Золотая пора Ренессанса
Глава первая.Расцвет королевских резиденций
Восшествие на престал юной четы
Франциск Ангулемский стал королем совсем в молодом возрасте — в двадцать лет и четыре месяца: красивый юноша высокого роста, крепкий и улыбчивый, с черными волосами и светлой кожей. Некоторых недостатков — длинноватый нос и слишком тонкие для его телосложения ноги — современники не замечали, хотя они и отмечены на портретах того времени. И послы из Венеции, и император подчеркивали красоту и представительность государя. Он умел быть одновременно и величественным, и любезным, особенно с дамами. Он обладал необыкновенным здоровьем и прекрасными физическими данными. Хвалили его выносливость: вернувшись после целого дня на охоте, он отправлялся играть в мяч со своими приближенными. С самого начала царствования король проявлял беспримерную щедрость: в первые два месяца после восшествия на престол он роздал более 300 тысяч золотых экю.
Королеве Клод было пятнадцать лет. Чуть раньше чем за год до восшествия Франциска на престол, 18 мая 1514 года, она вышла за него замуж. Маленькая, невзрачная, немного хроменькая, но приветливая и учтивая со всеми, она не переставала восхищаться своим мужем. В присутствии свекрови, Луизы Савойской, Клод терялась. Она знала, что ее обязанность — производить на свет наследников, и прекрасно справлялась с этой задачей, за восемь лет подарив королю семерых детей, после чего скончалась от истощения. В своей любви к мужу она дошла до того, что передала ему управление своими многочисленными наследными имениями, полученными в приданое от отца, Людовика XII: графствами Асти, Куси, Этамп, Монфор и Вертю. Себе она оставила лишь графство Блуа с замком, к которому была привязана и который очень любила.
Королева Клод, как и ее мать, была очень набожна и любила благотворительность: треть доходов она отдавала ордену Святого Франциска. Она любила природу и сады. Истории она не оставила ничего, кроме изысканного сувенира — сливы, которая носит ее имя[70]. Натуралист Пьер Белон дю Ман, объехавший восток, Египет и Палестину, открыл там редкое сливовое дерево, привез его и вырастил в Блуа, в саду королевы, которой он и посвятил полученные в результате долгих стараний плоды.
Клод умела лучше всех ладить с двумя другими женщинами, окружавшими короля: его властолюбивой матерью, сорокалетней Луизой Савойской, и его сестрой Маргаритой, прекрасной принцессой, образованной и остроумной.
В первые дни царствования нового короля состоялись похороны его предшественника, умершего в Париже в своем замке де Турнель возле Бастилии. 12 января его положили рядом с королевой Анной в некрополе Сен-Дени. Франциск торопился принять миропомазание и корону: это было сделано 18 января в Реймсе. 15 февраля новый государь при большом стечении народа въехал в Париж.
Король немного задержался в древней столице. Он занимался подготовкой военной кампании, которую решил начать в Италии, дабы снова отвоевать захваченное Максимилианом Австрийским Миланское герцогство. Благодаря дарованным по случаю счастливого восшествия на престол 2900 тысячам ливров, займам с городов и нотаблей, а также переплавке части золотой посуды в монеты, Франциск смог к лету собрать армию из десяти тысяч всадников и тридцати тысяч пехотинцев.
Торжества в Амбуазе
Ожидая, пока все будет готово к Итальянскому походу, в апреле молодой государь вернулся на берега Луары. 26 июня 1515 года в Амбуазе начались пышные празднества. Отмечали два события. Первое — передача королю королевой Клод в присутствии нотариуса всех прав на герцогство Миланское, являвшееся ее собственностью, поскольку оно принадлежало Орлеанскому дому. Государь разослал во все важнейшие города королевства грамоты с объявлением о своем отъезде в Италию и о назначении его матери, Луизы Савойской, регентшей на время его отсутствия. Вторым важным событием стал брак Антуана Лотарингского с Рене де Бурбон-Монпансье, сестрой герцога Шарля Бурбонского, которого король совсем недавно, 12 января, назначил коннетаблем Франции. На эту церемонию все окружение короля собралось сначала в коллегиальной церкви Сент-Флорентэн, а потом отправилось в тронный зал, где и состоялось пиршество. После угощения сеньоры и дамы расположились на верхних и нижних галереях обители Семи Добродетелей, выходы из которых были заставлены тяжелыми деревянными сундуками. Двор замка обнесли частоколом и таким образом превратили в ристалище. Король решил показать присутствующим «охоту на кабана».
Пьер Сала, состоявший на королевской службе со времен Людовика XI, рассказал об этом в своем сборнике «Подвиги нескольких королей».
Франциск I отправил в Амбуазский лес егерей за живым четырехлетним кабаном. Зверя посадили в сундук из толстых дубовых досок, обшитых железом, и доставили во двор замка.
Король хотел сразиться со зверем один на один, но отказался от этой затеи, уступив мольбам жены и матери. Тогда он приказал привязать посреди двора чучело, чтобы животное набросилось на него. Рассвирепевший кабан выскочил на волю, со всего разбега вонзился в чучело и огромными клыками принялся рвать его что есть мочи. Сеньоры, находившиеся на нижних галереях, дразнили кабана. Тот старался добраться до них, но выходы были загорожены, и ему это не удавалось. Два сундука преграждали вход на пологий пандус, ведущий на второй этаж. Под ударами мощных клыков они немного сдвинулись, зверь единым махом преодолел рампу и внезапно оказался напротив короля.
«Король, — повествует Сала, — мог укрыться в комнате королевы, но это было ниже его достоинства. Он приказал всем удалиться, ибо хотел справиться с кабаном в одиночку, и стал ждать зверя с таким спокойствием, словно к нему приближалась девушка. Невозможно описать, каким ужасом были охвачены Королева и Госпожа Регентша, да и все остальные, видевшие, какая опасность угрожала королю. Но никто не осмеливался ослушаться короля и встать между ним и кабаном, хотя поступить так желали пятеро или шестеро из его дворян. Он этого бы не потерпел. Кабан шел прямо на него. Король, никогда не расстававшийся с большим и острым мечом, неизменно висевшим у него на боку, выхватил его одним махом. Когда между ними оставалось не больше двух туазов[71], кабан бросился на него, стараясь вонзиться в бедро, чтобы нанести смертельную рану. Но отважный и непоколебимый король сделал полшага вперед и своим добрым мечом ударил кабана в грудь с такой силой, что пронзил насквозь. Раненый зверь оставил короля, спустился по другой винтовой лестнице, что возле колодцев, сделал по двору пять-шесть шагов и рухнул замертво…»
Через три дня после этого подвига Франциск отправился в Италию, торжественно въехал в Лион, встретивший его со всем блеском и почестями, и 15 августа перешел через Альпы. Известно, что вскоре счастье улыбнулось государю: 14 сентября в битве при Мариньяно он одержал победу над швейцарцами, защищавшими Миланское герцогство. Благодаря этой молниеносной победе итальянские князья признали его права на герцогство Миланское.
К радости военной победы прибавилась другая: 19 августа в Амбуазе родилась Луиза, первый ребенок в королевской семье. Но вскоре она умерла. Король и королева приложили все усилия, чтобы поскорее ее заменить: 22 октября 1516 года в Амбуазе на свет появилась маленькая Шарлотта.
Леонардо да Винчи в Кло-Люсе
Замок стал в то время почти постоянным местом празднеств. В январе 1516 года король привез сюда одного из величайших гениев Возрождения — Леонардо да Винчи. Король назначил ему годовое жалованье в 700 экю и поселил его в Кло-Люсе[72] рядом с Амбуазом, а сам, таким образом, обрел возможность непринужденно советоваться с великим человеком по вопросам новейшей архитектуры. Мастер работал вместе со своим другом и помощником Франческо Мельци и учеником Салаи. У него были слуга Жан-Батист из Виланиса и служанка из Тура — довольно скромная свита. Король заказал художнику картины с изображением святой Анны и святого Иоанна Крестителя, но, может быть, он ждал от Леонардо и более удивительных вещей: постройки судоходного канала в Раморантене близ новой королевской резиденции, переустройства замка в Амбуазе, планов других сооружений, оригинальных и грандиозных. Известно, однако, что гений успел лишь в общих чертах набросать эти проекты, а 2 мая 1519 года он умер. В знак уважения король похоронил его в коллегиальной замковой церкви Сент-Флорентэн.
Дела и развлечения
Король вел весьма «подвижный» образ жизни и все меньше времени проводил в Амбуазе. Итальянские походы, дипломатические встречи, поездки в провинцию часто и надолго отрывали его от Луары. Однако, приезжая в замок своей юности, он жил там очень размеренно. Встав утром, он, как свидетельствуют венецианские послы, читал депеши и государственные бумаги. Его советники предлагали варианты ответов, а он принимал решения, и секретари составляли соответствующие документы. Потом король присутствовал на мессе, а после трапезы отправлялся к матери, с которой всегда разговаривал без головного убора. Король активно участвовал в деятельности расширенного совета по государственным делам. Он встречался и обсуждал с дворянами своего возраста и дела, и совместные развлечения, например соколиную охоту.
Королевский день был насыщен праздниками и церемониями. Так, 17 января 1517 года король посвящал дворян в рыцари ордена Архангела Михаила. Церемония проходила в той же капелле, где в 1469 году орден создал сам Людовик XI. После того как новообращенным вручили орденские цепи, сеньоры приняли участие в состязаниях, организованных во дворе замка. Потом был показан необыкновенный спектакль: схватка одного из трех львов, выращенных в Амбуазе, с тремя огромными сторожевыми псами, которых пришлось оттаскивать от хищника, чтобы они не разорвали его на части. Затем состязания продолжились в Раморантене перед замком матери короля.
Жестокость и сладострастие
Сеньоры, которые участвовали в военных экзерсисах славного ордена, не всегда отличались благовоспитанностью. Даже присутствие короля не могло помешать их буйным и кровавым стычкам. Вскоре после праздника Богоявления, в январе 1518 года, разразилась жестокая ссора между Пьером Берардом, сеньором де Шиссе, и Помпераном, дворянином коннетабля Бурбонского, которого обвинили в трусости во время Итальянской кампании. В недавнем поединке хвост лошади, принадлежавшей де Шиссе, ударил по лицу Помперана, и тот счел себя оскорбленным. Дождавшись своего соперника у ворот Амбуаза, он хладнокровно убил его. Двое друзей убитого, сеньоры де Лорж и де Букаль, бросились за убийцей и серьезно ранили его, но тому удалось укрыться у амбуазских монахов-францисканцев. Власть королевского прево была бессильна перед проявлениями человеческой ярости.
Скрываясь под маской придворной вежливости, жестокость ожидала лишь благоприятного случая, чтобы проявиться, иногда, впрочем, под видом шутки. Это показал один несчастный случай, который мог иметь весьма серьезные последствия для короля.
В 1521 году Франциск вместе с сеньорами и дамами отправился праздновать Богоявление в замок Раморантен. Остановились перекусить неподалеку от замка, в особняке графа де Сен-Поля. И гостеприимный хозяин обнаружил боб в праздничном пироге, то есть, по народному обычаю, стал «королем». Чтобы поразвлечься, Франциск начал искать повод для ссоры с новоявленным «монархом» и принялся забрасывать его снежками. В ответ посыпались яблоки и яйца. Когда «снаряды» кончились, один из «осажденных» схватил в камине головню и бросил ее в окно. Полено ударило короля по голове и серьезно ранило его. Вначале для лечения пришлось сбрить волосы, а затем, чтобы скрыть шрам, король отрастил бороду: вслед за ним все стали носить короткие волосы и окладистую бороду. Так родилась новая мода.
Следующий эпизод дает представление о том, как бесчинствовала молодежь, не занятая войнами и турнирами. Чтобы усмирить буйство молодых людей и помешать им нападать на порядочных дам и девиц, находящихся при дворе, король стал содержать эскадрон «придворных девиц греховной радости» за 45 ливров в месяц. Хозяйку этого учреждения, «даму девиц радости», звали Сесиль де Вьефвиль. Наблюдение за ними осуществлял прево замка. Все это существовало еще в 1533 году, когда король отправился в Марсель встречать папу Клемента VII: «девицы греховной радости» вместе с придворными дамами сопровождали святого отца и его племянницу Екатерину Медичи. Однако трудности у этого милого учреждения начались уже при Франциске I под давлением его матери, Луизы Савойской; позднее наемных развратниц удалила со двора сама Екатерина Медичи. А благородные дамы и девицы научили своих воздыхателей приличной любви.
Крещение дофина
Семейная жизнь короля давала много поводов для празднеств. 28 февраля 1518 года в Амбуазе родился дофин. Его назвали Франциском в честь отца и в благодарность старцу Франциску Паолийскому, на могиле которого Клод и регентша Луиза Савойская долго молились о рождении королевского сына. Крестными для маленького принца избрали самых знаменитых людей того времени. Первым был папа Лев X, его представлял племянник Лоренцо Медичи — герцог Урбинский, внучатый племянник Лоренцо Великолепного; вторым — герцог Антуан Лотарингский. А крестной матерью стала Маргарита, герцогиня Алансонская, горячо любимая сестра короля.
Зима близилась к концу. Приготовления к крещению шли своим чередом наряду со строительными работами в Амбуазе. Три года назад здесь активно взялись за переделку и расширение замка под личным наблюдением жившей там регентши, Луизы Савойской. Между замком короля и коллегиальной церковью Сент-Флорентэн, перпендикулярно Луаре мастер-каменщик Колен Биарт отстроил здание, фундамент и нижние этажи которого были заложены еще при Людовике XII, мечтавшем превратить Амбуаз в официальную резиденцию предполагаемого наследника престола. Во время его царствования закончили только башни Миним и Юрто — грандиозные въезды в замок. Надстройку нового крыла продолжили Франциск I и его мать. На крыше возвели высокие люкарны и украсили их изображением изрыгающей огонь саламандры — эмблемой короля, а также королевским вензелем и гербом королевы Клод. Там же красуется и эмблема регентши — ее герб, составленный из двух частей: гербов Орлеанского и Савойского домов, обрамленных витым шнуром.
Чтобы ускорить окончание работ, Луиза Савойская не жалела ни денег, ни сил: с 1517 по 1520 год главному управляющему Самблансе она выделила на это огромную сумму — 230 тысяч ливров.
Крещение дофина Франции состоялось именно в этом обновленном замке. Младенца показали послам. Племянник папы, Лоренцо Медичи, герцог Урбинский, еще находился в пути. Он спешил, так как сразу после крестин должна была состояться его свадьба с французской принцессой Мадлен де ла Тур д'Овернь, богатой родственницей королевской семьи. Этот союз, улаженный еще прошлой осенью, так сказать, семейный пакт между папой Львом X (Медичи) и Франциском I, укреплял позиции французского короля в Италии. Королевской семье герцог привез великолепные подарки, в том числе картины Рафаэля «Святое семейство» для королевы Клод и «Святого Михаила» для короля. Сегодня эти полотна находятся в Лувре.
Таинство крещения состоялось вечером 25 апреля. Присутствовавшие при этом венецианские послы, а также Флеранж, верный спутник короля, описали ход событий.
Ребенок лежал в комнате королевы. Его парадную колыбель с занавесками из золотой и серебряной ткани украшал дельфин. Вошла процессия, возглавляемая герцогами Бурбонским и Алансонским. Герцоги обнажили головы, трижды поклонились перед колыбелью и приподняли серебряное покрывало. Герцогиня Алансонская, сестра короля, взяла новорожденного и передала его герцогу Урбинскому. В окружении слуг с факелами белого воска и в сопровождении музыкантов, игравших на гобоях и трубах, кортеж вышел из покоев. Во главе шествовали рыцари ордена Архангела Михаила, герцоги Бурбонский и Алансонский, сеньоры де Вандом, де ла Рош-сюр-Ион, де Сен-Поль со всем необходимым для крещения: сальными свечами, кувшином для воды, чашей для соли, коробочкой с миром. Младенца нес герцог, а помогала ему мадам де Бриссак, гувернантка дофина. По галерее, украшенной гобеленами, золотой и серебряной парчой, гирляндами цветов, они спустились во двор замка, где возвышался громадный шатер. Кортеж проследовал до церкви Сент-Флорентэн. Там уже собрались королевская семья, а также множество разодетых дам и дворян. Посреди церкви высился балдахин из роскошных тканей с драгоценными камнями, опиравшийся на четыре колонны из позолоченного дерева. Ребенка положили под балдахин, кормилица раздела его, а герцог Лотарингский, герцог Урбинский и герцогиня Алансонская держали его во время крещения. Окрестил его кардинал де Буази, ему помогали кардиналы Буржа и Вандома. Тот же порядок и та же торжественность сохранялись при возвращении. Церемония длилась более трех часов.
Клеман Маро, незадолго до этого ставший придворным поэтом, воспел радость королевства: «Да будет ласковым державное море для прекрасного дельфина[73], которого так ждала Франция!»
После празднеств начались танцы. В балете участвовали семьдесят две дамы, разделенные на шесть групп, одна из которых изображала итальянок в масках, играющих на бубнах. Вечер закончился роскошным пиром в замке.
Свадьба герцога Урбинского
Лишь только закончились гулянья в честь крещения дофина, стали праздновать свадьбу герцога Урбинского. Король вручил ему цепь ордена Архангела Михаила и назначил пенсию в 10 тысяч экю с графства Лаворского. Празднества должны были продлиться десять дней. Венчание назначили на 2 мая. Вечером на большом дворе замка, под шатром, натянутым во время крещения дофина, начался пир. За королевским столом сидели герцог Урбинский, кардиналы, первые сеньоры королевства, в том числе коннетабль Бурбонский, который, как брат невесты, был удостоен чести вести ее к алтарю. Невеста сидела за столом королевы возле регентши и сестры короля. В течение трех часов при свете факелов и под звуки фанфар подавались самые изысканные яства. Потом всех пригласили танцевать, и танцы продолжались до двух часов ночи. Наконец королева объявила об окончании бала и повела молодую герцогиню Урбинскую к ее брачному ложу. Позже Флеранж записал в своих мемуарах, что молодая, выйдя за герцога, «в придачу к мужу получила сильнейший и совершенно свежий сифилис». Лоренцо Медичи приехал во Францию в ослабленном состоянии, что стало поводом предположить, будто он болен венерической болезнью, хотя это, вероятно, было всего лишь последствием недавней раны, полученной при осаде Урбина. Во всяком случае, в брачную ночь он превозмог свою слабость, и юная герцогиня вскоре забеременела. В июне об этом сообщили папе. А 13 апреля следующего, 1519 года во Флоренции родилась Екатерина Медичи, будущая королева Франции.
Герцог Урбинский почтил своим присутствием состязания, организованные королем в честь свадьбы. Они продолжались шесть дней. 3 мая Франциск I в окружении двадцати четырех всадников, разодетых в бархат и дамаст с развевающимися перьями на шляпах, объявил турнир открытым. Сражались столь горячо, что маркиз Мантуанский, Фредерик де Гонзаго и сенешаль Нормандии, Луи де Брезе, супруг одной из самых красивых молодых дам при дворе, Дианы де Пуатье, были серьезно ранены.
Через несколько дней после поединков и групповых состязаний состоялся грандиозный военный праздник: штурм специально построенной в поле крепости с деревянными стенами и настоящими рвами. Четыре большие деревянные пушки с железными обручами стреляли, по рассказу Флеранжа, «огромными баллонами, наполненными воздухом, столь же большими, как днище бочки». Форт защищали король и герцог Алансонский с шестью сотнями воинов. Коннетабль Бурбонский и герцог Вандомский с равным числом солдат начали штурм крепости. Осада закончилась победой нападавших, но несколько человек умерли от серьезных ран, полученных в результате стрельбы из деревянных пушек.
Король-охотник
Когда герцог и герцогиня Урбинские покинули Францию, Франциск I затеял очень осторожную дипломатическую игру, предшествовавшую великому событию 1519 года — выборам императора[74]. 12 января скончался Максимилиан Австрийский. Король Франции употребил всю свою энергию, а также значительную сумму в 400 тысяч золотых экю, чтобы прошла его кандидатура. Однако 28 июня семь курфюрстов Империи избрали его соперника, Карла Испанского, внука Максимилиана, который и стал императором Карлом V. Франциск I очень огорчился и пытался скрыть свою горесть, совершая длительные поездки по своим владениям в долине Луары.
Он невероятно увлекся охотой. Так, преследуя оленя в сентябре 1519 года в Шапель-Вандомуаз, он наткнулся на низкую ветку и поранил себе глаз, чем чрезмерно напугал свою мать. Именно в это время король обрел титул «отца псовой охоты». Вокруг Амбуаза, между Луарой и Шоном, простирались вековые, богатые дичью леса, занимая территорию примерно в две тысячи гектаров. Король одевался в охотничий костюм из зеленого сукна и садился на своего коня; рядом с ним всегда был его любимый ловчий Пьер де Рутис из Берна, по прозвищу Пьеро. Целые дни напролет они проводили в седле. Королевской охотой руководил д'Анбо. В команду входили: его заместитель, двенадцать конных ловчих, шесть слуг с ищейками, шесть псарей с шестьюдесятью гончими и сто пеших лучников с большими рогатинами наподобие алебард; в их обязанности входили только установка шатров и расставление сетей на оленей. Ткань и деревянную арматуру для шатров перевозили на пятидесяти повозках по шесть лошадей каждая.
Содержание команды псовой королевской охоты обходилось в 18 тысяч ливров в год. Королевский соколиный двор возглавлял главный сокольничий Рене де Коссе, одновременно занимавший должность первого хлебодара Франции. Главный сокольничий получал 4 тысячи ливров жалованья, в его распоряжении находились 50 дворян, получавших от 500 до 600 ливров. Соколиный двор насчитывал 300 птиц. Главный сокольничий взимал подать со всех птицеловов королевства, которые без его специального разрешения не имели права продавать птиц ни в городах, ни при дворе, иначе их товар конфисковывали. Содержание птичьего двора обходилось дорого: 36 тысяч ливров в год. В мае птицы начинали линять, и сокольничих при дворе сменяли ловчие. Тогда начинался период охоты на оленей. А зимой на место ловчих возвращались сокольничие, и король мог беспрерывно охотиться в любое время года.
Как и его предшественники, король усовершенствовал породу своих собак, скрестив диких собак из Бретани с белыми шотландскими — для улучшения потомства знаменитого Суйяра Людовика XI. Но охота — это не только спорт, но еще и увеселительная прогулка: по вечерам можно было встретить дам верхом на прекрасных конях; на их изящных ручках, обтянутых охотничьей кожаной перчаткой, сидели ястреб, кобчик или сокол.
Гийом Кретен, историограф королей от Карла VIII до Франциска I, в своей поэме «Разговор между двумя дамами о времяпрепровождении собак и птиц» описал возвращение с охоты.
Веселых друзей застолье
С речей началось хмельных.
Смеясь, обнимаясь, целуясь,
Сменяли одни других.
Гусей шпиговать, откупоривать вина,
Всем дело находится там.
Сегодня спастись никому не удастся:
Ни курам, ни голубям.
Про доблесть свою и победы
Влюбленные дамам твердят.
И тут же все Богом клянутся,
Что вреден любовный им яд.
Клянутся душой, что в страданьях
Проводят ночные часы.
В мученьях любви и желанья
Вздыхают и плачут они.
Легко можно представить себе, что для некоторых вечеринка заканчивалась недолгим уютом деревенских «привалов». Выезд на охоту позволял государю «сбежать» от жизни двора, делавшегося все значительнее.
Штат военных
Королевская гвардия, жившая в специально пристроенных помещениях или вблизи замка, состояла из отборных войск. Во главе двухсот дворян, разделенных на две роты, с жалованьем в 20 экю в месяц, стояли Луи де Брезе, великий сенешаль Нормандии, и Жан Вандомский, видам[75] Шартра. Они получали по 2 тысячи ливров в месяц каждый. Солдаты несли караул только днем, вооруженные боевыми топорами — секирами «с вороньим клювом». Другой отборный корпус — шотландская гвардия, включающая в себя 25 «лучников-телохранителей» в белых казаках[76] с гербом и короной, тяжелых от золотого шитья, и 100 воинов, посменно охранявших ворота замка ночью. Командовал шотландцами капитан Роберт Стюарт, сеньор д'Обиньи.
Далее на иерархической лестнице военной свиты находились 400 французских лучников, разделенных на четыре роты со знатными сеньорами во главе. Они также щеголяли в казаках с золотым и серебряным шитьем.
Далее шла сотня швейцарцев под началом капитана Робера де ла Марка, сеньора де Флеранжа по прозвищу Удалец, который, между прочим, подробно описал состав королевской гвардии. Швейцарцы получали 12 ливров в месяц, и ежегодно — два обмундирования цветов короля и плюмажи.
Затем следует назвать 36 лучников у ворот, стоявших на карауле лишь днем. Их капитан получал жалованье в 1200 ливров, а их казаки сияли золотом и серебром.
Охрану двора осуществлял прево замка. Под его началом находились 36 лучников, вооруженных короткими дротиками, в казаках с вышитыми королевским гербом и мечом правосудия.
И наконец, последние на иерархической лестнице — 60 так называемых «шатерных лучников». Им платили по семь с половиной ливров в месяц и одевали в красное. В их обязанности входило в случае необходимости расставлять шатры для короля.
Каждая рота лучников и сотня швейцарцев каждую ночь назначали в караул по 15 солдат. Капрал отряда назывался буквально «клерк дозора». С наступлением ночи ему давали факелы, хлеб и вино для его соратников. У каждого отряда имелось несколько соломенных тюфяков в зале охраны, рядом с покоями короля: между ночными обходами люди могли немного отдохнуть.
Гражданская свита
Гражданской свитой короля руководил главный дворецкий Артюс Гуфье де Буази. В королевском доме существовало шесть служб: хлебенная палата, винный погреб — мундшенкская, кухня — поварня, фруктовая или овощная служба, конюшня, дровяной двор, а также комнатные службы, служба сбора милостыни и капелла.
Эти службы назывались королевскими[77]. Главный хлебодар и главный виночерпий (мундшенк) обслуживали короля за столом и входили в число высших должностных лиц Короны. К ним также относился и главный конюший. В конюшне содержалось огромное число лошадей с подрезанными ушами и хвостом, скакунов, породистых лошадей и мулов, поставляемых «образцовыми» конными заводами.
Комнатные службу возглавлялись главным королевским экономом (мы бы назвали его «спальником»), спавшим недалеко от короля. Он распоряжался лакеями, пажами, «благородными отроками», королевскими медиками и хирургами. Главные должностные лица должны были находиться при особе короля постоянно; дворяне — «квартье несли обязательную службу четыре месяца в году а на оставшееся время возвращались в свои замки.
Свита королевы и регентши включала в себя те же должности, что и свита короля, только была меньшей численности. Все эти свитские персоны сопровождали королевскую семью при переездах из Амбуаза в Блуа и обратно.
Королевское крыло в Блуа
Королева Клод любила замок Блуа, ведь там прошло ее детство. Чтобы доставить ей удовольствие и расселить разросшийся двор, в 1515–1518 годах Франциск занялся основательной реконструкцией того крыла замка, которое при Карле Орлеанском ограничивало центральный двор крепости на северо-западе. Это было низкое здание, опиравшееся на куртину. Стройка быстро продвигалась до 1519 года, до начала строительства замка Шамбор, и потом медленно шла до 1524-го — года смерти Клод Французской и нового похода в Италию, закончившегося разгромом под Павией.
Чтобы переделать старинную каменную средневековую постройку, король обратился к Жаку Сурдо, мастеру-каменщику, работавшему прежде в Амбуазе. Ему же предстояло с 1519 по 1521 год возводить Шамбор. Вероятно, консультировались и с итальянским архитектором Доменико да Кортона (во Францию его привез Карл VIII, и с 1512 по 1530 год он жил в Блуа), но нельзя утверждать, что именно его влияние было здесь определяющим. Заменив два корпуса разной высоты, здание получилось эклектичным и гармоничным одновременно, как бы воплощением ряда импровизаций. Оно возвышалось между залом Генеральных Штатов и террасой, где размещались бретонские дворяне королевы Анны.
Архитектурная часть здания выполнена еще в готическом стиле: нерегулярно прорезанные окна с крестообразными переплетами на стене в два этажа, высокие люкарны, выходящие на дозорный путь, аспидная крыша. Мощный выступ винтовой лестницы также отвечает средневековой традиции. Но декоративное убранство знаменует полный разрыв с прошлым: лепные классические карнизы, разделяющие этажи, пилястры[78] с резными капителями[79], оформленными арабесками[80] по правую сторону от окон; строгая кладка стен, украшенных королевской саламандрой, наконец, вьющиеся растительные орнаменты, ленточное плетение, зубчики[81], каннелюры[82], овы[83], кессоны с розетками[84], аркатуры[85] сводов с украшениями в виде раковин[86] — все эти итальянские мотивы буйно расцвели на мощном карнизе фасада.
Большая лестница, вписанная в восьмиугольную башню тремя этажами балконов с перилами, кажется удивительно легкой благодаря изяществу «вьющихся» декоративных элементов вокруг королевских эмблем и гербов.
Когда строительство этой каменной драгоценности уже заканчивалось, выяснилось, что новых апартаментов недостаточно для королевской семьи, и король решил дополнить здание параллельным крылом, расположенным уже за крепостной стеной. И тогда над откосами оборонительных сооружений, спускающихся в долину Арру, вырос фасад в итальянском духе. На мощном фундаменте возвели двухэтажное здание с венецианскими (или арочными) окнами[87], оформленными пилястрами с резными капителями и барельефами с изображениями эмблемы и инициалов королевы. Здание получилось похожим на итальянское палаццо, потому что пологий скат крыши на самом верху здания поддерживается колоннадой, образующей длинную крытую галерею — изысканное место для прогулок. Архитектура фасада также не лишена фантазии: две пятигранные сторожевые башни и многочисленные балконы, один из которых несет алтарную часть маленькой молельни. Справа фасад опирается на старую башню Шаторено, надстроенную двумя этажами изящных галерей. В архитектуре этого крыла очень сильно чувствуется влияние итальянского зодчества, тем не менее весь облик здания остался верным французской традиции.
С 1523 года на втором этаже нового здания разместилось окружение короля. В череде комнат имелись маленькая изящная молельня, а также кабинет с потайными стенными шкафами. Король отвел себе третий этаж, где устроил — окнами на двор — зал для караула и зал для приемов и — окнами на город — личные апартаменты, посредством тайных лестниц сообщавшиеся со всем замком. Что же касается матери короля, то она по-прежнему проживала в крыле, построенном Людовиком XII.
Семейные несчастья
Королева Клод находилась в Блуа со всеми шестью детьми: тремя дочками — восьмилетней Шарлоттой, четырехлетней Мадлен, годовалой Маргаритой, и тремя сыновьями — шестилетним дофином Франциском, его братом Генрихом, который родился 31 марта 1519 года в Сен-Жермене и тотчас был перевезен в Блуа, и, наконец, Карлом, родившимся в 1522 году. Частые роды изнурили королеву, ее состояние усугубляли участившиеся приступы слабости, и 26 июля 1524 года она скончалась в возрасте двадцати пяти лет. Тело государыни, как в свое время и тело ее матери, забальзамировали, но не перевезли в Сен-Дени для погребения, а стали ждать возвращения короля, поскольку 1 августа Франциск покинул берега Луары и отправился в Италию воевать с Карлом V. Вернуться ему предстояло нескоро: 24 февраля 1525 года он попал в плен под Павией и больше года провел в плену в Испании. Во Францию он вернулся 17 марта 1526 года, передав Карлу V в качестве заложников вместо себя двух своих сыновей, восьмилетнего Франциска и семилетнего Генриха. После смерти матери маленькие принцы жили в Амбуазе, именно туда и приехала за ними бабушка, Луиза Савойская, чтобы отвезти малышей в Фонтараби: обмен произошел на реке Бидассоа. Рассказывают, что в последнюю минуту, перед тем как юный Генрих Орлеанский покинул родной берег, его поцеловала элегантная молодая двадцатишестилетняя особа, Диана де Пуатье, супруга главного сенешаля Нормандии, Луи де Брезе, и этот поцелуй стал для Генриха незабываемым…
Вновь обретя свободу, Франциск I ненадолго задержался в Аквитании и Ангумуа, а оставшееся лето провел в долине Луары, в Амбуазе — с 30 июля по 13 сентября. Он отвернулся от Блуа, где его ждали гробы королевы Клод и Луизы, маленькой дочки, умершей в шестилетием возрасте: в конце октября он приказал перевезти их в аббатскую церковь Сен-Дени, где 7 ноября состоялись похороны. В принципе Франциск в то время был уже женат во второй раз: 20 января 1526 года в Испании он взял обязательство жениться на сестре Карла V — Элеоноре Австрийской, вдовствующей королеве Португалии. Но настоящее оглашение и празднование бракосочетания зависели от исполнения мадридского договора о реституции, то есть возвращения Карлом V наследства герцогов Бургундских. Однако король не торопился.
Прошло четыре года, прежде чем в июле 1530 года этот союз был все-таки заключен: Карл V удерживал свою сестру Элеонору в Испании, и король Франции отказывался выполнять взятые на себя обязательства.
Легендарные любовные истории
Франциск не переживал из-за отсутствия новой королевы. Утешить его старались прекрасные придворные дамы, одна лучше другой. Амурные победы короля стали легендой уже со времен его молодости: в числе его «завоеваний» и Мария Тюдор, вдова короля Людовика XII, и жена парижского адвоката Жака Дисома, о которой идет речь в двадцать пятой новелле «Гептамерона».
В 1512 году любовный пыл Франциска заставлял его пускаться во все тяжкие, и, вероятно тогда же, он подхватил венерическую болезнь: известно, что в 1524 году он болел сифилисом. Однако мимолетные увлечения не мешали ему поддерживать и длительные связи. Первое продолжительное чувство король испытал к красивой брюнетке Франсуазе де Фуа, супруге крупного феодала Жана де Монморанси-Лаваля, графа де Шатобриана. У молодой дамы было три брата, три славных воина: Одет, виконт де Лотрек, доблестно сражавшийся и раненный в битве при Равенне в 1512 году; Томас, сеньор де Лескон, погибший в битве при Павии, и Андре де Леспар. Возможно, король познакомился с госпожой де Шатобриан в Лионе во время своего возвращения из Италии в феврале 1516 года, а может быть, в день крещения дофина 28 февраля 1518 года.
Любовная идиллия продолжалась по меньшей мере до итальянской кампании 1524 года. Впоследствии графиня покинула двор и уехала к мужу, назначенному губернатором Бретани. В 1537 году она скончалась в своем загородном замке, но вовсе не от грубости супруга, как гласит легенда. С Франсуазой король обменивался дошедшими до нас поэмами. Это легкие и приятные стихи в том же стиле, что и рондо, посвященные им матери и сестре. Отношения Франциска с графиней де Шатобриан не предполагали верности ни с той, ни с другой стороны.
Брантом рассказывал, что якобы Гийом Гуффье, сеньор де Бониве, адмирал Франции, прямо в Амбуазе обманул короля с этой красавицей. Когда неожиданно появился Франциск, Бониве в большой спешке уступил ему место и спрятался в камине за ветками и листьями, так как дело было летом. Насладившись с дамой, король захотел справить естественную нужду и не нашел лучшего места, чем камин. Мощной струей он обильно полил Бониве, боявшегося пошевельнуться. Бониве ждал, пока уйдет его господин, чтобы, по словам рассказчика, согреться огнем своей дамы!
Сказки и новеллы того времени показывают, что мужчины, будь то сеньоры или слуги, возчики или монахи, беспрестанно преследовали в замках дам и девиц, которые, впрочем, редко оставались неприступными, а порой и сами провоцировали любезников.
Франсуаза де Шатобриан еще продолжала оставаться любовницей короля, когда он влюбился в белокурую Анну де Пислё, даму д'Эйи, девушку, принадлежавшую к одной из знатных семей в Пикардии. Он обратил на нее внимание в 1524 году, когда уезжал в Италию, незадолго до кончины королевы Клод. Этой шестнадцатилетней фрейлине Луизы Савойской король писал поэмы, а она отвечала ему посланиями в стихах. Покидая долину Луары, Франциск увозил с собой преподнесенный ею залог любви — кольцо и ее рукоделие.
В марте 1526 года, едва освободившись из испанской тюрьмы, король поспешил к своей «драгоценной» в Мон-де-Марсан. С тех пор он с ней не расставался. Королева Элеонора была любезна с улыбчивой и жизнерадостной пассией своего супруга. Король ввел Анну де Пислё в королевскую семью, назначив ее в сентябре 1531 года, после смерти Луизы Савойской, гувернанткой своих дочек, Мадлен и Маргариты Французских. В 1534 году он выдал ее замуж за Жана де Бросса, сеньора де Пантьевра. В качестве свадебного подарка он преподнес молодоженам графство Этамп, а двумя годами позже оно превратилось в герцогство.
Вместе с новоявленной герцогиней и несколькими приближенными — «маленькой компанией» — Франциск все чаще и чаще покидал дворцы Амбуаза и Блуа, традиционные резиденции королевской династии. Со своими ловчими и сокольничими он выезжал на охоту, ночуя в палатках или на постоялых дворах. Основная часть придворных на эти прогулки не допускалась, да и новых людей король редко на них приглашал, однако брал с собой молодую итальянскую принцессу Екатерину Медичи, которая в октябре 1533 года стала женой его сына. Молодая женщина, обладая умением крепко сидеть в седле в прямом и переносном смысле, быстро приспособилась к образу жизни «маленькой компании». А в совсем новых прекрасных зданиях Амбуаза и Блуа, выстроенных специально для светских зрелищ и крупных церемоний, придворная жизнь оживала лишь время от времени. Король предпочитал искать удовольствия в новых местах, и в этом он полностью единодушен со своими современниками.