Поэтому к таким насосам делался на заводе еще и «внешний привод», который ручку этого насоса качал и помощью простого ветряка. Правда, ветряк (точнее, его башню) мужик в этом случае должен был сам поставить и лопасти для ветряка самостоятельно сделать — и чтобы ему это было сделать не особо трудно, к «механизме» прилагалась брошюрка, в которой все детали конструкции были подробно описаны. Мужики, конечно, не бросились в едином порыве себе на огородах ветряки ставить, но ведь в стране есть и армия, а армия — это могучая сила. Относительно могучая, к началу сезона силами армии (и все же примкнувших к ней мужиков из числа самых ленивых или самых сообразительных) порядка двадцати пяти тысяч ветряков все же в деревнях поставила. Больше частью, конечно, в деревнях «казенных» — но именно в госхозах и предполагалось получить максимальные урожаи. Точнее, собрать в госхозах максимальное количество именно товарных продуктов.
Однако ветер — он дует, когда хочет, а когда жарко и душно, он чаще всего берет отпуск за свой счет, и вот чтобы в такую жару вода на огороды (и в поля) все же поступала, на заводе насосы делались и с «машинным» приводом. Двух типов: подключаемые к локомобилю и с собственным (уже бензиновым) мотором. Локомобили тоже на заводе делались, но немного — однако другие заводы их выпускали не то, чтобы достаточно, однако довольно немало, и вот такие «локомобильные» насосы воду уже качали не из колодцев, а чаще всего из ближайших водоемов. Конечно, локомобилям топливо еще требуется, причем много топлива, однако в топку можно было пихать и хворост, и солому, и торф — так что локомобили с насосами практически без остановки работали.
Но вся эта машинерия в основном ставилась в «зоне слаборискованного земледелия», то есть от Тульской губернии и дальше на север, где все же с дождями было довольно неплохо, и из потребных семисот пятидесяти миллиметров пятьсот сама матушка-природа обеспечивала. Поэтому там поливали поля и огороды без надрыва (хотя все же поработать и приходилось, спин не разгибая). А вот в южной части, где дождей вообще не ожидалось до середины июля, никто особо и стараться не стал. То есть в радиусе километров до двадцати от больших рек к деревням водопроводы все же протянули и насосы в деревни воду качали — но там крестьянам была поставлена задача «поливать только свои огороды», потому что воды на большее в любом случае не хватило бы. И примерно три четверти крестьян так и поступали, а вот с оставшейся четвертью поступали уже «специально подготовленные люди». Армия и полиция тех мужиков, кто надеялся прокормиться за счет милостыни от соседей, просто забирала со всем скарбом и увозила в места исключительно удаленные. Что, к удивлению даже Наталии (не говоря уже об Андрее), неплохо так пополнило «пищевые резервы».
Вообще-то русский мужик привык жрать в голодную годину все, что можно хоть как-то протолкнуть в живот, не испытывая при этом тяжелых приступов рвоты. И, скажем, мясом он не брезговал ни в каком виде — а Иосиф Виссарионович, поставленный «руководить переселением дармоедов в Сибирь», подошел к задаче «творчески»: переселенцам разрешили забирать с собой скарб, а вот скотину не переводили, вместо нее мужикам выдавался «сертификат» на приобретение скотины на новом месте. Вот только получить по сертификату овцу или лошадь можно было лишь спустя год (год этих голодранцев кормили все же из казенных запасов), а оставленную на месте скотину просто забивали на мясо. И волов, и лошадей, и овец — вообще всю животину. И поэтому с каждой переселяемой семьи на местах оставалось разнообразного мяса в среднем триста-четыреста килограммов. А только за апрель и май с Поволжья, Оренбуржья, с Кубани и Малороссии было вывезено почти триста тысяч семей потенциальных голодающих…
Вроде бы очень неплохая добавка к рационам, но если ее поделить на полста миллионов потенциально голодающих людей, получается не особенно и роскошно. Хотя в такой ситуации любая подкормка явно лишней не оказывалась — однако даже по самым скромным подсчетам забить «агитаторы товарища Сталина» собирались свыше миллиона лошадей и около миллиона голов «крупного рогатого». И по этому поводу Наталия у Сталина поинтересовалась:
— Иосиф Виссарионович, а как вы собираетесь через год эти ваши скотские сертификаты скотиной обеспечить?
— Откровенно говоря, почти никак. Точнее, по лошадям, мне кажется, придется обеспечить поставку примерно сотни тысяч голов, а по коровам… по коровам нам придется после уборочной очень плотно поработать. И прежде всего по племенной части.
— Погодите вы с племенной, а почему вы считаете, что лошадей людям поставлять не потребуется?
— Я разговаривал с учеными из сельхозакадемии, да и сам кое-что о Сибири знаю. В общем, лошадь там крестьянину особой пользы не даст. Земли там много, но уж больно она тяжелая, лошадьми ее пахать крайне трудно. Поэтому туда мы направим трактора, машинно-тракторные станции создадим, вот тракторами землю там пахать уже можно и нужно — а во время пахоты лошадей просто так кормить невыгодно. Но если есть трактора, то с ними на уборке урожая лошадь становится не нужна, и остается коню работа только на косьбе сена. Но тогда получается, что кормов уже коровам меньше достанется…
— Но на коровах-то не покосишь!
— Это верно, но в Царицыне на тракторном заводе для насосов делались копии мотора от американского Форда, которые прекрасно и на керосине работают — и вот инженеры тамошние предложили с половинкой такого мотора делать самоходные косилки. Даже одну сделали, я ездил, смотрел…
— Тракторный завод выпуском тракторов будет полностью загружен.
— И это верно, но я предполагаю, что выстроить в Благовещенске завод, который такие косилки выделывать будет, можно весьма быстро.
— А работать на заводе кто будет? Мужики от сохи? Да и инженеры на заводе тоже потребуются…
— Инженер Толмачёв, машину эту придумавший и предложивший завод там выстроить, сам родом из Благовещенска, и он говорит, что рабочих он там найдет. Все же на верфях там рабочие довольно неплохие, с машинами знакомы…
— Ну, допустим… все это даже интересно, но сколько времени займет постройка завода?
— Начать выделку косилок, если поначалу моторы к ним из Царицына возить, можно, по его словам, уже осенью: там верфь одна старая стоит без дела. А за следующий год можно и новый завод будет выстроить, где косилки целиком выделываться станут. А с металлом… в Петровске-то завод сейчас чугуна и стали много выдает, а заводу не особо много и потребуется.
— Про лошадей тогда понятно, а с коровами что?
— А с коровами нужно будет, как я уже сказал, туда племенную скотину завозить. С кормами там природа мужиков не обидит, те же голштинцы будут молока давать втрое против того, что здесь мужики эти получали. А так как им столько просто не выпить, то, думаю, можно будет там и сырных заводов понаставить.
— Что-то я избытка голштинцев у нас не вижу.
— В этом году и не увидите, а в следующем их у нас будет уже много. Не избыток, конечно, но… За океаном всерьез озаботились вспышкой туберкулеза, после испанки довольно много и весьма богатых американцев его подхватили. Насколько я знаю, Мария Федоровна где-то в Болгарии устроила санаторий, где за большие деньги иностранцев от туберкулеза лечат…
— А причем тут это?
— С американцев она плату берет коровами. Один пациент — десять коров или один племенной бык, причем не по желанию пациента, а по тяжести болезни цена определяется. То есть Мария Федоровна так сказала, а на самом деле… Она говорит, что на этот год только там записано на лечение больше пяти тысяч человек из Америки. Но главное, что уже больше тысячи быков уже работают в костромской губернии с местными коровами, и у нас такой скотины через год почти достаточно будет. Да и весь приплод этого года будет оставлен на развод, а на первое время… госпожа Юмсун вроде с монголами уже договорилась о поставке миллиона коров и даже большего числа овец. Так что по коровам и овцам сертификаты закроем, и даже досрочно закоем.
— Я что-то не пойму, — заявила Наталия на заседании правительства, состоявшемся в начале августа, — у нас кто чем занимается? Маша почему-то коровок разводит, а товарищ Сталин, вместо того, чтобы переселенцами заниматься, заводы разные строит…
— Маша коровок от безысходности запасает, — ответила ей Еля, — от безысходности. Халицина у нас уже много делается, даже на буржуев хватает — но американцы золотом за него платить не желают.
— Это почему? У них же доллар-то пока золотой, если я не путаю, какие проблемы-то?
— Проблемы простые: они нам полторы тысячи тонн золота отдали и у них теперь золотые монеты в дефиците, ответила на вопрос Маша. — Не то, чтобы совсем уж в дефиците, но везти с собой столько, сколько я за халицин прошу, они просто опасаются. А основное золото к нам от англичан всяко приходит, можно с янки и скотиной брать, тем более у нас породистой скотины острая нехватка.
— А у англичан-то откуда горы золотые?
— Пока к ним золото из Южной Африки поступает, ну а я стараюсь, чтобы оно у них не залеживалось. И вроде успешно стараюсь: народ там болеть не устает, лекарств жрут много.
— А Сталин…
— А Сталин как раз с переселенцами проблемы и решает, — снова в разговор вступила Еля, — просто там проблем получилось куда как больше, чем мы изначально предполагали. Мы-то думали, что если лоботрясов переселить, то сразу все и образуется, но просчитались: засуха не только на полях дармоедов наступила, но и у вполне себе трудолюбивых середняков. А ты ему про этих середняков ведь лично и персонально наговорила много, и он придумал, как все это на пользу стране повернуть.
— И как? Я же сама крестьянка, мне это очень интересно узнать: а вдруг и не захочется в деревню вернуться.
— Он с середняками, которые морально уже готовы были в ТОЗы записаться, очень интересно договаривается: их семьями перевозит на новые места, дома им приличные дает бесплатно, рядом МТС организует. То есть не всех, конечно, перевозит, он и на местах им поляну старается расчистить — но уже понятно, что на всех поляны все равно не хватит, и он самых, что ли, инициативных собирает в новых поселках. И в тех же новых селах он и рвань подзаборную селит, правда без особого фанатизма, только чтобы этим середнякам было кому поручать несложные и не особо трудные работы. С оплатой буквально прокормом — но за прокорм и последние лентяи работать будут, поскольку еды никак иначе им получить не выйдет. И будут эти лентяи лесополосы защитные сажать, навоз в коровниках и птичниках убирать…