Это я к тому, что мне надо срочно успех организовать, и чтобы с шумом и с наградами. Тогда вот так, сразу, тронуть не решатся, чтоб авторитет советской власти не подрывать. Вот только что тут сделать можно, здесь же кроме этой проклятой пустыни и нет ничего, верблюдов по ней гоняют басмачи бывшие. Работать их заставить на благо Советской Родины, чтобы все для фронта, все для победы! А что мне тут сказали, раньше Амударья в Каспийское море впадала, русло осталось сухое, это, значит, канал почти готовый, вот пусть они его дальше и копают! Лопатами всех обеспечить — и вперед, кто не хочет, тот враг народа. Как с врагами в военное время положено?
Как там у Маркса. Не ждать милостей от природы, а взять их самим? Канал по пустыне, и в стороны — да мы все эти Каракумы в сад цветущий превратим! Нет, сейчас, конечно, хлопок выращивать будем, чтобы для фронта, порох и взрывчатку из него. Ну а после — да хоть арбузы и виноград! Нет, это роскошь все же, а вот что бы такое, чтоб как пшеница, но росло бы вдвое быстрее и массой побольше? Память, память… Что там профессор, которого я в тридцать восьмом… Кукуруза, ценный пищевой злак. Ладно, отловлю еще ученых, прикажу выяснить и доложить. А сейчас — за дело!
Когда за мной придут, чтобы… Ежова год почти не трогали? Ну считай, полгода у меня есть. И народонаселение всей Туркмении… Сколько, кстати, его тут? Лопат на всех хватит?
Слава верному ленинцу Н. С. Хрущеву, покорителю и преобразователю природы!
А там, глядишь, на волне успеха снова наверх. И Хозяин еще настроение сменит… А вот та сука, которая на меня нашептала, очень может быть, в немилость попадет. А я узнаю, и тем более не забуду.
Вперед, Никита Сергеевич, за Родину, за Сталина, за коммунизм!
От Советского Информбюро. 27 октября 1942 года.
Наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и северо-восточнее Туапсе. На других фронтах существенных изменений не произошло.
Партизан Владимир Н., вернувшийся из тыла противника, рассказал: «Недавно мне довелось побывать в деревнях Орловской области — Журиничи, Бугры и др. В этих деревнях были крепкие цветущие колхозы. Немцы дотла сожгли эти деревни. В колхозе им. Воздушного флота не осталось ни одного жилого дома и ни одной постройки. Колхозницы сами построили три сарая, в них разместилось все население — 76 женщин и детей. Как только гитлеровские мерзавцы проведали об этом, они согнали женщин и детей в один сарай и из автоматов всех перестреляли. На следующий день мы проходили через эту деревню. Кругом стояла зловещая тишина. В сарае перед нашими глазами открылось жуткое зрелище. В лужах крови валялись 75 изуродованных и обезображенных трупов. В живых осталась только одна 3-летняя девочка, чудом спасшаяся от расстрела. Мы ее взяли с собой и передали на воспитание советским патриотам».
Отряд норвежских партизан, действующий в провинции Финмаркен (Северная Норвегия), устроил недавно завал на дороге. Когда немецкая автоколонна сделала вынужденную остановку, норвежские патриоты открыли огонь из пулеметов и уничтожили 27 оккупантов.
Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка «Воронеж».
Разведка на войне — это великая вещь! Особенно для тех, кто умеет ею распорядиться.
Читал в нашей истории про выход «Шарнхорста» в декабре сорок третьего. Когда он еще на якоре был, британцы уже радиограмму немецкую прочли: «катеру такому-то доставить командира на совещание в штаб». Было ли у нас там такое, не знаю. Зато сейчас и здесь — есть. Зозуля не только организовал полноценную службу радиоразведки, пеленгацию, перехват и расшифровку фрицевских депеш, он еще и целый отдел штаба создал, занимающийся обработкой информации, ее анализом, объяснением, прогнозом. С учетом наших компьютеров и особенности северного театра, где проводных линий мало и основная связь осуществляется через эфир, результат получился убойный, естественно, для немцев.
У фрицев вообще сейчас было ну очень весело. Поскольку реорганизация чего угодно во что-то иное всегда сравнима с пожаром и наводнением — а уж кригсмарине в ваффен-СС-марине? Вы считаете, у фрицев СС (это аналог нашей гвардии) самые надежные и боеспособные, лучше вооруженные и обученные? Щас! А что тогда элитные бойцы делали в охране концлагерей? И в чисто карательных командах?
Тут гораздо ближе аналогия, как ни кощунственно может показаться, с «особыми коммунистическими отрядами» самого начала нашей Гражданской. Те же, и взгляд свысока на армейцев, и много больший фанатизм, и размах задач — и на штурм шли в первых рядах, и конвойно-карательной работой не гнушались, «партийная армия». Но у нас их упразднили году в девятнадцатом, поскольку нормальной военной организации мешало. А у фрицев, выходит, так и осталось. Ну представьте, как если бы у нас, после того как большевики к власти пришли, они бы свою Красную Армию организовали, с новым порядком, чинами, мундирами и прочим — но и старая армия со всеми вековыми традициями, генералитетом и офицерами, знаменами и погонами никуда бы не делась; так бы и существовали две абсолютно разные вооруженные структуры, каждая со своими штабами, «вертикалью управления» и даже снабжением. Вот вам картина, что такое СС и вермахт. И когда Адольф сгоряча повелел реорганизовать кригсмарине в морское СС, это примерно то же, что у нас в восемнадцатом: старую армию распустить, новую создать. И это на фоне отношения «красных» к «белым» — простите, «черных» к «мышастым» как к потенциальным предателям, трусам и заговорщикам; железо никуда не денется, но вот людей трясти будут, мама не горюй!
Поскольку заменить в военное время весь личный состав невозможно по определению, то реально первое, что могли сделать фрицы, это назначить «комиссаров», совсем как в семнадцатом у нас. Вышло даже хуже, так как давать мандаты своим «матросам Железнякам» было слишком для прусского воинского духа, комсостав же весь был уже где-то занят; и набирали «дойче комиссаров» в основном из партийных функционеров среднего звена, с правом контроля и отмены приказа командира. Уже весело? Дальше, кого-то из их кадровых флотских уже загребло гестапо, усмотрев неблагонадежность. Еще веселее. Ну и главное, что просто стало бросаться в глаза, при всех фрицевских действиях на море, это боязнь принятия решений. Кто будет отвечать, случись что? Ну а бездействие, оно и есть без действа, за отсутствие и спроса нет.
А значит, мы, читая информацию об этом бардаке, могли чуток и обнаглеть. Пока у фрицев этот бедлам не завершится. Мы и обнаглели.
Нас сдернули с учений в Баренцевом море, где мы отрабатывали действия с эскадрой. Уже не три эсминца, а шесть: к «Гремящему», «Сокрушительному» и «Куйбышеву» добавились пришедшие по Севморпути с ТОФа. «Баку» вообще-то классом выше, числился лидером, но техника на месте не стоит, эсминцы военной постройки, как «Самнер» или «Югумо», по всем данным превосходили довоенные лидеры. Все отличие «Баку» от «Гремящего» — лишний пятый ствол главного калибра, так у «нарвиков» их столько же, и не стотридцатки, а шестидюймовые. Еще были «Разумный», однотипный с североморцами, и «Урицкий», один из последних «новиков» (при царе именовался «Забияка», успел войти в историю, стоя на Неве рядом с «Авророй» в ту самую ночь, хотя по Зимнему не стрелял). Шесть эсминцев, все боеспособные на СФ, кроме них еще оставались «Громкий» и «Грозный», стоящие на ремонте, «Карл Либкнехт», умудрившийся просачковать так аж до сорок пятого, и третий «тихоокеанец», «Разъяренный», на переходе погнувший винт. Шесть эсминцев и пять больших крейсерских подлодок — это были, по факту, главные силы Северного флота, собранные воедино. Мы отрабатывали две задачи: наведение эсминцев на вражескую лодку и совместные действия против конвоя, и если первая задача в общем доставила мало забот, то вот со второй пришлось повозиться. Слишком большая разница в скорости у эсминцев, даже у старых «новиков», и дизельных лодок под водой; и явно недостаточная была дальность наших средств связи. В то же время выгода согласованной атаки была огромной: эсминцы не давали врагу вести противолодочный поиск. Постепенно сложились две тактические схемы, реализуемые на технике этих времен. Или лодки атаковали первыми, и сразу после этого эсминцы, прежде державшиеся за горизонтом вне пределов видимости, спешили к месту боя, или же начинали эсминцы при развернутой завесе лодок на пути отхода противника, причем «Воронеж» играл роль как центра связи, управления и разведки, так и «быстроходного крыла» эскадры, способного быстро и скрытно выдвинуться в заданное место и нанести удар. Мы успели отработать почти все, когда получили приказ прибыть в Полярный, за подписью Головко.
Так «Воронеж» впервые в этом времени вошел в Главную базу Северного флота, встал на внешнем рейде пролива Перейма, в тайне и темноте, после заката, чтобы не привлекать лишних взглядов. На берегу нас уже встречали, сам комфлотом и, к моему приятному удивлению, наш Большаков. После рапорта и приветствий состоялось совещание импровизированного штаба в составе Головко, Зозули, меня, Большакова, Котельникова, командиров эсминцев и лодок.
Как я догадывался, причиной, что нас так спешно дернули, оказались прочтенные фрицевские депеши. Три транспорта, уже груженные никелем и застрявшие в Петсамо по приказу «в море не выходить», так ждали на военных заводах рейха, что немцы решили рискнуть и завтра днем вывести конвой. Для прикрытия в море развернута завеса из восьми U-ботов, авиация в готовности, сколько ее осталось, до Нарвика идти предполагается или в светлое время суток, или в зоне контроля береговых батарей. После побоища в Порсангере немцы сильно напуганы и готовятся к драке. Вот только мы этого удовольствия им не предоставим. Если только как резервный вариант.
Подводные диверсы в этом времени уже были известны как блестящими успехами, когда итальянцы Борзеге прямо в порту Александрии взорвали два английских линкора, «Вэилент» и «Элизабет», так и полными провалами, когда пять японских мини-субмарин, атаковавшие Перл-Харбор одновременно с авиацией, лишь погибли бесславно, не добившись ничего. Проблемы были и в малой дальности подводных носителей, и в трудности ориентирования, и нахождения целей, и отсутствии надежного легководолазного снаряжения. Но семьдесят лет развития техники и тактики — разница огромная, и когда Зозуля, поближе познакомившись с Большаковым, понял и оценил, ЧТО ему досталось в наследство от потомков, то составил план (естественно, не вчера, но в ожидании случая, который так удачно представился).