Усаживая Петру в автокресло, я услышала звяканье телефона. Письмо от Сандры.
О господи! Только этого не хватало. Наверное, она увидела, как я чуть не ударила Мэдди, или заметила, что я постоянно подкупаю детей сладостями. А может, домработница нажаловалась?
Пока я открывала письмо, у меня живот сводило от страха, но в теме было написано «новости».
Здравствуй, Роуэн!
Извини, что пишу — я на встрече и не могу позвонить. Ярмарка проходит очень хорошо, только Билла вызвали в Дубай решить кое-какие вопросы, и мне придется заняться проектом в Кенсингтоне в одиночку. Это означает, что я буду отсутствовать дольше, чем предполагала, ничего не поделаешь. Вернусь в следующий вторник, то есть через неделю. Ты справляешься?
Что касается детей. Рианнон сегодня заканчивает учебу. Мать Элизы любезно предложила ее подвезти (они живут в окрестностях Питлохри и все равно проезжают мимо). Ри будет в Хетербро не раньше полудня. Я ей написала, так что она в курсе наших дел и с нетерпением ждет встречи с тобой.
Вчера в разговоре с Биллом Джек сказал, что ты прекрасно ладишь с девочками, и я рада, что все хорошо. Звони, если есть вопросы, а я постараюсь связаться с вами перед сном.
Обнимаю, Сандра.
Я и сама не понимала, что чувствую: облегчение или тревогу. Здорово, конечно, что Джек замолвил за меня доброе словечко. Но еще неделя… До сих пор я даже не понимала, с каким нетерпением жду пятницы, отсчитывая дни, словно в тюрьме. Срок заключения увеличили на четыре дня. Да и Рианнон приезжает… Или это к лучшему?
Мысль, что в доме появится еще кто-то, меня бесспорно, успокаивала. В воспоминании о шагах на чердаке, медленных, ритмичных, было что-то абсурдное, однако даже при свете дня волоски у меня на руках вставали дыбом. Присутствие в соседней спальне живого человека, пусть даже строптивой четырнадцатилетней девчонки, позволит мне вздохнуть свободнее. Хотя… Перед глазами замаячили кроваво-красные буквы на двери: «Отвали, или сдохнешь!» Очень похоже на бессловесную ненависть Мэдди. Ладно, посмотрим, не стоит заранее записывать Рианнон во враги.
Обратная дорога из школы заняла больше времени, чем в прошлый раз, потому что передо мной тащился какой-то фургон. Я терпеливо ехала за ним от самого Карнбриджа, надеясь, что он куда-нибудь свернет, но машина упорно ехала в нашу сторону, даже когда в округе не осталось других населенных пунктов и дорога сузилась. Перед съездом к Хетербро я уже собиралась включить левый поворот и объехать надоевшую помеху, как вдруг водитель тоже показал, что поворачивает налево, свернул к нам и остановился, так что мне пришлось дать по тормозам.
Дверца с пассажирской стороны открылась, из фургона выпрыгнула светловолосая девчонка с рюкзаком на плече. Она сказала что-то водителю, и задняя дверь открылась. Пассажирка выволокла на дорогу огромный чемодан, хлопнула дверцей и отошла назад. Фургон уехал.
Не успела я высунуться в окно и спросить, кто она такая и что здесь делает, как блондинка вытащила из кармана телефон и направила на ворота. Они открылись.
Разумеется, это не Рианнон: она должна вернуться не раньше полудня, да и этот обшарпанный фургон не может принадлежать респектабельной женщине, матери Элизы. Может, еще какая-нибудь приходящая помощница? А почему с таким огромным чемоданом?
Я подождала несколько минут, пока незнакомка отойдет от ворот, и надавила на газ. Она удивленно обернулась, но не освободила дорогу, а встала, уперев руки в бока. Я резко затормозила и опустила стекло.
— Чем могу помочь?
— Это я должна спросить, — сказала юная особа на чистом королевском английском, абсолютно без шотландского акцента. — Кто ты такая и что делаешь в машине моих родителей?
Значит, все-таки она.
— Здравствуй, ты, должно быть, Рианнон. Извини, я не ждала тебя раньше полудня. Я Роуэн. — Незнакомка недоверчиво уставилась на меня, и я нетерпеливо добавила: — Новая няня. Разве мама тебя не предупредила?
Глупо было продолжать разговор через окно. Я поставила машину на парковочный тормоз, вышла и протянула руку.
— Приятно познакомиться. Извини, я тебя не ждала — Сандра сказала, что ты приедешь не раньше двенадцати.
— Роуэн? Но ты… — начала девушка, нахмурив брови, однако не договорила и потрясла головой. На ее губах появилась не слишком искренняя улыбка. — Ладно, не парься.
— Я… что? — Моя рука упала.
— Я же сказала, не парься. И не обращай внимания на мою маму, она вокруг себя ни хрена не видит. Как ты уже, вероятно, заметила… Ну и чего ждем?
— Что? — не поняла я.
— Грузи чемодан.
Она все больше меня раздражала, и тем не менее не хотелось начинать знакомство с ссоры. Проглотив гордость, я покатила чемодан к машине. Он оказался чертовски тяжелым. Не дождавшись, пока я запихну его в багажник, Рианнон уселась сзади, рядом с Петрой.
— Привет, паршивка, — любовно поприветствовала она сестренку и повернулась ко мне. — Так и будем сидеть здесь и наслаждаться видами?
Я сцепила зубы и так яростно надавила на газ, что из-под колес полетел гравий.
Оставив меня разбираться с Петрой и неподъемным чемоданом, Рианнон устремилась на кухню. Когда я с ребенком на руках наконец изловчилась вкатить чемодан в дом, она уже сидела за стойкой с гигантским сэндвичем.
— Ну-у-у, — протянула она, — говоришь, ты Роуэн? Должна признаться, ты выглядишь не так, как я ожидала.
В ее тоне мне почудилась скрытая угроза, и я не могла понять, что она имеет в виду.
— А чего ты ожидала?
— Даже не знаю. Просто… кого-то другого. Ты почему-то не похожа на Роуэн, — ухмыльнулась Рианнон и, не дав мне опомниться, добавила, откусив большой кусок сэндвича: — Внеси в список покупок майонез. Между прочим, где, черт возьми, собаки?
Я моргнула. Мне казалось, что задавать вопросы здесь должна я. Почему я вечно позволяю людям собой помыкать? Тем не менее вопрос был резонный, и я постаралась ответить спокойно:
— По просьбе твоего отца Джек поехал за недостающими документами и взял Клода и Хиро с собой, они любят путешествовать.
На самом деле Джек избавлял меня от лишних хлопот, но я не хотела признаваться высокомерной избалованной девице, что мне трудно справиться с тремя маленькими детьми и парочкой лабрадоров.
— Когда вернется?
— Джек? Не знаю. Думаю, сегодня.
Рианнон кивнула, задумчиво пожевала и произнесла с набитым ртом:
— Кстати, сегодня у Элизы день рождения, и ее мама пригласила меня с ночевкой. Можно?
Видно было, что она спрашивает чисто формально. Я кивнула.
— Только я на всякий случай напишу твоей маме. А где живет Элиза?
— В Питлохри. Около часа на машине, за мной ее брат заедет.
Я вытащила телефон и написала сообщение Сандре:
Рианнон добралась благополучно, отпрашивается с ночевкой к Элизе. Надеюсь, вы не возражаете. Подтвердите, пожалуйста.
Ответ пришел практически мгновенно.
Без проблем. Позвоню в шесть вечера. Привет Ри.
— Мама передает тебе привет и не возражает против поездки, — сообщила я.
Рианнон утомленно закатила глаза: вот видишь!
— Во сколько за тобой заедут?
— После обеда. — Перекинув ноги через табурет, она толкнула ко мне грязную тарелку. — Спасибо. Пока.
Я молча проводила взглядом Рианнон: в школьной форме, удачно подчеркивавшей ее длинные ноги, она поднялась по изящному изгибу лестницы.
На ланч Рианнон не пришла. Меня это не удивило — недавно она съела гигантский сэндвич, но я все же решила спросить, поскольку все равно приготовила еду себе и Петре. До разговора по громкой связи девчонка не снизошла, а отправила сообщение: «Не голодна». Гм, еще одна функция приложения, о которой я не подозревала.
«Дело твое», — написала я в ответ, и тут мне пришла в голову мысль. Я открыла меню, показывающее список доступных мне камер, говоря себе, что не буду смотреть, просто хочу знать… К моему облегчению, значок «комната Рианнон» оказался неактивным. Камеры в комнате четырнадцатилетнего подростка — это уже чересчур.
Скармливая йогурт Петре, норовившей отобрать у меня ложку, я услышала на лестнице шаги. В прихожую спустилась Рианнон — с клатчем в одной руке и телефоном в другой.
— Брат Элизы уже здесь, — сообщила она.
— Странно, я не слышала звонка, — сказала я, потянувшись к телефону.
— Какого еще звонка? Он у ворот.
— Понятно, сейчас открою.
Я вошла в приложение и стала рассматривать меню, пытаясь найти центральные ворота.
— Не надо, — на ходу бросила Рианнон. — Он ждет меня на дороге.
— Погоди! — Я отодвинула йогурт подальше от Петры и помчалась вдогонку. — Мне нужен номер мамы Элизы.
— Это еще зачем?
— Затем, что ты несовершеннолетняя, а я с ней не знакома, и вообще, я так хочу. У тебя есть ее номер? Если нет, я спрошу у твоей мамы.
— Есть, — закатив глаза, ответила Рианнон, доставая мобильный и озираясь в поисках бумаги.
На лестнице лежал рисунок Мэдди. Рианнон подняла листок и нацарапала на обороте номер.
— Довольна?
— Да.
Дверь захлопнулась. Я взяла листок с нацарапанным номером и именем Кэсс, забила номер в мессенджер и написала сообщение.
Добрый день, Кэсс! Я Роуэн, новая няня Элинкортов. Хотела поблагодарить, что вы пригласили Рианнон с ночевкой. Если что-то понадобится, звоните или пишите на этот номер. Если не трудно, сообщите, пожалуйста, во сколько она вернется. Спасибо.
Не успела я докормить Петру, как пришел ответ.
Здравствуйте, Роуэн! Рада заочному знакомству. Спасибо, что отпустили Ри. Думаю, мы привезем ее завтра около полудня, а если что-то изменится, я сообщу. Кэсс.
Я решила, что нужно положить листок на место, и лишь тогда как следует рассмотрела рисунок. Он напоминал тот, что я нашла в первую ночь, с домом и бледным лицом в окне, только был еще более мрачным и пугающим.
В центре картины стояла девочка с волнистыми волосами, в юбке колоколом. Сначала я подумала, что она заперта в тюремной камере, а когда пригляделась, поняла, что это калитка ядовитого сада. Фигурку перечеркивали толстые черные прутья решетки, за которые она держалась одной рукой, а в другой сжимала ветку с зелеными листьями и красными ягодами. По лицу девочки текли слезы, рот был искажен отчаянным криком, а на лице и на платье — пятна крови. Все изображение было заключено в толстый черный круг, как будто я смотрела в неправильный конец телескопа, в какой-то кошмарный тоннель прошлого.