Хочется отвести от Г. А. Пушкина возможное обвинение: неужели сын не чувствовал на глазах растущей славы своего отца, не считал нужным сохранить усадьбу в том виде, в каком она была при его жизни? Задавая эти вопросы, нужно помнить, что Михайловское было родовым имением Пушкиных. Григорий Александрович, конечно, связывал его историю с жизнью отца, который был похоронен неподалеку и который любил эти места. Сам он бывал здесь с матерью в детстве. Имение было для него живым организмом, хранящим воспоминания о прошлом, но не окончившим свой земной путь. И именно поэтому сохранение дома и сада в неизменном виде психологически было для него невозможным: дом разваливался, сад зарос, усадебные постройки обветшали. Поскольку Григорий Александрович хотел жить в Михайловском, постольку он должен был озаботиться его благоустройством. В этом он видел свой долг перед памятью отца, продолжение семейной традиции. Он восстанавливал почти утраченное.
Григорий Александрович интересовался древней историей этих мест. Он раскопал самостоятельно один из погребальных курганов кривичей на территории усадьбы, но о своих находках не оставил никаких свидетельств. Сын поэта был человеком хозяйственным, успешно занимался садоводством и животноводством, выстроил каменные и деревянные здания ледника, погребов, амбаров, птичника, сделал много других полезных преобразований. Ю. М. Шокальский, родной внук А. П. Керн и родственник П. А. Осиповой, вспоминал: «Дом, село и вообще все хозяйство имения были приведены в порядок самим Григорием Александровичем, занимавшимся этим делом с любовью. На моей памяти собственно и выросло все село, и обстроилось, заведены были хорошие службы, насажен небольшой фруктовый сад и заведена небольшая оранжерея. Из построек, уцелевших от времен деда и отца Григория Александровича, к нему перешел только небольшой флигелек, стоящий на углу квадратного двора, занятого посередине круглым садиком, тоже разведенным им самим. Все это было выстроено постепенно в течение более 20 лет времени»[386].
Любимым занятием Г. А. Пушкина была охота. Он завел в усадьбе большую псарню, тщательно оберегал наследственный лес и любил надолго уезжать в него с ружьем. Ю. М. Шокальский воспроизводит в своих мемуарах выразительную картину: «Мое первое знакомство с Григорием Александровичем было на охоте; летом, в июле, мы, все Тригорские жители: М. И. Осипова, К. И. Фок, мать моя и я проезжали на долгушке дорогою к перевозу через р. Сороть. Путь шел низким лугом, частью заросшим низким кустарником; среди него мелькали две фигуры в белом и изредка раздавались выстрелы: это Григорий Александрович охотился на серых куропаток; его фигура в белом, с большою черною бородою, произвела на меня сильное впечатление…»[387] Г. А. Пушкин был человеком очень спокойным и сдержанным, со всеми крестьянами и служащими в имении имел ровные отношения, никогда ни на кого не повышал голос и пользовался среди подчиненных большим авторитетом. Увлекался он преимущественно зоологией, собрал хорошую библиотеку по интересующему его предмету, дополнял свои знания природной наблюдательностью над обиходом жизни животных. Ю. М. Шокальский пишет: «Он искренно любил природу и всегда любовался ею; как настоящий художник в душе — он умел находить красоту во всех проявлениях ее, чувствовать и оценивать ее. Постоянная жизнь в деревне, при редких выездах в город, а в последние годы почти безвыездная, конечно, способствовала развитию подобных сторон характера Григория Александровича, полученных им, несомненно, в наследство. Его рассказы из охотничьей жизни всегда были отмечены целым рядом замечаний, показывавших тонкую наблюдательность»[388]. По многим воспоминаниям, он был застенчив и молчалив в компании, избегал всяких публичных выступлений, собраний и торжеств. Возможно, поэтому очень поздно женился — почти в 50 лет. И после женитьбы, с 1884 года, стал бывать в усадьбе наездами.
Сам не человек литературы, Г. А. Пушкин постоянно интересовался всем, что было связано с памятью отца. Собирал издания его произведений, следил за книжными новинками биографического и мемуарного характера, радовался новым хорошим изданиям А. С. Пушкина, которые стали появляться к его столетнему юбилею. В окрестностях Михайловского Г. А. Пушкин нашел несколько биллиардных шаров и старый кий, которые, по его предположению, могли принадлежать отцу.
Г. А. Пушкин передал в Румянцевский музей библиотеку отца. Фактически он был и создателем первого мемориального музея поэта — обустроил его кабинет, некоторыми деталями напоминающий «кабинет Онегина», где и хранились вещи Пушкина, его книги. Именно этот интерьер запечатлен на известной картине Н. Н. Ге «Пушкин и Пущин в Михайловском», написанной в 1875 году.
В 1899 году по инициативе псковского дворянства усадьба Михайловское была выкуплена у Г. А. Пушкина в государственную казну за 151 тысячу рублей. Г. А. Пушкин с болью расставался с этим местом, в которое было вложено столько его души и хозяйственной заботы, которое было связано с дорогими ему воспоминаниями. Однако в год столетнего юбилея отца он навсегда уехал из этих мест. С. С. Гейченко приводит рассказ старика Прохора Петровича Петрова, который хорошо помнил, как, покидая Михайловское, последний владелец усадьбы «много плакал и убивался, а как пришло время садиться в карету, стал на колени, перекрестился, поклонился до земли дедовской усадьбе, рощам и саду и сказал: „Прощайте, милые мои, навсегда!“»[389]. Г. А. Пушкин доживал свои годы в Литве, в имении своей жены.
Собственно отъездом сына Пушкина из родовой вотчины кончился тот период ее жизни, который можно условно назвать семейным. Отошел в прошлое дворянский быт усадьбы, перестало существовать ее небольшое хозяйство. Воспоминание о времени, проведенном здесь Пушкиным, перестало принадлежать только его родным и близким, стало общенациональной собственностью. Правда, довольно долгое время не знали, как ею распорядиться, поэтому Михайловское пребывало в обидном запустении. Участвовавшая в праздновании столетия Пушкина писательница К. В. Лукашевич сетовала: «Михайловское в эти торжественные дни было мрачно и пусто. В доме и двери, и окна настежь; ни стола, ни стула. Старые владельцы выехали, — новые еще не приняли имения. Сыновья Пушкина гостили у своего бывшего управляющего. В саду, кроме одной маленькой беседки, ничего не осталось памятного со времен знаменитого владельца… Только липы в старинной роще около дома всё те же. Роща эта заросла и совсем запущена…»[390]
По соглашению с Академией наук в усадьбе предполагалось устроить благотворительное учреждение, связанное с именем А. С. Пушкина. Судили и рядили еще с десяток лет, пока не были получены все необходимые разрешения и бумаги. Судьба имения была запутана, и окончательное Высочайшее постановление о передаче его в ведение псковского дворянства задержалось. Было решено учредить в нем колонию для сирот и вдов писателей, «впавших в неизлечимую болезнь». Этот замысел был осуществлен только в 1906–1907 годах. Кроме того, шла речь и о создании в усадьбе пушкинского музея. Инициатива исходила отнюдь не сверху, а все от того же псковского дворянства, занимавшего активную общественную позицию.
Для создания музея был учрежден Псковский пушкинский комитет, а при нем — Пушкинская комиссия, членами которой были филолог С. А. Венгеров и архитектор В. А. Щуко, посетившие Михайловское. Была открыта подписка по сбору средств на организацию музея. По мысли барона Г. В. Розена, первого попечителя от дворянства, было решено приспособить часть господского дома под помещение для колонии, оставив три музейные комнаты: кабинет, библиотеку и большую балконную в память о прежнем доме поэта. Но в самый разгар работ по ремонту дома, с 22 на 23 июля 1908 года, в нем начался пожар, который фактически уничтожил его. Причины пожара остались невыясненными. Остались целы различные службы и банька, которая уже тогда называлась домиком няни.
Псковским чрезвычайным собранием попечителей под председательством барона Г. В. Розена было принято решение о воссоздании дома Пушкина, с тем чтобы «поставить его на том самом месте, где находился дом, разрушенный за ветхостью, сохранив в точности его размер и снабдив, по возможности, той же обстановкой, какая существовала при жизни поэта»[391]. Каким образом предполагали воссоздать дом? Ведь он был перестроен Г. А. Пушкиным, и никаких следов старого дома к началу XX века не осталось.
Еще весной 1837 года, по просьбе друзей Пушкина и его вдовы и при содействии А. И. Пещурова, в Михайловское был приглашен псковский землемер-топограф И. С. Иванов, чтобы навсегда запечатлеть вид места, связанного с жизнью Пушкина. С рисунка Иванова художник П. Александров сделал литографию, которая многократно воспроизводилась в разных изданиях. Практически это единственное известное изображение усадьбы, какой ее видел Пушкин. Особенно ценна в этом рисунке его точность. Он выполнен не художником, который руководствуется воображением, а чертежником.
Проект, предложенный Розеном, был в целом осуществлен. Главный дом заново построили в 1911 году, проектировал его В. А. Щуко, впоследствии автор многих известных зданий сталинской эпохи, в том числе несостоявшегося Дворца Советов, увенчанного гигантской фигурой Ленина. Но в то время это был признанный архитектор-неоклассик, в 1911 году получивший почетное звание академика архитектуры. Он спроектировал дом на старом ганнибаловском фундаменте, и архитектурная композиция дома в целом соответствовала изображению И. С. Иванова. Но Щуко не стремился точно воссоздать жилой дом Пушкина, он скорее создавал мемориальный архитектурный знак, посвященный памяти поэта. Внутренняя планировка дома была условной. Во дворе он сохранил здание бани («домик няни»), которая была перестроена Г. А. Пушкиным, но дожила до XX века с пушкинских времен. С южной стороны двор замыкался двумя флигелями, предназначенными для колонии литераторов: один женский, другой — мужской.