Отдельные элементы театрализованных представлений горцев позже легли в основу национальных профессиональных театров.
XVIII. ЭПОС И ФОЛЬКЛОР
Нартский эпос
История народов Северного Кавказа, их жизнь и чаяния нашли отражение в богатом горском фольклоре. Идеалы добра и гуманизма, любви и красоты, гостеприимства, уважения к старшим, мужества и отваги, дружбы и взаимопомощи, выраженные в фольклорных произведениях, актуальны и сегодня. Тем более что у горцев они всегда сопровождаются стремлением к победе добра над злом, осуждением подлости и лжи, трусости и измены.
Одним из древнейших героико-эпических произведений народов мира является кавказский нартский эпос. По словам П. Услара, он стоит в одном ряду с «ионическими песнями» («Илиада» и «Одиссея»), «Махабхаратой», «Шахнаме», «Нибелунгами» и «Калевалой». Исследователь В. И. Абаев отмечал, что северокавказский богатырский эпос формировался на протяжении многих столетий, начиная с первого тысячелетия до н. э. и до XIV века включительно. Общая характеристика нартов у осетин, адыгов, карачаевцев, балкарцев, ингушей и чеченцев примерно одинаковая. Нарты - это богатырское племя, люди необыкновенно сильные, ловкие и отважные.
Для Нартиады характерна циклическая форма ее внутренней организации. Так, в числе больших циклов известен цикл Сосрыко (Сослана) у осетин, кабардинцев и адыгейцев. Этот цикл включает мотив необыкновенного рождения героя из камня (примета его несокрушимости и мощи), его богатырского детства, эпических подвигов, смерти. У осетин к большим относятся также циклы о Сирдоне, Урызмаге и Батрадзе. Примеры малых циклов: о Тотрадзе - сыне Алым-бека, Албеке (у осетин, адыгов), Ацамазе (у осетин, адыгов), Садайе - сыне Чандзе и великанши-людоедки (у карачаевцев, балкарцев, осетин, адыгов), о Крымсултане (у осетин), Пши-Бадиноко, Арацхау, Пачикау (у адыгов, карачаевцев, балкарцев) и др.
Этнограф У. Б. Далгат в исследовании «Героический эпос чеченцев и ингушей» приводит таблицу имен основных героев нартских сказаний:
Сеска Солса - Соска Солса: ингушское и чеченское наименование героя эпоса; осетинское - Созрукъо , Сослан ; кабардинское - Сосрыко ; абхазское - Сасрыква .
Урузман - Орзми: ингушское наименование героя эпоса; осетинское - Урызмаг, Урузмаг; кабардинское, балкаро-карачаевское - Урызмек.
Хамчи: ингушское наименование героя эпоса; осетинское - Хамыц, Хамиц ; кабардинское - Хымыш .
Патарз - Патриж: ингушское наименование героя эпоса; осетинское - Батрадз ; абхазское - Патраз ; адыгское - Батараз .
Ачамза - Техшоко: ингушское наименование героя эпоса; осетинское - Ачамаз ; кабардинское - Ацамаз .
Шерп'а - Ширтка - Ширтга - Шертщко: сын Боткия ( Ботоко, Боткхи, Батоко, Батыг ), ингушское наименование героя эпоса; осетинское - Сирдон, сын Батагьа .
Кинда Шоа - Киндий Шоа: ингушское наименование героя эпоса; осетинское - Суай, сын Чандза ; балкаро- карачаевское - Шуай ; кабардинское - Шауай .
Села - Сата - Сели - Сата: ингушское и чеченское наименование героини эпоса; осетинское - Сатана ; адыгское - Сатаней ; абхазское - Сатаней-Гуаша .
У вайнахов в системе нарторстхойского эпоса действуют и местные герои: Колай Кант, Охкыр Кант, Эшк Горжай, Чопа Бороган (у ингушей); Бжак, Наур, Ахмед, Толам-Аго, Чуара Кембиевич (у чеченцев) и др.
У аварцев, лакцев, даргинцев нарты существуют только в сказках. Это богатыри-великаны, не имеющие имен. Они обладают огромной силой, могут вырывать с корнями деревья. В сказках народов Дагестана обычно действуют не один, а семь нартов. Живут они, как правило, в лесах, в железных башнях, которые достигают верхушками неба и огорожены железным забором со стальными кольями; на заборе нередко насажены человеческие головы.
В Дагестане наблюдается и другой вид нартов - обыкновенных сказочных героев, совершающих различные подвиги. Они не выступают ни в роли аборигенов, ни родоначальниками фамилий и родов. Нартские же героические сказания, несмотря на их мифологичность, отличаются от сказок тесной связью с общественной жизнью (с родовым бытом в особенности), материальной культурой, географией, топонимикой тех народов, у которых они создавались и бытовали.
Любовная лирика
Любовь в горской поэзии уподобляется огню, пламени, болезни, от которой нет лекарств, цветам, расцветающим на льду. Ниже мы приводим особенно показательные, по мнению П. Услара, примеры.
Вот диалог влюбленной девушки со своей матерью: «Выйди, мать, наружу, посмотреть на диво: из-под нагорного снега пробивается зеленая травка. Взойди, мать, на крышу: из-под льда ущелья весенний цветок появляется». - «Из-под нагорного снега зеленая травка не пробивается; тебе, молоденькой, травка привиделась. Из-подо льда ущелья весенний цветок не появляется: оттого, что ты влюблена, цветок привиделся…»
О желании своем выйти замуж молодая горянка говорит в следующих выражениях: «Охая, ложусь, охая, встаю я, - долго ли мне охать? Мать говорит, что будет беречь меня, как сокровище… Береги, матушка, серебро свое, а меня выдай замуж, я уже велика выросла. Братья толкуют, что дома будут меня лелеять… Лелейте, братцы, коней своих, а меня отдайте милому. Есть, говорят, любовное зелье; что же я не нахожу его, да сгниют его корни! Мулла, говорят, пишет любовные заговоры, - что же мне не напишет их, да переломятся его перья!…»
А вот объяснение в любви: «На высокой скале сидящая золотистая голубка, - что дать за то, чтобы отдал тебя гордый твой отец? В воздухе кружащаяся небесная ласточка, - что дать за то, чтобы согласились гордые твои два брата?» - «Отец-то отдаст меня, - что дашь за то, чтобы взять меня? Братья-то согласятся, что дашь за то, чтобы я пошла за тебя?» - «Кабы был я турецкий султан, то посадил бы тебя на престол, сам пред тобою стал бы. Кабы свет этот был мой, весь тебе отдал бы, сам рабом стал бы. Кабы рай и ад мои были, рай отдал бы тебе, ад оставил бы себе. Я не римский государь, этот свет не мой, рай и ад не мои. Что же дать за тебя?…»
Женскую красоту горские поэты воспевали так:
Чеченцы: шея лебединая, походка утиная, цвет лица молочный;
Аварцы: грудь белая, как сыр и серебро. В горле льющаяся вода сквозит (то есть прозрачное горло). Красное солнце, свет моих глаз, мое серебро-золото, красное золото, ночью небо освещающая полная луна, райская жемчужина, золотистая голубка, небесная ласточка;
Лакцы: оленья шея; щеки, как яблоки; пальцы, как перья; золотые косы, жемчужные зубы. Девушка, как зажженная свеча (то есть светит своей красотой);
Акушинцы: девушка с гладким лбом; тонкая в стане девушка; девушка, как красное яблоко, как блоха (то есть резвая, проворная).
Косами обвивает Дербент,
Лбом освещает города,
Бровями смущает мудрецов,
Глазами дивит юношей.
Сказки
Сказки народов Северного Кавказа имеют много общего со сказками других народов мира.
Сказочный фольклор горцев можно условно разделить на три группы. Первая - сказки о животных, которые разговаривают и имеют многие человеческие черты. В сказочном зверином мире присутствуют горе и радость, дружба и вражда, хитрость и добродушие, преданность и коварство и т. д. Таковы лакские сказки «Пьяная мышь», «Осел и муравей», «Лягушка в панцире», «Почему голова большая»; аварская «Волк и дятел», цикл даргинских и лезгинских сказок о хитрой лисице, храбром, но глуповатом волке и добродушном увальне медведе; осетинские сказки «Серый волк», «Два соседства» и др.
Ко второй группе относятся так называемые бытовые сказки, служащие иллюстрацией повседневной жизни горских народов. Это аварские сказки «Богатырь Назнай», «Букучихан», «Красавица Езен-зулхар»; лакские «Человек и его тень», «Охотник Ахмед и его чарыки», «Зурнач, барабанщик и канатоходец», «Мудрый юноша», «Чан-Чанахор»; осетинские «Мужчина и женщина», «Богач и бедняк», «Бычачья лопатка» и др.
Третью группу составляют волшебные сказки, в которых выражены представления народа о потустороннем мире, подземном и морском царствах, фантастических существах (дэвах, картах, аждахах и др.), сверхъестественных силах.
Вот что писал о горских сказках П. Услар: «У западных соседей своих дагестанцы позаимствовали «заячьего всадника». Это русский «мужичок с ноготок, борода с локоток». В бороде у него непомерная сила; выдернув волос из бороды, он может связать любого силача так же легко, как бы спеленать ребенка. Разъезжает обыкновенно верхом на зайце. У адыгов эти всадники называются «сипуни», то есть обрезки, стружки. На восточном берегу Черного моря встречаются памятники, относящиеся к неизвестной эпохе. Они составлены из четырех огромных плитообразных камней, поставленных стоймя в виде правильного четырехугольника; пятая плита образует крышу. В одной из боковых плит обыкновенно проделано отверстие, которое едва достаточно для того, чтобы просунуть в него руку. Эти памятники представляют подобие домов, на постройку которых потребна сила великана, но вход в них годен для карликов.
Адыги рассказывают, что нарты и «сипуни» жили вместе; нарты были сильны, «сипуни» - злы, коварны, но умны; «сипуни» заставляли нартов строить для них дома. «Заячьи всадники» появляются в виде приезжих из чужой стороны, подобно тому, как и в русских сказках Царь Салтан, очевидно, басурман, а Бова Королевич - немец или валах! «Карт» - огромная женщина-людоедка. В сказках она изображается трудолюбивой хозяйкой, матерью нескольких дочерей-людоедок, которых нежно любит… Несмотря на созвучие «нарт» и «карт», между этими существами не заметно никакого соотношения.
Нарты обыкновенно приискивают себе невест между хорошенькими дочерями простых смертных и не обнаруживают никакой склонности к людоедкам… Самое обыкновенное содержание сказок заключается в том, что множество юношей добиваются руки прекрасной царевны, которая часто называется дочерью западного царя. Тут возникает состязание; достается она тому, кто совершит требуемый подвиг. Должно или перескочить на коне через высокую башню, или побороть саму царевну, а она во время борьбы обнажает грудь свою и тогда бороться с нею уже никто не в силах, - или отыскать