й голос. – С другой стороны, – продолжала размышлять девушка, – там же наверняка будут личности из категории «сорок пять плюс», а может и того больше. Подумаешь, посижу в сторонке, послушаю. Может узнаю что-то интересное, новое. Научусь понимающе кивать и говорить умные фразы впопад. Кстати, нужно узнать у Татьяны, что это был за фильм… И потом, давно пора найти применение моей бурной фантазии! Навязчивым родственникам, опять же, будет чем ответить на их многочисленные предложения «о выходе из скорлупы». Какая скорлупа?! Что за бред? Цыпленок, что ли?! Где они только берут эту ерунду? Ай! Была не была!»
III
В аудитории было всего семь человек вместе с Василисой. Все, как и предполагалось, из группы переживающих вторую молодость, личностный кризис либо выход на пенсию. В основном женщины. Противоположного пола было трое: высокий щуплый мужчина с седой, педантично подстриженной бородкой, наверняка специализирующийся на темах о вечном, впустую прожитой жизни и прочих философских размышлениях; очередной «экземпляр» лет сорока – очень отталкивающей внешности, надменный всезнайка, скорее всего, пишущий научно-популярную литературу или фантастику на худой конец, и молодой человек тридцать плюс, довольно приятной внешности, в очках, но явно с замашками ботана-отличника.
«М-да-а-а! Там завтра девки на работе будут угорать надо мной от такого цветника женихов!» – Василиса тихонечко хихикнула, представив большие растерянные глаза Ольги, смотрящие на нее сквозь сиреневые стекла очков, громкий хохот Татьяны, хватающейся за живот, и саркастическую мину главного бухгалтера с ее коронной фразой: «Ну, я же говорила!»
Женская часть курса не отличалась оригинальностью, при этом имелись большие амбиции из серии а-ля продвинутый автор, ярко выраженное пренебрежение и презрение ко всем, кто пытался подать голос.
«Отличная группа подобралась! – размышляла Василиса, заранее жалея, что дала себя на это уговорить. – С такими сокурсниками и критиков не нужно! Тут вообще хоть бы строчку из себя выдавить и не обрасти новой кучей комплексов социальной непригодности».
Ее размышления прервал появившийся в аудитории преподаватель. Мужчина лет шестидесяти, с очень добрым лицом и глубоким взглядом, приковывающий к себе все внимание собравшихся, очень располагал к диалогу и настраивал на продуктивный рабочий процесс.
– Меня зовут Федор Иванович. Будем знакомы. Я ваш путеводитель в мир писательства. Обещаю, наше путешествие будет незабываемым и волнительным! Ну что ж, давайте с вами познакомимся. Расскажите, пожалуйста, немного о себе, о своем опыте в написании литературных произведений и, конечно, о ваших ожиданиях от курса.
Первой взяла голос женщина с большими выпученными глазами, зачем-то накрасившая их ярко-голубыми тенями, видимо, застрявшая в мире моды между восьмидесятыми и девяностыми:
– Меня зовут Анжела. Я продвинутый автор! – гордо огласила она.
«П-ф-ф! – брызнула мысленно Василиса и передразнила ее надменный тон: – Анжела! Да откуда ты только взялась?! Анжела! Будешь Аля-девяностые».
– …печатаюсь в разных литературных изданиях со своими стихами и прозой. Последняя публикация была в журнале «Сельско́й господарь»! – продолжала женщина дифирамбы себе любимой, которые прозвучали так пафосно и надменно, что ботан, сидящий чуть в стороне от нее, не удержался и громко хрюкнул, пытаясь сдержать смех.
Федор Иванович проявил максимальную дипломатию и тактичность, свойственные человеку истинной культуры, хотя его губ тоже коснулась легкая улыбка:
– Это периодическое издание, как я понимаю?
– Да. Это очень серьезный журнал, – ничуть не смущаясь, отвечала Аля-девяностые. – Туда попасть крайне сложно, и люди платят большие деньги, а меня взяли просто так! – с гордым видом призналась она. – Хотя, я думаю, они что-то напутали и просто забыли выслать мне счет. Очень надеюсь, не опомнятся.
«Какой ужас! – Василиса тихо сползала под стол от распирающих чувств. – Сидела бы лучше и молчала, но у нее даже сообразительности отфильтровать нужное от ненужного не хватает! Представляю, что там за произведения. Наверное, такие же, как и автор».
Ботан был уже не в силах сдерживаться от напыщенности, с которой все это было произнесено «состоявшимся автором», поэтому просто отвернулся к окну и тихо похрюкивал в кулак, но Анжела все равно этого не замечала, смотря на мир сквозь свою призму гордости.
– Что ж, возможно, вы принесете нам на занятие одну из ваших публикаций, и мы все сможем оценить вашу работу по достоинству, – предложил Федор Иванович.
«О, да! Будет очень любопытно посмотреть на эти «творения» из такого авторитетного журнала, как «Сельско́й господарь»! – продолжала про себя ерничать Василиса.
Затем слово взяла соседка Анжелы по парте – Снежана.
«Откуда вас только взяли с такими именами?! – возмущалась Василиса, крутясь на стуле. – Будешь Подпевала!»
– Я не настолько профессиональный автор, как моя подруга, но уже дописываю мою вторую книгу и планирую предложить обе издательствам. На курсе хотела бы узнать, как правильно с ними сотрудничать и как подготовить мои рукописи к печати.
«С радостью посмотрю на того редактора, который согласится опубликовать ваши, мадам, шедевры!»
– Что ж, этот вопрос мы будем рассматривать ближе к концу нашего курса. Надеюсь, до этого момента вы сможете почерпнуть для себя что-то новое, несмотря на ваш богатый опыт в написании книг, – ответил Федор Иванович.
Следом за Снежаной шел странный тип с неприятной внешностью – Анатолий, который с легкой руки Василисы тут же получил прозвище Чудик. Он и в самом деле оказался писателем-фантастом, как она и думала. Писал какие-то сложные вещи, связанные с космосом. Из короткого устного изложения основной тематики ничего не было понятно, и выяснять тонкости его работы никому абсолютно не хотелось, что уж там говорить о том, чтобы читать его многотомники по шестьсот с лишним страниц.
Барышня Аля-девяностые страдала не только крайне высоким самомнением и полным отсутствием самокритики, но еще и была чемпионом в соревнованиях по отсутствию чувства такта.
– Неужели вас кто-нибудь читает, кроме как на ночь, чтобы заснуть поскорее?
«Жестко, зато правда», – нехотя согласилась с ней Василиса, тут же поменяв ей кличку с Аля-девяностые на Кухонный эксперт.
Пожилой мужчина с бородкой, представившийся каким-то странным длинным именем, поведал следующее:
– Вы знаете, могу себя назвать профессиональным автором, – начал он степенным размеренным голосом.
«Еще лучше!» – Василиса закатила глаза, уже не зная, как еще удержаться, чтобы не встать и не уйти из этой литературной кунсткамеры.
– …у меня издано четыре книги. Пятую я сейчас пишу на тему аскезы, а также ее воздействия на дух и нравственность человека. Поэтому все эти страхи начинающих мной давно преодолены. Хотел бы немного отточить мастерство и узнать, как лучше и правильнее осветить мою тему.
«О-о-о! Как все запущено».
На это даже у Кухонного эксперта не нашлось комментария. Она просто сделала круглые, ничего не выражающие глаза и, недовольно фыркнув, отвернулась.
«Бедный Федор Иванович! Тяжело быть преподавателем в такой группе!» – посочувствовала ему Василиса.
Однако чем ближе очередь подходила к ней самой, тем сильнее нервничала. После таких презентаций она сто процентов будет выглядеть глупо, да и что ей сказать? В моей жизни такой бардак, что хочется утопиться, потому что любые попытки отвлечься и найти хоть капельку позитива уже не работают? Глядя на собравшийся контингент, было очевидно – она пришла не по адресу.
Еще одна дама, присутствующая в аудитории, была очень утонченной особой, пожалуй, даже слишком. Бледная кожа, излишняя худоба, серое платье и белая вязаная шаль утрированно подчеркивали ее принадлежность к «другому» миру.
Она была поэтессой очень сомнительного качества и странного поведения. Василиса уже оставила попытки запомнить имена однокурсников. Да и зачем? Их клички им отлично подходят, а этой так вообще ничего придумывать не надо.
Поэтесса экспромтом начала читать одно из своих творений, в котором явно хромала рифма, но это было названо «авторским стилем». Мол, Маяковский тоже писал не как Пушкин и у его творчества есть много поклонников. Допустим, но это все еще не отвечало на вопрос, зачем она пришла на курс прозы и устроила эту поэтическую пытку для окружающих? Видимо, дама и сама этого не понимала, или имелась какая-то подарочная скидка, отказаться от которой было выше ее сил.
После нее отозвался ботан, которого звали Владом. На удивление, он был без авторских регалий, без малейших смущений признался, что является новичком и хотел бы понять, есть ли у него шансы развиваться в этом направлении. На что Кухонный эксперт махнула рукой, как бы говоря: «А, ну с тобой все понятно! Безнадега».
«Сама такая! – Обиделась Василиса, принимая оскорбление и на свой счет. – Тоже мне, группа знатоков: Кухонный эксперт, Подпевала, Аскет, Чудик, Поэтесса, Ботан. Ну и компания собралась».
Видя смущение и застенчивость последней своей курсантки, Федор Иванович решил ее подбодрить:
– Очень надеюсь, милая барышня, что вы начинающий автор, потому что в противном случае, кроме Владислава, учить мне здесь будет некого!
– Я как раз начинающий! Пришла учиться, – ухватилась Василиса за протянутую ей спасательную доску.
– Вот и отлично! – радостно подхватил преподаватель, слегка утомившись от затянувшегося вводного слова, и поспешил перейти к основной части лекции.
IV
От общения с Федором Ивановичем Василиса осталась под сильным впечатлением, наконец-то поняв глубину и проницательность русской литературы. Но еще больше лектор удивил своим участием, заинтересованностью и воодушевлением, с которыми он обо всем этом рассказывал. Впервые за долгое время что-то по-настоящему интересное и увлекательное смогло захватить ее внимание и выдернуть из замкнутого круга проблем и негативных мыслей, чему она была несказанно рада.