Дискуссия норманистов и антинорманистов до сих пор выглядит весьма занимательной, хотя к науке может быть отнесена только за счет формы. По сути она мешает историкам объективно разбираться в интереснейших культурных взаимоотношениях, на фоне которых в X веке в Восточной Европе сложилось Древнерусское государство. В основе этих взаимоотношений лежали удобнейшие, стратегически чрезвычайно важные водные пути по землям восточных славян и дружественных им финно-угров.
Водные системы Волги, Днепра, Дона, Западной и Северной Двины и прилегающих, доступных по «волокам» рек соединяли север и юг, запад и восток Европы. Благодаря им германские владения на Дунае, славянские, балтские и скандинавские земли на Балтийском море были связаны с Византией и Великим шелковым путем, проходившим с востока на запад от Китая через южный берег Каспия к Средиземному морю (с ответвлением на Индию).
Просто указать на эти связи — значит не сказать ничего, если не пояснить: это были определяющие связи для развития небольшого северо-западного отростка Евразии, известного нам как Европа. Особенно для севера Европы, не втянутого в свое время в орбиту античной цивилизации, и для восточных ее районов, знакомых с достижениями средиземноморской культуры только через торговлю. Водные пути Восточной Европы вели северных варваров, в том числе и наших с вами предков, к непокоренной варварами Восточной Римской империи: державе ромеев, известной в научной литературе как Византия. Именно ее культура оказала определяющее воздействие на формирующийся господствующий слой всех государств Европы. Как показывают нам материальные и изобразительные источники, уже с IX века всё воинское сословие, все берущие дань, от Волги до Ирландии, строго следовали византийской моде, в отличие от дающих дань землепашцев и ремесленников, веками сохранявших племенные костюмы, утварь и украшения.
В VII веке в низовьях Волги появились арабские купцы с дарами культур всей Передней Азии и Северной Африки, входивших в Арабский халифат. Великий шелковый путь, названный по одному товару, производимому в основном в Центральной Азии в кооперации с Китаем, предлагал всем, кто имел к нему доступ, колоссальное богатство материальных культур Китая, Средней Азии и Индии.
Раскопки торговых центров на Балтике, таких как Бирка (на озере Миларен в Швеции), показали, что культурный юго-восток мог предложить северу (кроме тканей, которые практически не сохраняются в земле) множество ценных вещей, от удобных степных доспехов до китайских бронзовых статуэток. Найденные археологами клады арабских серебряных монет, густо покрывающие Волжский и Волго-Донской торговые пути и растекающиеся более тонкими ручейками по берегам Балтики, свидетельствуют, что страдавшей от нехватки драгоценных металлов Восточной и Северной Европе было что предложить в обмен.
С северными купцами, появившимися на Великом шелковом пути, и связано самое раннее упоминание русов в восточных письменных источниках. Около 847 года персидский географ-мусульманин Абу-ль-Касим Убайдаллах ибн Абдаллах ибн Хордадбех, видный чиновник почтовой службы Арабского халифата, в первом дошедшем до нас географическом описании халифата и его окрестностей сообщил: «Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных [окраин страны] славян к Румийскому морю. Владетель ар-Рума (византийский император. — А.Б.) взимает с них десятину. Если они отправляются по Танаису (Дону. — А.Б.) — реке славян, то проезжают мимо Хамлиджа (Саркела. — А.Б.), города хазар. Их владетель также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан и высаживаются на любом берегу. Окружность этого моря 500 фарсахов. Иногда они везут свои товары от Джурджана до Багдада на верблюдах. Переводчиками [для] них являются славянские слуги-евнухи. Они утверждают, что они христиане, и платят подушную подать»[112].
Русы (в арабоязычных источниках ар-Рус) названы не народом или племенем, а разновидностью (джинс — вид) славян. Из последующих многочисленных сочинений арабских и персидских авторов мы узнаём, что это преимущественно воинское сословие, живущее мечом, но не гнушающееся торговлей. «Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества, — говорит русский отец сыну, согласно сочинению персидского ученого первой половины X века Ибн-Русте, — и нет у тебя ничего, кроме того, что приобретешь этим мечом». «Они не имеют ни оседлости, ни городов, ни пашен, — продолжает этот компилятор 930-х годов, — единственный промысел их — торговля соболями, беличьими и другими мехами, которые и продают они желающим; плату же, получаемую деньгами, завязывают накрепко в пояса свои». Русы «имеют царя, который зовется хакан-Рус. Они производят набеги на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, отвозят в Хазран и Булгар и продают там. Пашен они не имеют, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян». Арабский географ второй половины X века аль-Мукаддаси сходным образом полагал, что страна русов граничит с землей славян, первые нападают на вторых, расхищают их добро и захватывают их в плен.
Персидский историк Абу Саид Абд аль-Хай ибн аз-Заххак ибн Махмуд Гардизи в середине XI века, незадолго до смерти Ярослава Мудрого, сообщал о русах, что «всегда сто — двести из них ходят к славянам и насильно берут с них на свое содержание, пока там находятся… Много людей из славян… служат им, пока не избавляются от зависимости». И позже многие восточные авторы, не смущаясь существованием Древнерусского государства, продолжали писать, что русы служили своему правителю-кагану, жили в постоянной боевой готовности, были отважны в бою и не гнушались пиратством, в том числе на Черном море[113].
Норманистам казалось необычайно привлекательной мысль отнести эти многочисленные (я упомянул лишь часть) рассуждения о русах к викингам-скандинавам. Действительно, у скандинавов до XIII века сохранялись смутные, но от того не менее приятные воспоминания об Аустрвегре[114], Восточном пути с Балтики в сказочно богатые страны, откуда отдельные герои привозили фантастическую добычу. Судя по археологическим находкам, восточная добыча и восточные товары обогащали торговые центры скандинавов, такие как Хедебю в Дании, Бирка в Швеции, Каупанг в Норвегии, остров Готланд, служивший важным центром торговли. Их многолюдность и богатство, добываемое в набегах и торговых экспедициях, были несравнимы с убогими небольшими поселениями сравнительно мирных скандинавов, не столь тесно связанных с викингами. По величине и богатству эти центры торговли-разбоя сравнимы только с пограничными пунктами транзитной торговли и военных экспедиций, вроде Дорестадта в Нидерландах, через который шла торговля с Рейнскими землями (откуда происходили чудесные мечи как скандинавов, так и славян, любимые также персами и арабами). Не меньшим богатством и населенностью отличались смешанные по населению «скандинаво-славянские» города варягов: Старая Ладога, Рёрик и Аркона, к коим часто прибавляют полулегендарные города Венету и Иомсбург.
Скандинавы не слишком заметно отметились на Волжском и Волго-Донском путях, зато хорошо «наследили» своими металлическими изделиями на Руси. В связанных с их посещениями городах, таких как Старая Ладога и Изборск, остались следы скандинавского быта. А русские княжества X — начала XI века покрыты воинскими захоронениями в курганах, в части которых хорошо прослеживается скандинавский элемент. Пока археологи, изучив клейма мастеров на клинках мечей, не установили их общее немецкое происхождение, почти все самые богатые могилы воинов считали скандинавскими. Когда выяснилось, что собственно викингов на Руси похоронено не так уж и много от общего числа эксгумированных археологами воинов, норманистам это было уже неинтересно. Они уверились, что славянские племена были завоеваны викингами, которые открыли великие водные пути и прозвались русами.
Озадачивало норманистов лишь то обстоятельство, что у скандинавов не было ничего похожего на название «русь». В то время как у славян оно было связано с реками и зафиксировано в великом множестве топонимов (отсюда, кстати, пошли «русалки»). Не беда: вспомнили, что финны именуют шведов словом Ruotsi, — и произвели самоназвание воинов «русь» от него. Вы спросите, при чем здесь финны, да еще поздние? Примерно при том же, при чем скандинавское название общины гребцов: Rоdhsin, — еще одна слабая попытка найти у викингов источник слова «русь». «О» вместо «у» в слове «русь» изначально писали греки. Именно от них русские получили название Россия, которое с XV века вошло в обиход наших ученых книжников, затем — в церковные тексты, а с XVII века — в название государства («Великая Россия»)[115]. Это навело часть норманистов на еще одну мысль: что название русским (росам) придумали греки…
Смехотворность спора норманистов с историческими реалиями показывает пример толкования рассказа Ибн-Фадлана о похоронах руса. Норманисты не сомневаются, что сожженный на глазах ученого араба рус был скандинавом. А как же иначе — ведь тут в деталях описан именно скандинавский погребальный обряд в ладье! Увы, пройд я по ссылкам наших норманистов к шведским, норвежским и датским исследованиям, мы обнаруживаем у них описание этого «скандинавского» обряда по тексту… Ибн-Фадлана! То есть араб описал именно «скандинавский» обряд потому, что скандинавские исследователи описывают «свой» древний погребальный обряд по его труду.
Ситуация вполне анекдотическая. Как и попытки антинорманистов приписать похороны руса по Ибн-Фадлану славянам. Скандинавы изначально закапывали своих мертвецов в землю, в том числе в ладье, но не жгли (за что им огромное спасибо от археологов). Славяне сжигали мертвецов, но без ладьи. Красиво сопровожденный в мир иной рус нарушает все традиции.