5. Немецкий солдат по своим моральным и боевым качествам был лучшим солдатом всех времен и народов, а его обученность не оставляла желать лучшего.
И непостижимым образом, имея в абсолютно каждом бою успех, одерживая в каждом сражении победы (и чем ближе к 45-му году, то все более убедительные) проиграли войну.
А дальше мучительные раздумья о причинах столь сокрушительного поражения и в качестве таковых чаще всего приводятся следующие причины:
1. «Непостижимая судьба отняла у нас победу» (летчик-ас оберст люфтваффе Г. У. Рудель).
2. Военная некомпетентность и неумение руководить войсками со стороны одного человека — А. Гитлера (забывая при этом, что эта самая некомпетентность ничуть не помешала победить Польшу, Норвегию, Францию, да и почти всю Европу, да и взял Гитлер на себя руководство войсками после, а не до громкого поражения в битве за Москву).
3. Острая нехватка нефти, стали и другого стратегического сырья.
4. Русское бездорожье, распутица и морозы.
5. Огромное, несусветное численное превосходство русских, благодаря чему они легко восстанавливали разбиваемые немцами дивизии и компенсировали миллионы взятых в плен (т. е. немцы просто устали убивать русских, а те их просто шапками забросали).
Можно согласиться, что каждый из этих факторов может влиять на ход и исход боев, сражений. Влиять, но не определять, и уж вовсе неприемлем для объяснения причин поражения в целой войне.
А если и принять эти причины за истинные, то, исходя из немецких же исторических трудов и мемуаров, приходишь к выводам о том, что:
1. Немецкое вооружение не отвечало условиям боевых действий в России (низкая проходимость вне дорог, неприспособленность к низким температурам моторов и оружия, непригодность к зимним условиями горюче-смазочных материалов).
2. Немецкая военная наука не учитывала в своих расчетах влияние на боевые действия погодных условий, особенностей местности, размеров театра военных действий, численности личного состава, запасов стратегического сырья и возможностей военного производства, военную некомпетентность высшего государственного и политического руководства, т. е. вовсе не была развита в той мере, какая нужна для верного прогнозирования и оценки сражений.
3. Немецкий высший командный состав либо не владел немецкой военной наукой, либо не понимал ее ошибочности.
4. Офицерский и унтер-офицерский состав оказался неспособен организовывать должным образом бой в сложных погодных условиях, не мог учитывать в бою влияние местности, бездорожье, возможные срывы снабжения, не умел вести бой в условиях численного превосходства противника, не мог организовать нужное снабжение материальными средствами.
5. Немецкий солдат оказался неподготовленным к действиям в этих условиях (достаточно вспомнить огромное число обмороженных и ужасающую завшивленность) и морально оказался слаб (многие мемуаристы пишут о подавленности немецких солдат отсутствием цивилизованных бытовых условий, русским монотонным пейзажем, холодной погодой и бездорожьем).
Как резюме вышесказанного — в подавляющем большинстве немецких мемуаров и исторических трудов налицо явное противоречие между оценками качеств вермахта и причинами поражения в войне. Одно не вытекает из другого.
Не претендуя на анализ причин поражения Германии в войне, ибо это тема многотомных военно-исторических трудов и солидных научных дискуссий на высоком уровне, хочу попытаться немного осветить вопрос подавляющего численного преимущества Красной Армии над вермахтом, на что многие западные мемуаристы и историки ссылаются, как на основную причину проигрыша в войне.
Во-первых, в июне 41-го этого преимущества просто-напросто не было. Выше мы показали, что даже численное превосходство в солдатах было на стороне вермахта (во всяком случае в Прибалтике).
Во-вторых, в силу значительно большей численности населения в СССР нежели в Германии, наша страна в состоянии выставить значительную по численности армию, не было ни для кого секретом задолго до войны. Следовательно, расхваливаемая немецкая военная мысль оказалась не на высоте, пренебрегая этим фактором, либо он в действительности не играл решающей роли (во всяком случае в 41–42-м годах), но в обоих случаях это говорит не в пользу немцев. Получается, что великая немецкая стратегия с ее выдающимися фельдмаршалами либо в корне неверна, либо некорректно ссылаться, как на причину проигрыша войны, на огромное численное превосходство Красной Армии.
В-третьих, отчего-то не учитывается тот факт, что в первые же месяцы войны мы потеряли самую населенную часть страны, после чего преимущества в численности населения у нас уже не было.
Кроме того, возникает вопрос — почему это якобы подавляющее преимущество Красной Армии в численности людей, танков (23 тыс. советских против 3–4 тыс. немецких), самолетов в 41–42-м годах не мешало вермахту одерживать громкие победы и это же самое преимущество стало решающим с 43-го года?
Вывод о том, что за это время Красная Армия воевать научилась, а вермахт наоборот разучился, вряд ли можно признать убедительным.
Скорее здесь верен постулат великого Клаузевица о том, что небольшая армия истощается куда быстрее большой. Следовательно, боевые качества войск, и искусство ее полководцев играет куда меньшую роль нежели ее численность, и в конечном счете победа остается за той армией, которая больше. Это совпадает и с теорией Клаузевица и с опытом Второй мировой войны.
А на долю умелой, обученной, но небольшой по численности и потому битой армии только и остается слабое утешение, что прежде чем погибнуть, она хорошо пустила кровь противнику.
Отступая от темы. Не окажемся ли мы в том же положении, создавая в XXI веке армию по идее президента Путина «Нам нужна небольшая, но сильная профессиональная, хорошо обученная армия».
Хорошо — воскликнет поклонник суворовского постулата «Воевать не числом, а умением» — но в 41–42-м годах немцы побеждали именно умением, а не числом!
Но здесь можно усомниться. Выше мы уже разобрались, что уж в Прибалтике точно вермахт имел численное преимущество. Тем более, что оперативное искусство не терпит евклидовой арифметики. Это скорее алгебра Лобачевского и одна из начальных формул этой военной алгебры — «Невозможно быть одинаково сильным везде, главное уметь создавать численный перевес в нужном месте в нужное время». Немцы, действительно, захватив самим фактом нападения инициативу, умело и грамотно пользовались этой формулой. Если умение воевать и заключается в умении создавать численный перевес там где надо, то тогда действительно немцы побеждали умением. Но, во-первых, здесь мы видим, что в Прибалтике к моменту нападения немцы создали численное превосходство по всему фронту и превосходство подавляющее; а во-вторых, возможность создавать преимущество в силах, т. е. быть сильнее в нужном месте в нужное время имеет тот, кто захватил инициативу.
Это тоже одна из формул военной алгебры «Захватить инициативу и удерживать ее любой ценой». Немцы захватили инициативу в точном соответствии с еще одной формулой военного искусства «Инициатива у того, кто нападает».
А вот теперь и задумаемся, чьи маршалы талантливее — той армии, которая начала войну при самых для себя благоприятных условиях, сразу получив инициативу самим фактом нападения, и не сумевшей победить. Или той, которая подверглась в первые дни войны жесточайшим ударам, отступала до самой своей столицы, растеряла все свои танки, самолеты и почти 3 миллиона пленными, но сумела переломить ход войны в свою пользу, перехватить инициативу и теперь уже сама смогла создавать перевес в силах в нужное время на решающих направлениях.
Первый раз Красная Армия перехватила инициативу в битве под Москвой осенью 41-го, но к лету 42-го не сумела удержать. Второй раз — в битве под Сталинградом, и вот тут уж она ее не упускала до конца войны.
Большой кровью? Да, большой. Но еще Уинстон Черчилль сказал, что сколь ни велика цена победы, она несопоставима с ценой поражения.
Так что же — спросит въедливый читатель — так уж и не играют никакой роли качества оружия, боевой техники, обученность войск и талантливость командиров?
Почему не играют? Играют, и очень существенную роль. Если, с одной стороны, огромная толпа безграмотных людей в военной форме с древними ружьями в руках, а с другой — вооруженное новейшим оружием, обученное, сколоченное и ведомое грамотными командирами сравнительно небольшое соединение, то естественно, поле боя останется за ними. Но это лишь при чрезвычайно большой разнице в боевых качествах, как это имело место в войне Италии против Абиссинии в 30-х годах.
В остальных случаях за счет боевых качеств оружия, командиров и солдат можно лишь причинить численно превосходящему противнику значительный урон. Проще говоря, за счет этих качеств можно в какой-то мере компенсировать свою малочисленность, но не более того.
При относительно одинаковом уровне оснащения войск оружием, сравнительно одинаковых качествах этого оружия, системе обучения войск, что и имело место во Второй мировой войне все больше на первый план выдвигается численность войск и все меньшую роль играет их качество.
Немцы попытались резко ограничить влияние такого фактора, как общая численность войск за счет молниеносной войны, т. е. за счет решающего превосходства в численности на направлениях главных ударов в первой линии, т. е. разгромить Советский Союз до того момента, когда начнет сказываться его общее превосходство в людских ресурсах. Не успели. Поэтому серьезные военные аналитики и считают, что войну Германия проиграла еще летом-осенью 41-го года. Все остальное было уже делом времени и крепости нервов Сталина.
Оборона в Белоруссии
Итак, мы попытались осветить положение сторон в Прибалтике, в полосе наступления немецкой группы армий «Север».
Посмотрим, как свое высокое умение воевать немцы проявили в полосе действий группы армий «Центр»?