.
Зато носили шапки из дорогого привезенного сукна или бархата с околышком из меха куницы, лисицы или соболя. Старшина предпочитала шапки с эффектным разрезом сбоку. Гетманы обычно носили невысокие шапки, обрамленные дорогим мехом (соболь, лиса), с двумя перьями цапли (по польской моде), часто прикрепленными богатой брошью. Например, у сына П. Полуботка имелась соболья шапка с суконным зеленым верхом[441], у И. Самойловича – шапка, опушенная соболем[442], у бунчукового товарища Г. Фридрикевича – шапки лисьи, выдровые, бархатные[443]. Бывали у старшины и золотом шитые рукавицы[444].
Надо сказать, что щегольскую одежду носили далеко не только гетманы и старшина (причем никакой разницы между ними не видно и на портретах). Например, сохранилось описание одежды учителя сыновей гетмана И. Самойловича. Скорее всего, это был выпускник Киево-Могилянской академии, но не духовного сана. Он носил жупан из зеленого атласа, верхнюю одежду (кунтуш или делию) из красного шелка, отделанную куньим мехом, шапку из красного бархата и соболя[445].
Женская мода тоже значительно отличалась от западноевропейской и была приближена к польской. Носили саяны – юбки из объяра с золотыми или серебряными цветами либо из цветной камки. Бестрог – род корсета без рукавов из объяра, камки, бархата. Иногда это заменялось платьем с глубоким вырезом, из-под которого была видна расшитая рубаха (жемчугом и золотом). А поверх, как и у мужчин, надевался – кунтуш[446]. Кунтуши были летние и теплые (в русских описях их именуют летником и телогреей).
Кунтуши шили из атласа, штофа, парчи, объяра. Малиновый, зеленый, кропивный, красный, вишневый, темно-песочный, темно-голубой, лимонный, темно-зеленый, алый, «травы золотые», «дымчатый»[447]. В швы вставлялся бархат с золотым и серебряным шитьем. Подбивали (т.е. подкладку делали) из киндяка[448]. Теплые кунтуши шили из бархата, отделывали западным золотым и серебряным кружевом, утепляли мехом рыси, белки, соболя, песцов.
Уникальная коллекция женской одежды описана в приданом дочери гетмана И. Самойловича. В буйстве красок, тканей, мехов и всевозможных отделках ярко проявляются предпочтения украинских модниц 80-х годов XVII века[449]. Дополняющими деталями к туалету служили персидские платки, накидки, шитые золотом и серебром, шелковые платки[450].
Зимой женщины носили шубы. Чем богаче была пани, тем более дорогой мех она предпочитала. У жены гетмана И. Самойловича мы встречаем кунтуш соболий[451]. Сосланная в Сибирь жена гетмана И. Многогрешного взяла с собой шубу лисью под сукном малиновым[452]. Дочь И. Самойловича имела шубу белую, камчатую, опушенную бобром, шубу атлабасную золотую на меху «хребтовом собольем» и шубу объяра красного на «горностаевом меху» [453]. Разумеется, все они были богато украшены драгоценными пуговицами.
Дети элиты также носили дорогую одежду. Им шили специальные рубашки, встречаем маленькие бархатные сапожки, детские штанишки, чулки[454].
В гетманской Украине элита любила себя украшать. Несмотря на военизированный образ жизни, украшениями не пренебрегали и мужчины, в чем явно было влияние западного барокко. У старшин мы встречаем перстни с сапфирами, алмазами, осыпанные алмазными искрами. Аметистовый перстень с резной печатью, перстни с финифтью (в том числе – с черной). Встречались кольца с изумрудами и «камнем вишневым[455]»[456]. У мужчин встречаются уже карманные часы. Например, у полковника Миклашевского имелись золотые карманные часы (которые он купил у стародубского купца)[457]. Трое часов были у С. Палия[458]. У Самойловича были «двои часы малые» в серебряном корпусе[459].
Но самыми распространенными украшениями были запонки, пуговицы и застежки одежды (кунтушов и делий). Встречаем запонки серебряные с камешками[460]. Застежки «золотые с финифтью, на ней 4 алмазных искр, в середине яхонт[461] красный, яхонтовых красных искр 36, изумрудных искр 12»[462].
Не были простыми и женские нательные кресты – встречаем серебряные и золотые с алмазными искрами, яхонтовыми (рубиновыми) камнями[463]. Мужские кресты – серебряные (до 50 мм в длину, украшенные насечками, гравировками, чаще всего – латинский крест иногда с линейно расширенными балками)[464].
Имелись и фамильные драгоценности, например семейной реликвией Чернышей был «материнский перстень с брильянтами на подобие сердца сделанный»[465]. У супруги гетмана Д. Апостола в гробу был надет золотой перстень, под орнаментом которого были сплетенные в косичку волосы (возможно, память о муже или о ком-нибудь из детей)[466].
Самыми популярными украшениями у женщин были намиста – украинский вид ожерелья. Чаще всего его делали из жемчуга или кораллов. Число нитей намиста могло достигать нескольких десятков. У жены одного старшины мы встречаем «монисто перловое червоних осм»[467], у жены Полуботка имелись ожерелья от 5 до 35 ниток жемчуга, перехваченные золотыми пряжками с финифтью. Бывали и ожерелья из крупного жемчуга (в 40 зерн)[468].
Кроме того, украинские женщины носили перстни с брильянтами, рубинами и сапфирами. Например, И. Мазепа подарил возлюбленной Мотре брильянтовый перстень «лучше и дороже которого у меня не имеется». Носили также золотые цепочки и, конечно, серьги[469]. Серьги бывали золотые и серебряные, с финифтью, алмазными искрами, с жемчужными или алмазными подвесками[470].
Предметами щегольства мужчин могли быть и предметы повседневного быта, связанного со служебными обязанностями. Так до наших дней дошел «калмар запоясной», т.е. чернильница В. Кочубея, видимо, времен, когда он еще являлся генеральным писарем. Калмар был богато украшен эмалью и золочением[471].
Но главным предметом, свидетельствовавшим о социальном статусе его владельца, было оружие. Его собирали, им щеголяли, с ним не расставались. И, конечно, оно значило очень много, ибо от него очень часто зависела жизнь владельца. Описи имущества старшин свидетельствуют, что они имели очень неплохие коллекции оружия, конечно, далеко превосходившие каждодневную потребность. Французский посол Ж. Балюз был поражен собранием оружия во дворце И. Мазепы – «одним из лучших, которых я видел в жизни»[472]. Украинское гетманство было военизированным обществом, добившимся своей свободы и прав с оружием в руках. Поэтому не приходится удивляться, что даже в Киево-Печерской Лавре у архимандрита, епископа, митрополита, монаха в кельях – везде, согласно свидетельству современника, имелись собрания отличного оружия – малые алжирские и черкесские ружья, сабли, пистолеты, луки со стрелами[473].
Гетманы хранили у себя булавы – символы их власти. Причем как собственные, так и доставшиеся от предшественников, подарки русских царей, польских королей, турецких султанов[474]. Встречаем булавы серебряные, с позолотой, с чернью, с яшмой и бирюзой, а также костяные. У полковников были «буздрыганы» или перначи – серебряные, с прорезными «перьями». У буздрыганов, как и у булав ,рукояти были деревянные.
Пистолеты были оправленные серебром и вызолоченные с финифтью, с золочеными стволами[475]. Пистолеты казацкой элиты позволяли хорошо стрелять. Итальянец А. Вимина, побывавший при чигиринском дворе, писал: «Мне случалось видеть, как они пулей тушат свечку, отсекая нагар так, что можно подумать, будто это сделано при помощи щипцов»[476].
Но важнее всего были сабли – символ принадлежности к «рыцарскому» сословию. В Украинском гетманстве сабля была символом шляхетства и казачества. По общеевропейской традиции ее не снимали при входе в церковь. На сохранившейся гравюре изображен шляхтич Великого княжества Литовского с милым животиком, длинными усами и чуприной, в дорогом кунтуше и с саблей, молящийся с сыном в церкви[477].
То, что в украинском (как и в польском) обществе главной разновидностью холодного оружия была именно сабля (а не шпага или рапира, как в Западной Европе), объяснялось, видимо, восточным влиянием и необходимостью воевать с турками и татарами, которые, как известно, использовали саблю – против которой шпага была малоэффективна.