Весной 1837 года по распоряжению П. А. Осиповой гроб с телом Пушкина был перезахоронен более капитально. Первое время на могиле поэта стоял простой черный деревянный крест с лаконической надписью: Пушкин. В 1848 году здесь же был похоронен отец Пушкина — Сергей Львович.
«…Средь отеческих могил»
Первыми известными посетителями могилы Пушкина были его друзья — издатель «Онегина» П. А. Плетнев и князь П. А. Вяземский. Плетнев побывал на могиле вскоре после похорон и оставил ее описание: «За церковью, перед алтарем, представляется площадка — шагов в двадцать пять по одному направлению и около десяти по другому. Она похожа на крутой обрыв. Вокруг этого места растут старые липы и другие деревья, закрывая собою вид на окрестности. Перед жертвенником есть небольшая насыпь земли, возвышающаяся над уровнем с четверть аршина. Она укладена дерном. Посредине водружен черный крест, на котором из белых букв складывается имя: Пушкин»[373]. Сохранился также рисунок П. А. Осиповой, она запечатлела вид могилы Пушкина в 1837 году. Тогда же по поручению псковского губернатора могилу зарисовал землемер И. С. Иванов, поэтому получить представление о том, как выглядела могила до установки памятника, нам нетрудно.
Через две недели после гибели Пушкина бывший издатель журнала «Московский телеграф» Н. Полевой обратился к публике с призывом собрать средства на памятник Пушкину: «Пусть каждый из нас, кто ценил гений Пушкина, будет участником в сооружении ему надгробного памятника. Наши художники вспыхнут вдохновением, когда мы потребуем от них труда, достойного памяти поэта»[374]. Однако этот проект остался неосуществленным. Памятник был поставлен на средства, отпущенные опекой, через четыре года после смерти поэта его вдовой. Изготовил памятник из лучшего итальянского мрамора петербургский мастер А. М. Пермагоров, но автор проекта до сих пор неизвестен. Есть даже версия (которая, правда, вряд ли заслуживает серьезного внимания), что проект памятника нарисовал еще при жизни сам Пушкин.
Установкой памятника по поручению Н. Н. Пушкиной занимался бывший управляющий Михайловского М. И. Калашников. Зимой 1840 года он доставил памятник из Петербурга в Святые Горы; весной 1841 года из камня и кирпича был сооружен склеп, в который поместили гроб с телом Пушкина. Его массивные своды могли выдержать значительный вес. Тогда же было установлено и надгробие. Эмблематика его очень проста и прочитывается довольно легко: урна с наброшенным покрывалом знаменует скорбь, лавровый венок — славу, шестиконечная звезда чаще всего прочитывается как вечность, скрещенные, опущенные вниз факелы — безвременную кончину, золоченый крест в пояснениях не нуждается. Пожалуй, самый многозначный символ — это шестиконечная звезда, которая трактуется различными способами. Прежде всего отметим, что она никаким образом не означает еврейского происхождения Пушкина, ни тем паче его иудейского вероисповедания. Этот символ, действительно пришедший из иудаизма, — напомним, исходного для многих элементов христианской культуры, — широко использовался в эпоху барокко и классицизма XVII–XVIII веков, в том числе и в русской храмовой архитектуре. Шестиконечная звезда в христианской традиции чаще всего связывалась со звездой Вифлеема, то есть служила знаком обетования вечной жизни. Была еще масонская традиция, популярная в это время в России, которая присвоила шестиконечную звезду и использовала ее как эмблему вселенской мудрости. Другие смыслы, которые в шестиконечной звезде можно отыскивать бесконечно, как кажется, не могут быть актуальными для той эпохи и той среды, из которой исходил проект памятника.
Очевидно, весной 1841 года могила Пушкина была обнесена железной оградой. В мае 1841-го в Михайловское приехала с детьми Н. Н. Пушкина. Из деревни она писала другу своего покойного мужа П. В. Нащокину: «Могила мужа моего находится на тихом, уединенном месте, местоположение однако ж не так величаво, как рисовалось в моем воображении…»[375] В сентябре того же года в Михайловское приехал князь П. А. Вяземский — навестить Наталью Николаевну и поклониться могиле друга. Вспоминая об этой поездке, он писал: «Я провел нынешнею осенью несколько приятных и сладостно-грустных дней в Михайловском, где все так исполнено „Онегиным“ и Пушкиным. Память о нем свежа и жива в той стороне. Я два раза был на могиле его и каждый раз встречал при ней мужиков и простолюдинов с женами и детьми, толкующих о Пушкине»[376].
В 1856 году здесь побывал преподаватель Юрьевского (Дерптского) университета М. П. Розберг. Вот что он увидел: «Могила Пушкина, осененная со всех сторон развесистыми деревьями, растущими в диком беспорядке, находится на самом краю обрыва горы, откуда открываются прелестные виды в неизмеримую даль, на окрестные поля и леса; вблизи, справа и слева, врастают в землю подернутые мохом каменные плиты с едва уже заметными надписями, а между ними, местами, явственно выступают черты, обозначающие фамилию „Ганнибалов“, родовую матери поэта»[377]. Рядом с могилой Пушкина и его родных были и другие могилы, здесь хоронили настоятелей монастыря, было и несколько светских могил. В частности, неподалеку от Пушкина был похоронен отпевавший его архимандрит Геннадий. Одну из могил народная молва упорно связывала с няней Пушкина — Ариной Родионовной. Было заманчиво представлять себе, что любимица Пушкина была похоронена на семейном кладбище, неподалеку от его будущего места захоронения. Однако быть этого никак не могло: известно, что Арина Родионовна умерла в Петербурге в доме сестры поэта, О. С. Павлищевой в 1828 году и, скорее всего, была похоронена на Смоленском кладбище. Как бы ни была любима и уважаема в семье Пушкина крепостная няня, совершенно невозможно себе представить, что ее прах господа решили бы упокоить на родовом кладбище Ганнибалов и ради этой прихоти перевозили бы гроб с телом няни из Петербурга в Святые Горы.
С течением времени все прочие могилы, кроме пушкинской, были затеряны, положение их определялось скорее по памяти, кое-какой материал давали земляные работы, проводившиеся время от времени на могильном холме, но в целом их расположение сейчас скорее символическое.
Сначала за могилой Пушкина внимательно приглядывали: в Тригорском до конца 1850-х годов жила П. А. Осипова, потом ее дочери. После смерти мужа некоторое время в Михайловском провела Н. Н. Пушкина с детьми. Потом владельцем имения стал Г. А. Пушкин, который тоже приглядывал за могилой. Но к концу XIX века могила пришла в запустение. Требовался серьезный ремонт памятника, который был испещрен надписями посетителей, он зарос, нуждался в очистке, а территория вокруг него — в благоустройстве. Могильный холм начал оползать, необходимо было укреплять его. Все это требовало не только больших средств, но и усилий по организации работ.
В 1880 году, когда в Москве торжественно отрывался памятник Пушкину на Тверском бульваре, из Пскова были присланы рабочие, которые отремонтировали надгробие. Однако состояние могильного холма все еще вызывало опасения. И даже к столетию поэта принципиально ничего не изменилось. И только в 1902 году холм укрепили, расширили площадку за памятником — теперь он располагался уже не на краю обрыва. Укрепили и сильно осевший к тому времени склеп, в котором находился гроб Пушкина. «…Дубовый гроб Пушкина, — писала об этом журналистка М. А. Гаррис, — сохранился в нетронутом виде и около него нашли даже кусочек парчовой бахромы, отпавшей от гроба. Рабочий, выбравший из склепа мусор и камни, достал несколько гвоздей старинного фасона, вероятно, от ящика, в котором первоначально стоял гроб. Грунт Синичьей горы сухой и песчаный, подпочвенные воды не достигают склепа, и неудивительно, что тление не коснулось гроба Пушкина»[378]. В результате этих работ склеп Пушкина стал легко открываться, на эту операцию теперь нужно было потратить всего 15–20 минут. Такое решение было принято специально в расчете на интерес, который может проявить к останкам Пушкина Императорская Академия наук. Тогда же соорудили мраморную балюстраду вокруг могилы и подпорную стену с восточной стороны, забетонировали площадку, на которой располагались могилы. Все эти новшества, которые казались прогрессивными, впоследствии сыграли в истории могилы роковую роль. Тогда же казалось, что на несколько десятилетий этих усилий должно было хватить.
Однако уже в 1909 году появляются свидетельства, что белый памятник и новая ограда опять испещрены надписями, которые иногда сделаны карандашом, а иногда и вырезаны ножом. Могилы Ганнибалов начинают проваливаться. И весь некрополь производит впечатление грустное: «Стыдно и больно делается за ту небрежность, с которыми мы способны относиться ко всему для нас дорогому»[379]. Одним словом, за могилой требовалось тщательное и постоянное наблюдение.
До 1914 года оно велось нерегулярно, но все же осуществлялось то усилиями насельников монастыря, то местного Пушкинского комитета. Начавшаяся Мировая война, а вслед за ней грянувшая революция в корне изменили ситуацию. Не только организованного присмотра, но и благоговейного отношения к могиле Пушкина от представителей народной власти ждать не приходилось. В годы Гражданской войны памятник был сорван с могилы и сброшен под откос храмовой горы; в 1922 году, когда вышел приказ Совнаркома об объявлении пушкинских мест заповедными, его поставили на место.
К середине 1920-х годов могила находилась в плачевном состоянии. Мало того, что происходило естественное оседание почвы и памятник заметно покосился к востоку, а на мраморной арке появились трещины, — могилу Пушкина затронула разрушительная волна революции. С вершины памятника была сброшена пирамида и сорван крест, бледный след которого еще читался на белом фоне. В полуразрушенном виде была ограда, калитка которой исчезла. На площади некрополя росли бол