[274]. Когда в связи с этим последовал охват южного фланга 4-й армии, Клюге поставил Гальдера в известность, что, вероятно, уже 22 декабря потребуется отдать приказ об отходе 4-й армии. Гальдер очень резко возразил. Он заявил, «что если бы войска везде стойко держались, то за 14 дней было бы все позади. Противник не может наносить такие фронтальные удары продолжительное время. Придется сильно раскаиваться, если отойдем слишком рано или напрасно».
22 декабря прорыв в районе Тима был расширен в западном направлении. Кроме того, 10-й армии Голикова удалось прорвать оборону 53-го армейского корпуса и вынудить его к отходу.
После того как 10-я армия 19 декабря захватила Плавск, Голиков получил указания продвигаться в северо-западном направлении, предварительно выделив две дивизии, чтобы овладеть Юхновом, Мосальском и Сухиничами[275]. В ходе боевых действий задача овладения Юхновом была поставлена перед группой Белова. В результате ударов 10-й армии почти полностью были разгромлены 296-я и 167-я пехотные дивизии.
Оперативная группа генерала Белова своими передовыми отрядами продвинулась до района Лихвина и 24 декабря перешла на западный берег реки Ока, чтобы двигаться на Юхнов. Клюге счел необходимым дать разрешение на отход 2-й армии за реку Тим, а также в районе Новожила и Ливны, где противник вел активные наступательные действия. 23 декабря Гитлер санкционировал отход южного фланга 2-й армии за реку Тим, однако запретил сдавать Ливны. 24 декабря в результате сильных ударов противника Шмидт решился на свою ответственность оставить Ливны и отойти на подготовленную позицию. Одновременно командование 2-й танковой армии сообщило, что оно готовится силами 47-го корпуса и испытавшего на себе сильный натиск противника 53-го корпуса сразу же отойти за реки Зуша и Ока. Позиции в районе Черни удерживать больше было невозможно.
Когда Клюге информировал об этом Гальдера, начальник штаба сухопутных сил сказал, что хотя Гудериан и стремится отойти на этот рубеж, но и его не станет удерживать. По его мнению, Гудериана следовало предать военному суду. Клюге повторил, что отход войск Гудериана фактически происходит в силу вынужденных обстоятельств. И все же он подтвердил свой приказ 2-й танковой армии дальше не отходить, ибо любые подобные действия могут производиться только с непосредственного разрешения фюрера. Несмотря на этот приказ, начальник штаба 2-й танковой армии Либенштейн обратился в этот же день в штаб группы армий с просьбой получить у Гитлера разрешение на отход, так как армия не может больше удерживать свои позиции. Клюге немедленно информировал об этом Гальдера и запросил решение Гитлера. Гальдер пообещал доложить фюреру и высказал предположение, что если он сможет доложить фюреру о наличии на реках Ока и Зуша достаточного количества сил, чтобы успешно вести на этом рубеже оборону, то, учитывая обстановку, фюрер, возможно, даст такое разрешение. Клюге сразу же информировал по телефону Гудериана о результатах этого разговора с Гальдером и о своем приказе немедленно перебросить 4-ю танковую дивизию в направлении Сухиничей, чтобы удержать этот город, на который наступала 10-я армия Голикова. Гудериан в ответ на это сказал, что все эти меры и действия командования слишком запоздали, что он не может больше выполнять свои обязанности и просит (даже если придется пойти под суд) отстранить его от должности, так как меры, предпринимаемые командованием, ничего не могут изменить в общей обстановке.
Прорыв, осуществленный группой Белова и частями 10-й армии, которые через образовавшуюся в районе Лихвина брешь продвигались в западном направлении и поставили под угрозу железную дорогу Сухиничи — Малоярославец, 24 декабря стал настолько значительным, что перед Клюге возник вопрос, сражаться ли до последнего на предусмотренных ранее для обороны рубежах или отвести 2-ю общевойсковую и 2-ю танковую армии.
Гальдер высказался за то, чтобы северный фланг армии Гудериана оставался на месте с целью сохранения возможности перебрасывать силы в район Сухиничей. Гитлер решил лично распоряжаться использованием 3-й и 4-й танковых дивизий (семью батальонами и 26 танками) для ликвидации прорыва между Калугой и Белёвом. Однако Гудериан, убежденный в бессмысленности дальнейшего удержания рубежа восточнее рек Ока и Зуша, 24 декабря позволил 47-му танковому корпусу оставить Чернь. 25 декабря Клюге, узнав об этом из донесений командования 2-й танковой армии, обвинил Гудериана в том, что тот сознательно дал накануне ложные сведения. Гудериан не опровергал эти обвинения, но заявил командующему группой армий «Центр»:
«Я командую армией при таких необычных обстоятельствах так, как велит мне моя совесть».
В ответ на слова Клюге, что он доложит обо всем этом Гитлеру, Гудериан повторил свою просьбу о замене его на посту командующего армией. Через полчаса Гитлер отстранил Гудериана от должности и уволил в резерв. Его преемником стал бывший командующий 2-й армией генерал Шмидт.
Но произведенные Гитлером замены ни в коей мере не улучшили положения группы армий «Центр». 23 декабря, когда 4-я армия дрогнула под ударом группы Попова, двигавшейся на Калугу, и войск центральной группировки Западного фронта и когда стало невозможно задержать устремившиеся на запад русские войска, Клюге был вынужден доложить Гитлеру, что поставлен перед дилеммой: следует ли оставаться на месте и позволить себя уничтожить или же отойти, пожертвовать частью своей техники, но сохранить войска?
Клюге беспокоил в первую очередь прорыв войск русской 49-й армии под Тарусой и в направлении Малоярославца, что угрожало тылам 4-й армии. Гальдер, чтобы успокоить Клюге, сообщил ему, что речь идет о прорыве лишь нескольких подразделений лыжников. Начальник штаба сухопутных сил указывал, что будет стыдно, если после войны выяснится, что прорыв небольшой группы лыжников явился причиной отдачи приказа об отходе целой армии.
В конце концов Гитлер дал Клюге согласие на отход, если у него нет никакой другой возможности. Однако это не означало, что Клюге был свободен принимать подобные решения вообще. Незадолго до этого Гальдер уточнил, что о каждом намерении отвести войска необходимо доложить фюреру, а не ставить его перед свершившимся фактом.
На следующий день русские 33-я и 43-я армии на центральном участке Западного фронта снова предприняли атаки против левого крыла 4-й армии на стыке с 4-й танковой группой. 26 декабря им удалось овладеть Наро-Фоминском и вклиниться в немецкую оборону южнее этого пункта[276]. Гальдер, поняв, что противник имеет цель выбить 4-ю армию с ее укрепленных позиций, в тот же день приказал Клюге перебросить навстречу наступающим подвижные части. На это Клюге возразил:
«У меня нет больше подвижных сил! Речь давно шла о том, что 4-я танковая армия сумеет что-то высвободить. Связь по фронту прекратилась… Желает фюрер или нет, но он должен отдать приказ об отходе. Если снабжение не наладится, то в скором времени наступит крах… Фюрер должен спуститься с заоблачных высот и обеими ногами стать на землю».
Однако фюрер отказался выполнить требование об отходе войск группы армий, утверждая, что «в один прекрасный день у русских должно не хватить сил для ведения наступления, как это уже случалось раньше».
На просьбы командования группы армий о помощи он снова отвечал полными патетики приказами. В сильных выражениях он пытался внушить войскам волю к сопротивлению и объяснял, как нужно вести боевые действия на Восточном фронте. Но фронт нуждался не в подобного рода наставлениях, а прежде всего в резервах и в свободе принятия решений. Прибывших на фронт пополнений (маршевых батальонов и батальонов выздоравливающих) было недостаточно, и, кроме того, личный состав этих подразделений не имел оружия и зимнего обмундирования.
Когда Клюге доложил об этом Гитлеру, тот взорвался и назвал это свинством. Ведь ему докладывали, что эти пополнения хорошо оснащены.
Попытки перебросить на фронт значительное количество пехотных соединений по воздуху были безуспешны из-за сильных снежных буранов. С 20 по 26 декабря по воздуху для войск 4-й армии, оборонявших Калугу, было доставлено 8512 человек. Самолетам пришлось совершить посадки в Орше, Витебске и Смоленске, а дальше пополнения перебрасывались по железной дороге и автомобильным транспортом.
Переброска подкреплений по железной дороге была сильно затруднена также из-за снежных заносов. Следствием новой волны похолодания являлось увеличение нехватки паровозов. В результате снегопада железнодорожные пути были занесены на большом протяжении.
Вместе с тем в результате обморожений войска несли потери, превышающие пополнение, прибывшее за эти дни на фронт с Запада и из Германии. И хотя это положение в последние дни декабря немного выправилось, все же в декабре потери группы армий, достигшие 103 тыс. человек[277], не шли в сравнение с пополнением, которое составляло только 40 тыс. человек. До 27 декабря было получено: 2-й армией — 2553 человека, 4-й армией — 7085 человек, 9-й армией — 5914 человек, 2-й танковой армией — 4951 человек, 3-й танковой группой — 4000 человек, 4-й танковой группой — 3499 человек. Вместе с тем командование 2-й армии 28 декабря доложило, что для удержания позиций в течение продолжительного времени необходимо получить шесть новых дивизий, а также по 3000 человек в каждую из имеющихся дивизий. Это означало, что в одном только этом месяце не могли быть восполнены потери в количестве 62,8 тыс. человек. Кроме того, поскольку пополнения не были ни обучены, ни оснащены для боевых действий в зимних условиях, то потери во вновь прибывающих войсках были особенно велики, а их боеспособность ниже, чем даже можно представить по приведенным цифровым данным.
В журнале боевых действий 4-й танковой группы 2 января 1942 года записано: