Круча даром что мент, смотрелся он очень внушительно, а главное, вызывал доверие. Но все же Севастьян сомневался в его способностях. Мент ведь по закону будет действовать, а с Урри шкуру нужно снимать, иначе признание из него не выбить. Но в то же время Круча реально мог закрыть, с этим делом у него просто.
– Да я-то понимаю.
– Еще раз говорю, найдем мы Агату. А ты, если тебе неймется, в Капотню поезжай, может, найдешь свидетелей, которые видели реального убийцу.
– Зачем тебе это?
– В Битово, в Лесковке я тебя видеть не должен! – отвечая на вопрос, отрезал Круча.
Неторопливо, степенно поднялся, еще раз предостерегающе глянул на Севастьяна и, не прощаясь, вышел, оставив после себя ощущение гнетущей тяжести.
А через полчаса вслед за ним вышел из кабинета и сам Севастьян. Свободный как вольный ветер, но в пределах московской кольцевой. Впрочем, подписка о невыезде значила для него не больше, чем предостережение капитана Кручи. Не собирался Севастьян ограничивать себя в чем-то, он готов на все, чтобы найти Агату.
Коготь тоже освободился, даже чуть раньше, чем он. Королек застал его в компании пацанов, которые прилетели еще вчера вечером. Сергий в этот раз не дал Севастьяну своих бойцов, зато подогнал две тачки, хоть и подержанные, но «БМВ» и «Мерседес». Без машин с московскими номерами сейчас как без рук.
– Сева, брат!
Матерого вида, прожженный Карп распахнул объятия. С ним и с Урри Севастьян прошел и огонь, и воду, но в отличие от первого Карп его не предал. И никогда не предаст.
– Брат!
С Карпом Королек обнялся, остальным лишь пожал руки. Пацаны все проверенные, все свои в доску, но субординация должна быть соблюдена. Без дисциплины боевая команда превращается в оголтелую и неуправляемую банду.
– Ты как? – хлопнув Когтя по плечу, спросил Севастьян.
– Да как огурчик!
– Но в баньку надо бы! – улыбнулся Карп.
– Банька потом… Если кто не знает, Урри здесь, в Москве.
– Слышал.
– Закрыли его менты, за убийство Шагая.
– Круча сказал? – спросил Коготь, давая понять, что видел битовского мента.
– С тобой говорил?
– Да нет, видели, подъезжал.
– Суровый дядька, – кивнул Карп.
– Если кто не понял, это Урри Агату увел!
– Падла, она и в Москве падла.
– В Битово едем, – сказал Королек и, глянув на Когтя, добавил: – И по Лесковке проедем. Может, и найдем кого-то.
Урри не один, с ним серьезная команда, менты не могли закрыть всех, кто-то остался и, возможно, крутится в районе отдела МВД. А может, недобитки окучивают Лесковку, пытаясь взять ее под свой контроль. В общем, нужно найти и взять хотя бы одного «языка», глядишь, он и выведет на Агату. Если, конечно, она жива. А если нет, пусть Урри пеняет на себя. В бешенстве Севастьян очень опасен и не может отвечать за себя, как бы не дать отмашку на младшую сестру Урри, которая осталась в Зауральске.
Глава 9
Дом небольшой, дачный, стены из толстых досок, одним словом, сарай. Но, как ни странно, подвал здесь основательный, видимо, хозяин строил его под кирпичный дом, но смог осилить только дощатый. Стены в подвале железобетонные, потолок из крепких, по всей видимости, дубовых досок – у Агаты нет никаких шансов отсюда выбраться. Бандиты это понимали, поэтому не связывали ее. Бросили на земляной пол грязный матрас и рваное одеяло, как хочешь, так и живи.
На этом матрасе Агата и лежала, земля не сырая, не стылая, стены теплые, а ей все равно холодно, даже трясет в ознобе. Сейчас бы чаю горячего, но никто не позаботится, никто не нальет. А жаловаться начнешь, упрекнут в неблагодарности. Агата молиться на Урри должна за то, что спас ее от шагаевских бандитов.
А он действительно ее спас. Застрелил Хунтика и направил пистолет на Агату. Но убивать не стал, забрал с собой. И проститутку Юлю прихватил. Посадили в машину, привезли сюда, Агату бросили в подвал, а Джуди осталась в доме. Ее не насиловали, она отдавалась сама, но чем все это закончилось, Агата не знает. Не слышно Джуди, где она, неизвестно, может, убили уже. Она же знает, кто убил Шагая, таких свидетелей в живых не оставляют. Убить могли и Агату, по той же причине.
Урри сразу же признался ей в ненависти к Севастьяну, сказал, что так просто она отсюда не выйдет. Но пока не трогал, не насильничал, однако все могло измениться в любой момент.
Над головой послышались шаги, открылась крышка люка, в погреб хлынул свет из дома.
– Живая? – спросил противный, с булькающей хрипотцой голос.
Агата и не хотела отзываться, но и злить бандитов нельзя, а они могут расценить молчание как вызов.
– Живая.
– В душ пойдешь?
Агата вздохнула. Хотела бы она принять душ, но вопрос в том, зачем бандитам, чтобы она приняла душ?
– Да мы ее и без душа! – гоготнул второй голос.
Агата увидела его обладателя, мордастый, щеки толстые.
– А нас потом без вазелина, – мрачно усмехнулся парень с кучерявыми волосами.
– А кто узнает?
Даже с высоты потолка ощущался запах перегара.
– Урри сказал не трогать.
– А где сейчас Урри? Может, менты уже рядом?
– Тем более.
– А она всех вложит!
– Урри сказать не трогать! – Кучерявый повысил тон.
И крышка люка тут же захлопнулась.
– Зря ты, братан! – сквозь толщу дерева услышала Агата.
На этом все и закончилось. Чтобы начаться в самом ближайшем будущем. Агата не знала, где Урри, что с ним, но, видно, дела у него плохи. Может, арестовали его уже – по подозрению в убийстве, если так, то самое время избавляться от свидетелей. Возможно, жить ей осталось совсем чуть-чуть. Если так, то пусть убьют сразу, не хочет она больше мучиться…
Лето нежаркое, небо сегодня ненастное, но пива хочется, как будто на дворе парилка. А пиво в баре обычно подают холодным. Даже если это вражеский бар. Королек облизнул губы, открывая дверь машины.
Фитиль с Якудзой уже вышли, стволов у них нет, но в руках бейсбольные биты. Королек знал, что это за бар, в «Караван-Сарае» гнездилась банда Шагая. Вряд ли здесь можно найти зауральских отморозков, но осторожность и осмотрительность лишними не будут. Сначала в бар зашли Фитиль с Якудзой, за ними – Коготь и Ждан.
Открывая дверь, Королек услышал треск ломаемого дерева и сдавленный стон. Якудза с такой силой рубанул Обормота по голове, что треснула бита. Обормот рухнул на пол, а Охрип опустился на колени, вымаливая пощаду. Королек широко улыбнулся. А ведь он и не думал сюда ехать, очень хорошо, что пива захотелось.
– Охрип, твою мать, какими судьбами? – спросил Королек.
– Так это… – Охрип глянул на своего дружка, посмотрел на бармена, который стоял за стойкой с открытым ртом. – Урри сказал здесь быть.
– Зачем?
– Так эта точка теперь наша, – совсем не уверенно, но быстро сказал парень.
– Была. Так вы Шагая из-за точки убили?
– Мы?! Шагая?! – глазки у Охрипа забегали.
А Обормот все лежал, не шевелился, может, он и не живой уже.
– А у тебя бита из чего сделана? – глянув на Фитиля, спросил Севастьян. – Тоже из дерьма?
– Щас глянем!
Фитиль размахнулся, Охрип в ужасе зажмурил глаза.
– Ну да, мы Шагая завалили!
– Зачем? Чтобы точку эту захватить?
Севастьян хотел было спросить об Агате, но побоялся. Вдруг она уже не живая? Если Охрип скажет ему это, он убьет его прямо на месте.
– Да!.. Сафрон разрешил!
– Сафрон разрешил?!
– Сафрон нас нанял.
– А Агата здесь при чем?
– Так не трогал ее никто! Урри сказал, не трогать!
– Где Агата? – вскричал Севастьян.
– На даче!
– На какой даче?
– На нашей хазе… Чан там и Диньдон!..
– Давай в машину, сука!
Севастьян готов был помиловать и Охрипа, и Чана с Диньдоном, лишь бы только с Агатой ничего не случилось. Но если вдруг хоть волос упадет с ее головы, он зароет всех.
Помещение и прослушивалось и просматривалось, но Урри каким-то образом умудрился передать информацию адвокату. Этот галантный черт в модном галстуке отправился на улицу Гагарина, там к нему в машину подсел бандит Рыхлов. Что передал ему адвокат, Степан не знал, но парень вышел через три минуты, торопливо сел в свою «девятку» и резко взял с места.
Рыхлова по кличке Дрыхло взяли вместе со всеми, приняли, оформили, откатали пальчики, сфотографировали, а на следующий день отпустили. Как он успел наладить связь с Урри через адвоката, оставалось пока загадкой. Степан обязательно это выяснит, но не сейчас. И с самим адвокатом разберется, он же как человека просил его не помогать бандитам.
Степан распорядился ехать за Рыхловым, а тот, видимо, очень спешил и не заметил слежки и привел их в дачный поселок далеко за Битово.
– Что и требовалось доказать! – вынимая из кобуры пистолет, широко улыбнулся Комов.
– Казалось бы, все просто, – усмехнулся Лозовой, качнув головой.
На самом деле они проделали большую работу, и адвоката выследили, и с бандитом не напортачили. Если, конечно, Дрыхло не учуял за собой «хвост». Он ведь мог привести их совсем не туда, куда надо. Может, подружку свою решил навестить.
Дрыхло остановил машину возле деревянного дома, бросил ее у ворот и скрылся во дворе. Оперативники за ним.
– Щас мы его, голубчика! – сказал Кулик.
И в этот момент звонко щелкнул пистолетный выстрел. Тут же ударила автоматная очередь.
– А никто и не говорил, что будет легко! – пригнув голову, Кулик бросился к бандитской машине.
И Степан пригнулся к земле. Но стреляли откуда-то с другой стороны дома. Может, бандиты по банкам решили пострелять? Степан мог бы так подумать, если бы к выстрелам из одного автомата не присоединились выстрелы из второго.
Лозовой рванул к дому, не пригибаясь, разогнался и с ходу перемахнул через забор. Дверь открылась, на крыльцо выскочил Дрыхло с пистолетом в руке, взял опера в прицел, но Кулик подстраховал Рому, разрядил в бандита всю обойму.