– Я для тебя, Сема, не просто Алексей Алексеевич, я для тебя, Сема, смерть с косой!.. Или птица удачи, если сделаешь все как надо!
– А что надо?
Здоровый парень, устрашающей внешности, одна челюсть чего стоит, Щелкунчик позавидует. И взгляд у него жесткий, злой, а значит, и душа лютая. Это сейчас Сафрон для него Алексей Алексеевич, а если вдруг наступят черные дни, он первый же своего босса на вилы поднимет. А черные дни могли устроить ему те же братья Хохряковы. Если вдруг расскажут, как обижали Сафрона, да еще краски сгустят. Они, конечно, поклялись молчать, но все еще возможно.
– Козлов одних замочить надо!
– Хорошо, – выдавил Сема.
– Страшно?
– Да нет.
– А должно быть страшно, Сема! Потому что, если вдруг ты облажаешься, ты должен будешь застрелиться. Если не сможешь сделать, застрелишься. Или сделаешь, но менты на тебя выйдут… Ты меня понимаешь?
– Понимаю.
– Застрелишься?
– Да!
– Я в тебя верю, Аббат.
Аббат – звучит гордо, но эту погремуху Сема получил из-за своей фамилии. А мог называться аббатом в силу своего пусть и не очень, но величия.
– Сделаешь все как надо, епархию от меня получишь. Пастырем там будешь, овец пасти. И баранов.
– Гы! – довольный, осклабился Аббат.
Лесковку Сафрон ему отдаст. Правда, для этого Аббату придется уничтожить зауральских, но так никто ему и не обещал легкой жизни.
Засуетился Сафрон, задергался, как обрубленный собачий хвост. Встретился с кем-то на берегу Глубокого озера. Сам после стрелки отправился домой, а человек на стареньком «БМВ» покатил в сторону Битово.
– Вот есть у меня уверенность, что на Хохряковых заказ прошел, – весело сказал Рома.
– Причем прямой, – кивнул Степан.
Как чувствовал он, что Сафрон даст отмашку на исполнителей, которым заказал его, Степана, жизнь. Не знал он только, Хохряков это будет или еще кто-то. Ясно же, что Бородаев не мог действовать в одиночку.
– Федот, принимай клиента!
Он поднял по тревоге всех, на кого мог положиться на все сто. Сам с Лозовым на одной машине, Федот с Комовым на другой, связь по сотовому и по рации, пока все идет как надо. Время только позднее, первый час ночи, но тут уж извините.
На въезде в город Федот ушел в сторону, и на хвост «БМВ» сел Степан.
Бандитская машина остановилась у высотного дома в четвертом микрорайоне, минуты через три появился атлетического телосложения парень, он шел, потирая пальцами заспанные глаза. Степан узнал его, Витя Бельмо из бригады Мамонта. Приходилось ему иметь дело с этими уродами.
Второго бандита Степан не узнал, слишком уж далеко он остановился от «БМВ»: не решился подъехать близко. Да и фонари во дворе пятиэтажки светили плохо. Но в любом случае человек, с которым встречался Сафрон, собирал команду – ясно, для чего.
Следующая остановка – улица Первомайская, многоэтажный дом, двор хорошо освещен. Машину сопровождали Комов и Кулик.
– Вроде бы Аббат за рулем, – не очень уверенно проговорил Федот.
– Ты его видишь?
– Да вышли! Бельмо с ним, другой в машине остался… За руль пересел.
– Давай наблюдай!
Бандиты отсутствовали минут десять, наконец появились. Комов сообщил об этом.
– Сумка у них спортивная. Тяжелая. Может, в ней стволы?
– А еще что?
– Похоже, на схрон вышли, – предположил Степан.
– Расхоронили схрон, стволы пошли на дело.
– Ноги бы им оторвать! – сказал Рома.
– И посадить… Можно прямо сейчас, – вслух подумал Степан. – Пока дел не натворили.
– Если этих братьев Хохряковых завалят, не велика потеря.
– Все-таки люди… Если на нашей «земле», – мрачно уточнил Круча.
– А если в эту, Коломенскую поедут? – усмехнулся Лозовой.
Степан молча тронул машину с места. Не хотелось бы ехать так далеко, но порох уже воспламенен, пуля на старте, лишь бы не промазать.
К счастью, бандиты не стали брать курс на Коломну, они снова отправились к Глубокому озеру, но свернули в другую сторону от элитного поселка, в котором обосновался Сафрон. Они обогнули озеро, вышли к деревне Родимчики, половина которой уже готовилась под снос – опять же в угоду «новым русским».
Дорога вела к поселку, бандиты могли проехать через деревню сквозняком, но нет, Степан заметил, как на «БМВ» погасли габаритные огни. Уже потом, с выключенными фарами машина свернула к дому. Комов и Кулик ехали сзади, Степан остановил машину, дождался их, и уже все вчетвером они пешком поспешили в деревню.
Они приближались к «БМВ» с одной стороны, а со двора дома выходил мужчина. Фонари не горели, но и в свете луны Степан заметил топор в его руках. Хозяин дома подошел к машине, хлопнул по капоту, но никакой реакции не последовало. Похоже, бандиты уже оставили ее, понятно, с какой целью.
Степан вышел к мужчине из-за кустов, от страха тот дернулся, замахнулся топором.
– Спокойно, гражданин, милиция! – Степан приложил палец к губам.
Из-за кустов появились Лозовой, Комов.
– Ну вы даете!
– Да тише ты, отец! – шикнул Федот.
Степан кивнул. Мужчина действительно пожилой, волосы густые, но седые.
– А я смотрю, подъехали, без фар… – напористо зашептал деревенский. – Туда пошли! У одного автомат видел!
– Стрелять будут, давай домой!
– Там через три дома… – начал было мужчина, но в темноте громыхнул пистолетный выстрел, тут же хлопнул второй.
Быстро бандиты развернулись, начали сразу, без раскачки палить, с одной стороны, плохо, что уголовный розыск не успел перехватить их, но, с другой стороны, процесс пошел и опасность быть обнаруженным отпала. Зато появилась другая – быть убитым.
Мужчине говорить ничего не пришлось, он сам, вжав голову в плечи, побежал под грохот автоматной очереди к дому. Степан же поспешил на выстрелы, опера пошли за ним, а стреляли где-то рядом, через три, максимум через четыре дома.
И точно, очень скоро показался человек с автоматом. Он стрелял по дому, оставаясь за воротами. Его дружки штурмовали дом, а он поддерживал их огнем. Правда, вышла заминка, в автомате закончились патроны, стрелок поменял магазин.
Степан прицелился, не снижая темпа. Автоматчик как будто почувствовал его присутствие, резко повернулся к нему. Степан выстрелил, промазал, в ответ попал под автоматную очередь, только чудом он успел залечь, пули прошуршали над головой. И опера залегли. А бандит прошелся по ним очередью, но кто-то выстрелил со двора, он дернулся, повернулся лицом в сторону опасности, но колени подкосились, тело обмякло. И все-таки, падая, бандит успел дать короткую очередь. И, как оказалось, смог поразить цель.
Во дворе дома, прямо на земле, сидел парень с длинным хвостиком из волос, босой, в трусах и майке, одной рукой он держался за живот, на другую, не выпуская из нее пистолет, опирался, пытаясь подняться. Степан ударил по руке, выбив пистолет и лишив Хохрякова опоры. Вживую Николая Хохрякова Степан не видел, но узнал его сразу, едва только глянул. Рядом, раскинув руки, лежал Витя Бельмо.
Аббата Степан нашел в доме, он сидел в сенях перед открытой дверью, спиной опираясь о стену, лицо в крови, взгляд тусклый, движения вялые, почти безжизненные, но это не помешало ему приставить ствол пистолета к своему подбородку.
– Эй, ты чего! – Степан шагнул к бандиту, точным ударом ноги выбил из руки пистолет.
Но, увы, произошло это под грохот выстрела. Все-таки успел Аббат пустить себе пулю в голову.
– Идиот!
Антона Хохрякова Степан обнаружил в горнице, он лежал на полу между окнами, одно из которых смотрело на улицу, другое – во двор. Видно, дом предназначался под снос, хозяева съехали, мебель вывезли, в комнате оставался только один стул, там же на полу валялся застеленный матрас. То ли Хохряков учуял надвигающуюся опасность, то ли просто проснулся посреди ночи, так или иначе, он увидел, как во двор ворвались бандиты, а пистолет был под рукой. Он выстрелил через одно окно, а пуля прилетела через другое. Пуля попала в голову, прострелив ее от уха до уха, парень умер на месте. В дело вмешался его брат, он вышел из спальни, с ходу застрелил Аббата и пошел дальше, а убитый остался лежать…
Под козырьком крыльца ярко светила лампочка, свет падал на покойного, Степан заметил уже почти зажившую ссадину на лбу. И на стуле увидел джинсы с новеньким широким ремнем.
Короткая перестрелка, три трупа, двое ранены, оба тяжело, оперативникам, к счастью, повезло, Федоту пуля продырявила штанину, но даже кожу на ноге не обожгла.
– Ну и ну! – разглядывая штанину, покачал головой Комов.
– В рубахе, брат, родился! – Степан легонько шлепнул его по плечу.
– Да нет, скорее в джинсах!
– Хохрякова давайте в машину!
До «Волги» далеко, а дорога каждая минута. Пулевое ранение в живот проблема более чем серьезная, а Хохряков еще даже не дал показания. В больницу его нужно везти, а по пути допросить, если он не потеряет сознание. Или жизнь. Лозовой поступил правильно, обыскал еще живого бандита, изъял у него оружие, документы и ключи от машины. Но в «БМВ» погрузили только Хохрякова. Жизни Вареничева опасность не угрожала, везти его никуда не надо, «Скорая помощь» заберет.
Лозовой сел за руль, подогнал машину, Степан помог погрузить Хохрякова, сел рядом. Комова и Кулика он оставил на месте.
– Больно? – спросил Степан, вскрывая автомобильную аптечку.
К счастью, в машине таковая имелась. Аббат понимал, чем может закончиться его тяга к бандитским приключениям, поэтому держал аптечку наготове, в ней и бинты, и антисептик, и даже шприц-тюбик с промедолом.
Лозовой уже набирал скорость.
– Что с братом? – еле слышно проговорил Хохряков.
– А ты не видел?
– Может, жив?
– Зря вы с Сафроном связались.
– Да зашел как сука последняя, – простонал Хохряков.
Степан не стал его перебинтовывать, полил на рану спиртом, шлепнул на нее марлевую повязку, на этом все. Рукой накладку подержит, если жить хочет.
– Куда зашел?