тва Христова. И не случайно во Флоренцию в 1815 году прибыла дипломатическая миссия Российской империи, чуть позже она открыла собственную церковь, и ей был передан складной иконостас из походной церкви императора Александра I, которая всегда находилась при штабе во время его военных походов и побед. В ней служили торжественный молебен в честь вступления русских войск в марте 1814 года в Париж, разгрома Наполеона и освобождения Европы. Церковь была посвящена Рождеству Христову, и изгнали Наполеона из России в рождественские дни 1812 года. Это название — во имя Рождества Христова — и перешло к флорентийскому храму.
К глубокому сожалению, исторический иконостас из походной церкви Александра I в октябре 1899 года был перевезен в Северную столицу — Петербург, в Музей императора Александра III (современный Русский музей), откуда эта святыня исчезла в водовороте событий 1917 года.
Великолепным украшением верхнего храма стал иконостас, выполненный из каррарского мрамора по рисункам М. Т. Преображенского. Это дар государя Николая II. А выполнил царский заказ в 1900 году известный генуэзский резчик Джузеппе Нови, и мраморный иконостас занимает самое достойное место в храме и сегодня. Кстати, Джузеппе Нови вырезал иконостас и для собора Спаса на Крови в Петербурге.
А теперь вернемся в 1873 год, когда дочь императора Николая I великая княгиня Мария Николаевна гостила у Демидовых на вилле в Кварто. По словам современников, это она впервые высказала мысль о необходимости создания во Флоренции общедоступного постоянного православного храма. Во Флоренции православные церкви уже были: в 1818 году начались службы в домовой церкви графа Бутурлина, в 1822 году стала действовать церковь семейства Демидовых — вначале в Палаццо Серристори (арендовалось помещение), а после их переезда на знаменитую виллу Сан-Донато там был возведен новый домовой храм.
В последующем все внутреннее его убранство будет перенесено в строящийся храм во Флоренции. В мае 1888 года был заложен временный храм и в том же году, 16 октября, освящен. В нем и разместился на некоторое время пожертвованный семьей Демидовых иконостас — неоценимый вклад древнего русского рода.
В 1880 году протоиерей Владимир (Левицкий) получил благословение митрополита Санкт-Петербургского Исидора на возведение храма. В том же году в официальной книге для сбора средств первыми записали великих князей Сергея и Павла Александровичей, русских тосканцев А. А. Зубова и Демидовых, князей Сан-Донато, а дальше список стал быстро расти.
Был приобретен участок земли (два гектара) в том месте, где на набережную канала Муньоне выходит улица Леоне Дечимо.
Проект традиционно пятиглавого православного храма выполнил молодой талантливый архитектор М. Т. Преображенский. Причем были подготовлены не только план, разрезы, фасад самого здания, но одновременно предлагались очень удачные и гармоничные рисунки и эскизы оформления.
Храм — великолепный образец русской архитектуры. Изящные кокошники, украшенные мозаикой, волнами поднимаются к основанию центральной главки. Купола завершаются ажурными крестами «русской формы», они возвышаются над полумесяцами. Стены, пилястры, наличники окон, купола украшены разноцветной керамикой. Особую легкость зданию придают изящные колонны по углам храма. У храма в традициях древнерусской архитектуры высокое крыльцо, над входом под шатром мозаичная икона Божией Матери «Знамение», а по ее бокам — флорентийские лилии. Лилии — это символ Флоренции, они соседствуют с двуглавыми российскими орлами и на главных воротах. Эти лилии размещены в знак благодарности итальянским мастерам, принимавшим участие в возведении храма. Ведь он — прекрасный пример сотрудничества талантливейших мастеров, русских и итальянских. Серо-голубой камень брали из каменоломен под Фьезоле, он очень красив в сочетании с розовым камнем. Кованая ограда, решетки окон, фонари, кресты изготовлены в мастерской Микелуччи в Пистойе.
Не случайно митрополит Евлогий (Георгиевский), глава православных русских церквей в Западной Европе, посетив в 1924 году храм, вспоминал: «Во Флоренции у нас чудный храм, самый красивый из храмов моей епархии. Двухэтажное здание в русском стиле, много прекрасных икон, живопись лучших живописцев».
Однако строительство долго не начиналось. Причину этого можно обнаружить, перелистывая сегодня страницы старых писем, запросов, ответов, протоколов, решений. Из них становится понятна роль российского посла в Риме барона К. К. Икскуля. Он был правоверным лютеранином и высказывался вообще против строительства во Флоренции православной церкви, считал это дорогостоящим и нецелесообразным мероприятием. Позицию посла оценили по заслугам. Его отозвали.
Приехавший в Италию новый посол России А. И. Нелидов полагал возведение храма первостепенной задачей и принимал самое активное участие в его создании. Как жаль, что он не успел осуществить весь проект до конца — не была построена колокольня. Но на это были важные причины.
Энергичный, прекрасно образованный отец Владимир (Левицкий) постоянно посылал свои «доказательные» письма в Синод: «Русская церковь во Флоренции должна явиться первою по времени представительницею в Италии Православия, которое в этой стране не имеет еще открытых храмов (русских)… Она должна возникнуть в городе, всемирно славящемся всякого рода художественными сокровищами, в том числе и религиозными; должна при том выдержать сопоставление не только с замечательнейшими храмами латинского исповедания… равно как с многочисленными, с каждым годом умножающимися, протестантскими молельнями».
После многочисленных согласований в проект вносились изменения. Для того чтобы приступить к самому главному — возведению храма, были вынуждены отказаться от возведения колокольни — таково было условие флорентийских властей. По существовавшему законодательству, некатолическим храмам в Тоскании запрещалось строительство колоколен, для их возведения требуется специальное разрешение католической церкви. В 2003 году исполнилось сто лет храму Рождества Христова во Флоренции, и до сих пор колокольни нет — идут согласования.
Протоиерей Георгий (Блатинский) стал настоятелем этого храма в 1997 году, после окончания парижского Свято-Сергиевского православного богословского института. Но в разговоре постепенно я почувствовал говор, какой бывает только у интеллигенции Северной столицы. Это невозможно объяснить, какой он, но его всегда замечаешь. Так и оказалось. Его молодость прошла в Петербурге (точнее, Ленинграде). Богослужение протоиерей Георгий совершает на церковнославянском языке. Евангелие и Апостол читает также на греческом и итальянском языках. Темы нашей беседы были самые разные — они касались Православия, истории, взаимоотношений народов и государств, роли личности в истории, искусства и архитектуры. И конечно же поговорили о будущем храма Рождества Христова и Святителя Николая Чудотворца во Флоренции, о звонницах и колоколах. Я рассказал, как отливали, поднимали и как звучит «Царь-колокол» в Троице-Сергиевой Лавре, о том, что скоро зазвучит главный колокол в честь первого царя из семьи Романовых Михаила Феодоровича в Ипатьевском Троицком монастыре.
Больше всего в разговоре на меня произвели впечатление спокойствие, убежденность и простота его слов. Чувствуется, что он на своем месте, делает очень нужное дело с любовью. И еще протоиерей Георгий глубоко убежден в необходимости поступательного развития: «Самое главное — человек должен до всего дойти сам, а мы ему должны только помочь в правильном решении. Никаких волевых решений, гигантских проектов, громадных денежных средств. Все должно быть близко природе человека и его духовному мировоззрению. Вот и звонница должна быть родной храму, дополнять его своей архитектурой и, конечно же, традиционным православным звоном колоколов».
Наш приглушенный разговор проходил в крошечном уютном кабинете православного священнослужителя. Из-за легкой перегородки доносилось прекрасное духовное песнопение.
Мы только что прошли краем верхнего храма, в нем недавно закончилась служба, но он был наполнен звонкими, как колокольчики, голосами — шла репетиция детского хора.
Полумрак, горящие свечи, золотые блики на образах, в глубине — светлый резной мраморный «царский» иконостас.
Волнение возникло неожиданно и где-то глубоко внутри, как у нас говорят, у самого сердца. Всего несколько недель я в «сказочном раю», о котором всегда мечтал, шутка ли — Древний Рим, Возрождение, и это создали талантливые люди, вдохновленные красотами окружающей природы. Здесь все прекрасно, но когда я вошел в православный храм, то сразу же почувствовал, как меня тянет домой. Можно представить себе состояние русского эмигранта, проведшего в изгнании десятки лет. Что ощущал он, войдя в православный храм? О чем вспоминал? О родном доме, о близких, о последнем бое в Крыму? А что просил у Бога?
Достоевский, Чайковский — эти великие имена вспоминаешь, когда речь заходит о «русской Флоренции». Но все понятно — это было тогда. Но уже наш современник — кинорежиссер А. А. Тарковский, лишенный советского гражданства, стал прихожанином храма, и совсем не случайно снятый на чужбине фильм он назвал «Ностальгия».
Пишу эти строки и вновь возвращаюсь в храм, вспоминаю стайку детишек. Все их внимание приковано к движению рук «маэстро», и только один в последнем ряду пытается незаметно оглянуться; такой любопытный всегда бывает, когда соберутся вместе хоть несколько ребятишек. И наконец его желание узнать, что происходит у него за спиной, побеждает: молниеносно сверкают на нас его озорные глазенки. Моментально «сфотографировал» нас взглядом, успокоился и продолжал серьезно и старательно петь со всеми.
Храм живет, у него прекрасные прихожане, у него все впереди.
Недавно прошел конкурс на постройку звонницы, его выиграл Артем Трегубов из Екатеринбурга.
Проект реалистичен, его вполне можно осуществить после устранения замечаний и доработки. Но остаются все те же вопросы: разрешение от архитектурной инспекции Флоренции (она сейчас склоняется дать согласие, ведь просьбе уже больше века, и все понимают это) и денежные средства.