Степан подходил к подъезду с одной стороны, а бандит с другой. Китовый появился из-за припаркованной к дому «Газели» с высоким фургоном, руки опущены и слегка вытянуты вперед, чтобы Степан видел: оружия при нем нет. А время уже позднее, на дворе стемнело, фонарь над головой светил неважно. Китового Степан видел, а его дружков нет, они могли заходить слева и справа.
Степан остановился, глянул по сторонам, отвел в сторону полу куртки. Пистолет под рукой, хватит и пары секунд, чтобы привести его к бою. С одной стороны, этого мало, а с другой – бесконечно много. Если тот же Рубах заходит со спины.
Степан повернулся, став спиной к припаркованной машине, глянул влево, но никого подозрительного не увидел. Женщина какая-то с собакой брела.
– А ты чего так напрягся, капитан? – останавливаясь, спросил Китовый.
– Это аллергическая реакция. На дебилов!
– Ты это, полегче! – нахмурился Китовый.
– А то что?
– А ты здесь живешь?
– У тебя три секунды, чтобы исчезнуть.
– С Дашей живешь?
– Осталось две секунды.
– А ведь она моя девушка! – На всякий случай Китовый отступил на безопасное расстояния.
– Это ты себе придумал.
– Тогда почему ты ее от меня прячешь?
– Все, ты меня достал!
Степан еще раз осмотрелся, достал пачку белого «Мальборо», зажигалку. Китовый может говорить что угодно, перебивать он его не станет, спокойно выкурит сигарету и уйдет. А завтра… нет, через несколько дней обрушится с облавой на стоянку, проверять будут всех, и бандитов, и проституток, и дальнобойщиков. Через недельку все повторится. Потом снова… Через месяц, максимум два, стоянка опустеет, и Лесковка станет обычным поселком, где ловить, кроме гонореи, нечего. А у новой стоянки будут другие хозяева, зауральским не останется ничего, как смотаться домой.
– Ты должен знать, капитан, что нельзя вот так запросто отбить у меня бабу! – сказал Китовый, осторожно расправляя плечи.
– Я тебя услышал, – кивнул Степан.
– Тогда я пойду! А ты постой, покури, подумай!
Китовый действительно убрался. Он пошел по тротуару, свернул и скрылся за углом дома.
В подъезд Степан заходил осторожно, и дверь в квартиру открывал с содроганием. Он хорошо помнил, как вернулся со службы, а в доме труп. Розу три раза ударили ножом, одна рана оказалась смертельной. А ведь ее вот так же пытался вернуть бандит, с которым она жила до Степана…
Темно тогда было, Степан даже не смог включить свет, потому как убийца выкрутил пробки, он даже наступил ногой в лужу крови.
Но сейчас в квартире горел свет, пахло запеченным в духовке мясом. В квартире порядок, близкий к идеальному, Даша во всей своей красе, волосы распущены, глаза и губы накрашены, запах духов и шампуня, платье на ней короткое, оно так плотно и гладко облегало роскошное тело, грудь высокая, бедра узкие, ноги длинные… Степан кивнул, глядя на нее. На месте Ноговицына он бы тоже скрежетал зубами, из-под носа, считай, такую красоту увели.
– А у нас праздничный ужин! – Даша обвила руками его шею и взглядом вложила в душу целое послание.
Почти неделю они вместе, но только сегодня она по-настоящему станет его женщиной. И пора уже, и так нужно, но главное, она сама этого хочет. Потому что Степан как минимум дорог ей.
– У нас праздник жизни, – кивнул он.
– Я так волнуюсь! – отталкиваясь от него, улыбнулась девушка.
Сколько дней они уже вместе, а ничего хотя бы отдаленно напоминающего ломки у Даши не наблюдалось. Похоже, она действительно и близко не испытывала тяги к морфию. Но процесс уже начался, Виолетта имела возможность посадить ее на иглу со всеми отсюда вытекающими последствиями. Да и роман с бандитом ничем хорошим бы не закончился.
– Я тоже, – поймав ее за руку, сказал Степан.
– Я накрою на стол!
Он быстро принял душ, причесался, надел чистую белую сорочку и черные наглаженные брюки, все-таки праздничный ужин.
Свинина в сливочном соусе показалась ему на редкость вкусной. А вино почему-то пьянило так же сильно, как водка. После второй бутылки Даша потеряла равновесие и оказалась у него в объятиях. Но Степан не спешил. Он включил медленную музыку, пригласил девушку на танец.
– Я тону, я пропадаю, – прошептала она, прижимаясь к нему всем телом. – Как будто в бездну проваливаюсь. Почему мне совсем не страшно?
– Потому что я не дам тебе упасть.
– Ты поймай меня нежно, а потом закрути, а потом подними высоко-высоко!.. Я знаю, ты сможешь!
– Поймал!
Степан подхватил ее на руки, крутанулся вокруг своей оси, приподнял, перенес в спальню и бережно опустил на кровать.
– Мне хочется кричать! – Даша с восторгом смотрела него.
– Кричи в меня! – улыбнулся он, накрывая ее губы поцелуем.
Крик счастья звучал в душе, слепил и оглушал, заставляя терять голову. Мысли кипят, эмоции бушуют, одежда будто сама по себе испаряется с разгоряченных тел, напор, натиск, стремление ввысь… А потом вдруг тишина. В которой не страшно умереть. И даже заснуть…
Утром Степан едва заставил себя оторвать голову от подушки, но подняться с кровати не смог. Даша поймала его руку, прижалась к ней, пришлось остаться. Какое-то время Даша просто лежала, засыпая, затем пришла в движение, сама поцеловала его, и снова закрутилось… Чтобы не опоздать на службу, Степану потом пришлось экономить каждую минуту. Он торопливо побрился, почистил зубы, думая о том, что позавтракает потом, после совещания у начальника. Есть чай, немного печенья…
Но Даша сама приготовила ему завтрак, налила чаю, разогрела вчерашнее мясо, поджарила хлеб. Пришлось все съесть, чтобы не обидеть ее. А в прихожей она прижалась к нему со стороны спины.
– Я понимаю, что ты спешишь, но всего одну секунду!
Секунда прошла, и Даша сама оттолкнула его. Степан торопливо спустился вниз, он очень спешил, но все равно остановился, когда услышал ее голос.
– Степан!
Голову он задрал так же резко, как обернулся на зов. Голова в таких случаях у него не кружилась, а сейчас его вдруг резко повело в сторону. Но равновесие он не потерял: успел подставить ногу. И услышать, как что-то щелкнуло по бумаге, четвертинка которой висела на двери подъезда. Кто-то выстрелил в объявление для жильцов дома, оставив в нем пулевое отверстие. И чем этому кому-то не понравилось объявление?
Степан еще не успел найти ответ на мелькнувший в голове вопрос, как на него навалился весь ужас происходящего. Стреляли не в объявление, а в него самого. И стреляли откуда-то из-за детской площадки, примерно с той высоты, на которой находилась его голова. Стреляли, возможно, из автомобиля.
Степан развернулся с уходом в сторону, вынул пистолет.
– Степан! – встревожилась Даша.
Выстрела она не слышала, но заметила странность в его маневрировании.
Степан махнул рукой, требуя, чтобы она закрыла окно. Он не переживет, если снайпер возьмет ее в прицел.
Детская площадка находилась на дне колодца, стенки которого составляли три дома – в одном жил он, другой находился справа от него, перпендикулярно первому. Третий дом находился напротив, но был в начальной стадии строительства. Поставили фундамент, огородили стройку, на этом все и заглохло. Между вторым домом и строительной площадкой пролегала дорога, на ней Степан и заметил белую «Ниву» с затемненными окнами и выставленным задним стеклом, которая очень уж подозрительно стартовала с места. Степан запомнил номера, взял на заметку мужчину в фетровой шляпе и с портфелем, проходившего мимо машины и смотревшего на нее.
Круча «сфотографировал» гражданина, бросился к своей машине, припаркованной напротив соседнего подъезда, сел за руль, вставил в замок зажигания ключ, но, прежде чем провернуть его, заставил себя напрячь голову. Как ни крути, а киллеры стреляли из неудобного положения, им запросто могли помешать, вряд ли они исключали промах. И ситуацию они могли просчитать. Уцелевший Степан бросается их преследовать, садится в машину, заводит двигатель, в этот момент и срабатывает подстраховка – в виде взрывного устройства.
Степан выскочил из машины, глянул по сторонам, только после этого встал на четвереньки, приложив голову к земле. И действительно, прямо под днищем машины он заметил коробочку, обмотанную скотчем и опутанную проводами. Это вполне могла быть бомба, возможно, установленная на неизвлекаемость.
Он бросился к мужчине в фетровой шляпе, который уже сворачивал к подъезду второго по счету дома.
– Стойте, милиция! – крикнул он, на ходу вынимая из кармана куртки телефон.
Мужчина подозрительно глянул на него, ускорил шаг, но у подъезда вышла заминка, грузная женщина с трудом выкатывала коляску, ей мешала тяжелая, с жесткой пружиной дверь. Мужчина отталкивать ее не стал, даже придержал дверь.
– Гражданин, а убегать зачем?.. – Степан цепко держал его в прицеле своих глаз. – Капитан милиции Круча! Это в меня стреляли!
– Кто стрелял? – хором спросили мужчина и женщина.
Она с удивлением и любопытством, он – робко и с тоской человека, вляпавшегося в историю.
– Из белой «Нивы». Кого вы там видели?
– Человек там за рулем сидел, в маске.
Степан знаком показал, чтобы мужчина оставался на месте. Набрал номер телефона начальника, Кузовиков снял трубку.
– Здравия желаю, товарищ полковник! Капитан Круча! ЧП у нас, стреляли в начальника уголовного розыска!
– Да?.. Надеюсь, жив?
– Жив! Даже вам вот смог позвонить!
– Круча, тьфу ты! В тебя стреляли?
– Записывайте номера! Белая «Нива» без заднего стекла…
Степан продиктовал номера и попросил прислать наряд и следственно-оперативную группу и саперов.
– А саперов зачем?
– Машине тоже досталось, – сообщил Степан. – В меня стреляли, а машину заминировали.
– А машина им чем не угодила?.. – успел спросить Кузовиков. – Круча, не морочь мне голову!..
– А я не морочу… Сам я бомбу снимать не буду, люди тут во дворе.
– Все, жди!
Закончив разговор, Степан позвонил Федоту, в двух словах объяснил ситуацию и велел взять под личный контроль розыск удравшей «Нивы».