему и держать отчет.
Поташев не заставил себя ждать, к вечеру позвонил, похвалил за работу, но просил никуда не уезжать. Дел пока нет, но будут, надо всего лишь немного подождать. За счет, разумеется, фирмы. Командировочные не отменяются, а за Снегового премия – по десятке зеленью на брата. Филимона это сообщение привело в восторг.
– Ниче себе, столько бабла за два дня срубить!
– Повезло! – откупоривая бутылку пива, кивнул Альберт.
Они сидели на террасе, кругом тишина и покой, птицы щебечут, уголь в мангале дымится, мясо уже на шампурах. И над банькой дымок поднимается. Поташев их не гонит, Антрацит не забирает, а новое дело, может, через недельку только подгонят. А то и через две. Им все равно, пока командировочные капают.
– Ну это как сказать!.. – развалился в кресле Филимон. – Я вот, например, точно знал, что это Макс убил. Глянул, понял и расколол. Где ж тут повезло, когда профи работает?
– Ну да, – усмехнулся Альберт.
– Не слышу «спасибо», десять косарей на шару срубил!
Альберт удивленно глянул на дружка. Он что, серьезно?.. Но Филимон действительно ждал благодарности. Это же он Макса расколол, Альберт просто рядом стоял.
«Спасибо» Филимон так и не дождался. И пошел в баню. Но не от обиды. Дровишек подбросил. Вышел, направился к своей машине, остановился.
– Ты с шашлыками не торопись, – деловито сказал он. – Часа через полтора вернусь, давай к этому времени. А я за девочками!
Возражения не принимались, поэтому Альберт промолчал и с удовольствием закрыл глаза, откидываясь в кресле. И ведь заснул, убаюканный птичьим шелестом и свежим воздухом.
Уголь уже прогорел, когда Альберт проснулся. И в мангале прогорел, и в печке. Пришлось подниматься, идти в баню.
Накидал дров, дождался, когда они разгорятся на «старых дрожжах». Вышел из бани и увидел Филимона у своего «БМВ»: пацан держал за руку девушку, помогая ей выйти из машины. Роскошные волосы, вечерний макияж, короткое платье, туфли на шпильке. Альберт чуть не проглотил язык, узнав Риту. Так вдруг захотелось крикнуть: «Ай да Филимон, ай да сукин сын!»
– Знакомься: Альберт! – рукой указывая на него, в шутливом тоне представил он.
Но Рита восприняла все всерьез. И даже не улыбнулась.
– Рита!
– Значит, Марго? – усмехнулся Альберт.
– Нет, Рита, – сказала она таким же тоном, что и при первом знакомстве, и смотрела на него при этом выжидательно. Как будто готова была идти за ним на край света. Если он позовет. Но позвал Филимон.
– А пойдем я тебе дом покажу! – сказал он, обняв Риту за талию.
И она покорно пошла с ним, даже не думая снимать руку с талии. Альберт же встал за мангалом: угли разгорелись, пора ставить мясо.
Он жарил шашлык. И Филимон, похоже, занимался примерно тем же самым. Альберт уже снимал мясо с шампуров, когда он появился с Ритой в обнимку. Девушка слегка покачивалась на каблуках, как будто от усталости. Распаренная, растрепанная, помада на губах слизанная, и платье на ходу оправляет. И выражение лица примерно такое же, как и утром, когда она шла в душ. Вроде ничего страшного не произошло, но и счастья в глазах не видно. Зато Филимон сиял как новенький самовар. Одной рукой он обнимал Риту, в другой держал упаковку пива из холодильника.
– Мы в баньку, ладно?.. А ты потом!
Альберт глянул на Риту. Дурочка она или нет, но попариться с ней он бы не отказался. Но Рита на него даже не смотрела. И покорно жалась к Филимону. Все, она сделала свой выбор, больше ей никто не нужен. И Макс в том числе. С ним все ясно, из тюрьмы он уже не выйдет никогда. А ей нужно устраивать жизнь.
Да Филимон и не собирался ни с кем делиться.
– Сам, конечно! – уточнил он.
И забрав с собой немного шашлыка, увел Риту в баню. Вот тебе и здравствуйте!
Альберт откупорил банку пива, не отрываясь осушил ее, так же быстро расправился со второй. Съел кусок мяса и принялся за третью.
Он не чувствовал себя пьяным, но когда перед глазами вдруг всплыла Алешина, подумал, что стал жертвой галлюцинации.
– Пахнет как! – улыбнулась она.
Платье на ней в стиле сафари, ниже колена, декольте практически нет, но его так просто расстегнуть. Спереди. Глядя девушке в глаза. Завораживая ее, очаровывая. Рита более чем хороша собой, но Альберт почему-то не стремился подчинять ее своей воле. А этой красоткой он бы занялся. Действительно красотка. Волосы распущены, глаза накрашены, губы призывно блестят.
Альберт взял кастрюлю, протянул Алешиной, глядя в глаза. Вилки, ножи есть, но за ними в дом нужно идти, да и ни к чему сейчас эти премудрости. Руками пусть мясо берет. В дикой природе они, он самец, она самка, все должно быть естественно. А если что-то не нравится – скатертью дорога.
Но Алешина ломаться не стала, кивнула, пальцами взяла кусок мяса и с вызовом вонзила в него фарфоровой белизны зубы.
– Вкусно!
Альберт откупорил банку пива и подал ей. Она кивнула в знак благодарности, припала к банке. И все время, пока пила, смотрела ему в глаза. И улыбнулась, слизнув с губ пену. Он без того ощущал себя под напряжением, двести двадцать как минимум. А сейчас вдруг пружина внутри разжалась, распрямилась, невыносимо затвердела, завибрировала. И в голове что-то разомкнулось.
– Не боишься? – спросил он, подняв руку, чтобы обнять и прижать к себе девушку.
– Боюсь, – она смело смотрела ему в глаза.
– Я один… – начал он.
– И я одна… – перебила она.
– И мне совершенно все равно, что ты сейчас подумаешь.
– А если я не могу думать?
Взгляд ее затуманился в ожидании чуда, и Альберт не стал ее разочаровывать. Терраса наполовину была затянута диким виноградом, под этот занавес он Оксану и увлек. Она покорно пошла за ним.
– Не надо ни о чем думать.
Он поцеловал ее в губы, она всего лишь напряглась, но не оттолкнула его. Альберт прижал ее к столу, коленкой раздвигая ноги, пальцы расстегнули нижнюю пуговицу на платье. Оксана жарко задышала, подняла ногу, забрасывая бедро на стол. Расстегнув вторую пуговицу, он подтолкнул ее, и она села на стол. И ничего не сказала, когда одна за другой сдали свои позиции третья и четвертая пуговицы снизу.