И если конвой не придет, нам остается лишь погибнуть всем во славу фюрера и рейха.
Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка «Воронеж». Баренцево море, к северо-западу от Порсангер-фьорда.
Дежавю, ей-богу! Почти то самое место, где конвой долбали. К югу от нас — участок пути конвоя от Хаммерфеста до Хеннигсвага, на входе в Порсангер-фьорд, в глубине — рыбачий порт и поселок Лаксэльв, около него — авиабаза Банак. Из всей этой географии для нас конкретно имеет значение, как фрицы пойдут: прижимаясь к берегу, прячась за островами, которых здесь почти как в финских шхерах, или по открытому морю? Первый путь в навигационном отношении просто опасен, особенно ночью, маяки и навигационные знаки тоже под вопросом — для рыбачьих ботов хорошо, а крупные транспорта? И все равно у Порсангер-фьорда конвой должен выйти на открытую воду. Второй же путь, согласно лоции, является основным для больших судов в мирное время, на безопасном удалении от берега и больших глубинах. Что для нас просто идеальные условия атаки!
И слава богу, на этот раз я нормально выспался, а теперь принимал доклады в ЦП. Ничего не случилось, вышли в заданные координаты, конвой от нас в сорока милях, по карте примерно здесь, прочего противника не обнаружено, эсминцы наверху, в миле за кормой. Кодированное сообщение из штаба флота: эскадра выйдет в точку рандеву через восемь часов. То есть уже к закату, если их не обнаружат люфты. Из чего следует, что опять же главную роль сыграть придется нам. Утешает лишь то, что наши в любом случае успеют перехватить конвой до Киркенеса. Но вряд ли сумеют его уничтожить — если крейсера останутся боеспособны. А значит, наши цели прежде всего не транспорта, а боевые корабли. Не мелочь, с которой наши «семерки» справятся сами, как было у Петсамо, а крейсера и «нарвики». Потому что даже одиночный эсминец «тип 36А», он же «нарвик», по огневой мощи близок к легкому крейсеру, пять 150-миллиметровых стволов против четырех 130-миллиметровых у наших «семерок». Платой стало почти вдвое большее водоизмещение, 3600 тонн против двух с чем-то у наших — и все равно вооружение было слишком тяжелым для таких размеров, корабли вышли очень «мокрыми», тяжело всходили на волну. И сохранился врожденный для германских эсминцев «порок сердца» — котлы на высоких параметрах пара, принятые на вооружение без должной проверки, с великолепными «бумажными» характеристиками, но очень капризные и ненадежные в реальной военно-морской практике (ни в одном другом флоте мира надежность котлов не становилась фактором, по-крупному влияющим на боевое применение кораблей). Что же важно для нас, противолодочное вооружение «нарвиков» было откровенно слабым: ни одной потопленной подлодки, нашей или союзников, на их счету в нашей истории не было.
Впрочем, будь у фрицев в конвое хоть «флетчеры», это вряд ли бы их спасло. Просто нам пришлось бы потратить невосполняемый боеприпас.
Радио на «Куйбышев»: держаться подальше. Для старых эсминцев попасть под огонь двух крейсеров, в том числе одного тяжелого, — это верная смерть. Да и «нарвики», по сути, «недокрейсера» — во французском флоте этот класс отдельно выделяли в «лидеры», отличая от просто эсминцев. И паспортный ход у них тридцать семь узлов — догонят (сколько реально, не знаю, но у «новиков» изношенные машины едва дают тридцать). Будем надеяться, что пока еще ночь, рассвет через три часа. И не рискнут немцы слишком далеко отдаляться от охраняемого конвоя, даже если крейсера и эсминцы идут не в непосредственном охранении, а в эскадре прикрытия, маневрирующей относительно свободно.
Еще информация к размышлению (и от разведки, и от послезнания). Если Z-25 на Севере давно, успел отметиться весной в боях с PQ-12 и PQ-13, то есть командир и экипаж там опытные, то Z-31 совсем новенький, флаг поднял в апреле и только-только завершил курс боевой подготовки, а Z-32 и Z-37 должны были пройти его в январе следующего года (в нашей истории). Это при том, что «тридцать седьмой» поднял флаг в июле, а «тридцать второй» — в сентябре (!), для него это вообще один из первых выходов в море. То есть от этих кораблей можно в равной степени ожидать как чрезмерной осторожности, так и идиотской храбрости, все в зависимости от характера командиров. И ошибки при самостоятельных действиях будут очень даже вероятны.
«Куйбышев» и «Урицкий» подчиняются. Хотя, как мне кажется, не слишком охотно. Оттянулись назад миль на пять. Вспоминаю данные по главному калибру немецких тяжелых крейсеров: максимальная дальность стрельбы по баллистике — восемнадцать миль, однако реально управление огнем обеспечивалось за тринадцать с полтиной, а оптимальной дальностью артиллерийского боя считались всего восемь. У нас торпеды достанут много дальше, для такой жирной дичи и 65-й не жалко. И что важно, сигнатура у нас в базе данных есть — записана с «Хиппера», который мы утопили вместе с «Тирпицем». «Нюрнберг», правда, нам еще не встречался…
Время идет. Медленно движемся на сходящемся с конвоем курсе. Глубина перископная, под килем — двести десять, а вот ближе к берегу уменьшается. Ну так нам туда не надо, и отсюда достанем. Фрицы-то не в шхерах идут, по открытому морю! Нам легче…
Дистанция двадцать. Уже отчетливо распознаем акустикой отдельные цели. Крейсер типа «Хиппер», еще один крупный военный корабль. Это, надо полагать, «Нюрнберг», пишем его в базу данных. Еще четыре «нарвика», восемь «купцов» и больше десятка эскортной мелочи. Для уточнения ордера эскадры и конвоя поднимаем антенну радара. Сличаем картинку с акустическими пеленгами. Ну, козлы! У фрицев что, их «комиссар» додумался до такого?
Не знаю, чему учат офицеров кригсмарине. Но вот я бы на месте их адмирала, если уж проложили курс не в шхерах, а в пределах видимости берега, однозначно разделил бы конвой с мелочью в непосредственном охранении, а эскадру прикрытия, крейсера и эсминцы — в отдельном ордере, мористее и впереди. Фрицы же шли, как в узости (не в шхерах): два эсминца впереди, строем пеленга, за ними — «Принц Ойген», дальше — восемь транспортов в двух кильватерных колоннах по четыре, за ними — «Нюрнберг», замыкают еще два эсминца. И мелочь на флангах, завесой, причем на обоих поровну, хотя и в шхерах могла бы затаиться наша лодка, Маринеско ведь «Густлова» в нашей истории от берега атаковал.
А нам что делать? «Ойгена» мы уже хорошо достаем, а вот «Нюрнберг»… Картина выходит смазанная. Выждать, когда будем полностью на фланге, сейчас их курс 80, наш — 210, пеленг — 230, дистанция — 18 миль… «Куйбышев» с «Урицким», да куда же вы лезете, до вас дистанция всего три, от немцев — двадцать! Ох, не зря я Санычевы данные зубрил, чтобы навскидку возможности противника представлять: на «нарвиках» были радары, FuMO21, дальность обнаружения по паспорту — восемнадцать километров, не миль; в реале же, если верить мемуарам, не больше пятнадцати; улучшенная модель, FuMO (не помню, какой номер), стабильно дающая двадцать километров, появилась на кораблях кригсмарине лишь в сорок четвертом. И были те радары примерно такого же качества, как котлы: доподлинно известно, что в бою против конвоя PQ-13 в марте этого года из трех «нарвиков» лишь один, Z-26, имел исправный локатор. И точность тех девайсов была хреновой, ошибка по пеленгу — три градуса, так что это не более чем станции обнаружения, а не «слепой» стрельбы. Поэтому надеюсь, что наших не увидят. По крайней мере пока не наступит рассвет.
А зачем, собственно, нам дуплетить? Наша ближняя, тактическая задача — задержать конвой до подхода наших. (Ну не хватит у «Воронежа» торпед всех перетопить, а «Граниты» тратить жаба душит!) Что сделает это с большей гарантией? Правильно, спасательная операция. Знать бы, на каких транспортах — груз, а на каких — живая сила, но определить это по радару и акустике невозможно. Так зачем определять?
У «Ойгена» экипаж — тысяча шестьсот. Плюс на нем же еще и адмирал со штабом. Пока будут вылавливать уцелевших, время идет.
БИУС, данные введены? Бурый, только «Ойген», одна 65-я, пуск!
Ждем. Только бы не как тогда, у «Тирпица»! Чтоб еще какой гад на себя перехватил. Не должно быть, идут постоянным курсом, ордер не меняя. И срисовали мы их четко, не акустикой, а радаром.
Доклад: пеленги цель один, совпали, взрыв! Видел я, что сделать могут «шестьдесят пятые» с «Хиппером», «Лютцовом» и «Кельном». Должен утопнуть. Впрочем, если фрицам невероятно повезет, тем более спасать ценную единицу флота надо? Даже если снять команду, полторы тысячи человек, на тральцы? Не смешите. Тут что-то покрупнее нужно.
Всплываем на перископную, поднимаем антенну. Что на радаре?
Два головных «нарвика» идут на нас. Черт! Торпеду в последний момент засекли по пеленгу? Гидролокатор у них был тьфу, а вот ШПС очень хорошая. Если они сейчас «новиков» увидят, придется бить. «Гранитами», коль пошла такая пьянка. Потому что при стрельбе местными торпедами, что 53-38У, что ЭТ-80, не факт, что стопроцентно утопим обоих! Накоротке выходить придется, а мы все ж не «щука». Значит, будем работать с гарантией. Жаба, умолкни, наших бьют!
ТриЭс смотрит на меня вопросительно. Стрелять сейчас самое время.
Отворачивают! Идут вдоль конвоя противолодочным зигзагом. Ищут лодку, которая сумела подобраться в ночи и вогнать торпеду в их флагмана. Строго по уставу и шаблону. Что тут еще могло быть? В общем, правильно решили фрицы, вот только торпеды, бьющие за восемнадцать миль, в их канон никак не вписываются. А отметка «Ойгена» с экрана локатора исчезла — утоп все же! Интересно, скольких немцы выловили из бывших на борту без малого двух тысяч? Потому что, согласно мемуарам, «Хиппер» в боевые походы в Атлантику брал сверхштатных еще сотни две, практика эта в кригсмарине была очень распространена, может, и на «Ойгене» тоже?
Фрицы двинулись дальше. В том же самом ордере, конечно, без «Ойгена», с чуть измененным строем. Один «нарвик» — впереди, второй — мористее и впереди, мелочь тоже к голове колонны стянулась — ну да, субмарины этих времен предпочитали атаковать с носовых курсовых углов. А мы идем на сближение к последним в ордере — «Нюрнбергу» и эсминцам. «Куйбышев», блин, оттянись назад! Через час рассвет, тогда вас точно обнаружат!