Эй Джей закрыл книгу и положил ее на место.
Он написал записку:
«Дорогая Амелия! Поверь, я не выдержу, если ты не приедешь на Элис, пока не выйдет осенний каталог „Найтли“.
Марк Твен. Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса (1865)
Протопостмодернистский рассказ о том, как заядлый игрок погорел на любимой лягушке. Сюжет самый непритязательный, однако «Лягушка» достойна внимания хотя бы из-за того, как Твен развлекается с образом рассказчика. (Когда я читаю Твена, у меня частенько закрадывается подозрение, что он веселится больше меня.) «Скачущая лягушка» напоминает мне о том, как на остров приезжал Леон Фридман. Помнишь, Майя? Если нет, как-нибудь попроси Эми, она тебе расскажет.
Сквозь дверной проем я вижу вас обеих: вы сидите на ее старом велюровом диване. Ты читаешь «Песнь Соломона» Тони Моррисон, а она «Оливию Киттеридж» Элизабет Страут. Наш полосатый Хмурик устроился между вами, и я чувствую себя самым счастливым человеком на свете.
Всю весну Амелия проходила в туфлях-балетках и посвятила магазину «Книжный остров» гораздо больше времени, чем того требовала ее работа. Шеф если и заметил это, виду не подал. Книжный бизнес был и остался уделом джентльменов. Кроме того, Эй Джей Фикри заказывал у издательства «Найтли» рекордное количество книг, опережая чуть ли не все магазины Северо-Восточного коридора страны. Что именно стояло за ростом цифры продаж — любовь, коммерция или то и другое — шефа не волновало.
— А что, если посоветовать мистеру Фикри установить над стендом «Найтли пресс» небольшой прожектор? — как-то предложил он Амелии.
Той же весной, провожая Амелию на паром до Хайанниса, Эй Джей поцеловал ее и сказал:
— С твоей работой на острове жить нельзя. У тебя слишком много разъездов.
Амелия со смехом отстранилась от него.
— Так-то ты предлагаешь мне перебраться к тебе?
— Нет, просто я… Я думаю, что тебе невыгодно переезжать на Элис.
— И правда, невыгодно, — согласилась Амелия и накрашенным ногтем нарисовала у него на груди сердечко.
— Какой это оттенок? — спросил Эй Джей.
— «Розовые очки».
На пароме дали сигнал к отплытию, и Амелия поднялась на борт.
Той же весной, дожидаясь междугороднего автобуса, Эй Джей сказал Амелии:
— Три месяца в году на Элис вообще не попасть.
— В Афганистан и то легче, — кивнула Амелия. — Кстати, я в восторге, что мы говорим об этом на автобусной остановке.
— Я до последней минуты стараюсь об этом не думать.
— Похвальная стратегия!
— Я так понимаю, тебе она не нравится. — Он взял ее за руки. Руки у нее были крупные, но очень красивой формы. Руки пианистки. Или скульпторши. — У тебя руки художницы.
Амелия закатила глаза.
— И мозги книжного распространителя.
Ногти она накрасила ярко-лиловым лаком.
— Какой оттенок на этот раз? — спросил Эй Джей.
— «Дорожный блюз». Да, пока не забыла. Ты не против, если я накрашу Майе ногти? Она давно меня просит.
Той же весной Амелия сводила Майю в парфюмерный магазин и разрешила выбрать любой лак на ее вкус.
— А ты как себе выбираешь?
— Иногда прислушиваюсь к тому, как я себя чувствую, — сказала Амелия. — Иногда прикидываю, как мне хотелось бы себя чувствовать.
Майя изучала ряды стеклянных флаконов. Сначала она потянулась за красным, но, подумав, поставила его на место и сняла с полки переливчато-серебристый лак.
— Очень красивый. А теперь самое интересное. У каждого цвета есть название, — сказала Амелия. — Переверни флакон.
Майя так и сделала.
— Это же название книги! «Жемчужный рассвет», — прочитала она. — А твой как называется?
Амелия выбрала бледно-голубой.
— «Думай о хорошем».
В воскресенье провожать Амелию пришла с Эй Джеем и Майя. Она обняла ее обеими руками и стала просить не уезжать.
— Самой не хочется, — сказала Амелия.
— Тогда почему ты уезжаешь? — спросила Майя.
— Потому что я живу не здесь.
— А почему ты живешь не здесь?
— Потому что я работаю в другом месте.
— Ты могла бы работать в магазине.
— Сомневаюсь. Твой папа меня убил бы. И потом, я люблю свою работу.
Она посмотрела на Эй Джея, но тот не отрывал глаз от телефона. Раздался гудок парома.
— Попрощайся с Эми, — сказал Эй Джей Майе.
Уже с парома Амелия крикнула:
— Я не могу уехать из Провиденса! Ты не можешь уехать с Элиса. Это тупик.
— Да, — согласился Эй Джей. — Какой у тебя сегодня лак?
— «Думай о хорошем».
— Это намек?
— Нет.
Той же весной мать сказала Амелии:
— Ты сама себя обманываешь, Эми. Тебе тридцать шесть, и ты не молодеешь. Если ты хочешь детей, пора перестать тратить время на отношения, не имеющие никакой перспективы.
— Ты обманываешь Майю, — сказала Эй Джею Исмей. — Зачем ты впускаешь Амелию в свою жизнь, если не планируешь серьезных отношений?
— Женщин, ради которых стоит менять образ жизни, не существует, — утверждал Дэниел.
Июньское тепло заставило Эй Джея и Амелию на время забыть об этих и других замечаниях. Амелия привезла осенний каталог и осталась на Элисе на две недели. Она носила полосатые шорты и шлепанцы с маргаритками.
— Наверное, летом мы будем реже видеться, — сказала она. — У меня пойдут сплошные разъезды, а в августе мама собирается погостить.
— Я сам могу к тебе приезжать, — предложил Эй Джей.
— До августа меня и дома почти не будет, — сказала Амелия, — а у мамы характер еще тот.
Размазывая по ее сильной мягкой спине солнцезащитный крем, Эй Джей пришел к окончательному выводу, что не может без нее жить. И решил, что должен так или иначе заманить ее на Элис.
Не успела Амелия переступить порог своего дома в Провиденсе и включить компьютер, как Эй Джей уже звонил ей по скайпу.
— Я вот что подумал… Почему бы нам не пригласить Леона Фридмана на автограф-сессию? Лучше всего в августе, пока в городе много курортников.
— Ты же ненавидишь курортников, — сказала Амелия. Эй Джей не раз возмущался при ней туристами, летом наводнявшими остров Элис. И правда, родители заходили к нему в магазин с детьми прямиком от мороженщика и разрешали своим отпрыскам носиться по залу и хватать книги грязными руками; участники театрального фестиваля громко переговаривались и смеялись в голос; сезонные рабочие с юга почему-то считали, что еженедельное купание в море заменяет им все гигиенические процедуры.
— Ничего подобного, — возразил Эй Джей. — Я часто на них жалуюсь, что да то да, но продаю им довольно много книг. Еще Ник говорила, что авторов, вопреки расхожему мнению, лучше всего приглашать в августе. Людям в это время нечего делать, и они маются от скуки — настолько, что готовы ходить даже на встречи с писателями.
— Встречи с писателями! — повторила Амелия. — То еще развлечение!
— С «Настоящей кровью», конечно, не сравнить.
Амелия пропустила его шпильку мимо ушей.
— Хотя лично мне они нравятся.
Когда она только начинала сотрудничать с издательством, ее тогдашний бойфренд пригласил ее в культурный центр «92-я стрит Y» на платный авторский вечер Элис Макдермотт. Амелия читала «Очаровашку Билли», и книга не произвела на нее впечатления. Однако, послушав отрывки из нее в авторском исполнении — писательница не только сопровождала свою речь жестикуляцией, но и выделяла интонацией отдельные слова и выражения, — Амелия убедилась, что плохо поняла смысл романа. После окончания встречи, пока они шли к метро, бойфренд извиняющимся тоном сказал: «Прости, пожалуйста. Кажется, я испортил тебе вечер». Через неделю Амелия с ним порвала. Да, она была тогда совсем молодой и непомерно высоко задирала планку.
— Хорошо, — сказала она. — Я свяжу тебя с отделом пиара.
— Надеюсь, ты тоже приедешь?
— Постараюсь. В августе мама приезжает…
— Бери ее с собой! — выпалил Эй Джей. — Я давно мечтаю познакомиться с твоей матерью.
— Ты говоришь так только потому, что пока ее не знаешь.
— Амелия, любимая, ты должна приехать! Я приглашаю Леона Фридмана ради тебя.
— Не помню, чтобы я просила тебя о встрече с Леоном Фридманом, — сказала Амелия. Но Эй Джей видел, как она улыбается. Видеозвонки по скайпу — отличная штука.
В понедельник утром Эй Джей позвонил сотруднику «Найтли», который отвечал за раскрутку книги Леона Фридмана. Сотрудником, само собой, оказалась двадцатишестилетняя девушка, недавно принятая на работу в издательство. Она не сразу поняла, о каком авторе идет речь, и была вынуждена обратиться к помощи Гугла.
— Круто! Это первая заявка на «Цветок запоздалый».
— У меня в магазине книга пользуется спросом. Мы продали довольно много экземпляров, — сказал Эй Джей.
— По-моему, вы первый, кто выразил желание организовать автограф-сессию с Леоном Фридманом. Первый и единственный. Но мне надо проверить. — Девушка ненадолго умолкла. — Давайте поступим так. Я свяжусь с его редактором и узнаю, можно ли его пригласить. Я с ним незнакома, но, судя по фотографиям, он человек… э-э… достаточно зрелый. Я вам перезвоню, хорошо?
— Если зрелость не помешает Фридману путешествовать, я предложил бы назначить встречу на последнюю декаду августа, чтобы мы захватили конец курортного сезона. Чем больше будет народу, тем больше книг продадим.
Через неделю сотрудница сообщила, что Леон Фридман еще не умер и в августе у него найдется время посетить «Книжный остров».
Эй Джей уже много лет не принимал у себя писателей. Откровенно говоря, он вообще не умел этого делать. Последние мероприятия подобного рода устраивала в магазине Ник. Эй Джей пытался вспомнить, что именно она предпринимала.
Он заказал книги, вывесил в магазине рекламные постеры с фотографией Леона Фридмана, разместил соответствующие посты в социальных сетях и попросил друзей и сотрудников проделать то же самое. Но его не покидало ощущение, что всего этого мало. Ник всегда находила что-нибудь особенное, к