Эта наивная история пользовалась неимоверной популярностью в XVIII веке, когда была издана, и в XIX веке каждая девушка знала ее наизусть. То, как часто молодые девы теряли сознание при любой трудной ситуации, наводит на мысли о том, не старались ли они таким путем выйти из щекотливых положений.
Даниэль Дефо, который был знаком с жизнью прислуги и, видимо, когда-то пострадал от любовных чар хорошенькой служанки, в своем произведении «Общий бизнес – ничей бизнес», винил во всем самих горничных. «Многие добропорядочные семьи разорены и обесчещены этими шлюхами, которые, воспользовавшись простотой и неопытностью молодых хозяйских сыновей и их неконтролируемыми желаниями, запустили свои проворные пальцы не только в лучшие имения, но и в акции. Сколько достойных семей было разрушено такими женщинами!»
В своем памфлете «Указания для слуг» он советует молодым служанкам, работавшим в доме аристократа: «Никогда не давайте его светлости ни малейшей поблажки, не разрешайте даже пожатия вашей руки, пока он не вложит в нее гинею. И по возрастающей заставляйте его платить за каждую новую попытку, увеличивая цену вдвойне, согласно тому, что ему будет разрешено в этот раз. И главное, всегда вырывайтесь, боритесь, угрожайте закричать и обо всем рассказать вашей леди, даже при том, что вы получаете от него деньги. Пять гиней за то, что вы разрешаете потрогать вашу грудь – очень легкие деньги! Но никогда не разрешайте ему взять вашу крепость целиком! Ни за какие деньги! Даже если он собирается обеспечить вас до конца жизни!»
Дефо хорошо знал обе стороны жизни и прекрасно понимал, что пока яблочко не скушано, оно всегда желанно.
Ричардсон яростно протестовал против циничных замечаний, отстаивая невинность своей героини. Однако нельзя утверждать,что некоторые служанки и в XIX веке не воспользовались уроками удачливой Памеллы, ведь довольно многие известнейшие фамилии имели в своей родословной скандальные браки со слугами. Уже упоминаемый ранее Макдональд оставил для потомков автобиографичные записки, где он в основном опровергает слухи о всевозможных связях с важными особами, которые приписывались ему на каждом шагу. Однако по этим запискам видно, что молодому красивому лакею, так же как и привлекательной горничной, приходилось балансировать все время, чтобы не уступить домогательствам и не потерять места службы. Леди Энн Гамильтон, у которой он служил в качестве лакея, очень ревностно относилась ко всем, кто проявлял к Макдональду интерес. Домоправительница, которая питала к нему нежные чувства, немедленно была уволена со службы и заменена более пожилой женщиной. Когда в доме леди Энн остановилась гостья – вдова из хорошей семьи, достаточно было узнать, что Макдональд по ее просьбе три раза находился в ее комнате, помогая ей брить голову, так как она носила парик, чтобы дружеские отношения были разрушены навсегда и гостья отослана домой. Из туманного рассказа трудно понять, сколько еще представительниц слабого пола отвадила от своего дома ревнивая хозяйка, известно только, что в их числе были и гувернантка, и горничная, и даже крестная дочь леди Энн. Ее муж Джон Гамильтон последним догадался о предмете желаний своей супруги. Даже тот факт, когда, во врямя остановки экипажа посреди лужи, она не желала, чтобвг ктои нибудь переносил ее, кроме Макдональда, не заставил его подозревать этого молодого слугу. Однако и он вскоре все понял и отказал Макдональду от службы.
К домоправительнице всегда обращались «миссис», независимо от того, замужем она была или нет. Ее главным достоинством считалась надежность и умение решать все вопросы по управлению домом в том случае, если леди не хотела затруднять себя бытом. Если же хозяйка предпочитала сама контролировать всю работу, домоправительница должна была четко выполнять все ее указания и следить, чтобы все слуги делали то же. Леди каждое утро, встречаясь с домоправительницей, расписывала меню на текущий день, сообщала о приемах, устраиваемых в доме, давала указания подготовить комнаты гостей, если они ожидались, залы к балу, нанять музыкантов, настроить рояль, закупить что нужно в дом и к столу, разместить свечи, украсить аллеи. Вымыть ли окна и постирать ли занавески, где натереть полы и когда подавать чай для гостей – все эти важные вопросы домоправительница, получив указания, решала одна или вместе с дворецким. Она была грозой для женской прислуги, которую сама же нанимала и рассчитывала. Ее боялись все, кроме няни и горничной леди, которые могли быть уволены только хозяином или хозяйкой. Даже кухарка, которая тоже относилась к верхним слугам и не позволяла никому командовать на своей территории, также подчинялась домоправительнице и старалась ей угодить. «В комнате миссис Бонтон кухарка изменилась до неузнаваемости. Ее сжатые губы расплылись в услужливой улыбке, и голос приобрел приятные оттенки.
– Вот, с фермы пришла, – указала она на Нэнси, – вместо Бетси. Рекомендации в порядке.
Сидевшая в этот момент за столом миссис Бонтон подняла глаза от счетов. У нее было строгое, серьезное лицо, сверлящие насквозь глаза и, также как и у кухарки, поджатые губы.
– Оставьте нас, – сказала она тихо кухарке, и та немедленно затворила за собой дверь.
Расспросив Нэнси про ее семью, ферму и ее обязанности там, миссис Бонтон осталась неудовлетворенной ответами.
– Это твое первое место, где ты нанимаешься на работу?
– Да, мэм.
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать, мэм.
– Есть ли у тебя дружок?
Нэнси покраснела от подобного вопроса.
– Нет, мэм.
Это, похоже, был первый ответ, который понравился миссис Бонтон.
Она кивнула головой, от чего рюши на ее чепчике вспорхнули вверх, а потом плавно опустились, как крылья у бабочки.
– Не знаю, понимаешь ли ты, что это за дом и какой чести ты удостаиваешься, работая здесь?
– Да, мэм.
Посмотрев с сомнением на деревенскую девушку, миссис Бонтон вздохнула и добавила:
– Дам тебе неделю показать себя, а там посмотрим. Будешь стараться – останешься. Станешь лениться или хвостом с лакеями вертеть – тут же выгоню! Держи себя и кухню в чистоте, будь скромна и трудолюбива, послушна и благодарна, тогда, может, приживешься здесь. Хозяин у нас щедрый, прислуга хорошо получает. Если оставлю тебя, то в год будешь иметь сначала тринадцать фунтов, да еще форма, питание и небольшие подарки к праздникам. У тебя также будет полвыходного дня по субботам и раз в три месяца будешь отпускаться домой на целый день.
Нэнси знала, что это хорошие условия. Ее подружка за такую же работу получала только двенадцать фунтов в год.
– Однако, – повысила голос миссис Бонтон, – малейшее невыполнение обязанностей, ослушание или, не дай бог, препирательство понесет за собой серьез* ное наказание вплоть до увольнения. Пойдем, покажу тебе твою комнату».
В России женщина, выполнявшая такую работу, называлась экономкой. Часто, находясь в услужении у холостого мужчины, она, по сути дела, прибирала весь дом к своим рукам. Приближение домоправительницы можно было услышать по бряцанию ключей на поясе. Даже леди, если ей надо было попасть в те комнаты, которые обычно запирались, должна была просить ее открыть их.
Готовясь к большим приемам, домоправительница сама занималась украшением сладкого и выпечки. Чаще всего и все работы по заготовке на зиму овощей и фруктов лежали на ней. Исполняя свою должность в течение многих лет, она начинала относиться к чужому добру по-хозяйски и гордилась рецептами приготовления собственного вина или сыра, нежных джемов, а также сборов, отваров и настоев из лечебных трав, помогавших от разных хворей. Ведь именно к ней бежали за первой помощью, когда что-то случалось в доме. За хорошей домоправительницей хозяева были «как за каменной стеной». Порой они даже не затрудняли себя запоминанием имен новых слуг. Так, довольно часто лакеев называли именами, принадлежавшими их предшественникам на этой должности, а горничных называли по цвету волос.
«- Миссис Бонтон, скажите рыженькой, чтобы, когда она утром разжигает камин в моей спальне, дула на угли потише. Я потом долго чихаю, ведь пыль летит прямо ко мне в постель!
– Хорошо, мисс, я пришлю к вам Бетти.
– А, это беленькая такая? Она немного неряшлива. Я видела у нее пятно на фартуке.
– Она, видимо, не успела переодеться после уборки. Я ее предупрежу, чтобы впредь была внимательнее!
– Хорошо! И пусть не слишком шумит. У меня всегда после бала голова раскалывается!»
Нижние слуги чаще всего приходили наниматься из деревни, и процесс их перерождения и обучения приличным манерам начинался вместе с их работой. За это тоже-отвечала домоправительница. Если они умели читать, то тогда учились гораздо быстрее, поскольку в XIX веке стало издаваться много литературы на темы: «Как быть хорошим слугой», «Как набраться хороших манер», где слугам объяснялось, что ковырять в носу неприлично, что в присутствии хозяев и их гостей не следует почесываться, сморкаться, доставать застрявшую еду из зубов, поправлять чулки или носки и поправлять нижнее белье. Там же объяснялось, какие слова следовало употреблять, а какие нет, как обращаться друг к другу и господам, когда говорить и когда молчать. Для многих было откровением, что рыгать за столом неприлично, что чавкать во время еды некрасиво, а выпускать газ в присутствии людей недопустимо ни в коем случае. Из- за полного невежества многих деревенских людей, домоправительницы предпочитали нанимать слуг с рекомендациями от бывших господ, так как деревенские парни и девушки уже пообтесались в обществе других слуг и не будут допускать перечисленных грубых оплошностей. Считалось, чем достойнее и культурнее ведут себя слуги, тем выше статус дома, где они работают.
Доктор Уильям Китченер в своих книгах настоятельно рекомендовал господам искать хороших слуг только благодаря рекомендациям друзей, знакомых, соседей или, в крайнем случае, булочника, мясника, галантерейщика или владельца овощной лавки, то есть людей, которые знали всех в округе. Правда, в 1813 году уже был создан Регистрационный офис, который как раз и занимался учетом безработных слуг, но все же хозяева предпочитали использовать свои старые связи. Доктор Китченер советовал обратить внимание на следующие необходимые правила: «Никогда не держите дурных