Вадим, удобно расположившись в кресле, заметил:
– Что-то ты в последнее время стал театралом? Раньше не наблюдалось. Она актриса?
– Угадал.
– Актрисы – опасные создания: не поймешь, где маска, а где истинное лицо.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Поостерегись. Однажды ты уже положил к не совсем достойным ножкам значительную сумму. А результат? Она укатила с твоими деньгами, а ты стал сторониться женщин.
– Гела не такая.
– Гела? Редкое имя. Зацепила?
– Еще как. Даже жениться подумываю.
– Познакомишь?
– Позже.
– Ок, буду ждать.
Макс взглянул на часы:
– Надо идти. Сегодня спектакль.
– Меня не приглашаешь?
– Нет. До завтра.
Вадим набрал жене:
– Катюша, а на какой спектакль ты хотела бы сходить?
Жена ответила не сразу. В голосе сквозило удивление.
– Не помню, чтобы ты когда-либо приглашал меня в театр. Не приболел ли?
– Просто развеяться захотелось.
– Я бы пошла на мюзикл. Сегодня «Каренина».
– А кто играет?
– Анжела Привалова. Гела. Поет прекрасно. У нее редкое контральто.
– Собирайся. А я закажу билеты и подъеду за тобой.
– С удовольствием.
Мюзикл был поставлен отлично. Актеры отыграли достойно. Выйдя на улицу, Вадим несколько замешкался и придержал жену:
– Подожди немного, Катюша. Сейчас я тебя кое с кем познакомлю.
– Заинтриговал.
– Думаю, ты обрадуешься.
– Вадим, смотри: Макс, – удивилась жена. – Он же не любит театр. И, кстати, не один. Кто это с ним? Ой, это же Гела! Надо же. А букетище какой роскошный – расстарался. Пойдем же, поздороваемся, – потянула она его за рукав.
– Какая встреча, Макс, – Катя вся светилась, – представь нас своей замечательной спутнице.
После обмена любезностями пары решили закрепить знакомство.
– Здесь неподалеку есть неплохой ресторан. После такого спектакля хочется угостить наших дам шампанским. Вы не против? – пригласил Вадим.
– С удовольствием, – несколько раздраженно ответил Макс, бросив на него выразительный взгляд. Он не хотел делить общение с Гелой ни с кем. Даже с лучшим другом.
Макс не верил своему счастью: еще вчера это было просто мечтой. А сегодня в его холостяцкой обители поселился ангел.
– Макс, я в восторге. У тебя отменный вкус. Или приличный дизайнер? – новоиспеченная супруга с нескрываемым удовольствием осматривала комнаты просторного особняка. – А почему ты не сказал, что у тебя есть загородный дом?
– Хотел сделать сюрприз.
– И тебе удалось. Можно, я слегка подкорректирую обстановку?
– Конечно, ты же теперь здесь хозяйка, – улыбнулся Макс.
– Спасибо, – она мягким котенком прокралась в его объятия. Макс замер на секунду, боясь спугнуть это мгновение, и чуть осевшим голосом пообещал:
– Все будет так, как ты пожелаешь, Гела. Клянусь.
Утром Макс долго смотрел на спящую жену. Анжела. Желика. Гела. Яркая и порывистая, словно сгусток энергии, она кометой вторглась в его жизнь. И вот она здесь, рядом. Огненно-рыжие волосы рассыпались по подушке. Жена. А он не насмотрится и не надышится. Макс с нежностью разглядывал ее лицо, наблюдая, как солнечные лучи, просачиваясь сквозь шторы, ласково золотят ее щеки. Наконец, Гела, сладко потянувшись, распахнула глаза.
– Доброе утро! – потянулась она к нему. – Дай мне пятнадцать минут, и завтрак будет готов!
Легко соскочив с кровати, она скрылась в ванной.
Когда Макс зашел на кухню, все было готово.
– Давно никто обо мне так не заботился, – он с удовольствием сел за стол.
– Женился, чтобы заиметь прислугу? – засмеялась Гела.
– А ты веришь, что мужчины ищут то, с чем спокойно справится обычная домработница? – усмехнулся Макс.
– Что же ищешь ты?
– Эмоции, которые ты мне даришь. Это во сто крат важнее.
– Надеюсь, я справляюсь? – с легкой хитринкой уточнила Гела.
– Мне давно не было так хорошо, – серьезно ответил Макс.
Гела удовлетворенно кивнула и, разливая по чашкам кофе, заметила:
– Кстати, ты напугал меня ночью. Кричал. И разговаривал. Я попыталась разбудить, но не смогла.
– Не обращай внимания, у меня это бывает, – уклонился от разговора Макс. – Мне пора. Тебя подвезти?
– Нет, репетиция после обеда.
– Окей, я подъеду на спектакль.
– Спасибо. Когда ты в зале, я играю лучше. Хорошего дня, Макс, – легким поцелуем она коснулась его щеки.
«Чем я заслужил такое счастье?» – подумал он, трепетно обнимая жену.
«Я обещал ей, что она ни в чем не будет нуждаться. И сдержу свое слово, чего бы мне это ни стоило. Как там у Островского: редкий бриллиант дорогой оправы требует? А Гела достойна лучшего.
Но, черт возьми, любые деньги имеют свойство быстро заканчиваться. А на обеспечение потребностей красивой женщины нужно много. Поэтому, когда мне предложили поработать киллером (от снайпера к киллеру, как от любви до ненависти, – один шаг), вопрос был лишь в одном: достаточно ли высоки комиссионные заказчика.
Передо мной лежал увесистый конверт с солидной внутренней аргументацией. И снова, как когда-то: одна пуля – одна цель, только мотивация другая.
Как ни странно, к смертям привыкаешь быстро. И это становится рутиной. Кстати, первый мой клиент получил свою пулю в сортире. Поистине – деньги не пахнут.
Признаюсь самому себе: да, я циник. Однако сентиментальный. И убийца. Хотя во имя и на благо».
Жизнь заиграла новыми красками. Макс даже не предполагал, что она может быть такой. Порой Гела объявляла: сегодня у нас волшебный вечер. С тебя – ананасы и шампанское, с меня – Северянин! И до полуночи, облачившись в причудливый старинный наряд, читала:
Ты способна и в сахаре выискать «соль»,
Фразу – в только намекнутом слове,
Ты Ахматовой ценишь бессменную боль,
стилистический шарм в Гумилеве.
Были вечера с шерри-бренди и Мандельштамом:
Ну а мне за тебя черной свечкой гореть,
черной свечкой гореть, да молиться не сметь.
Со свечами и Пастернаком:
Но продуман распорядок действий,
и неотвратим конец пути.
Я один. Все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.
Она не читала, а играла. И всегда в какой-нибудь новой маске – безликой, холодной и таинственной. Макс завороженно смотрел на Гелу и слушал, боясь пошевелиться. Чтобы – не дай бог – не нарушить таинство театра одного актера для единственного зрителя.
Были и вечера музыкальные. Когда по выходным они устраивали пикники. Собирались узким кругом: Вадим с Катей и они. Катя неплохо играла на рояле, с удовольствием аккомпанируя редкостной красоты голосу Гелы. В эти минуты Макс забывал все, что мучило его годами. Бархатистое контральто словно понималось в небо и растворялось в бездонной темноте, озаряемой бликами звезд.
– Гела, ты знаешь, с тобой Макс стал совсем другим, – как-то сказала ей Катя. – Он же, когда вернулся, долго в себя приходил.
– Откуда вернулся?
– Да снайпером был в какой-то из горячих точек, разве не рассказывал? – зашептала Катя.
– Нет.
– Мне Вадим говорил. Макс об этом не любит распространяться.
– И что потом?
– У него какие-то фантомные боли после этого начались. В разных участках тела. Причем физиологических причин нет, скорее последствия психологических травм. Забыла, как болезнь эта хитрая называется. Но, вроде, простая форма, как сказал врач, с быстрым прохождением эффекта. А то давно бы загнулся.
– Ясно. Ничто бесследно не проходит.
– Но он всегда такой спокойный и сдержанный. Это мой Вадим взрывной. Психанет – не остановишь. По любому поводу.
– Девочки, шашлыки готовы, – раздался голос Макса, – налетай!
Макс находился в состоянии эйфории. Безмятежное ликование охватывало его уже только при виде Гелы. Он осыпал жену подарками, баловал, стараясь предугадать ее желания. Все было прекрасно, кроме того, что его вновь, после длительного перерыва, стали одолевать кошмары. Макс видел себя на позиции. Вместо мишеней в ряд стояли безликие вооруженные люди: слишком много для одного снайпера. Он не успеет поразить их всех. Приходится оставить позицию и отступить назад. Но перед ним вдруг возникает сцена, на которой все его заказные жертвы. Они сидят за столом присяжных, вынося приговор. Двенадцатикратное «виновен!» режет уши. Судья встает, чтобы зачитать вердикт, и Макс с ужасом видит, что в мантии судьи – Гела. Она, с сожалением глядя на него, резюмирует: «Видишь, я не могу быть с тобой. Ты – убийца». «Гела, я порву с этим, верь мне!» – кричит Макс, но она поднимается и уходит в какой-то бесконечный коридор. Макс просыпается. Гела гладит его по волосам:
– Макс, ты опять кричишь. Плохой сон? Воспоминания? Успокойся, я здесь, я с тобой.
И Макс проваливается в темную воронку, где его настигает тянущая мучительная боль, перемещающаяся по всему телу. Он стонет, вздрагивает. И так до утра. Гела же в таких случаях выходит на веранду и долго курит, глядя в никуда.
– Макс, ау, ты здесь? Я уже минут пять как к тебе вошел, а ты все в одну точку пялишься. Случилось что? – Вадим теребил его за плечо.
– Прости, дружище, отключился.
– Да что с тобой такое? Последнее время сам не свой, хотя в семье у вас, вроде, гармония?
– Проблема во мне. Ночами не сплю, тревожу Гелу.
– Опять началось?
– Да. Мало того, что боли обострились. Еще и сам с собой не в ладах.
– Не кори себя. У всех нас есть веские причины поступать так, а не иначе. И сходи к психиатру. Он же тогда помог тебе.
– Просто приглушил боль.
– Но нужно что-то делать.
– Вадим, забей. Ты все равно ничем не сможешь мне помочь.
– Возьми хотя бы отпуск, съездите куда-нибудь.
– Я подумаю.
«Первый раз в жизни я не знаю, что делать. Для счастья не хватает одного: правды. Но она разрушит все. Знаю одно: рядом с Гелой я не могу больше убивать. Даже во имя ее благополучия», –