СУДЬЯ. Оставьте, оставьте этот разговор про судью. Вы ведь жалуетесь на барона, как на домовладельца, частного человека. Так и говорите о действиях этого частного человека, а судью не поминайте. Итак, объясните мне: в какое именно время барон отломил штукатурку?
ГОЛУБЦОВ. Идучи назад из моей квартиры.
СУДЬЯ. И все это из-за одних лишь кур?
ГОЛУБЦОВ. Да, из-за них. Больше не из-за чего. Он кричал: «Выгоню вон, сорву вывеску!» Выбежал на двор, крикнул дворника, портерщика и стал вместе с ними выгонять на улицу моих курей. Те подняли шум, не шли. Все жильцы выскочили на двор и хохочут. Да нельзя было и не хохотать — барон, мировой судья, полковник пустился среди белого дня кур гонять! Потом приказал сорвать вывеску, которую сам позволил мне повесить. Вывеска дана мне законом, и ее никто срывать не смеет.
ПОГОДИН. По 16-му пункту контракта Голубцов вправе повесить вывеску в три четверти аршина, а он навешал в три аршина, почему барон и требует ее снять.
СУДЬЯ (Голубцову). Можете вы доказать, что барон отломил штукатурку, оторвал войлок, клеенку?
ГОЛУБЦОВ. Да штукатурка до сих пор еще не замазана.
СУДЬЯ (Погодину). Был кто-нибудь при том, когда барон ходил к Голубцову?
ПОГОДИН. Да, был гусарский поручик.
ГОЛУБЦОВ. Неправда, никого не было. (Поверенному.) Стыдно вам, Сергей Сергеевич, говорить ложно.
СУДЬЯ. При входе или при выходе был поручик?
ПОГОДИН. При входе. В комнату, впрочем, вошел один барон, а тот остался на лестнице.
ЛУКЕРЬЯ. Когда я отворила дверь барону, на лестнице, кроме него, никого не было. Он у нас накричался, нашумелся вволю, потом, когда хотел выходить и я не сумела скоро отворить ему дверь, так стал стучать в нее ногами, что вся штукатурка кругом нее обвалилась. После того он выбежал во двор и ну кур гонять на улицу. Жильцы повыскочили со всех квартир, да и покатываются со смеху, глядя, как барон с курами воюет. А он надрывается: «Ши-ши, ши-ши». Жильцы, одначе, вскоре попрятались.
СУДЬЯ (Голубцову). Вы полагаете, что поступок барона для вас бесчестье?
ГОЛУБЦОВ. А то как же. Известно, бесчестье.
СУДЬЯ. Нет, это зовется самоуправством, а не бесчестьем.
ГОЛУБЦОВ. Я — человек темный, по мне все равно, как ни назовите. Только так поступать нельзя. У меня часто бывают свадьбы, собирается человек по полтораста гостей. И вдруг бы барон в этакое время ворвался да и затеял бы такую историю? Ведь из-за этого бог весть какая перепалка могла бы выйти!
СУДЬЯ. Чего же вы хотите: поступить с бароном по закону или получить с него денег?
ГОЛУБЦОВ. Денег?.. Мне никаких его денег не надо — я свои имею. И вас, господин судья, я прошу только привести барона в усмирение. Да, в усмирение приведите мне его! А он, извольте-ка подумать, кричит: бей, режь его курей. Стучит, ломает. Ну на что же все это похоже?
СУДЬЯ (Погодину). Поручик-то служащий или отставной, и как его фамилия?
ПОГОДИН. Отставной, но фамилии его я не знаю.
ЛУКЕРЬЯ. Да не было же. Ей-ей, никакого поручика не было. Барон был один-одинешенек.
ГОЛУБЦОВ. Вы, Сергей Сергеевич, и фамилии-то свидетеля не знаете, а пришли вместо барона… Господин судья! Я не хочу иметь дело с поверенным. У меня у самого есть поверенный, да это дело вовсе не такое, чтоб переговариваться о нем через поверенных. Тут надо лично, лицо на лицо. Прикажите вызвать сюда самого барона. Я буду его стыдить, уличать: зачем, мол, вы, полковник, барон, мировой судья, золотую цепь на шее носите, и вдруг курей гоняете и вините меня, что мой петух дерется с вашим петухом.
СУДЬЯ. Перестаньте же толковать, чего не следует. Не поминайте больше судью и цепь. Так вы желаете, стало быть, вести дело уголовным порядком и потому требуете, чтобы барон лично явился в суд?
ГОЛУБЦОВ. Да, лично, непременно лично. Иначе что же это выйдет? Ничего! Я сам имею дом, вхожу в квартиры жильцов на цыпочках, деньги за квартиры спрашиваю деликатно, потихоньку. «Пожалуйте, мол, если есть». Имеют — они отдают. Нет — жду по возможности. А барон вдруг ни с того ни с сего врывается в чужую квартиру, дебоширит и знать ничего не хочет. Нет! У меня контракт, я плачу деньги вперед и ко мне не смей ходить без дела.
СУДЬЯ (Погодину). Не можете ли, по крайней мере, сказать: действительно барон разгонял кур или нет?
ПОГОДИН. Везде теперь соблюдается чистота, а голубцовские куры пачкают лестницу. Барон и требовал: или убрать, или же уничтожить их. К тому же они очень беспокойные.
ГОЛУБЦОВ. Два месяца мои куры жили спокойно. А тут сразу стали бунтовать? Ну, возьмите это себе, Сергей Сергеевич, в голову и подумайте: может ли это быть правдой? Впрочем, что я вам толкую, когда вы всего только поверенный. А я прошу сюда самого барона, лицо на лицо. Я буду его уличать, стыдить: как он, полковник, мировой судья, носит золотую цепь на шее и так безобразничает. Вот мне что надо!
СУДЬЯ. Выкиньте же, наконец, из разговора слова «мировой судья, носит золотую цепь». Или я вас оштрафую. (Погодину.) Так, барон, вы говорите, требовал снять вывеску?
ПОГОДИН. Так точно, снять, потому что она чересчур уж велика и загораживает окна.
ГОЛУБЦОВ. Да ведь барон же позволил ее повесить.
ПОГОДИН. Оставьте втуне это дело, оставьте, пожалуйста. Говорите о курах, а о вывеске совсем другой разговор держать будем.
ГОЛУБЦОВ. Я — оставить?.. Ни за что! (Судье.) Я прошу вас меня защитить, а барона усмирить, взять с него подписку больше не безобразничать, не срамить своей цепи, а со мною помириться. Да что я говорю — помириться? Пусть извинится предо мной. Не то не оставлю, ни за какие деньги не оставлю!
СУДЬЯ (Погодину). Передайте барону, чтобы лично сюда явился. Голубцов, как вы слышали, желает вести дело уголовным порядком, и я не имею права отказать ему в личном состязании с бароном. Но так как барон занят, то я назначаю время в 4 часа пополудни. Прошу пригласить также и свидетеля барона — гусарского поручика.
В назначенное время перед судьею предстали Голубцов, две его свидетельницы, барон Ф-ф в судейской цепи, дворник и портерщик.
СУДЬЯ (Ф-фу). Покуда вы при цепи судьи, я не могу начать разбирательства. Поэтому не угодно ли вам снять ее с себя?
Ф-ф конфузливо выходит в соседнюю комнату и, немного погодя, возвращается уже без цепи.
СУДЬЯ (прочитав вслух первые показания Голубцова, Лукерьи и Погодина, господину Ф-фу). Объясните, пожалуйста, говорили ли вы: «Взыщу по срок контракта». Обрывали ли клеенку на двери, отломили ли штукатурку и, наконец, выгоняли ли вы со двора кур, которые, как заявил ваш поверенный, пачкают лестницу?
Ф-Ф. От кур Голубцова зловоние и их держать не должно. Вонь может превратиться в заразу.
СУДЬЯ. Большое зловоние от кур едва ли может быть. Впрочем, этого не оспариваю, а предлагаю сторонам лучше примириться. Тем более что вы, вероятно, и сами сознаете, что из-за кур…
ГОЛУБЦОВ. Я только и взыскиваю за то. Не шуми, не кричи они: «Выгоню вон!», когда я деньги заплатил вперед, и не приказывай срывать моей вывески.
Ф-Ф. Вывеска — дело постороннее, и о ней речь будет иная. Что же касается до прочего, то я повторяю слова моего поверенного, что ничего из всего того, против чего претендует мой противник, я не делал.
СУДЬЯ (свидетельнице Зуевой). Прежде всего, я попрошу вас говорить правду, потому что все то, что вы покажете, вам, быть может, придется подтвердить присягою.
ЗУЕВА. Я и здесь-то против моего желания. Судиться я не охотница, но все-таки объявляю вам, что слышала из другой комнаты крупный разговор, крик и, когда после спросила Голубцова, что такое происходило, он мне ответил: барон приходил и ругался из-за кур с петухом, и кричал на дворника. Самого же барона я никогда не видела и встречаю здесь в первый раз. Больше я ничего не знаю.
СУДЬЯ (дворнику). Был кто-нибудь с бароном на лестнице?
ДВОРНИК Собственно, я на лестнице не был и никого не видел-с.
Ф-Ф (указывая на Лукерью). Эта свидетельница, кажется, родственница Голубцова?
ЛУКЕРЬЯ. Да, сродственница. Но я живу у Голубцова в услужении и правду всегда скажу, хоть бы это было и против него. Верьте, господин судья, совести: ничего и ни для кого не скрою.
СУДЬЯ (портерщику). Из-за чего барон ссорился с Голубцовым?
ПОРТЕРЩИК. Что промежду ними такое происходило, я ничего не слыхал и в этом готов хоть присягнуть.
ГОЛУБЦОВ. Как не слыхал? Разве не тебе барон приказывал сорвать вывеску?
Ф-Ф (Голубцову). Вам сказано, вывеска — дело постороннее. Ну, и не вмешивайте ее в это дело.
СУДЬЯ. Делать замечания обвинителю предоставьте, господин Ф-ф, мне. Произвожу разбирательство я.
ГОЛУБЦОВ (Ф-фу). Вы, ваше высокородие, сами приказывали портерщику снять вывеску. Ту самую вывеску, которую вы же мне разрешили повесить.
Ф-Ф. Нет, я не разрешал.
ГОЛУБЦОВ. Когда я вас спрашивал о ней, вы изволили сказать: если портерщик согласится, и вы согласны. Он не препятствовал. Я доложил это вам, и вы велели повесить в три четверти аршина длины. А у меня висит всего в одну четверть аршина над воротами. Вот как дело это было-с.
Ф-Ф. В контракте выписано, какой величины вывеску вправе Голубцов повесить. Между тем я некоторое время тому назад вдруг вижу вывеску аршина в три-четыре. Спрашиваю: отчего же она не в пределах квартиры Голубцова? Мне на это говорят, будто я же разрешил. Тогда я велел сказать Голубцову, чтобы он ее снял.
СУДЬЯ. Допустим, вывеска больше. Какой же из-за этого вам ущерб? Я тоже домовладелец, но у меня никому нет запрету вешать вывески, если только иметь их дозволено подлежащими властями.
Ф-Ф. Его вывеска приходится над самым бельэтажем. А иметь у себя такое украшение, конечно, неприятно.
ГОЛУБЦОВ. Да дело-то возгорелось вовсе не из-за вывески, а просто из-за кур. Это подтверждает ихняя же записка ко мне. Не угодно ли ее прочитать?