Но Чана и в самом деле пытается превзойти саму себя в сексуальном искусстве, чтобы наш первый раз с ней запомнился надолго. Она постанывает только от того, что трется своими бедрами о мой восставший член через двойную ткань ее платья и моих штанов. Что с ней будет, когда… ух! Даже думать об этом приятно.
Наконец, она отрывается от меня, пытаясь стянуть пропотевшее платье через верх, но, вовремя окинув взглядом окружающую обстановку, не даю ей этого сделать.
— Что? В чем дело? — слышится недовольный голосок Чаны через платье, которое он уже натянула на голову. Опускаю ее лапки вместе с платьем обратно.
— Не здесь… — пытаюсь объяснить, качая головой. — Пойдем наверх?
Та удивленно водит взглядом вокруг, но понятливо кивает, вскакивая с меня и поправляя платье. Встаю и я, охнув от неожиданности. Кажется, что мои яички сейчас взорвутся!
— Ого, как все запущено! — вдруг участливым тоном заявляет Чана, внезапно садясь передо мной на корточки и расстегивая ремень. — Нет, не сопротивляйся! Нельзя тянуть!
Она шустро стаскивает с меня брюки, а затем и трусы, аккуратно, точно опытный хируг, освобождая мой распухший член.
— Ого⁈
— Ого⁈
Звучит двойное восклицание. От зайки — заинтересованно-озабоченное, а от меня озадаченно-вопросительное. Такой свою сосиску я еще не видел. Его словно пчелы покусали, аж вены выпирают!
— Понятно! — ухмыляется Чана, поглядывая на меня снизу вверх. — Вы, Хозяин, наверное, слишком долго терпели? Так нельзя! Если стеснялись попросить, надо было хоть самоудовлетворением заниматься! А то…
— Х-хватит болтать! — перебиваю ее. — Помоги… пожалуйста!
Ушастая растягивает улыбку до ушей, легонько толкая меня обратно в кресло, единственное удобное сиденье на кухне. А потом без лишних отлагательств и прелюдий широко открывает рот…
— А-ам!
— Только не «хрум»! — предупреждаю я, вызывая короткий смешок. Потом нам обоим становится не до шуток. Зайке по причине занятого рта, мне — из-за невыразимого удовольствия… Только бы продержаться еще чуть-чуть… Но увы…
— А-а-а-ах!
Я сильно и бурно кончаю в горло Чане, не выдержав и десяти секунд сладкой муки. Зайка раскрывает глаза еще шире, хотя казалось бы — куда там, но не отпускает мой распухший стояк до тех пор, пока не высасывает из него все до капли.
— М-м! — улыбается она. — Удивительно вкусно! Хозяин, какие еще сюрпризы в себе таишь?
— В смысле? — бормочу я, желая растечься в этом кресле как желе. — Не понимаю…
— Раньше, когда я так делала разным людям, то их семя было горьким и невкусным, — простодушно объясняет ушастая. — Мне приходилось давиться им или выплевывать, хоть это не все нравилось. А твое молочко — сладкое! Не ожидала!
— Ик! Сладкое⁈
Я аж подавился собственной слюнкой. Не потому, что решил сам попробовать, а от неожиданности. Вот что-что, а вкус собственной спермы проверять — нет, увольте! Но, как неожиданно! Можно счесть за комплимент!
— Ну…. Да! — восхитилась еще раз Чана. — Я ж сказала — раньше никогда такого не ощущала. А мне много… кхм, пришлось опробовать.
Из ее уст это звучало не так, как признание опытной шлюхи: «Эх, сколько мне пришлось хуев пересосать! Но твой — особенный!» Нет. Совсем не так. Учитывая ее рабский образ жизни, это выглядело как признание меня особенным. И не могло не радовать. Хотя, какой-нибудь сноб на моем месте мог и обидеться. Вот только я им не был.
Пока я наслаждался первым полученным оргазмом за все время, что я потратил с того дня, как сбежал, зайка налила себе стакан водички, прополоскала горло и тщательно умылась. Она вообще была на редкость чистоплотной. Один раз обучившись гигиеническим вещам, ушастая практически не расставалась с влажными салфетками, легкими духами, найденными ею в одной из комнат особняка и фляжкой с водой. Вот и сейчас, после «неотложной» помощи моему члену, она воздала должное гигиене, понимая, что нам скоро вновь придется целоваться.
— Ты в порядке? — спросила она, неприкрыто облизывая губу. В глазах зайки вновь стало играть разгорающееся пламя страсти. Нет, вру. Оно и не потухало, просто на время уступило место заботе и ласке, пока мой младший был на грани самоуничтожения. Я и в самом деле сегодня совсем не давал ему времени снять стресс, вот он и распух, бедняга.
— В полном, — заверил малышку, вставая и натягивая трусы со штанами. — В какую комнату ты меня поведешь?
— Тц! — щелкнула языком ушастая. — Есть одна! Уверена, ты оценишь!
Она бесцеремонно потащила меня на второй этаж особняка. Следуя за ней, я уже начал ощущать новый движ в штанах, поэтому нам все-таки пришлось чуть задержаться у поворота на лестницу и еще раз на втором этаже, когда мне удалось прижать Чану к стенке. Но та, явно сдерживаясь из последних сил, все же выскользнула из моих объятий, поскакав в самый конец коридора, куда я сам не заходил уже давно, практически с самого первого осмотра особняка.
А вот Чане было крайне интересно изучать дом, чем она и занималась все свое свободное время. Вот и сейчас, помахав мне, она скрылась за шикарной тяжелой дверью последней комнаты. Не знаю, кому она ранее принадлежала, тем более предок сам писал, что гостей у него было мало, но помещение занимало немалую площадь, словно соединив сразу две обычных комнаты. Но главным ее украшением было огромное ложе с развесистым балдахином. Вот, зайдя внутрь помещения, освещенного лишь одним ночником, я сразу увидел обнаженную ушастую красотку, расслабленно лежащую на животике поперек кровати. Ее платье висело рядом на спине стула вместе с трусиками.
— Нечестно! — воскликнул я, на ходу стягивая одежду. — Я сам хотел все снять!
Ушастая лишь нетерпеливо покачала выпуклой попкой, как бы приглашая меня к немедленному соитию. А раз так, то и я не стал тянуть. Младший уже давно стоял как палка, готовый ко всему. Забравшись на кровать, еще раз подметил, что именно это ложе настолько огромно, что развалившая в самом его центре Чана занимала едва ли четверть всей площади. Но сейчас меня куда больше интересовали два шикарных полушария и узенькая ложбинка между ними, скрывающая запретную полоску плоти где-то внизу между плотно сомкнутых ножек. Наклонившись, поцеловал Чану в шею, из-за чего та сразу же напряглась и глухо застонала, нетерпеливо оттопырив попку.
Решив более не оттягивать и полностью забить на прелюдии (надеюсь, не последний раз занимаемся сексом), приподнял бедра ушастой, немного раздвинув их в стороны и подивившись огромному обилию смазки. Мой член уже не походил на покусанный пчелами, но выглядел вполне достойно. Вот, что значит вовремя оказанная медицинская помощь! Заняв устойчивое положение, я приблизился к заветной киске, ожидая легкого сопротивления, но погрузившись, вдруг ухнул внутрь едва ли не со свистом!
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Чана выдала такой вопль, что наверняка перебудила всех ворон в округе, пока ее киска вовсю ела мой член! Я не шучу! Она сжалась с такой силой, что едва не раздавила его в первые секунды чересчур быстрого входа. Все дело в смазке — ее оказалось неожиданно много. Узенькая щелочка ушастой оказалась просто неподготовленной к такому резкому нырку.
— Эм-м-м, извини, Чана… Я тут… Чана?
Ушастая была в отключке. Чуть запаниковав, я попробовал выйти, чтобы принять какие-нибудь меры… Но стоило мне только попробовать вытащить, как та, не открывая глаз, прорычала:
— Даже не думай, х-хозяин!
После чего сразу попробовала открыть глаза и приподняться. Не с первого раза, но у нее получилось сделать обе вещи одновременно. А потом… Потом мы продолжили… Ох, это было как фейерверк! Вспышками, ярко, феерично, словно пробудившийся вулкан! Порой я осознавал себя снизу под разбушевавшейся ушастой. Потом я уже лежал на ней, кусая размалинившиеся соски. Сзади, сбоку, у кровати, на полу. У окна, распахнув ставни и оглашая страстными воплями всю округу. Опять на кровати и так по кругу, меняя позы и места. Я кончил… нет, даже не знаю, сколько прошло времени и сколько раз я выстреливал внутрь этой ненасытной женщины. И каждый раз она ухитрялась снова и снова подымать моего упавшего товарища, пользуясь языком, лаской и немного каким-то активным навыком поддержки. Как оно работало, я не мог объяснить. Да и не думал. Для меня на тот момент было главным то, что я снова мог погрузиться в ее мягкое зовущее тело и вновь, вновь, вновь мять его руками, кусать жадным ртом и снова пытаться пробить ее внутренности своим членом. Но всему рано или поздно приходит конец. Так и я в очередной раз кончив вдруг понял, что ушастая подо мной подозрительно спокойно лежит. А потом дошло, что та снова отключилась. Тогда и я лег рядом, вдыхая аромат ее пропотевшего сладкого тела. Когда сам отключился — так и не понял…
… Когда пришел в себя, на улице моего мира стояла глубокая ночь. Значит, на Орионе сейчас было утро… или даже обеденное время. В комнате было немного убрано, а зайка отсутствовала. Снизу слышалось негромкое пение: судя по всему у Чаны было прекрасное настроение. Понимаю ее.
Умывшись, одевшись, схожу вниз, еще с лестницы учуяв приятный аромат готовящихся тостов. Улыбнувшись, захожу на кухню, с порога оценивая приятный и необычный вид моей подруги, напарницы, а теперь и любовницы. Чана напевала, шуруя вилкой в сковородке, а ее хвостик подергивался в такт. Лишь ушки напряглись, выдавая хозяйку с головой. Впрочем, помня о повышенном восприятии девушки, я знал, что у меня нет никаких шансов застать ее врасплох. Оценив открывшийся мне вид, подошел сзади, обнимая и целую мурлыкнувшую зайку в шею.
— О! Ты уже проснулся, дорогой х-хозяин! — прожурчал ее голосок. — Ох, это у тебя там посох или ты так рад меня видеть?
— Жаль я раньше не видел тебя по утрам в одном переднике на голое тело! — вернул ей шутку. — Могли бы и раньше ведь стать ближе…
— Ох, и не говори! — улыбнулась зайка, подаваясь ко мне всем телом. — Столько времени потеряли… Ой, х-хозяин, не сейчас! Я ведь м-м-м-м готовлю. Ну, Магнус… А-а-ах, боже… М-м-м…