Леонора повернулась и пошла к выходу. Амелия положила руку ей на плечо.
— Вы это он, верно? — спросила она. — Вы Леон Фридман.
Леонора покачала головой:
— Не совсем.
— Что это значит?
— Давным-давно одна девушка написала роман и попыталась его напечатать, но желающих не нашлось. Роман был о старике, у которого умерла жена; в нем не было ни сверхъестественных существ, ни глубоких философских идей, достойных обсуждения, и девушка решила, что легче выдать книгу за документальную прозу.
— Но… но…. Так не делается!
— Почему же? История выдуманная, но чувства настоящие.
— Кто же сегодня раздавал автографы?
— Я нашла его через контору по найму актеров. Он обычно играет Санту.
Амелия покачала головой:
— Не понимаю. Зачем тогда было сюда приезжать? Такая дорога, расходы… Такой риск…
— Книга-то все равно провалилась. А писателю иногда хочется убедиться… хочется своими глазами увидеть, что его сочинение кому-то интересно.
Амелия посмотрела на Леонору.
— Я чувствую себя немного одураченной, — сказала она наконец. — Знаете, а вы хорошо пишете.
— Знаю, — ответила Леонора.
Проводив Леонору Феррис, Амелия вернулась в магазин.
— Странный сегодня день, — сказала ей Майя.
— Согласна.
— Эми, а кто была эта женщина?
— Долго рассказывать, — отмахнулась Амелия.
Майя недовольно скривилась.
— Одна дальняя родственница мистера Фридмана, — сказала Амелия.
Уложив Майю спать, она осталась наедине с бокалом вина и вопросом: рассказывать Эй Джею о Леоноре Феррис или нет. Что, если эта новость отобьет ему охоту проводить встречи с писателями? Кроме того, Амелия боялась выставить себя в глупом свете: получается, что она, профессионал в своем деле, подсунула Эй Джею фальшивку. А может, Леонора Феррис права? Может, это не так уж важно, насколько достоверно написана книга? Амелии вспомнился курс литературоведения, который им читали на втором курсе. «Что такое достоверность? — спрашивал преподаватель. — Где вы ее находите? В мемуаристике? Но любые мемуары — не более чем интерпретация фактов и событий». На семинарах по этому предмету Амелия вечно дремала, что выглядело некрасиво, потому что на них ходило всего девять человек. Однако память о них сохранилась до сих пор.
Эй Джей вернулся чуть позже десяти.
— Как добрались? — спросила Амелия.
— Нам повезло, что Фридман почти всю дорогу был в отключке. Последние двадцать минут я отмывал заднее сиденье, — доложил Эй Джей.
— Что же, я с нетерпением жду следующих автограф-сессий в вашем магазине, мистер Фикри, — сказала Амелия.
— Неужели все было настолько ужасно?
— Нет. Если честно, публика отлично провела время. А магазин продал много книг. — Амелия поднялась уходить. Если замешкаться, она не справится с искушением и расскажет Эй Джею про Леонору Феррис. — Пора в отель. Завтра рано вставать.
— Нет, постой. Побудь еще минутку.
Эй Джей нащупал в кармане бархатный футляр. Лето кончается, а он так и не сделал Амелии предложение. Будь что будет.
Эй Джей выхватил из кармана футляр и, крикнув: «Не зевай!», бросил его Амелии.
— Что? — спросила она, оборачиваясь. Футляр с кольцом попал ей по лбу. — Ай! Какого черта, Эй Джей?
— Я хотел тебя задержать. Думал, ты поймаешь. Прости.
Он подошел к Амелии и поцеловал ее в голову.
— Высоковато бросил.
— Ты же выше меня. Иногда мне трудно оценить насколько.
Амелия подняла с пола футляр и открыла его.
— Это тебе, — сказал Эй Джей. — Это… — Он опустился на одно колено и, стараясь отделаться от ощущения, что он актер на сцене, сжал в ладонях руку Амелии. — Давай поженимся, — почти мученическим голосом произнес он. — Я знаю, что я бедный отец-одиночка, застрявший на богом забытом острове и занятый делом, которое с каждым годом приносит все меньше денег. Я знаю, что твоя мать меня ненавидит и что встречи с писателями я устраиваю из рук вон плохо.
— Какое необычное предложение, — сказала Амелия. — Давай перейдем к плюсам, Эй Джей.
— Я уверен в одном: мы справимся… Непременно справимся, клянусь. Когда я читаю книгу, мне хочется, чтобы ты тоже ее читала. Мне нужно знать, что ты о ней думаешь. Я хочу, чтобы ты была моей. Могу обещать тебе книги, разговоры и свое сердце, Эми.
Амелия знала, что он говорит правду. Учитывая перечисленные им обстоятельства, он не был завидным женихом. Постоянные поездки на Элис и обратно обернутся адом. Характер у Эй Джея еще тот — он вспыльчивый и несговорчивый. Он твердо верит, что всегда прав. Кстати, не исключено, что он действительно всегда прав.
Но один раз он ошибся. Непогрешимый Эй Джей не разглядел в Леоне Фридмане самозванца. Амелия не понимала, почему для нее это было так важно. Может, потому, что выдавало в нем что-то мальчишеское, какую-то наивность? Она склонила голову набок. Я не скажу тебе об этом, потому что люблю тебя. Как писал Леон Фридман (Леонора Феррис?): «Брак не будет счастливым, если хотя бы один из супругов не умеет хранить секреты». Амелия нахмурилась, и Эй Джей подумал, что сейчас она скажет: «Нет».
— Хорошего человека найти нелегко, — наконец произнесла она.
— Ты о рассказе О’Коннор? Из книги, которая лежит у тебя на столе? По-моему, он слишком мрачный.
— Нет, я о тебе. Я искала целую вечность. А оказалось, надо всего-то пересесть с поезда на поезд, а потом на один паром.
— Если ты водишь, можно обойтись без поездов, — сказал Эй Джей.
— Что ты знаешь о вождении? — вздохнула Амелия.
Следующей осенью, когда пожелтели листья, Эй Джей и Амелия поженились.
Мать Ламбиазе, с которой тот пришел на свадьбу, сказала сыну:
— Свадьба — это всегда прекрасно, но особенно приятно наблюдать, как сочетаются браком два зрелых человека. Тебе не кажется?
Матери Ламбиазе очень хотелось, чтобы ее сын снова женился.
— Пожалуй, — согласился Ламбиазе. — Зрелые люди выбирают не наобум. Он знает, что она не идеал. Она знает, что он не идеал. И оба понимают, что идеальных людей не бывает.
Майя настояла на том, чтобы нести не цветы, а кольца, потому что кольца важнее цветов.
— Если потеряешь цветок, можно взять другой, — рассудила она. — А если потеряешь кольцо, будет очень плохо. Тот, у кого кольцо, главнее.
— Ты говоришь, как Горлум, — заметил Эй Джей.
— Кто такой Горлум? — заинтересованно спросила Майя.
— Один зануда, который нравится твоему папе, — объяснила Амелия.
Накануне свадьбы Амелия вручила Майе подарок: упаковку наклеек с надписью «ЭТА КНИГА ПРИНАДЛЕЖИТ МАЙЕ ТАМЕРЛАН ФИКРИ». У Майи как раз наступил в жизни период, когда человеку нравится ставить на вещах свое имя.
— Я рада, что мы с тобой породнимся, — сказала Амелия. — Ты мне очень нравишься, Майя.
Майя сосредоточенно вклеивала экслибрис в «Удивительные приключения Октавиана Ничтожного», которые как раз читала.
— Ага, — кивнула она. — Ой, подожди. — И достала из кармана флакон золотистого лака для ногтей: — Это тебе.
— У меня нет такого цвета, — сказала Амелия. — Спасибо!
— Знаю. Я потому его и выбрала.
Эми перевернула флакон и на донышке прочитала: «Золотого человека найти нелегко».
Эй Джей предложил позвать на свадьбу Леона Фридмана, но Амелия его не поддержала. Вместо этого они выбрали из «Цветка запоздалого» отрывок и попросили университетскую подругу Амелии прочесть его на церемонии.
«Из тайной боязни, что нас нельзя полюбить, мы отталкиваем от себя людей, оставляя вокруг себя пустоту, — говорилось в отрывке, — и из этой пустоты рождается мысль, что полюбить нас невозможно. Однажды, никто не знает когда, вы будете ехать по дороге. И однажды, никто не знает когда, на этой дороге вам встретится он или она. Вы впервые в жизни почувствуете, что вас любят, и впервые в жизни не будете одиноки. Тогда вы решите, что одиночество не для вас».
Остальные друзья по университету не узнали женщину, читавшую отрывок, но никто особенно не удивился. Вассар не самый крупный колледж, но он не настолько мал, чтобы все его студенты были друг с другом знакомы. А Амелия всегда умела находить друзей в самых разных социальных кругах.
Ирвин Шоу. Девушки в летних платьях (1939)
Муж засматривается на других женщин. Жена этого не одобряет. В конце неожиданный поворот, скорее даже выверт. Ты опытный читатель и, возможно, догадаешься о развязке. (Теряет ли книга оттого, что читатель заранее догадывается о том, какой будет развязка? А если догадаться о развязке невозможно, служит ли это доказательством композиционной слабости произведения? Подобные вопросы должен задавать себе каждый, кто берет в руки перо.)
Это имеет мало касательства к литературе, но… В один прекрасный день перед тобой встанет вопрос о замужестве. Выбирай того, кому кажется, что, кроме тебя, в комнате никого нет.
Исмей сидела у себя в прихожей и ждала. Ноги она скрестила, заведя ступню одной за икру другой. Однажды она видела телеведущую, сидевшую в этой позе, и та произвела на Исмей неизгладимое впечатление. Так сидят только женщины со стройными ногами и гибкими коленями. Исмей покосилась на свое шелковое платье. За окном осень, как бы не замерзнуть.
Она бросила взгляд на экран телефона. Одиннадцать. Значит, начало церемонии она уже пропустила. Может, ехать без него?
Все равно опоздала, думала Исмей, какой смысл идти одной? Лучше подождать, когда он явится, и от души на него наорать.
Дэниел переступил порог в 11:26.
— Прости, — сказал он. — Ребята решили пропустить по стаканчику, а потом пошло-поехало. Знаешь ведь, как это бывает.
— Знаю, — сказала она. Ей больше не хотелось орать. Молчание лучше.
— Очнулся у себя в кабинете. Боль в спине адская. — Дэниел поцеловал ее в щеку. — Роскошно выглядишь. — Он присвистнул. — У тебя потрясающие ноги, Иззи.
— Переоденься, — сказала она. — От тебя разит как от винного погреба. Ты на машине сюда ехал?