видел, можно было рассчитывать на эффект внезапности, но увы. В баре их встретили двое с двумя помповыми дробовиками, один ствол слева, другой справа, причем стрелки не находились на одной линии. Зато могли размозжить голову Степану и Комову, которые вошли первыми. Кулик и Лозовой втянулись в бар вслед за ними.
У барной стойки лицом к Степану стоял высокий молодой человек с правильными чертами лица, его внешность можно было бы назвать располагающей и даже приятной, если бы не взгляд – насколько ироничный, настолько же жесткий и коварный. Арктическая пустыня в глазах – с видом на штормовой океан. И пистолет с глушителем в руке. По правую руку от него держал позицию плотного телосложения парень, и слева мутный тип с хищным выражением лица. И эти вооружены. Все три ствола смотрели в пол, но в любой момент они могли быть направлены на оперов.
Еще мутнорылый тип стоял чуть в стороне, у стола, за которым с опущенным видом сидели Тяглов и еще двое из банды Шагая, и у этого «быка» в руке пистолет с глушителем. Видимо, шагаевских застали врасплох, досталось им крепко, у Тяглова распухло под глазами, и верхняя губа разбита, и нижняя, его дружкам досталось не меньше. Все-таки захватили залетные власть.
– А это мы удачно зашли! – усмехнулся Степан, пристально глядя на скуластого детину с толстой нижней губой, который собирался всадить в него пулю или заряд картечи.
Ружье мощное, похоже, самого крупного, двенадцатого калибра, одним выстрелом полголовы снесет. Степан держал в руке пистолет, но в его положении лучше забыть о нем.
– Так проходите! – усмехнулся парень с арктической пустыней в глазах.
Улыбка стала шире, но взгляд – еще холодней.
– Раздевайтесь, снимайте бронежилеты! – довольный своей наблюдательностью предложил он.
– Да здесь не жарко! – качнул головой Степан.
Он смотрел на себя в зеркало, под ветровкой бронежилет не особо бросался в глаза, но тело полни?л.
– А мы сейчас парку поддадим!
– Кто это мы?
– Можешь звать меня Юрием. Если ты из милиции.
– Капитан Круча, начальник уголовного розыска… Передай своим баранам, что мы из милиции, – кивнув на скуластого, сказал он.
– Женя боится, что ты на него набросишься. Пообещай не обижать парня!
Круча кивнул и вложил пистолет в кобуру, опера последовали его примеру. И скуластый Женя опустил ружье, и второй ствол уткнулся в пол. Напряжение спало, но ситуация могла накалиться в любой момент.
– У нас сегодня акция, два ствола по цене одного срока, – сказал Степан.
– Срока хранения?
– Срока за хранения! – хмыкнул Комов.
– Так это же не боевое оружие.
Юрий подошел к Степану и спокойно, без резких движений взял свой пистолет за глушитель и протянул ему.
– А это пневматика. По три рубля за пучок.
Степан взял пистолет, осмотрел – действительно пневматическая игрушка. И остальные пистолеты такие же пустышки. Но ружья точно настоящие, Степан в этом не сомневался.
– А это что? – Степан кивком указал на Тяглова.
– Не знаю, говорят, подрались друг с другом. – Юрий казался самой невинностью, но взгляд его не теплел.
– Тяглов!
Степан подошел к мутному типу с хищным выражением лица и остановился, не отрывая глаз от Тяглова, затем протянул руку, требуя ствол.
– Да мы сами! – кивнул, вздыхая, Тяглов.
Мутный отдал пистолет, с усмешкой отшагнул от Степана.
– Мы сами! – подтвердил избитый в кровь бандит, на которого выразительно смотрел Юрий.
Степан усмехнулся. Видно, залетные смогли нагнать страху на шагаевских недобитков, если они боятся идти против них даже в присутствии уголовного розыска.
– То есть вы ничего такого не делали? – Круча резко развернулся к Юрию.
– Да нет, подъехали водички попить, сигарет купить, смотрим, мужики какие-то дерутся, мы их разняли, а чего? – парень усмехался, уверенный в своей безнаказанности.
– А дробовики зачем?
Степан повернулся к рослому скуластому Жене, но тот, мотнув головой, отошел назад. Он свое ружье отдавать не собирался. И его напарник отошел к дальнему окну, чтобы Федот не смог дотянуться до него. А дотягиваться надо, хотя бы потому, что в профиль его лицо казалось плоским, как в данном Лименовым описании.
– Так у этих и отобрали, – Юрий кивнул на Тяглова. – Они уже стреляться собирались, мы их остановили. Кровопролитие, так сказать, предотвратили.
– Ваша красная «девятка»? – спросил Степан, кивком указав на дверь.
– Наши красные «девятки».
– На какой из них похищенного Помора увезли?
– Это ты о чем, начальник?
– А я тебя сейчас заберу в отдел, там и узнаешь!
– Да не вопрос! – Юрий поднял руки, давая понять, что готов капитулировать. – Только за что?
– Скажи, чтобы твои люди ружья сдали!
– Какие мои люди? Мы не банда, мы друзья, все равны, никто никем не командует.
– Ружье сдай!
Комов резво взял старт, в два прыжка сократил расстояние до плосколицего, вырвал у него из рук дробовик, а самого сбил с ног. Степан же шагнул к скуластому, тот кивнул, приставил ружье к стене, а сам отошел на пару шагов. Не хотел он лежать на полу, да Степан и не собирался его заламывать, во всяком случае сейчас.
– Я же говорю, ружья не наши! А пистолеты в торговом центре купили! – Юрий поднял руки, чтобы его можно было обыскать.
И Лозовой это сделал, обыскал, переключился на второго бандита, на третьего. И мотнул головой, глянув на Степана. Чисто, стволов нет.
– Все равно придется проехаться с нами, – сказал Круча, пристально глядя на Юрия.
– Ну надо так надо!.. Все равно через трое суток выпустите.
– Уверен?
– Абсолютно! – парень совершенно не сомневался в своей неуязвимости.
– Никого не убивал, никого не похищал?
– Не убивал, не похищал. Совесть моя чиста, начальник!
Степан усмехнулся, глядя на предводителя залетных. Похоже, парень заявил права на Лесковку, и теперь ему нужно кровь из носа легализоваться, ради этого он даже готов пройти суровую проверку. Что ж, пусть попробует.
Глава 8
И снова промах. Микитин мял кепку в руках, глядя на Лысакова. Вроде бы и узнал его, но сказал «нет». И ведь не надавишь на него, не станешь взывать к совести, поскольку на опознании присутствовал адвокат – и внешностью, и повадками чем-то напоминающий цепного пса.
Басанов уныло глянул на Степана. Вчера сказал «нет» Лименов, сегодня – Микитин, а больше опознавать водителя «КамАЗа» некому.
Микитин ушел сам, Лысакова увели, исчез и адвокат, на прощание торжествующе глянув на Басанова.
– Придется отпускать, – вздохнул Круча, в ожидании глядя на следователя.
Басанов мог забрать Лысакова к себе, а там уже решить, что с ним делать, предъявить обвинение или отпустить по истечении трех суток. Но следователь энтузиазма не проявил. Он уже допрашивал задержанного, вызнавал, выяснял, но ничего не добился. А улик против Лысакова он так и не раздобыл. Или ничего не нашли, или эксперты плохо старались, осматривая квартиру и «КамАЗ».
Степан также проводил беседу, но задержанный молчал как рыба об лед. Ничего не видел, ничего не знает.
– Придется отпустить, – кивнул Басанов.
– Неужели ни одного пальчика в кабине? – спросил Степан.
– Ни одного.
– Он хоть и Лысаков, но волосы на голове растут. Неужели ни один волосок не выпал?
– Он в шапочке был.
Степан мотнул головой. Не мог Лысаков все время ходить в шерстяной шапочке, а в «КамАЗе» он в общей сложности пробыл не меньше часа. Похоже, криминалисты плохо искали.
Трасология не подвела, эксперты сняли следы ног, но, видимо, преступники сменили обувь. Исследование их одежды также ничего не дало, ну хоть бы капелька крови на ней обнаружилась. Похоже, Юрий Ведерников знал, что улик против него нет. Но меры предосторожности все же принял, нанял адвоката, который блестяще справился с работой. Степан не исключал, что этот хитрый жук и показал бандитам и на Лименова, и на Микитина. И одного свидетеля братва обработала, и другого.
Единственное, что удалось Круче, это восстановить картину погрома в «Караван-Сарае». Бандиты Ведерникова действительно ворвались в бар, избили шагаевских и поставили их перед выбором. Тяглов рассказал, как было дело, но наотрез отказался писать заявление или хотя бы свидетельствовать под протокол. И даже сказал, что ружья, из которых угрожали сотрудникам, находились в баре, якобы кто-то их там забыл. Напугал его Ведерников, очень сильно напугал. Да и зачем ему сдавать своего нового босса?..
Басанов уехал, а Круча вызвал к себе в кабинет Ведерникова.
– Ну что скажешь, Урри? – не желая признавать своего поражения, издалека начал он.
– Если Урри, то давайте адвоката, а если по душам, то я просто Юрий. – Бандит смело смотрел ему в глаза.
– Юрий Ведерников из Зауральска?
– Из Зауральска, и что?
– И Корольков тоже из Зауральска.
– Корольков? – нахмурился Ведерников.
– А разве Сафрон тебе не говорил, как Корольков на него наехал?
– Сафрон?.. А почему он должен мне что-то говорить?
– Ну а кто нанял тебя убить Шагая?
– Мне что, потребовать адвоката?
– Потребуй встречи с Корольковым. Он сейчас в Капотне, по подозрению в убийстве закрыли. Не знаю, что следователь решит, или в Бутырку, или под подписку.
– Зачем мне с ним встречаться?
– Я с ним встречусь, прямо сейчас поеду, задам ему пару вопросов. Насчет тебя. И насчет Агаты.
– Не знаю я никакой Агаты! – Голос у Ведерникова заметно дрогнул от сильного внутреннего напряжения.
– А Королькова?
– И Королькова не знаю!
– А если он тебя знает?
– Не знает! – отрезал Ведерников, агрессивностью компенсируя недостаток уверенности.
– А если знает? Если ты от него здесь в Москве скрываешься?
– Не скрываюсь я ни от кого!
– А вдруг?.. Я ведь и с Сафроном поговорю. Съезжу к Корольку, а затем к Сафрону… Сам подумай, зачем Сафрону проблемы с зауральской братвой? А проблемы будут, если это Сафрон нанял тебя Шагая убить. А это он тебя нанял! И ты Шагая убил! Но при этом увел с собой Агату. Потому что знал, кто она такая. Подружка твоего врага, я прав?