– Света, расскажи, что они сделали с Колдуновым?
– Что-что! От должности отстранили.
Катя заплакала. Никогда, ни при каких обстоятельствах она не желала ему зла. Она знала, что работа – главное в его жизни, и получилось, что она ударила по самому больному. Что толку теперь что-то объяснять? Кому нужны ее оправдания? Мама подложила ей мину замедленного действия. Но она сама тоже хороша! Как она могла подписать эту бумагу, даже не прочитав толком, что в ней написано?!
Ей было плохо как никогда в жизни. Она почувствовала, что ее любовь грубо осквернена, и осквернена ею же самой.
Почти до утра она, всхлипывая, излагала это пьяной Светке, которая годилась скорее на роль диванной подушки, чем внимательного слушателя.
– Короче, – сказала Светка в ответ на Катины откровения, – думать надо, что мы можем исправить, а не сопли размазывать.
На следующее утро Катя, проводив девочек в школу, поехала в больницу. Светка сидела дома с головной болью: проснувшись и оценив свое состояние, она позвонила на работу и долго рассказывала кому-то, какая у нее высокая температура и как ей невыносимо больно глотать.
Катя принесла ей чаю и список телефонов, по которым Светка должна была звонить и рассказывать теперь уже о Катиной болезни, сообщая, что сегодня урока не будет.
Катя знала, что главврач больницы – женщина, но к тому, что это женщина такой изумительной красоты, она оказалась не готова.
Она представила, насколько по сравнению с Алевтиной Васильевной ее лицо выглядит простеньким, фигура нескладной, а одежда безвкусной…
– Садитесь, – любезно пригласила главврач, – я вас слушаю.
Катя села на стул и стала нервно теребить ремень от сумки.
– Так в чем дело? – спросила Алевтина любезно, но уже с ноткой нетерпения.
– Видите ли, я узнала, что от моего имени была написана жалоба на заведующего хирургией Колдунова. А я ее не писала и вообще не имею никаких претензий к этому доктору.
– Не писали? Откуда же тогда она взялась?
– Не знаю, – храбро соврала Катя. Она не хотела вмешивать маму в эту историю. Ведь если мама вдруг нарисуется среди действующих лиц, то Яна не то что сместят с должности, а, может быть, вообще расстреляют.
– Очень интересно.
– Да, мне тоже интересно, кто воспользовался моим именем и возвел напраслину на прекрасного врача, – сказала Катя нагло.
– И вы ради этого ко мне пришли? – Главврач подняла бровь. – А откуда вы вообще знаете об этой жалобе, если вы ее не писали?
– Маргарита Матвеевна поддерживает связь с вашей больницей, – туманно ответила Катя. – У нее же онкологическое заболевание, и ей надо постоянно наблюдаться.
– И что вы хотите от меня?
– Хочу, чтобы вы поняли, что эта жалоба ложная. Ян Александрович и его сотрудники прекрасно лечили Маргариту Матвеевну, они очень компетентные, внимательные и вежливые специалисты. И они ни копейки не взяли с меня за лечение. – Это была почти правда – с Колдуновым расплачивался Петр Петрович.
– Интересно, с какой стати вы так рьяно защищаете Колдунова? – усмехнулась Алевтина и с ненавистью посмотрела на Катю.
Катя подумала, что все не так просто. С какой стати жалобу выкопали через черт знает сколько времени? Уж не связан ли Ян с главврачом более крепкими узами, чем положено по штатному расписанию? Вряд ли он мог остаться равнодушным к такой роскошной женщине. Что между ними было и что происходит теперь? Почему Алевтина так смотрит на нее? Чувствует соперницу? Но разве Катя ей соперница?
«Они любят друг друга, Ян и эта неправдоподобно красивая женщина», – решила она. Конечно, когда мужчина находится в подчинении у любовницы, то у них должны временами возникать трудности в отношениях. Именно в один из таких моментов Ян и переспал с Катей. А потом у них все наладилось…
– Я не хочу, чтобы человек страдал зря, – сказала Катя мягко. – И мне неприятно, что я оказалась замешана в эту историю.
– Тут столько всего замешано уже, – раздраженно произнесла Алевтина Васильевна, – что я просто не знаю, что делать. Впрочем, оставьте свой телефон. Я сообщу о вашем визите, и если мы сочтем нужным, то вызовем вас для беседы. Придете?
– Разумеется, приду. Я где угодно могу рассказать, что Ян Александрович честный и порядочный человек…
– Где угодно не надо, – с усмешкой перебила главный врач.
– Может быть, я напишу заявление? Чтобы у вас был документ? Или хотя бы благодарность официальную?
– Заявления не нужно, а как писать благодарности, вы можете узнать у секретаря. Всего хорошего.
Катя вышла из приемной главврача озираясь. Где-то поблизости был Ян, и она не понимала, хочет ли встречи с ним. Она боялась, что, увидев ее, он догадается о ее беременности. Правда, Колдунов вряд ли подумает, что ребенок от него… А эта история с жалобой! Ведь вполне возможно, что Катя стала причиной крушения его последних профессиональных надежд! Стараясь стать как можно более незаметной, Катя поспешила к выходу.
– Рыжик, – вдруг услышала она и вздрогнула. Колдунов стоял у гардероба с газетой в руках и ласково улыбался ей – так же ласково, как раньше. – Что ты здесь делаешь? Надеюсь, ты здорова?
– Я пришла по поводу своей жалобы, – сказала Катя, чувствуя, как у нее подгибаются ноги.
– Что, хочешь добавить пару пунктов? – Он весело засмеялся. – А ты очень похорошела, Рыжик. Пополнела, тебе идет. – Колдунов отступил на пару шагов и стал бесцеремонно разглядывать Катю. – Что-то еще в тебе изменилось… Постой-ка… Волосы отпустила, что ли?
Катя растерянно кивнула. Светка сказала, что стричь волосы во время беременности – плохая примета.
– Ян, послушай, я понимаю, что очень виновата перед тобой и не имеет значения, почему я так поступила… Тебе наплевать, из-за каких моих выкрутасов тебя лишили работы, я понимаю, но послушай меня…
Внезапно он положил руку на ее плечо.
– Мне не все равно, Катя. Но я нисколько не сержусь на тебя, наоборот… Впрочем, что мы стоим на дороге? Пойдем, я угощу тебя кофе.
В подвале оказалось вполне уютное кафе для сотрудников, и Катя села за столик, стараясь не думать, что по всем признакам где-то рядом должен располагаться морг.
Ян принес ей капуччино, тарелку с каким-то экзотическим пирожным, а себе – черный кофе.
– Ну, как ты живешь? – спросил он, усевшись напротив. – Светка говорила, вы теперь с ней вместе обитаете?
– Да, я купила комнату в ее квартире. Точнее, Маргарита Матвеевна купила ее для меня. Мне сложно стало уживаться с мамой… Впрочем, это неинтересно. Я была у главного врача и сказала ей, что никакой жалобы на тебя не писала. Хотя на самом деле я ее писала… В общем, я сказала, что ты не брал у меня ни копейки.
– Спасибо.
– Я говорю это, чтобы в случае чего у нас не было расхождений в показаниях. Не знаю только, что лучше сказать насчет дорогих лекарств. Сегодня главврач ничего не спросила, но она обещала, что меня вызовут. Что мне про лекарства-то говорить?
– Вряд ли тебя вызовут. Они добились чего хотели, и теперь эта история не имеет никакого значения. Твоя жалоба была только предлогом, не было бы ее, нашлось бы что-нибудь другое.
– Ян, раз уж мы встретились с тобой, я хочу, чтобы ты знал. Я написала эту жалобу не для того, чтобы отомстить тебе. Я вообще написала ее задолго до того, как мы с тобой ну… встретились.
Колдунов молча пил кофе, а Катя ковыряла ложкой пирожное. Она сказала все, что хотела, он великодушно простил ее, чего же еще? Нужно встать и уйти. Но никакая сила не могла бы сейчас оторвать Катю от стула.
– Но чем же все-таки я тебе не угодил? – раздраженно спросил Ян после долгой паузы.
– Понимаешь, все так глупо получилось… Я же была просто сиделкой, а всем руководил Петр Петрович, наш директор. Он рассказал мне расклад, я рассказала маме, потом она побывала здесь… Ну и написала письмо от моего имени. А я, идиотка, его подписала. Не разобравшись в ситуации, даже письма не прочитав. Я действительно думала, что ты взяточник, прости.
– А я и есть взяточник.
– Ну зачем ты так?!
– Я говорю правду. Так что не терзайся, ничего плохого ты не сделала. Я просил у тебя деньги? Просил. Ну и все!
– Ян, пожалуйста, не говори так! Я ведь тоже зарабатываю на жизнь левыми уроками музыки… – горячо заговорила Катя, но Ян ее не слушал:
– Я брал взятки, а ты как честный человек с активной гражданской позицией дала об этом знать куда следует. Так что все в порядке.
Кате стало горше горького.
– Ох, Ян, зачем ты издеваешься надо мной?
– Ну что ты, Рыжик! Я очень хорошо к тебе отношусь, правда. Если вдруг будет нужна моя помощь, я с удовольствием сделаю для тебя все, что попросишь. И прости, если я чем-то тебя обидел.
– Ничем ты меня не обидел, – зло сказала она, поднимаясь. – Если не трудно, проводи меня к выходу, а то я заблужусь.
Колдунов галантно подал ей руку, и целую минуту, пока они выбирались из подвала, Катя блаженно ощущала его тепло. Потом он помог ей надеть куртку и, прощаясь, ласково улыбнулся. Катю немедленно затопила волна восторга, она почувствовала себя такой счастливой, что даже остановилась на лестнице. Как ей повезло, что она любит такого красивого и благородного человека и носит под сердцем его ребенка! Ребенка, у которого будут такие же синие глаза и такая же ласковая улыбка…
– Ну? – спросила Светка. Она по-прежнему лежала на диване с влажным полотенцем на лбу. – Свет не включай.
Катя опустилась в кресло и отчиталась о визите в больницу.
– Может быть, ему вернут должность?
– Дай Бог, конечно… – пробормотала Светка. – Хотя я сильно сомневаюсь.
– Слушай, – осторожно начала Катя, – мне показалось, что Ян нравится вашей этой… главврачихе. Может, она использует мой отказ от жалобы, чтобы помочь ему?
Светка издевательски присвистнула.
– Слухи о них, конечно, ходят… Но неизвестно, насколько они достоверны. Я лично свечку над ними не держала. Я вообще теперь думаю, что не ты всю эту кашу заварила. Наверное, это Цырлин стучал на Яна, чтобы его должность получить. – Светка отбросила полотенце, перевернулась на живот и весело сказала: – Что ж это меня так скрутило-то не по-детски? Вроде я пить привыкшая… А ты не расстраивайся, Кать. Ну даже если спит он с ней, ему же хуже. Главврач, и не смогла любовника своего отмазать! Вот кто она после этого? Не ревнуй ты к ней!