— Ну что же, я сделал все, что мог…
— Вы можете гораздо больше. Новые авиазаводы сейчас закладываются в Нижегородской и Казанской губерниях, планируется строительство такого завода в губернии Саратовской, рассматривается вопрос о постройке завода в Павлодаре. Так же есть предложения о строительстве еще одного завода на Дальнем Востоке, а возможно, что и не одного. И всеми этими стройками нужно управлять, а затем управлять заводами… Вы, как показали ваши документы с обоснованием ваших предложений, более чем неплохо понимаете, что нужно для развития авиастроения в России, поэтому я хочу вам предложить пост министра авиационной промышленности.
— Извините?
— Я предлагаю вам заняться руководством всего авиастроения в России. Но требовать, чтобы вы сразу согласились или отвергли мои предложения, я, безусловно, не стану. Вот, возьмите, почитайте, чего мы ждем… что страна ждет от авиапромышленности, и когда вы представите себе объем предстоящих работ, мы отдельно поговорим.
— Хорошо, я почитаю… я изучу ваше предложение. Когда вы ждете от меня ответа?
— Спешить не нужно… сильно спешить. Но и затягивать размышления все же не стоит: министерство будет создано — с вами или без вас — нынешним летом. А относительно завода «Дукс»… мы уже назначили нового директора завода, и вам пока о заводе беспокоиться не нужно. В любом случае ваше наследие останется и еще изрядно послужит во славу России…
Строить авиазаводы — дело, несомненно, нужное. Но чтобы на этих заводах выпускались самолеты, нужно, чтобы на этих заводах работали рабочие. Инженеры тоже, конечно, необходимы — но без квалифицированных рабочих никакие инженеры ничего путного не сделают. И это очень хорошо демонстрировал новенький авиазавод в Воронеже: его к лету двадцать второго года полностью укомплектовали всем необходимым оборудованием, но самолеты на заводе делать так и не начали: некому их делать было. И это при том, что в городе было довольно много людей образованных — по крайней мере начальное образование имелось у большей части детей в городе, да и рабочих с неплохой подготовкой в городе найти было не особо трудно. Но все же работники железнодорожных мастерских опыт имели специфический, да и потомкам своим они навыки передавали большей частью именно «железнодорожные»…
Под руководством Наталии в Воронеже было открыто сразу шесть «современных» школ, в которых обучалось около четырех тысяч детей — но дети все же к работе на заводе были непригодны, а ждать, пока они вырастут, было бы не самым правильным решением. Поэтому в двадцать первом году там же были открыты два фабрично-заводских училища, в которых готовили именно рабочих-станочников — однако в силу крайне низкого базового уровня знаний учеников (парней от шестнадцати до лет примерно двадцати) через год оба училища смогли выпустить всего около трех десятков человек, которых было не очень страшно подпускать к станкам…
А Станислав Густавович, проведя по заданию Андрея какие-то исследования и расчеты (статистические, проанализировав работу нескольких десятков крупных заводов) сообщил, что по его мнению для того, чтобы новые заводы могли успешно работать, в стране необходимо обеспечить минимум семилетнее обучение детей в школах.
— Все это замечательно, — с недовольной физиономией прокомментировал доклад Струмилло-Петрашкевича Андрей, — но у нас во-первых нет должного числа учителей, а во-вторых, у нас просто нет времени. И что делать будем?
— Учить, учить и тех, и других. То есть учить будущих учителей, и учить детей. А как временное решение, я могу предложить несколько ускорить найм рабочих за границей, главным образом среди выехавших ранее туда русских людей. В Америке сейчас как раз сильный рост безработицы наблюдается, так что просто набрать людей будет не особенно трудно. А дополнительно… все же и среди простых русских мужиков людей талантливых немало, так что если будущим рабочим давать серьезные стимулы к овладению рабочими профессиями, то и тут тоже можно будет в значительной степени проблему решить.
— Но вы же сами тут написали, что без семилетнего образования…
— Да, написал. Но есть множество работ, где это образование… то есть где можно и без такого образования обойтись. Если рабочего обучить одному простому делу и далее его на выполнение такого дела и поставить, то пользу такой рабочий производству все же принесет. Меньше, гораздо меньше, чем человек с образованием, но все же пользу, а со временем большинство подобных рабочих уже на заводе новых знаний и умений наберутся.
— То есть мы просто должны сидеть и ждать, пока рабочие всему научатся…
— Ждать все же нужно тоже с умом. Я могу судить по тем результатам, которые господин Сталин смог продемонстрировать, я имею в виду в устроенных им сельских школах. У него примерно пять процентов учеников, главными образом тех, кто в школу пошел после десяти-двенадцати лет, за год освоили программу уже за два года и даже больше, а около процента — вообще всю программу начальной школы. Потому что интерес огромный к получению образования у них появился…
— А почему тогда только у таких довольно взрослых…
— Эти парни уже начинают думать о именно взрослом своем будущем — а при этом они видят, как живут те же трактористы в МТС. И стараются знания побыстрее получить, чтобы потом самим на трактористов выучиться. Так же, думаю, и в ФЗУ будет если рабочим — именно хорошим, умелым рабочим — такую же замечательную жизнь страна обеспечит. Это сейчас будет не особо сложно проделать, пока очень много крестьян, опасаясь голода, на стройки яро вербуется. Я совершенно уверен, что если хотя бы жилье для рабочих в городах выстроить…
— Чтобы такое жилье выстроить, нам нужно — кроме всего прочего — трубы для подвода в дома воды, трубы для канализации, арматуру строительную — а это чугун, сталь, медь, цинк… много чего. А чтобы много чугуна и стали сделать, нам нужно где-то найти много рабочих…
— Наконец мы добрались до сути вопроса. Я еще принес свои расчеты, которые меня попросил провести господин Винтер. И господин Карпинский, Александр Петрович. Так вот, если мы… если вы от нынешней политики в строительстве не откажетесь, то году к двадцать пятому можно будет стали производить более восьми миллионов тонн в год, а то и более девяти.
— От какой политики?
— От политики работы за прокорм. Я не считаю, что и далее нужно будет с мужиками зерном рассчитываться, но вот за работу платить следует по расценкам… которые такая работа заслуживает. И пусть строители провиант себе на заработанные деньги и покупают, так как нынче слишком уж много мужиков на стройки вербуется только чтобы отъесться. Конечно, и цены на провиант задирать не стоит, но просто кормить мужика за то, что он на стройку приехал и пузо греет, на солнышке валяясь… Вы же обещаете бесплатную кормежку, вот они ради нее и едут.
— Поподробнее все это расписать можете?
— Расписал уже: тут — Станислав Густавович кивнул на папку с бумагами — расписано, за какие работы сколько платить, какие сроки на разные работы устанавливать, все прочее. По всем новым заводам металлическим расписано.
— По всем новым? И сколько же их вы… планируете выстроить?
— Пять больших и десяток не особо больших. То есть пять на триста тысяч тонн в год и десяток около сотни тысяч. Если вам понравится, то можно еще старые, царских времен проекты поднять, там два десятка заводов до тридцати тысяч тонн строить намечалось и проекты довольно приличные уже составлены были. А Александр Петрович вот еще на что внимание хотел ваше обратить: старый завод в Керчи перезапускать смысла нет, он хорошего метала не даст. В том виде, в котором строился, не даст, но если России нужны будут стали особо высокого качества, то из руды тамошней можно будет для выделки таких сталей много полезного извлечь.
— Хм, а почему раньше не извлекали?
— Для этого нужны будут флюсы особые — это я господина Карпинского пересказываю, сам я в этом деле не разбираюсь. Так вот, флюсы эти будут нужны в количествах весьма немалых, а возить их можно… у нас они в изрядных количествах в районе Епифани известны, и на Клязьме где-то, я просто сейчас не вспомню где. И если нам это производство будет необходимо, то потребуется еще и дорогу железную выстроить от Москвы почти и до Мариуполя.
— А, извините, Александр Петрович на карту поглядеть не смог? Есть же такая дорога уже.
— Вы знаете, президент Академии Наук все же считать умеет, арифметику со школьных лет точно не забыл. Нынешняя дорога столько, сколько груза потребуется, перевезти просто не сможет. Тут про завод в Керчи отдельно все расписано, там только доломита одного будет нужно чуть ли не три миллиона тонн, а еще угля… Да, и порты придется изрядно расширить, я там и это отдельно подсчитал.
— А в деньгах…
— А это вы уже с господином Второвым решайте. Если программу эту целиком исполнять, то нужно будет весьма немало, три миллиарда рублей… каждый год по три миллиарда. Примерно по три, а если часть нужного закупать по заграницам… то есть учитывая, что часть будет необходимо за границей закупить, к этим умам еще и в иностранных деньгах более полутора миллиардов рублей.
— Да уж, размах у вас…
— Но я отдельно особо отметил: если начать постройки с проектов царских времен, то они уже через год окупаться начнут и немало средств на последующие стройки дать уже смогут. Да, господин Кржижановский прочил еще вам сказать, что он считает особо нужным постройку завода в Урюпинске: он спроектирован и вовсе небольшим, до десяти тысяч тонн в год — но с этим заводом производство генераторов электрических получится четь ли не вдвое против нынешнего выделывать.
— Это почему?
— Пусть он лучше вам это расскажет, я, боюсь, перевру многое. Но, думаю, в том числе и потому, что завод этот можно будет вообще до зимы выстроить и пустить…
Подобных встреч и разговоров у русского премьер-министра было очень много, чуть ли не каждый день кто-то, да приходил к Андрею с очередной «гениальной идеей». Впрочем, среди «идей» были и довольно полезные, а некоторые помогли получше разобраться в причинах свержения царя русскими капиталистами. Например, бессменный воронежский губернатор Ершов приехал с просьбой разрешить открыть в Воронеже учительский институт и институт уже политехнический.