Погода жуткая. Снег неожиданно повалил стеной. А таксист высадил метров за двести от входа в терминал. По снежной каше эти метры нелегко дались даже с маленьким пустым чемоданчиком. А что ей домой везти? Это сюда она прется нагруженная как мул. Чтобы кровиночку подкормить да подарочками порадовать.
Для полного счастья еще и рейс задержали.
Инга помнила, что в одном из закутков аэропорта есть удобные полулежачие сиденья. Можно ноги вытянуть, и спине комфортнее.
Но не с ее везением. Все было занято. Причем не только пассажирами, но и какими-то баулами, куртками. Есть ведь наглецы! Займут места барахлом. Им так удобно, а на других плевать!
Сделав почетный круг, Инга, наконец, нашла где присесть. Здесь людей было поменьше, потому что неудобно. Информационных табло не видно. Ну ничего, услышит, когда посадку объявят.
«И куда все тащатся? Не летний сезон, не праздники, не каникулы. Как там у классика? Охота к перемене мест?»
Положила под занывшую спину куртку. Достала книгу. Начиталась недавно полезных советов на тему, что делать, чтобы мозг не старел. А кому стареть хочется? Никому! Хоть снаружи, хоть изнутри.
Поэтому старалась ежедневно нахаживать пресловутые десять тысяч шагов, не обращая внимания на нытье коленей. Три раза в неделю таскалась на утомительные занятия в фитнес-центр. Там Инге нравились только две вещи: молоденький красавчик-инструктор Паша (уж очень он был похож на Игорька, первую школьную любовь) и фитнес-бар с умопомрачительным какао, заявленным в меню как диетическое. Ага, как же! Настоящий «Золотой ярлык» из детства: густое, тягучее и ароматное.
А из полезного для мозга Инга взяла за правило ежедневно прочитывать пять страниц на английском. Муж Слава (по паспорту Ласло) работал переводчиком, знал несколько европейских языков. Родом он был из маленького венгерского городка Шоймар, рядом с Будапештом. Пока родители мужа были живы, Инга со Славой, а позже и с Аленкой, ездили к ним в гости.
Книг на иностранных языках дома было много. Рассказы Конан Дойля и Марк Твена зашли довольно легко. А вот с «Превращением» Кафки Инга сражалась уже третий месяц. Запихивала в себя по полстранички, прям давилась, но сдаться не позволял дефект отличницы.
Рядом нарисовалась девица с детской коляской.
«Вот только этого не хватало! – Инга напряглась. – Шла бы лучше в комнату матери и ребенка! Сейчас дите здесь орать начнет».
И хотя дите мирно спало, а мамашка уткнулась в смартфон, Инга не могла расслабиться. По закону жанра «если в первом акте пьесы на стене висит ружье, то в последнем акте оно непременно должно выстрелить». Если рядом ребенок, он обязательно будет орать.
Инга тупо смотрела в открытую книгу.
– Help yourself, please!
Девушка протягивала коробочку с печеньем.
Инга растерялась. Помотала головой.
– Thank you!
И сразу стало как-то неуютно от этой доброжелательности незнакомки.
Инга достала из сумочки несколько конфет. Она всегда брала в самолет карамельки. Сейчас не дают «Взлетные», как во времена ее молодости.
– Please! Пожалуйста!
– Ой! «Лимончики»! Обожаю! Спасибо большое! – обрадовалась девушка. – Я думала вы иностранка. Вы такая элегантная! И книга на английском.
Инга хотела в ответ тоже сказать что-то хорошее. Мамочки любят, когда восхищаются их детьми. Но не успела.
У девушки зазвонил мобильник.
– Идем!
Улыбнулась приветливо, махнула Инге.
– Всего доброго. Легкого пути!
– И вам!
Настроение немного улучшилось. Но ненадолго.
Освободившееся место тут же заняли два подростка. Громких, бесцеремонных. В нелепой одежде. У длинного рыжего брючки в обтяжку, из которых выглядывали тощие голые ноги в ярких красных кроссовках. И объемная, размера на два больше, чем надо, куртка с каким-то иероглифом сзади. Паучок-косиножка!
Второй – невысокий блондинчик с нежным детским румянцем на пухлых щечках – в широченных джинсах, подметающих пол аэропорта. На черной толстовке улыбающийся череп и надпись KILLA. Колобок-киллер!
Мальчишки увлеченно разглядывали что-то на экране планшета и громко ржали. Не смеялись, не хохотали! А именно ржали. Совершено не обращая внимания на окружающих. Инга достала наушники, но любимый Шопен был почти бессилен против молодецкого гогота.
Замечание делать не хотелось. Не ей воспитывать чужих оболтусов, и потом… сейчас никто ни с кем не считается. Даже с родными и близкими.
Наконец объявили посадку. Измученные пассажиры толкались, торопясь пройти в самолет.
Инга закинула чемоданчик на багажную полку, вновь радуясь его легкости. Спина ныла все сильнее.
Рядом с Ингой расположилась молодая парочка, сопровождаемая плотным облаком парфюма. Девушка свернулась клубочком у окна. А худой, но широкоплечий ее спутник уткнулся в планшет.
«Где-то в дьюти-фри рыдают опустевшие пробники», – раздраженно поморщилась Инга. Но, увидев, как через проход на среднее сиденье плюхнулся полный небритый мужчина, весь помятый и растрепанный, подумала: «Неряха какой-то. Мои ароматные соседи еще терпимый вариант».
Подошедшая женщина с тонкими капризными губами, обозначенными яркой багровой помадой, скорее приказала толстяку, чем попросила:
– Разрешите!
Небритый поспешно вскочил.
– Мить, ты мне подушечку и тапки достань, – следующий приказ дама адресовала спутнику.
«Симпатичный, – отметила про себя Инга, взглянув на высокого мужчину с аккуратной стрижкой на темных, чуть тронутых сединой волосах. – На артиста Басилашвили похож».
Мужчина послушно зашуршал пакетами.
«Похоже, подкаблучник», – тут же разочаровалась Инга.
«Басилашвили» взгромоздил один чемодан на полку и кое-как втиснул пакеты. Для второго чемодана места не хватало.
Подошел бортпроводник.
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Слегка навыкате серо-голубые глаза, то ли испуганные, то ли удивленные, на физиономии стюарда забавно сочетались с вымученной, натужной улыбкой.
«Смотрит как зять на любимую тещу, когда та без предупреждения в гости является», – мысленно усмехнулась Инга.
– Найдите место для моего чемодана. Здесь все занято, – строго сказал мужчина.
«А „пожалуйста“ где? – подумала Инга. – Наглость и бескультурье наше все».
– Вы можете разместить багаж под креслом впереди. К сожалению, самолет полный и мест на багажных полках больше нет.
– Вы издеваетесь?! Лететь пять часов! Я даже ноги не смогу хоть немного вытянуть!
– Ручная кладь располагается на багажных полках или под сиденьем впереди стоя́щих кресел. К сожалению…
– Старшего зови, если не хочешь выполнять свои обязанности! – зло прервал эти объяснения мужчина.
– Хорошо, я скажу старшему бортпроводнику. Он подойдет к вам.
Стюард ушел. А взвинченный пассажир начал открывать все багажные полки. Наконец добился желаемого. Впихнул чемодан. С треском захлопнул крышку отсека.
Небритый толстяк робко предложил:
– Вы может хотите сесть рядом? Я могу поменяться.
– Если бы я хотел сидеть рядом, я бы так и приобрел билеты. Но жена предпочитает у окна, а я люблю с краю, – резко осадил он соседа и обратился к жене.
– Мил, мои наушники у тебя?
И еще минут десять парочка громко обсуждала через затихшего толстяка хамство стюарда и сетовали, что в такое неурочное время самолет битком и что все, пользуясь лояльностью авиакомпании, тащат в салон так много ручной клади.
«Но у самих-то два чемодана и две объемных сумки! И места эти умники забронировали у окна и с края. Надеялись, что среднее никто не захочет брать».
Вылет задерживали. Капитан по громкой связи сообщил:
– Уважаемые пассажиры, из-за снегопада взлетную полосу чистят и обрабатывают после каждого самолета. Мы в очереди пятнадцатые, и сколько прождем, точно сказать нельзя. Просим вас оставаться на местах и набраться терпения.
Дама с мелкой пергидрольной завивкой а-ля 70-е, сидевшая впереди, дребезжащим противным голосом громко завозмущалась:
– В аэропорту держали не пойми сколько! В салоне опять сидим! Не зря говорят: «Где начинается авиация, там кончается порядок!»
«При чем тут авиация?» – подумала Инга.
Ее мысль будто подслушал рядом сидящий парень.
– А при чем здесь авиация, мадам? За погоду другое ведомство отвечает.
– Какая я тебе мадам? Нахал! Сейчас нигде порядка нету! Ни в каком ведомстве. Наглость и некомпетентность везде!
На слове «некомпетентность» дама немного споткнулась. Парень заулыбался. Перепалка его явно забавляла.
– Пардон. Ну так вы, мадемуазель, и навели бы порядок в небесном ведомстве!
– Молодежь! – дама постаралась вложить максимум презрения в это слово. – Только хамить можете старшим и бред в своих интернетах писать!
– Тетка, хорош орать! – вдруг раздался хрипатый голос. – На метлу садись и лети тучи разгонять!
Салон грохнул.
Инга тоже не смогла сдержать улыбку, представив ворчливую даму на метле, но подумала: «А ведь в чем-то женщина и права».
Через сорок минут душного ожидания все же взлетели.
Пассажиры погрузились в дрему. Чемоданный скандалист даже похрапывал. И жена его у окна тоже спала. Толстяк между ними долго елозил и вздыхал, но наконец затих. Рядом посапывал парень под какой-то боевик на планшете.
Инге в дороге подремать редко удавалось. Она и дома-то, в комфортных условиях, последнее время плохо спала. В голову лезли переживания за дочь. Как-то у той все сложно было. И с работой, и с личными отношениями. И ведь не прислушивается к разумным материнским советам. Пока еще Инга может помочь и материально, и физически. Но годы с ускорением летят в бездну и тащат за собой силы и здоровье. А случись что серьезное? Кто Аленку поддержит? Стас этот, что ли? В загс он не торопится.
Мужа Славы уже пять лет нет рядом. Инфаркт. А ведь крепкий такой был. Никогда на сердце не жаловался.
И финансово. Все дорожает. «Золотой запас», который они всю жизнь по крохам собирали, заметно подтаял.