– Опять ты намалевалась! Фу! Не люблю женщин с макияжем, ты же знаешь! – бросает мне муж, его недовольный взгляд пробегается по моему лицу.
Отворачиваюсь в сторону, сжимая ручку сумки, и молча наблюдаю, как за окном машины мелькают дома. Теперь я чувствую себя безобразной, хотя разумом понимаю, что не все так ужасно. Да, я плохо выгляжу, но его слова, произнесенные с пренебрежением, словно надевают на меня маску страшилища. Хочется эту маску сорвать, чтобы муж хотя бы слегка улыбнулся. Но он видит меня такой. Приходится смириться и надеяться, что завтра все будет иначе.
* * *
Приезжаем в ресторан. Зайдя в помещение, полное знакомых лиц, я замечаю, как красиво отражается теплый свет в столовых приборах. Бокалы чарующе блестят, а в хрупких вазах в центре каждого столика стоят искусно собранные букеты цветов: белые и нежно-розовые розы.
– Аня! Беременность тебе так к лицу! – восторженно говорит подошедший именинник.
Я в ответ лишь улыбаюсь, делая вид, что принимаю комплимент. Присаживаюсь за столик. Муж сразу куда-то исчезает. Я остаюсь одна. Долго всматриваюсь в глубину лепестков, плотно прилегающих друг к другу. Они вместе в солнечную погоду и в дождь. Лепестки, сильные и большие, прикрывают деликатные в самом центре. Возможно, именно этого мне сейчас не хватает – прикрывающего сильного лепестка.
Муж так и не возвращается на место рядом со мной. Разговаривает с другими приглашенными вдалеке и даже не смотрит в эту сторону.
Раньше, на днях рождения друзей, он не спускал руки с моей талии и часто приближался к волосам, чтобы вдохнуть их аромат и прошептать, как я вкусно пахну. Возможно, сейчас ему просто стыдно показываться рядом со мной. Лучше б я осталась дома.
Приносят еду, от которой, к сожалению, меня воротит. Приходится стремительно направиться в уборную, долго справляться с тошнотой и рвотой.
Меня трясет от внезапно накатившего бессилия. Не хочу показываться на людях в таком состоянии.
Опираюсь на белую и холодную, как снег, раковину. Смотрю на свое отражение, лицо бледно-серое, как стены этой уборной. Я всегда была довольна своей кожей, румянцем, цветом лица, но не сейчас. Я даже не могу найти сил, чтобы улыбнуться отражению. Противно самой на себя смотреть, а Паше и подавно.
Набираю мужу.
– Паш, нам лучше поехать домой, я неважно себя чувствую.
– Опять блевала? Ну ничего, беременность не болезнь, да и тебе полезно, а то совсем растолстела! Я пока занят. Набери мне, как станет лучше.
Закрываю глаза. В последнее время стало понятно, что на этого человека нельзя положиться. Жаль, что осознание пришло поздно. Как только я забеременела, вся его забота куда-то пропала. Теперь ощущаю себя в одиночестве перед всеми изменениями моего тела. Я словно потрепанная лодка, попавшая в шторм посреди моря, и теперь понятия не имею, как вернуться назад, к берегу.
Под сердцем ребенок, а я в растерянности перед будущим. Хочется изменить ситуацию, но ощущаю себя настолько уязвимой, что любое выяснение отношений или расставание способны потянуть на дно. Я постараюсь оставить все как есть и научиться заботиться о себе сама.
Все еще перед раковиной, заказываю такси. Затем, возвращаюсь в зал, заполненный людьми, и прощаюсь с именинником. Медленно и осторожно иду на выход. Голова кружится. Не хочу упасть на глазах у всех.
– Аня, дорогая! Смотри, кто здесь есть! – останавливает восхищенный голос мужа.
Оборачиваюсь.
Он стоит с другом и его женой. Подхожу, вежливо здороваюсь.
– Посмотри, Марина тоже беременна, но как она прекрасно выглядит! – Муж чуть ли не хлопает в ладоши от восторга, подмигивая другу. – Не то что моя Анюта.
Паша даже не смотрит в мою сторону. Он избегает и отворачивается, словно ворон, улетающий от безобразного пугало.
Тошнота вновь подступает.
– Мои поздравления! Простите, меня ждут, – успеваю сказать и направляюсь к выходу. Вечер становится похожим на кошмар.
Сажусь в такси. Еще немного, и я буду дома.
* * *
Меня рвет днем и ночью. Если бы не таблетки, прописанные врачом, я вряд ли была бы в состоянии стоять на ногах.
– Можешь блевать потише? Я спать хочу! – доносится из спальной.
Я опускаю локоть на унитаз, кладу ладонь на лоб. Боже, когда это прекратится? Недомогания и постоянные упреки мужа уже просто невыносимы. Объяснять, что я не управляю ситуацией, – напрасно, он давно перестал меня слушать.
Встаю. Умываюсь. Вновь выворачивает.
– Это уже неуважение! Мне вставать скоро на работу! Деньги зарабатывать! А ты будешь спать целый день!
Я хочу что-то сказать, но понимаю, бессмысленный спор сожрет оставшуюся энергию и станет только хуже.
Поднимаюсь с кафельного пола. Шатаясь, дохожу до спальной и закрываю дверь. Может, так станет меньше укоров? Время пять утра. Ложусь на диван. Смотрю в потолок. Меня тошнит от всего. Даже от запаха собственной кожи.
– Ну вот, довольна? Разбудила меня! – Из комнаты, громко хлопая дверью, вышел муж. – Я теперь не могу заснуть. Что уставилась в потолок? Зачем строишь из себя больную? – Он подходит ближе и резко жестикулирует.
Если я начну отвечать – его это еще больше взбесит. Прикусываю губу. Молчу.
Но он продолжает:
– Все нормальные беременные бабы спят и выглядят красиво. Вообще не понимаю, как я на такой женился?!
Обидные слова пролетают над головой, я не впускаю их и закрываю глаза. Мне просто плохо и все равно, что он скажет.
Я дожидаюсь, когда он наконец-то соберется и выйдет из дома на работу. А затем даю волю слезам. Не верится, что между нами еще есть любовь.
Не знаю, могу ли я сделать что-то, чтобы он стал нежным и заботливым, как в самом начале? Я все еще цепляюсь за иллюзию чуда, построенную в моей голове из счастливых воспоминаний.
* * *
Я смотрю перед собой на белую скатерть и украдкой тереблю салфетку под столом. Официант уже принес нам воды и меню. Помещение постепенно заполняет шум голосов, а за окном темнеет. Запах лука с соседнего столика вызывает тошноту, но я сдерживаюсь.
– Твоя мать опять задерживается. Как же вы с ней похожи! – муж ловит мой взгляд и укоризненно качает головой, словно я тоже виновата в опоздании моей матери.
Мы в итальянском ресторане, собираемся отмечать мой день рожденья. Скромно, втроем. Мой муж, мама и я. Учитывая, как вырос мой живот, можно сказать, что нас уже четверо. Почти. Только мама опаздывает на двадцать минут. Паша часто проверяет время на телефоне, оборачивается на входную дверь заведения, а затем делится своим недовольством. Он не любит, когда люди опаздывают на встречи.
Смотрю в окно. Стемнело.
Наконец-то мама появляется.
– То одно, то другое! Не успела вовремя, уж простите! – Она громко отодвигает стул и садится на него, расставив локти по краям стола и сгорбив спину.
– Ничего страшного, я уже привык к вашей опаздывающей дочери, – ухмыляется муж.
Я больно сжимаю свои пальцы. Молчу. Не хочу возражать мужу при маме, она будет только волноваться. Единственное мое желание – спокойно провести вечер. Без споров и упреков.
– Аня, чего это ты стала опоздулькой? – ее голос меняется, как только она обращается ко мне, словно разговаривает с пятилетней девочкой.
Нахмурив брови и широко раскрыв глаза, она смотрит на меня и ждет ответа.
– Мам, я просто устаю в последнее время. Очень, – пытаюсь улыбнуться, а потом вновь опускаю глаза в белую скатерть.
Как только официант принимает наш заказ, муж поворачивается к маме и задумчиво спрашивает:
– Видел ваши фотографии в молодости, вы были такой стройной! Когда набрали вес?
Я поднимаю глаза на мать. Проблема ожирения мучает ее давно. Но несмотря на провокационный вопрос, ее лицо выглядит спокойным.
– Эх, – начинает она, погружаясь в воспоминания, – когда я была молодой, мой муж полюбил меня за мою фигуру…
– Так когда вы стали набирать вес? После беременности? – перебивает Паша.
– Ну после беременности, знаешь, я мало спала, работала. Ложилась в полночь, а вставала в три утра… – мама вновь устремляет взгляд вбок, словно там телевизор, показывающий кадры ее жизни.
– Я спросил, когда вы стали толстеть? При беременности? Как ваша дочь?
Понимаю, что не могу встрять в этот разговор. Маму это расстроит. Пашу – разозлит. Вновь молчу, отвлекаясь на пузырьки газированной воды, всплывающие вверх. Я знаю ответ. Да, мама жутко располнела во время беременности и после. Не смогла вернуться в форму. И я знаю, к чему сейчас клонит муж.
– Ну да.
– Значит, ваша дочь этому подвержена, поэтому она сейчас так быстро набирает вес, – муж поджимает губы, словно детектив, получивший неутешительное доказательство.
Я стараюсь сосредоточиться на тарелке и столовых приборах, лежащих передо мной. Хотелось бы услышать мамин голос, отрицающий это сравнение, но вместо этого я слышу, как она соглашается в доводах с мужем.
– Конечно, ей нужно быть осторожной с едой! Ты прав! – Она поворачивается ко мне: – Я совсем забыла тебе сказать есть в меру и ни в коем случае не переедать, чтобы не повторять моих ошибок!
– Вот видишь, Аня, я был прав, тебе надо есть поменьше. Так что сегодня без тортика. Родишь, восстановишься после родов, тогда будем отмечать твой день рождения со сладким.
Паша осуждающе смотрит на меня.
Мама кивает, поддерживая его идею.
Я ощущаю себя прижатой к стенке, до боли стискиваю зубы. Теперь к ежедневным упрекам мужа прибавится напоминание о растолстевшей после родов маме.
Звонок на телефон мужа прерывает наш разговор.
– Извините, по работе, я выйду на пару минут. – Паша быстро встает из-за стола и направляется к выходу.
– Ты что, совсем растеклась! А вдруг это ему уже любовница названивает? – заговорщицки шепчет мама, хмуря брови, брызгая слюной и возмущенно округляя глаза. Ее шея напряжена, второй подбородок выпячивается вперед, а щеки нервно подрагивают.