— Ты создаешь лучшие амулеты в мире, Алекса. А с собственными волосами до сих пор совладать не в силах.
— Не в силах, — легко согласилась она. — Все чаще думаю над тем, чтобы вообще постричься налысо. Вот Дариан удивится!
По лицу Норберга пробежала слабая тень. Но почти сразу он опять улыбнулся и спросил:
— Как поживает твой муж?
Алекса отложила в сторону очередную шпильку. Удивленно посмотрела на мага, как будто не ожидала от него такого вопроса. И внезапно прыснула от смеха.
Это получилось так заразительно и по-детски непосредственно, что на лбу Норберга разгладились последние морщины.
— Не притворяйся, — в перерывах между взрывами раскатистого хохота попросила Алекса. — Плевать тебе на моего мужа, Норберг. И всегда было плевать.
— Зато тебе не плевать на него, — парировал он. — А мне небезразличны все те, к кому ты испытываешь добрые чувства. Впрочем, еще более мне небезразличны твои враги.
— Я в курсе. — Алекса ловко вытащила из широкого рукава платья носовой платок и, ни капли не смущаясь, шумно в него высморкалась. Лукаво добавила: — Потому у меня уже давно нет врагов. Я научилась прощать обиды, потому что мне слишком жалко этих несчастных.
Норберг криво усмехнулся, уловив в словах скрытый намек.
— Ты же знаешь, что я растерзаю любого, причинившего тебе вред, — проговорил он. — Тебе или твоим детям. Кстати, как поживает маленькая Алита?
Алекса насторожилась. Отложила в сторону платок и сурово сдвинула брови.
— Отлично поживает, — прошелестел ее голос. — А почему ты спрашиваешь?
— Да так… — Норберг с демонстративным равнодушием пожал плечами. Добавил с нажимом: — Чужие дети взрослеют быстро. Мне одна птичка на хвосте принесла, что твоя дочь демонстрирует неплохие способности к магии. Не желаешь отправить ее в Гроштер?
Алекса несколько раз размеренно стукнула пальцами по столу, не отводя внимательного взгляда от Норберга.
— В большом городе много соблазнов, — уклончиво проговорила она. — Если Алита поступит в академию…
— То я лично прослежу за тем, чтобы она занималась исключительно учебой, а не всякими глупостями, — завершил за нее фразу менталист. — Можешь не переживать за дочь, Алекса. Я возьму ее под самый строгий контроль.
— Вот как раз этого я боюсь больше всего на свете, — с тяжелым вздохом призналась женщина. — Норберг, при всем моем хорошем к тебе отношении — держись подальше от моей семьи. Хватит с меня и того скандала, что устроил Дариан, когда услышал, что нашего первенца я назову в твою честь. А если муж узнает, что ты имеешь на Алиту какие-то планы… В общем, это далеко не лучшая идея. И мне самой это не нравится. Твои «вороны»… Я не хочу, чтобы моя дочь нарядилась в черные одежды твоих приспешников.
— А по-моему, Норберг Врейн — отлично звучит. — Мужчина заговорщицки подмигнул насупленной собеседнице, как будто пропустил мимо ушей все другие ее рассуждения о семейных проблемах.
В этот момент заклинание связи затрещало особенно громко. Изображение зарябило разноцветными помехами, и прореха между двумя комнатами начала быстро затягиваться.
В тот момент, когда проем почти схлопнулся, Норберг, негромко выругавшись, стряхнул с пальцев ярко-алую молнию чар. Она угодила прямо в шар, лежавший перед ним на столе в ворохе документов. Резко и остро запахло горелым, полыхнуло бесцветным пламенем, ближайшие листы бумаги почернели, обуглившись по краям. Но действия Норберга возымели успех: проем между двумя комнатами стабилизировался и расширился до необходимых пределов.
— Мы тратим время зря, — недовольно заметила Алекса. — В твоем положении слишком расточительно тратить столько энергии. Пора переходить от разговоров о семье к делу.
— Ты беспокоишься обо мне? — по-своему отреагировал на ее слова мужчина. Широко улыбнулся.
— Норберг, если не перестанешь доводить меня своими шуточками, я лично убью тебя, — спокойно предупредила Алекса. Язвительно добавила: — И вообще, птички приносят новости на хвосте не только тебе. Так одна пернатая мелочь проболталась, что у меня наконец-то появилась соперница. Некая прелестная кошечка. Правда, с очень острыми коготками и непростым норовом. — Помолчав, вкрадчиво добавила: — Впрочем, тебе как раз такая и будет под стать. Сам не раз говорил: чем тяжелее цель, тем интереснее.
Норберг мгновенно посерьезнел, прекратил ухмыляться.
— Будем считать, мы квиты, — сухо сказал он. — Алекса, ты права. Я трачу слишком много времени. По всей видимости, ты в курсе моих проблем. Скажи, ты поможешь мне?
Алекса откинулась на спинку кресла и привычным жестом взлохматила себе волосы. Затем принялась задумчиво постукивать указательным пальцем по своим губам.
Норберг не торопил ее с ответом. Он словно превратился в каменную статую. Его эмоции выдавали только глаза — цепкие, внимательные, напряженные.
— Помогу, — наконец, медленно протянула Алекса. — Но ты останешься мне должен, дорогой мой. Не думай, что я забыла твою подлость с именем моего первенца. За это ты заплатишь сполна.
— Как скажешь, — с нескрываемым облегчением отозвался Норберг. Добавил с намеком: — Ради тебя — все что угодно.
— Льстец! — Алекса опять расхохоталась. Впрочем, приступ веселья на сей раз не продлился долго. Почти сразу она прекратила смеяться и уже спокойно завершила: — По рукам, Норберг. И первое условие оказания помощи я озвучу уже сейчас. Коли у тебя все так серьезно с твоей кошкой… В общем, верну тебе той же монетой. Если у тебя родится девочка, назовешь ее Алексой.
— А если мальчик? — поинтересовался Норберг.
— Тогда Дарианом. — Алекса вновь захохотала, заметив, как недовольно вытянулось лицо мага.
ГЛАВА 2
Мы покинули постоялый двор поздним вечером, когда на небе уже зажглись крупные яркие звезды. Как ни странно, на встречу Гортензия предпочла отправиться пешком, хотя ее пышный вечерний наряд не располагал к подобным прогулкам. Извилистая улица, по которой она неторопливо шла в сопровождении немногочисленной свиты, утопала в желтом свете магических фонарей.
Я плелась в самом конце своеобразной процессии. Поскольку никакой более подходящей для этого случая одежды мне не предложили, я по-прежнему была в мужских штанах и рубахе навыпуск. Но не особо переживала по этому поводу. Мало ли что случится на этой встрече. Стоит приготовиться к любой неожиданности, а прятаться и прыгать в длинном платье ой как неудобно.
Нет, я не надеялась сбежать, хотя, что скрывать, при первом же удобном случае рванула бы в ближайший темный переулок. Но справа от меня неторопливо шел широкоплечий мускулистый юноша, от которого нестерпимо веяло духом гепарда. При этом он не сводил с меня глаз, доказывая тем самым, что не просто так ко мне приклеился. Боюсь, с ним мне в скорости точно не удастся потягаться.
Гортензия за все это время не сказала мне ни слова. Оставалось только догадываться, что она думает по поводу открывшейся правды. Но я была уверена, что разговор между супругами произошел более чем суровый. Это стало понятно по тому, что Айрон старательно держался как можно дальше от жены, хотя должен был идти рядом.
Я еще раз окинула взглядом нашу компанию, мысленно подсчитала ее численность. Я, Айрон, Гортензия, трое сопровождающих. Как-то многовато людей для обычного разговора. Интересно, а Норберг явится в одиночестве? Полагаю, что да, раз уж таковым было условие проведения встречи. Хм… Если Гортензия задумала подлость, то мне заранее жалко Норберга. Каким бы могущественным магом и оборотнем он ни был, одному против пятерых устоять почти невозможно.
«Ты тоже можешь ему помочь, — напомнил внутренний голос. — Двое против пятерых — уже не столь печальный расклад».
Я потрясла головой, отгоняя эту самоубийственную идею. Нет, я не полезу в эту свару! Иначе мне точно не выбраться из нее живой. Разве может обычная кошка тягаться с тигрицей, львом и прочими хищниками?
«Не прибедняйся, — не унимался внутренний голос. — Недаром говорят, что и соломинка способна переломить хребет каменному троллю».
Понятия не имею, куда бы меня завели эти рассуждения. Но в этот момент наша компания свернула к ярко освещенному двухэтажному зданию, из раскрытых дверей которого лились звуки музыки.
Домик выглядел как нарисованный на картинке. Самое удивительное, что при этом я не слышала ни гула разговоров, ни раскатов смеха.
— Пришли.
Я так и не поняла, услышала это или подумала. Но юноша, идущий рядом, вдруг остановился. Крепко схватил меня за рукав, когда я по инерции сделала шаг вперед.
Я поборола первое желание развернуться и как следует врезать ему. Терпеть не могу, когда меня настолько бесцеремонно хватают! Наверное, он почувствовал мой порыв, потому что ощутимо напрягся. Негромко обронил:
— Стой здесь. Тебя позовут.
В этот момент Айрон оглянулся. Мельком посмотрел на меня, но тут же повернулся к супруге. Догнал ее одним гигантским шагом, о чем-то неслышно спросил.
Гортензия едва заметно мотнула головой. Не глядя на Айрона, легко взбежала по каменным ступеням крыльца.
Он озадаченно почесал подбородок, как будто не ожидал подобного. Опять посмотрел на меня.
Я внутренне сжалась. Что они там обсуждают? Такое чувство, будто речь именно обо мне.
Гортензия между тем осознала, что муж за ней не последовал. Около самой двери обернулась и в немом изумлении высоко вскинула тонкую бровь.
Ее губы рассерженно кривились. Она явно злилась на Айрона за задержку, но прикрикнуть на него не решалась.
Я буквально видела, как на лице Айрона отображается тяжелый мысленный процесс. Он сурово сдвинул брови, о чем-то напряженно размышляя. При этом не сводил с меня глаз.
Пауза затягивалась. И чем дольше она длилась — тем больше мне становилось не по себе. Что происходит? Что именно так не понравилось Айрону?
Гортензия тоже начинала нервничать. Это было заметно по тому, как она принялась нетерпеливо постукивать туфелькой.
Лишь сопровождающие, а по совместительству мои охранники, вели себя на редкость флегматично, как будто все происходящее их никак не касалос